Глава 2. основные институты общей части мусульманского уголовного права 1 страница

§ 1. Понятие элементы преступления по шариату и по действующим уголовным кодексам мусульманских стран

Исследователи мусульманского права, в том числе и уголовного, обращают внимание на две его характерные и взаимообусловленные особенности: религиозное происхождение («божественную природу») и тесную связь юридических предписаний с мусульманской догматикой (богословием), нравственными нормами, правилами культа, религиозными нормами ислама в целом.

Другой общей чертой в исламе соционормативных регуляторов тесно связанных с первой, является то, что нормативное содержание его юридических предписаний и характерные особенности их формулирования в средневековом мусульманском праве в большинстве случаев ничем не отличались, например, от норм религиозного культа (ибадат).

Мусульманское уголовное право (укубат) в качестве наиболее опасных правонарушений рассматривает посягательства на «права аллаха», среди которых особо выделяется вероотступничество, влекущее смертную казнь. Как правило, к совершившим преступление мусульман и представителям иных религий применяли различные меры наказания.

Разрабатывая теорию правонарушения, мусульманские юристы исходили из двух основополагающих философско-богословских начал. Прежде всего, мусульманские правоведы считали, что все поступки и даже мысли людей, так или иначе, предопределяются волей Аллаха. Однако, по мнению представителей большинства мусульманско-правовых школ, установленные божественным откровениям рамки достаточно гибки, чтобы позволить человеку во многих случаях самостоятельно по своей воли выбирать вариант своего поведения. Поэтому по учению всех исламских правовых школ, любой серьезный проступок рассматривается как наказуемое нарушение мусульманских запретов, смысл которых заключается в общей направленности ислама, в частности его правовых принципов и норм на защиту пяти основных ценностей - религии, жизни, разума, продолжения потомства и собственности. Другой принципиально важный момент – рассмотрение правонарушений как непослушание воли Аллаха. Поэтому, по мнению мусульманских правоведов, любое незаконное в юридическом смысле поведение представляет собой не просто отклонение от предписаний мусульманского права, за которое следует соответствующая «земная» санкция, а религиозный грех, влекущий потустороннюю кару.

Такой подход накладывает отпечаток на всю уголовно-правовую мусульманскую концепцию, в которой широкое понимание правонарушения как религиозного греха сочетается с его узким определением в формально-юридическом значении. С этой точки зрения, согласно общепризнанному выводу аль-Маварди (974-1058) — крупнейшего представителя мусульманско-правовой теории правонарушения, последнее состоит в совершении запрещенного и наказуемого Аллахом деяния. Как видно, в данном определении речь идет как об отклонении от любых норм, регулирующих взаимоотношения людей, так и нарушениях религиозных обязанностей, многие из которых приобрели правовой характер. Следует иметь в виду, что, в соответствии с принятой классификацией, система мусульманского права не знает строгих различий между санкциями за нарушение отдельных категорий норм и включает в себя единую отрасль уголовного права. Однако, классифицируя виды правонарушений, мусульманские правоведы учитывают такое разграничение, но проводят его с учетом не только и не столько общественной опасности или характера нарушений нормы, сколько иных критериев, среди которых основное значение придается чисто религиозным моментам. В этом наглядно отражаются как зависимость оценки поведения мусульманина от степени соответствия его воли Аллаха, закрепленный в той или иной форме, так и религиозная природа мусульманского права в целом.

Особенно важно подчеркнуть, что мусульманское уголовное право предусматривает применение чисто юридических санкций за неисполнение некоторых религиозных обязанностей и норм морали. Так, по мусульманскому деликтному праву любой грех, связанный с нарушением даже моральных в своей основе норм, может быть наказан мусульманским судом.

Подобное положение характерно и для современного правового развития некоторых мусульманских стран. Например, законодательства Иордании, Марокко, Пакистана предусматривает для мусульман уголовную ответственность за несоблюдение поста. В Пакистане, кроме того, на государственных служащих возлагается обязанность совершать ежедневный пятикратный намаз, а мужчинам запрещается работать и даже находиться в женских учебных заведениях.

Специальные мусульманские суды в Иране, созданные для борьбы с так называемой моральной деградацией, могут применять наказание за пренебрежение мусульманскими традициями в одежде или нарушения шариатских норм общественного поведения, в частности, предусматривающих фактическую изоляцию женщин и исключение контактов с мужчинами в общественных местах. Религиозный характер таких норм проявляется и в том, что они, как правило, распространяются только на мусульман.

