Геополитическая концепция евразийства. Евразия как особый географический мир. Экономическое и политическое единство Евразии
Геополитическая концепция евразийства. Евразия как особый географический мир. Экономическое и политическое единство Евразии.
Неоевразийство.
Идея пассионарности Л. Н. Гумилева.
Геополитическая концепция евразийства. Евразия как особый географический мир. Экономическое и политическое единство Евразии.
Русская школа геополитики имеет несколько течений. Наиболее мощное из них — евразийское. Его центральной задачей было отстаивание самобытных основ российской истории и культуры, разработка новых взглядов на русскую и мировую историю. Евразийцы рассматривали Россию как особый этнографический и культурный мир, занимающий срединное пространство Азии и Европы.
Евразийское движение возникло в среде русской послеоктябрьской эмиграции в начале 20-х годов. Период его становления и распространения евразийства охватывает 1921—1926 гг. Зародилось оно в Софии, но вскоре переместилось в Прагу и затем в Берлин.
Основателями евразийства были лингвист и филолог Н.С. Трубецкой (1890—1938), географ и экономист П.Н. Савицкий (1895—1968), православный богослов, впоследствии священник Г.В. Флоровский (1893—1979) и искусствовед П.П. Сувчинский (1892-1985). В евразийском движении на разных его этапах принимали участие философ Л.П.Карсавин (1882—1952), историк Г.В. Вернадский (1887—1973), правовед Н.Н. Алексеев (1879—1964) и ряд других.
Расцвет движения связан с изданием “Евразийского временника”, а позже, в 1926г., — программного документа - “Евразийство. Опыт систематического изложения”, большая часть которого написана П.Н. Савицким, бесспорным лидером и идеологом евразийства, основоположником русской геополитики как науки.
На втором этапе (1926—1929 гг.) центр движения перемещается в Париж, где продолжают выходить “Евразийские хроники” и начинает издаваться газета “Евразия”. Издание газеты было организационным оформлением “левого” крыла движения.
Пражский центр евразийства, главным теоретиком которого был Л.П. Карсавин, ориентировался на идейно-политическое сближение и сотрудничество с советской властью. Н.С. Трубецкой и П.Н. Савицкий назвали это самоликвидаторством.
В тридцатые годы евразийство как движение перестало существовать. Идеи евразийства были возрождены в 60-х годах Л.Н. Гумилевым.
Выделение евразийцами особого типа “евразийской” культуры базировалось на его теории культурно-исторических типов, разработанной в труде “Россия и Европа”. Если сравнить работу Н. С. Трубецкого “Европа и человечество”, давшую интеллектуальный толчок евразийскому движению, с трудом Н.Я. Данилевского, то идейное влияние последнего на концептуальные построения евразийцев становится очевидным.
Евразийцы под этот тезис Н.Я. Данилевского подвели геополитические обоснования.
В основе геополитического тезиса евразийцев, сформулированного П.Н. Савицким, согласно которому “Россия есть ни Азия, ни Европа, но представляет собой особый географический мир”, лежит понятие “месторазвития”. Это понятие, введенное первоначально в рамках естествознания для обозначения взаимосвязи живых организмов и среды их обитания, П.Н. Савицкий применил к анализу взаимосвязи и целостности социально-исторической и географической среды. Это географический индивидуум, или ландшафт.
Понятие географического пространства, в отличие от геометрического является не только количественным, но и качественным. Социально-историческое развитие народов протекает не в каком-то обезличенном пространстве, а в неповторимой географической среде. По своему геологическому устройству, климату, качеству почвы и растительности географическая среда может быть различных типов. Народы в своей социально-исторической жизни приспосабливаются к определенной географической среде и в свою очередь приспосабливают ее к себе. Географическая среда определяет формы хозяйственной жизни народов.
По географическим критериям естественным является деление на Европу, Азию и Евразию, представляющих собой различные типы месторазвития. Евразия есть такое месторазвитие, которое является интегральной формой существования многих более мелких месторазвитий. Понятие Евразии как месторазвития по содержанию совпадает с понятием Grossraum, введенным немецким геополитиком К. Шмиттом (1888—1985).
Евразия в своих границах приблизительно совпадает с Россией. Необходимость различать в пределах территории Старого Света не два, как делалось традиционно, а три материка, не была открытием евразийцев. Евразийцы же дали ему название “Евразия”.
В понимании евразийцев пространство Европы исчерпывается “Западной Европой”, географические условия которой являются океаническими, а “Восточная Европа”, будучи континентальной, есть часть Евразии, а не Европы. Нельзя отождествлять Евразию с Азией. Территорию Евразии составляют Восточно-Европейская, Западно-Сибирская и Туркестанская равнины и окаймляющие их с востока, юго-востока и юга горы:
На территории Евразии в ходе ее тысячелетней истории сформировалась многонародная нация, именуемая Н.С. Трубецким евразийской. Народы Евразии явились творцами особой культуры — евразийской, соизмеримой по своему мировому значению с культурами Запада и Востока, но имеющей свое значение. Культура России — не славянская и не европейская, а евразийская: в нее вошли элементы культур Юга, Востока и Запада. Евразийцы решительно отказываются от культурно-исторического “европоцентризма” и рассматривают Евразию как возглавляемый Россией особый культурный мир, единый в противоречивом многообразии своих проявлений.
Форму организации мирового хозяйства евразийцы видели как систему автаркических, т. е. хозяйственно самодостаточных миров, связанных с географическими особенностями их месторазвития. Они утверждали, что хозяйственно-экономические процессы Евразии должны определяться ее объективными географическими условиями, ее континентальностью — это “особый внутренний мир”.
По мнению евразийцев, единое мировое хозяйство создается как океаническое. Для континентальных стран при условии их интенсивного вхождения в мировой океанический обмен перспектива стать “задворками мирового хозяйства” становится основополагающей реальностью, поскольку континентальные страны находятся в изначально невыгодных условиях в силу громадности расстояний, отдаленности территорий от мирового океана. Значит надо создавать собственную автаркическую экономику.
Для России-Евразии важны также интересы окружающих ее континентальных стран, поскольку только в экономическом обмене с ними она сможет преодолеть экономически невыгодные условия континентальности.
Государственность Евразии всегда носила идеократический, авторитарный характер, основывающийся не на прагматическом коммерческом подходе, а на изначальном духовном импульсе, когда физический мир органически включается в единый духовно-созидательный процесс.
Неоевразийство
Последователи евразийцев сделали не только геополитические выводы из их наследия, но и сформировали целое направление в науке, получившее название «неоевразийство». Оно имеет несколько разновидностей.
Течение национальной идеократии имперского континентального масштаба, объединившиеся вокруг газет «День», «Завтра», журнала «Элементы», основывается на идеях П.Н. Савицкого, Г.В. Вернадского, Н.С. Трубецкого, Л.Н. Гумилева и развивает их. Его представители противостоят либеральному западничеству и узкоэтническому национализму. В их исследованиях Россия — это ось геополитического «большого пространства». Ее задача и миссия — создание империи евразийского социализма. Либеральная экономика, создаваемая российскими реформаторами, по их мнению, — признак атлантизма.
А. Дугин считает, что эти реформаторы советский период российской истории рассматривают как модернистскую форму традиционного русского национального стремления к планетарной экспансии и «евразийскому антиатлантическому универсализму».
Теория пассионарности Гумилева обогащается учениями о «циркуляции элит» итальянского социолога В. Парето и религиоведческими взглядами школы европейских традиционалистов Генона и Эвола. Идеи традиционалистов — «кризис современного мира», «деградация Запада», «десакрализация цивилизации» и т.д. — являются важными компонентами этого течения неоевразийцев. Опираясь на знания концепций Хаусхофера, Шмитта, Никита, «новых правых» (Ж. Тириара, К. Террачано и др.), эта школа неоевразийцев понимает Европу как континентальную силу. Обозначенные аспекты парадигмы были незнакомы Савицкому, Вернадскому и Трубецкому — в ту пору США еще не набрали соответствующий геополитический вес, который имеют сейчас. Это течение неоевразийцев признает стратегическую важность Европы для завершенности евразийского «Большого пространства».