Советские исследователи при анализе мусульманского права, в том числе и уголовного также обращали внимание на то, что наказание за нарушение его норм воспринималось как божественное наказание, поскольку важнейшей задачей теократического мусульманского государства было исполнение воли Аллаха на земле. Одновременно подчеркивалось отсутствие в целом четких границ между нарушением права и неисполнением религиозных норм. А.Ф. Щебанов писал: «В силу религиозного характера норм шариата, всякое правонарушение, посягающее на государственный правопорядок, всякое выступление против правителей рассматривалось вместе с тем как преступление против религии, а всякое отступление от религиозных установлений считалось преступлением против государства».

Специально следует коснуться понятия преступление по действующему арабскому уголовному праву. Учение о преступлении занимает центральное место во всех правовых системах мира, являясь отправным пунктом для понимания сущности уголовно-правовых институтов. Преступление представляет собой базовое, основополагающее понятие уголовного права, оно лежит «в основе осуществления уголовной репрессии».

Различают законодательное и доктринальное определение преступления. Как свидетельствует само название, законодательное определение предполагает, что содержание этого понятия и признаки его характеризующие содержатся непосредственно в уголовных законах и других нормативных актах. Доктринальное понятие преступления раскрывается в теории уголовного права на основе анализа уголовного законодательства и практики его применения.

В уголовном законодательстве различных стран наблюдается неодинаковый подход к решению этого вопроса. В УК большинства стран, в том числе и арабских, не дается определение понятия преступления. В тех же УК, где такие определения содержатся, как правило, носит формальный характер. В УК Иордании дается следующее определение преступления: «преступным деянием является преступление, проступок или нарушение которые соответственно караются наказаниями, предусмотренными за преступление, проступок или нарушение» (ст. 55). Как видно из этого определения, УК Иордании в решении этого вопроса придерживается позиции континентального права, которое исходит из трехчленного деления уголовно-наказуемых деяний: преступление, проступок и нарушение. Другими словами, преступное деяние определяется посредством наименования преступлений, подлежащих уголовному наказанию. Таким образом, в этом случае мы имеем дело с возрождением принципа, закрепленного в древнегреческом праве «Nullum Crimen sine leqe».

Формальное определение преступления дается в УК Палестины, действующего в Секторе Газа. Однако, в отличие от УК Иордании, в УК Палестине отсутствует специальная норма, посвященная определению преступления. Это определение дается в статье, содержащей объяснение наиболее трудных терминов. В частности, в ст. 5 говорится, что под преступлением понимается «действие, покушение или бездействие, наказуемое по закону».

В правовой литературе совершено справедливо отмечалось, что одно из основных понятий уголовного права теряется в массе других терминов. На наш взгляд, это также показывает слабость техники данного кодекса.

Отношение ученых криминалистов к формальному определению преступления неодинаково. В правовой литературе сложилось двоякое мнение в отношении формального понятия преступления. Одни юристы видят в нем положительную сторону, которая заключается в том, что оно служит укреплению, и избегает судебных ошибок. Другие юристы считают, что оно представляет собой понятие замкнутое, согласно которому преступно то, что наказуемо законом, и наказуемо то, что противоречит закону, т.е. строго говоря, — тавтология. Тем не менее, оно играет положительную роль, т.к. ограничивает уголовную репрессию рамками закона.

В самом общем виде определение преступления, исходя из смысла Иракского уголовного законодательства, можно сформулировать следующим образом, – преступлением является наказуемое в соответствии с уголовным законодательством правонарушение. Подобное определение преступления характерно для большинства арабских стран. Оно нашло отражение в арабской правовой литературе. Ряд авторов делают попытку дать более полное определение преступления. Так, известный арабский криминалист, бывший советник кассационного суда Египта считает, что «преступление- это действие или бездействие, караемое по закону уголовным наказанием и не оправданное осуществлением права или исполнением долга».

Иорданский юрист в своей работе «Преступление и наказание» определяет преступление как «общественно опасное действие или бездействие, предусмотренное законом и наказуемое в соответствии с ним».

Попытка дать более развернутое определение преступления принимаются и в Иракской уголовно-правовой литературе. Так Акрам Н. Ибрагим определяет преступление как любое деяние или воздержание от деяния, за которое закон устанавливает уголовную ответственность.

По мнению Мустафы Камиля, преступление – это деяние, исходящее от лица, на которое может быть возложена ответственность, т.е. достигнувшего определенного возраста и обладающего здравым смыслом и свободой выбора, предусмотренное законом, устанавливающим за его совершение уголовное наказание.