Другое течение современного неоевразийства опирается на идею континентального русско-иранского союза. Выбор исламских стран, прежде всего Ирана и Ирака, России в качестве своего стратегического союзника является базой антиатлантической стратегии на юго-западе Евразии. Представители данного течения неоевразийства совершенно не приемлют ни атлантизма, ни мондиализма. Эта разновидность неоевразийства имеет много точек соприкосновения с другими альтернативными геополитическими проектами: исламским «социализмом», европейским национал-большевизмом, теориями геополитиков стран Африки и Латинской Америки.
Еще одно течение неоевразийства поддерживает и развивает идеи, призванные воссоздать экономическое взаимодействие бывших республик СССР. Здесь речь идет в основном об «экономическом евразийстве». С этой идеей уже несколько лет выступает пре-зидент Казахстана Н. Назарбаев.
Интерес к неоевразийству в России не угас и в начале XXI в. Об этом свидетельствуют многочисленные публикации в российских изданиях самых разных направлений.
Основным принципом нового движения, евразийской философии является принцип «цветущая сложность». Это можно понимать так, что под небом Евразии есть место представителям всех 130 народов, народностей и национальных меньшинств России. В политическом плане неоевразийцы, как подчеркивается в отчете, пере шли на позиции политического центризма. Новое течение в русской политической и идеологической жизни открыто противопоставило себя атлантизму.
Другие разновидности неоевразийства — проекты выработки «национальной идеи», призывы к изучению наследия первых русских евразийцев — во многом носят заказной идеологический характер, спекулируют на национальных чувствах русских или тюркских народов, национальных меньшинств. Под этими проектами нет более или менее прочной научной основы, серьезной теории и методологии, они искусственны, фрагментарны и не могут претендовать на самостоятельную и серьезную геополитическую идеологию и методологию.
Общеметодологическим принципом евразийства является полицентризм. И русские евразийцы и неоевразийцы считали: «Европейский полицентризм предполагал, что таких центров много. Европа — центр мира, но и Палестина — центр мира, Иберия и Китай — то же самое».
По-иному смотрят на эту проблему многие другие видные ученые. 3. Бжезинский пишет: «Евразия — это суперконтинент земного шара, играющий роль своего рода оси. Та держава, которая на нем доминирует, будет оказывать решающее влияние в двух из трех наиболее развитых в экономическом плане регионов планеты — Западной Европе и Восточной Азии». Чистые атлантисты (Хантингтон) предполагают, что за однополярность будет относительной, поскольку выигравший Запад (The West) будет вынужден постоянно улаживать нарастающие межцивилизационные конфликты со «всем остальным миром» (The Rest), то мондиалисты (Фукуяма, Аттали) видят беспроблемную доминанту Запада надо всей планетой как нечто уже случившееся
Неоевразийцы России не могут согласиться с гегемонистскими притязаниями атлантистов и мондиалистов. Противостоять монополярности, по их мнению, может биполярность. Имеется в виду, что «новый континентальный альянс должен либо исключить в себя всю Европу до Атлантики и несколько важнейших секторов южного побережья Евразии — Индию, Иран, Индокитай и т.д., либо обеспечить дружественный нейтралитет этих же пространств, т.е. вывести их из-под контроля атлантизма». Особо подчеркивается, что новый евразийский биполяризм должен исходить из совершенно иных идеологических предпосылок и основываться на совершенно иных методиках.
Есть и другая точка зрения на новое мироустройство. В XXI в. в качестве геополитического противовеса может выступить Китай. Для такого подхода есть много «за»: стремительный экономический рост КНР, огромная территория, не уступающая территории США, большой демографический потенциал, превосходящий более чем в 4 раза потенциал США, активная динамичная внешняя политика, мощные быстро модернизирующиеся вооруженные силы и т.п. Но Китай на практике балансирует между атлантизмом и евразийством. И эта политика, по-видимому, будет продолжаться и в первые десятилетия XXI в.