В объединенном уголовном кодексе Арабских стран, а также в теории уголовного права указаны три элемента каждого преступления — легальный, материальный и моральный. Необходимо отметить, что уголовному праву арабских стран, в отличие от уголовного права России, неизвестно понятие состава преступления. Для характеристики преступления там, под влиянием французского уголовного права, используют такие понятия как элементы преступления: легальный, материальный и моральный, которые в совокупности образуют основание уголовной ответственности.

Легальный элемент преступления исходит из принципа «Nullum Crimen sine leqe» и позволяет считать какое-либо деяние наказуемым лишь в том случае, если оно прямо предусмотрено уголовным кодексом (ст. З).

Этот принцип подчеркивает значение правовых оснований для уголовной ответственности за совершенные деяния. Данный принцип служит определенной гарантией от необоснованного привлечения к уголовной ответственности.

Важнейшее значение в характеристике преступления имеет материальный элемент. Он предполагает, что вменяемое в вину, предусмотренное законом деяние, было совершено в действительности. Другими словами, этот элемент преступления означает материальную реализацию намерения, так как простого обнаружения умысла для привлечения лица к уголовной ответственности и наказанию недостаточно. Материальный элемент находит выражение в принципе «нет преступления без материальной деятельности». В сущности этот элемент представляет собой то, что в Российском уголовном праве охватывается понятием объективной стороны преступления. В рамках материального элемента преступления рассматриваются вопросы содержания деяния (в форме действия или бездействия), его последствий, причиной связи, а также стадий совершения преступления.

Наличие материального элемента в деянии предполагает существование трех условий:

1) совершение деяния;

2) возникновение последствий в результате совершения деяния;

3)наличие причинной связи между деянием и последствием.

Характерным является в ряде случаев признание деяния преступлением и при отсутствии одного из вышеуказанных условий, например, Иракский уголовный закон считает проступком «соглашение преступников». Соглашение считается преступным, если его конечной целью было совершение преступлений или оно рассматривалось в качестве средства для достижения каких-либо целей.

Согласно статье 430 УК преступными признаются даже некоторые способы и образы существования человека, которые, по мнению законодателей, могут привести к возникновению опасной ситуации. Речь идет, в частности, о бродяжничестве, попрошайничестве, нищенстве.

Материальный элемент преступления может выражаться не только позитивным действием, но и в бездействии. На это прямо указывает статья 19 УК, которая гласит: «Преступное деяние – это любое действие, которое преследуется по закону, будь оно позитивным или негативным, как, например, бездействие».

Позитивное деяние представляет собой добровольное действие, исходящее от воли виновного и имеющее определенную форму. Преступление, прежде всего, представляет собой результат, которой он хочет достигнуть. Чаще всего этот результат становится реальным благодаря совершению лицом позитивного деяния. Это относится как к умышленным, так и к неумышленным преступлениям, хотя при неосторожности лицо и не предвидит уголовных последствий.

В случае негативного деяния речь идет об отказе человека предпринять определенное позитивное деяние, предусмотренное законом. Чтобы считать негативное поведение преступлением необходимо, чтобы в каждом конкретном случае имелось предписание закона о необходимости совершить соответствующее деяние. Лицо, уклонившееся от выполнения этого действия, потому и считается виновным в совершении преступления. Речь может идти, в частности, о неоказании необходимой помощи. Статья 370 УК Ирака гласит: «Наказывается тюремным заключением на срок до 6 месяцев и штрафом не более 50 динаров или одним из этих наказаний каждый, кто воздержался от оказании помощи лицу, оказавшемуся в тяжелом положении».

Из этого положения становится ясно, что иракский кодекс делает различие между воздержанием, нарушающим законную обязанность и обязательство лица, и воздержанием, которое не составляет нарушение нормы закона или договора. По Иракскому УК, следовательно, воздержание или бездействие, нарушающее законом или договором, может стать мотивом совершения умышленного преступления в том смысле, что виновный, желавший совершить по закону или в силу личного договора, будет считаться умышленно совершившим преступление.

Важной частью материального элемента является преступный результат и причинная связь между деянием и последствием преступления.

В статье 29 УК указывается:

«1. Лицо не отвечает за преступление, которое не было результатом его преступного образа действий, однако оно отвечает за преступление, даже если наряду с его преступным образом действий совершению преступления способствовала другая предшествующая, настоящая или последующая причина, о которой он даже не знал.

2. Если эта причина сама по себе являлась достаточной для совершения результата преступления, то исполнитель отвечает в этом случае только за деяние, которое он совершил».

Таким образом, закон указывает на наличие причинной связи, даже если исполнитель не знал о существовании внешней причины, которая обнаруживается в нанесении ущерба. Иракское и Иорданское законодательство считают теорию «равенства причин» нормой для уголовной причинной связи. При этом выдвигаются два правила:

1. Упор в основном делается на теорию равенства причин, когда все причины, которые способствовали результату преступления, считаются равными с точки зрения их значимости и воздействия, независимо от того, предшествовали они преступному деянию, существовали ли с ним в одно время или были последующими. Об этом свидетельствует уже выше приведенное нами положение: «лицо отвечает за преступление, даже если наряду с его преступным образом действий совершению преступления способствовала другая предшествующая настоящая причина, о которой он даже не знал».

2. Причинная связь отрицается вмешательством самостоятельной внешней причины. Это положение отражено в статье 29 УК: «И если эта причина, внешняя сама по себе, то исполнитель отвечает в этом случае только за деяние, которое он совершил». Смысл этого положения кроется в том, что внешняя причина, которая достаточно для достижения результата преступления, без деяния обвиняемого, ведет к разрыву связи между деянием обвиняемого и этим результатом.

К числу важнейших характеристик преступления относится моральный элемент, который включает в себя вину, возраст уголовной ответственности, вменяемость.

Этот элемент более полно закреплен в уголовном законодательстве Иордании, менее – в УК Палестины.

Центральное место в моральном элементе занимает вина. Определение вины в Иорданском уголовном законодательстве отсутствует. Однако из содержания статей, регламентирующих близкие к ней вопросы, можно сделать вывод, что вина понимается как психическое отношение лица к совершенному деянию и его последствиям.

Умышленная форма вины включает в себя следующие моменты:

1) осознание характера направленности своего деяния;

2) наличие свободного проявления воли в совершенном деянии;

3) желание или допущение определенного результата, предусмотренного законом в качестве преступного.

Это вытекает как из содержания норм Особенной части уголовного права тех стран, где отсутствует общее определение данной формы вины, так и из самих определений ее по праву стран, где такие определения сформулированы (например, УК Ирака – ст. ст. ЗЗ и 34, УК Ливана – ст. 189).

Умысел может быть прямым или косвенным. В соответствии со ст. 63 УК Иордании прямой умысел – это «»желание совершить преступление. Понятие косвенного умысла содержится в ст. 64 УК Иордании: «преступление считается умышленным, даже, если преступные последствия совершенного деяния превзошли намерение исполнителя, если он предвидел их и брал на себя риск их наступления». Иорданский автор Камель Аль-Сайд пишет, что предвидение является основным условием возникновения желания достижения результата, т.к. по его мнению, трудно представить, что лицо хотело какого-то результата, если оно не предвидело его наступления как следствия совершаемого деяния. Такой подход к понятию прямого умысла нельзя признавать единственно правильным, т.к. нередко желание предшествует предвидению или сопровождает его.

УК Ливана исходит из психологического понятия вины и придает ей важное значение как одному из оснований уголовной ответственности. Так, в данном УК формулируется положение о том, что «ни один индивид не может быть приговорен к наказанию, если он не действовал сознательно и по своей воле» (ст. 210 УК Ливана).

По Иракскому уголовному законодательству умысел подразделяется на заранее обдуманный и простой.

Заранее обдуманный умысел согласно статье 33 ч. З представляет собой «запланированное обдумывание совершения преступления до его осуществления, не связанное с приступом гнева и психологического возбуждения». Иначе говоря, вина в форме заранее обдуманного умысла понимается как сознательное принятие решения о совершении преступления, если оно не являлось результатом психического раздражения или душевного волнения.

Что касается понятия простого умысла, то он сформулирован в статье 33 ч. 1, где указывается, что «преступный умысел заключается в направлении исполнителем своего желания на совершение деяния, составляющего преступление или другой результат преступления.

Сопоставив обе указанные нормы, можно сделать вывод о том, что намерение, возникшее без предварительного обдумывания, плана или способа совершения преступления будет относиться к простому умыслу.

Что же касается неосторожной вины, то в ст. 64 УК Иордании содержится довольно казуистичное определение этой формы вины: уголовно наказуемое деяние признается неумышленным, если преступный результат наступил по легкомыслию, небрежности, несоблюдению законов и правил.

Следует отметить, что если в УК Иордании это определение содержится в общей части, то в УК Франции (1810 и 1922) оно дается лишь применительно к преступлениям против жизни и здоровья, т.е. в особенной части УК.

Согласно ст. 35 УК Ирака преступление является неумышленным, если преступный результат имел место в результате ошибки виновного, независимо от того, была ли ошибка небрежностью, необдуманностью, невниманием, неосторожностью или несоблюдением законов, порядок и постановлений.

Из анализа данной статье видно, что понятие неумышленной вини нечетко сформулировано. В ней лишь перечисляются различные формы отношения лица к своему поведению, с которыми связывается понятие этой формы вины. Такой подход находит отражение и в нормах Особенной части. Так, согласно ст. 272 наказывается лишением свободы или штрафом лицо, которое пренебрегало своими обязанностями, в результате чего состоялся побег заключенных.

Необходимо отметить, что ошибки, так же, как и цель, предполагает какое-то желание, т.к. желание является необходимым элементом моральной основы преступления. Однако желание в неумышленном преступлении направлено на деяние без ожидаемого виновным результата. Например, охотник выстрелил из своего ружья по птице, но попал в человека и убил его. В данном случае имеется желание произвести выстрел, но не преследуется преступная цель.

Что же касается УК Палестины, то там нет определения ни умышленной вины, ни неосторожной. Эти вопросы решаются на основании судебной практики, что, на наш взгляд, является серьезным недостатком данного уголовного кодекса.

Что же касается неумышленной вины, то здесь примером могли бы послужить УК Ливана (ст. 191) и УК Сирии (ст. 190), где закреплено в целом довольно удачное определение этой формы вины: «Деяние является неумышленным как в тех случаях, когда лицо не предвидело результата своего действия или бездействия, но могло или должно было бы предвидеть, так и в тех случаях, когда оно предвидело этот результат, но полагало, что может его избежать». Это определение, как видно из его содержания, также обнаруживает большое сходство с определением неосторожности по УК РФ (ст. 26).

Особое значение в характеристике субъективного (морального) элемента имеют мотив и цель. Мотив, как побуждение, которыми руководствовалось лицо, совершая преступление, по существу лежит в основе любого поведения, придавая этому поведению определенный смысл и социальную окраску. Поэтому не случайно в правовой литературе стран, придерживающихся континентальной системы, моральный элемент определяется как намерение и мотив. Мотив лежит в моральной сфере. От характера мотива зависит не только содержание вины, но и нравственно-этическая оценка деяния. Если нет специального указания в законе, то мотив совершения деяния не должен влиять на квалификацию преступления и размер наказания. Однако в Ливанском, Сирийском кодексах имеется положение о том, что честные или благородные мотивы смягчают наказание, а позорные или неизменные отягчают. Закрепление в законе положения об обязательном учете мотивов совершения преступления следует приветствовать, так как, по мнению В.А. Лихачева, это помогает суду перед вынесением приговора более правильно оценить опасность преступления и личности преступника.

Следует отметить, что мотив кражи для ее квалификации не имеет никакого значения. Так, согласно Джунди Абдель Малик подлежит наказанию за кражу тот, кто похищает вещь с намерением подарить ее кому-либо. Он заявляет и приходит к выводу, что лицо может быть осуждено за кражу, не имея корыстных намерений.

Наиболее распространенными низменными мотивами совершения преступления являются месть, корысть, ревность и другие. Следует отметить, что в УК Иордании и УК Палестины мотив не рассматривается как обстоятельство, отягчающее ответственность.

Шариат относится к древнейшим законодательствам, которые установили, что субъект преступления должен быть физическим лицом, вменяем и достигшим определенного возраста. Субъектом преступления может быть не всякое лицо, а лишь лицо вменяемое, т.е. обладающее способностью понимать значение своего поведения и руководить своими действиями. Признание человека невменяемым исключает его вину и уголовную ответственность. Шариат дает развернутое определение вменяемости, указывая на медицинский критерий, а также на волевой и интеллектуальный моменты юридического критерия: невменяемым признается лицо, которое в силу психической болезни утратило волю или не сознавало опасного характера своих действий. Состояние невменяемости лица определяется только на момент совершения преступления. Однако, совершение преступления в состоянии невменяемости хотя и освобождает лицо от наказания, но она не устраняет преступности деяния.

Институт невменяемости по УК Палестины и Иордании регулируется в основном одинаково. Во-первых, устанавливается презумпция, что каждый человек вменяем до тех пор, пока не доказано обратное (ст. 13 УК Палестины и ст. 91 УК Иордании). Во-вторых, лицо, совершившее деяние (действие или бездействие), освобождается от уголовной ответственности, если оно во время совершения такого деяния было не в состоянии оценивать характер своих действий или не могло знать о запрещении данного деяния в силу душевного расстройства (ст. 14 УК Палестины и ст. 22, п. 1, УК Иордании). Такое понятие невменяемости не является достаточно совершенным, прежде всего, потому что оно предусматривает презумпцию вменяемости, а также потому, что учитывает только интеллектуальный момент юридического критерия. Приведенное определение невменяемости, очевидно, было включено в эти уголовные кодексы под влиянием правил Мокнатена, которые действует в Англии с 1843 г.

Шариат не отличается от действующих арабских законодательств по этому поводу. Все они утверждают, что психическое расстройство препятствует наказанию лица, но не устраняет само деяние. Иорданское право содержит четкое положение по этому поводу, требуя, чтобы от наказания освобождался всякий, кто совершил деяние (действие или бездействие), если на момент его совершения он был не в состоянии осознать сути своих деяний и не мог понимать, что совершение данного деяния запрещено, в силу утраты им рассудка.

В связи с институтом невменяемости целесообразно обратиться к проблеме регулирования уголовной ответственности лиц, совершивших преступление в состоянии опьянения. Общеизвестно, что злоупотребление спиртными напитками и наркотиками снижает у человека контроль за своими поступками, понижает требовательность к себе и поэтому часто способствует совершению преступления.

По общему правилу состояние опьянения, вызванное употреблением алкогольных напитков и наркотиков, не исключает уголовной ответственности. Но из этого правила имеются исключения:

· если состояние опьянения было вызвано без согласия лица, умышленным или необдуманным действием другого человека;

· если лицо, находившееся в состоянии опьянения, не знало о незаконности своих действий или вообще не знало, что он совершает (ст. 93 УК Иордании).

Как уже отмечалось, субъектом преступления может быть не любое физическое и вменяемое лицо, а только достигшие определенного возраста. Мусульманский шариат считается первым в мире законодательством, сделавшим полное различие между детьми и взрослыми в плане их уголовной ответственности, а также первым законодательством, выработавшим для ответственности несовершеннолетних нормы, которые не изменялись с момента их выработки, несмотря на прошествие 13 веков. С этого момента, эти нормы остаются наисовременнейшими, на которых основывается ответственность малолетних в наше время.

Как мы уже отметили, уголовная ответственность базируется на двух основных элементах, сознания и свободы выбора. Уголовная ответственность несовершеннолетних определяется в зависимости от возраста, сознания и свободы выбора.

Мы можем разделить их на три этапа: во-первых, этап отсутствия сознания, когда лицо именуется неразумным ребенком; во-вторых, этап слабого сознания, когда оно именуется разумным юношей; в-третьих, этап полного сознания, когда оно именуется совершеннолетним.

Первый этап. Отсутствие сознания. Этот этап начинается с рождения ребенка и заканчивается достижением им семи лет. Так, если он совершит любое преступление до достижения семи лет, то он не карается за него в уголовном порядке, не в воспитательном. Однако его освобождение от уголовной ответственности не освобождает его от гражданской ответственности за каждое совершенное им преступление. Он ответственен своим частным имуществом за возмещение любого ущерба, нанесенного им другому лицу. Возраст уголовной ответственности в соответствии со ст. 9 (п.1) УК Палестины установлен с 9 лет. Лицо освобождается от уголовной ответственности, если оно в момент совершения преступления не достигло 9-летнего возраста. В Иордании возраст уголовной ответственности определяется на основании закона о несовершеннолетних 1968 года. В соответствии со ст. 18 (п.1) этого закона не несут ответственности лица, которые в момент совершения преступления не достигло 7-летнего возраста.

Второй этап. Слабое сознание. Этот этап начинается с достижения лицам своего семилетнего возраста и заканчивается совершеннолетием.

В целом правоведы определяют возраст совершеннолетия 15 годами. Абу Ханифа определяет возраст совершеннолетия 18 годами. На этом этапе лицо не отвечает за свои преступления в уголовном порядке. Согласно ст. 21 закона о несовершеннолетних лицо в возрасте от 7 до 12 лет также не привлекается к уголовной ответственности, но суд может применить следующие меры: