Тема: Левобережное Приднестровье в составе Российской империи. 3 страница
С начала 60-х годов уроженцы края – А. Негрескул, П. Леонард, В. Солимовский, а также И. и М. Охамовы – принимали участие в массовых выступлениях студенчества Петербурга и Москвы, за что были исключены из университета и высланы на родину на поруки родителей и под надзор полиции.
В 60-е годы вошел в революционное движение и стал одним из руководителей русских «якобинцев» К. М. Турский, родившийся недалеко от Тирасполя. Еще во время событий польского восстания 1863–1864 гг., имевшего определенный отклик в Приднестровье, он пытался с оружием в руках выступить против царизма. В дальнейшем, получив хорошую революционную закалку в России, Турский участвовал в Парижской коммуне 1871 г., сблизился с П. Н. Ткачевым и стал одним из организаторов печатного органа ткачевцев «Наташа» и других изданий российской революционной эмиграции.
Еще более активно разворачивается революционная деятельность местных жителей в 70–80-е годы. В различных кружках и организациях страны участвовало несколько десятков выходцев из Приднестровья. Они являлись членами петербургских и московских, одесских и киевских кружков, действовали не только во многих городах страны, но и за рубежом. В Петербурге в 70-е годы в революционном движении принимали участие и приднестровцы: В. Ф. Трощанский и А. И. Урсати, Я. Гуковский, П. Долинский. За причастность к студенческим волнениям середины 70-х годов были исключены из Горного и Технологического институтов и высланы на родину многие выходцы из Херсонщины и Подолии.
Уроженцы края входили в одесские революционные кружки. Студент Новороссийского университета уроженец Дубоссар В. Ф. Ко-стюрин стал членом кружка известного деятеля революционного движения Ф. В. Волховского. Впоследствии В. Костюрин вошел в состав Киевского кружка «бунтарей», а затем – в елисаветградский кружок, возглавлявляемый Я. Стефановичем и Л. Дейчем. В Одессе в революционном движении 70–80-х годов участвовали и многие другие выходцы из Приднестровья. Они, как правило, распространяли в родных местах революционную литературу и зачастую сотрудничали с местными революционными кружками.
Родиной многих видных деятелей общероссийского революционного движения 70-х годов было Приднестровье. Известным народовольцем стал Г. Романенко, в начале 80-х годов вошедший в Исполнительный комитет «Народной воли». В эти же годы прошел народническую революционную школу в николаевском кружке будущий организатор московского декабрьского восстания 1905 г. Шанцер (Марат) – уроженец Белго-рода-Днестровского.
Одной из важных и интересных форм участия жителей края в российском революционном движении была их работа в рядах деятелей российской революционной эмиграции. Наиболее известным эмиграционным центром стала Швейцария. Здесь в 1872 г. с Бакуниным сближается уроженец Херсонщи-ны С. И. Урсати. Несколько позже, будучи студентом цюрихского университета, Урсати сотрудничает с библиотекой лавристов, находившейся в этом городе. Кроме того, известен он своими связями с П. Ткачевым. Находясь в Швейцарии, Урсати принимал активное участие в работе российской революционной эмиграции и являлся членом Славянской библиотеки в Цюрихе. На учебу в Швейцарию в 70-е годы выехала группа студентов края, многие из которых также включились в революционное движение. Эта деятельность прослеживается и в донесениях царских агентов, и в архивных материалах революционной эмиграции, а также в воспоминаниях многих участников революционного российского движения 70-х годов.
Участие в российском и международном революционном движении оказало на передовую приднестровскую молодежь сильнейшее идейное влияние. Благодаря контактам с видными революционерами своего времени выходцы из Приднестровья активно знакомились с литературой социалистического характера, получали практический революционный опыт и передавали его своим землякам, оставшимся на родине. Приднестровская молодежь, проживающая в других городах России, а также за рубежом, стала одним из важнейших проводников революционных идей в крае, организатором первых революционных кружков.
Народнические кружки на территории Приднестровья.
В 60-е годы на территории Приднестровья революционное движение было еще довольно слабым. В этот период в крае, как и по всей России, началось открытие воскресных школ. Организация их была делом прогрессивных кругов общества, а сами школы предназначались прежде всего для ликвидации неграмотности среди неимущих слоев населения. В 1860 г. открылись воскресные школы в Бендерах, Тирасполе, а также в некоторых селах, где в основном проживали государственные крестьяне. Создание таких школ было одной из важных форм общения разночинцев с простым народом. Нередко деятельность школ не ограничивалась только обучением чтению, письму и некоторым другим школьным предметам. Во многих городах России воскресные школы использовались для революционной пропаганды среди широких народных масс социалистической идеологии, а также антисамодержавных и антирелигиозных настроений.
Царское правительство вскоре осознало реальную направленность этих школ и начало вести против них вначале скрытую, а затем и явную борьбу. И хотя в воскресных школах не было обнаружено материалов, свидетельствующих о революционной пропаганде, в 1862 г. они были закрыты.
Первый известный в регионе революционный кружок народнического типа возник в Южной Бессарабии примерно в 1869 г. Члены этого кружка, проживающие в Измаиле и селе Чучма, были связаны как с русским революционным движением, так и с российской эмиграцией и деятелями общественного движения в Юго-Восточной Европе. В работе этого кружка принимали участие С. Г. Нечаев, Н. А. Шевелев, Н. Ф. Меле-дин, а также видный представитель болгарского освободительного движения Христо Ботев. Члены кружка ведали пересылкой в Россию, в том числе и через Приднестровье, революционной литературы, переправкой революционеров из России и обратно, вместе с другими участниками движения занимались устройством революционной типографии. Они же, по-видимому, способствовали переправке в Россию из-за границы С. Г. Нечаева, сотрудничавшего в конце 60-х – начале 70-х годов с М. А. Бакуниным и Н. П. Огаревым. В августе 1869 г. Нечаев побывал в ряде населенных пунктов Южной Бессарабии и Приднестровья и наладил контакты с местным населением. Одним из тех, у кого некоторое время он жил и с кем общался, был учитель села Папушой Аккерманского уезда Н. Ф. Собещанский, вскоре переселившийся в Григориополь. За сотрудничество с Нечаевым Собещанский подвергся преследованиям царских властей.
Значительная часть жителей края принимала в 60-е годы участие в польском движении, прежде всего в событиях восстания 1863–1864 гг. Многие местные поляки, особенно из приднестровских селений Подольской губернии, поддерживали тесную связь с революционными организациями Польши, а некоторые из них даже непосредственно участвовали в повстанческом движении. Другие активно занимались вербовкой волонтеров, переправкой их в район восстания из-за границы и из других районов России. Польское население также активно осуществляло сбор денежных средств и оружия на нужды восстания. Примечательно, что они получали определенную поддержку со стороны русских, украинцев, молдаван.
За участие в польском восстании, а также за сочувствие ему многие жители края подверглись репрессиям со стороны царских властей и высылке на определенные сроки. Некоторые из них, отбыв ссылку, вновь возвратились на родину, продолжая сочувствовать делу повстанцев. Как отмечали в своих донесениях местные власти, по возвращении из ссылки «...они не только не перестали быть фанатиками польского дела, но еще более прониклись враждебными чувствами к правительству… образовали из себя что-то вроде революционного комитета и занимаются поддержкою сношений между здешними и заграничными поляками».
70-е годы характеризовались в Приднестровье заметным усилением движения народников. Оно приняло различные формы, свойственные в то время народничеству в стране, но отличалось определенными особенностями. Народники края, например, не участвовали в террористической борьбе, хотя некоторые выходцы из Приднестровья сочувствовали или даже активно работали в рядах «Народной воли», возникшей, как и другая организация народников – «Черный передел», после раскола «Земли и воли» в 70-е годы.
Сторонники «Народной воли» и ее члены придавали первостепенное значение террористической борьбе против правительства, а метод индивидуального террора признавался членами этой организации как весьма действенный и необходимый. В противовес «Народной воле» члены «Черного передела» продолжали отстаивать традиционные для народничества формы революционной борьбы, прежде всего работу в деревне по пропаганде и агитации среди крестьянства.
Революционные кружки в селах и в уездных городах в 70–80-е годы были еще редким явлением для Приднестровья. Известно, что один из них был создан в Бендерах. Важным событием в истории не только юга, но и всей страны явилось основание в 1875 г. «Южно-российского союза рабочих» – первой рабочей революционно-политической организации в России. Центр организации во главе с Е. О. Заславским находился в Одессе и состоял из трех обществ – Одесского, Кишиневского и Ростовского, каждое из которых подразделялось на группы. Точные данные о составе и численности каждой из групп отсутствуют, но выяснена связь с Приднестровьем руководителя союза – Е. О. Заславского, неоднократно приезжавшего в Тираспольский уезд к своей сестре и, по-видимому, проводившего пропаганду среди местных крестьян.
Вторая половина 80-х годов отмечена ослаблением деятельности революционных народников в крае. Во многом это было результатом процессов, характерных для всей России. На смену революционерам-разночинцам, преимущественно интеллигентам, постепенно приходили борцы новой формации – революционеры, связавшие свою жизнь с движением рабочего класса. В связи с малочисленностью последнего эта смена протекала менее заметно, чем в центральных районах страны. Однако рабочее движение Приднестровья постепенно становилось силой, с которой властям приходилось считаться все больше и больше.
Либеральное движение. Земство. После более чем тридцатилетнего господства консервативной идеологии ситуация в России в середине века заметно меняется. В связи с подготовкой ряда реформ, в первую очередь крестьянской, усиливается либеральное движение, представители которого ратовали за мирный переход страны к капитализму. Как и в начале века, либералы получили существенную поддержку императора, в данном случае Александра II, а также некоторых представителей царской семьи: великого князя Константина Николаевича и великой княгини Елены Павловны, горячих сторонников намечавшихся реформ.
Либерализм в России, как и консерватизм и революционный радикализм, отличался многообразием и был представлен рядом направлений. Одним из них было так называемое либеральное народничество, в отличие от традиционного либерализма ратовавшее за то, чтобы Россия, минуя капитализм, перешла к следующему за ним общественному строю, т. е. социализму. Как отмечал В. И. Ленин, в результате эволюции народничества «...из политической программы, рассчитанной на то, чтобы поднять крестьянство на социалистическую революцию против основ современного общества, объективно выросла программа, рассчитанная на то, чтобы заштопать и улучшить положение крестьянства при сохранении основ современного общества». Таким образом, легальные народники по существу перешли в либеральный лагерь, занимая преимущественно его левый фланг.
Либеральное течение в народничестве было заметным уже в эпоху реформ 1861 г., но его усиление произошло в 80-е и особенно в 90-е годы, когда наиболее видными идеологами либерализма стали Н. К. Михайловский, С. Н. Южаков, С. Н. Кривенко, В. П. Воронцов, Н. Ф. Даниельсон и др.
В Приднестровье, как и во всей стране, либеральное народничество проявило себя прежде всего в деятельности земских учреждений, в публицистике, открытии учебных заведений. Материальное положение учителей, особенно начальных школ, мало чем отличалось от положения трудового народа. В 1882 г. учитель С. Бондаренко с возмущением отмечал: «Люди, знающие жизнь, не могут не видеть, как неприглядна и тяжка она у учителя». В 90-е годы в Приднестровье практически уже не было народнических кружков. Либеральные народники края действовали вполне легально, выдвинув в ряде публикаций свои требования.
Одним из видных народнических публицистов 80-х годов был Д. Д. Суручан, основательно занявшийся разработкой крестьянского вопроса в Бессарабии и Приднестровье. В центре внимания его работ, вышедших в одесском «Новороссийском телеграфе», было положение царан и резешей, т. е. подавляющего большинства крестьянского населения в Бессарабии. Он описывал тяжелый быт крестьян, их обезземеливание, зависимость от помещиков, государства, стремление к переселению в другие районы и т. д. Д. Суручан был очень близок к истине, но, предлагая свой выход из создавшейся ситуации, он часто склонялся к утопизму. В двух своих статьях, одна из которых была посвящена двадцатилетию крестьянской реформы в Бессарабии, а другая – разрушению резешского землевладения, Д. Суручан выступал как упорный защитник общинного землевладения. Он предлагал пересмотреть «Положение 14 июля 1868 г.», особенно те его статьи, которые законодательно закрепляли переход земельных наделов из одних рук в другие. Д. Суручан, вслед за многими народниками, ратовал за уравнительное землепользование и за укрепление общинной организации. Считая себя защитником интересов крестьянства, он выступал против развития капиталистических отношений, и его программа спасения царанского и резешского землевладения стала лишь разновидностью утопических народнических программ 80–90-х годов.
С позиции либерального народничества выступили в 80–90-е годы и другие публицисты, обратившиеся к проблемам местного сельскохозяйственного производства и положения крестьян. Тяжелую жизнь труженика описывали в 90-е годы В. Кричный и Н. Быховский, которые сконцентрировали свое внимание на проблемах кризиса местного сельского хозяйства, связанного со стремительным обезземеливанием крестьян. Стараясь приостановить этот процесс, они, как и другие деятели либерального народничества, не хотели видеть признаков расслоения крестьянства, выделения из его среды кулака – наиболее типичного представителя сельской буржуазии. Народники-либералы выступали против помещичьего землевладения с позиций зажиточного крестьянства и, хотя на словах были против развития буржуазных отношений, фактически являлись апологетами мелкой сельскохозяйственной буржуазии.
Влияние народничества прослеживается и в сочинениях представителей либерального лагеря. Известный писатель и исследователь истории края К. Стамати-Чуря, противник революционного движения, в некоторых своих сочинениях сочувственно описывал борьбу революционного народничества. Определенное влияние идеологии либерального народничества испытал на себе и такой известный деятель, как А. Н. Егужов, ратовавший за развитие кустарного производства и выступивший против концентрации капитала в руках небольшой кучки монополистов. Народническое влияние не обошло и видного ученого А. Яцимирского, обратившегося к истории гайдучества и отразившего в своих трудах любовь крестьянских масс к этим народным мстителям.
Собственно либерально-дворянское движение в крае, прежде всего в составе местного дворянства и примыкавшего к нему духовенства, прослеживалось еще до реформы 1861 г. Но после буржуазных реформ 60-х годов можно уже говорить о либеральном буржуазном течении, представленном, с одной стороны, обуржуазившимся дворянством, с другой – торговой и частично промышленной буржуазией.
В крае, где в пореформенный период преобладало засилье помещиков, буржуазный либерализм не был столь влиятельным, как консервативное и реакционные течения. Соседняя Бессарабия в составе России являлась одним из сильнейших оплотов группировок
реакционных сил. Не случайно на общероссийском фоне выделялись черносотенцы: Пуришкевич, Крушеван, Синадино, Крупенский и др. Местные либералы были не столь заметны, хотя известно, что нашими земляками были Л. А. Кассо, в будущем министр России, первоначально выдвинувшийся как юрист либерального направления, и один из крупнейших государственных деятелей России конца XIX – начала XX в. С. Ю. Витте, начинавший свою карьеру как либерал.
Для взглядов многих либералов указанного периода была характерна эволюция вправо, что в условиях самодержавия не было чем-то особенным. Заметна она и на примере либералов Приднестровья. Так, один из деятелей либерального толка П. С. Леонард в 60-е – начале 70-х годов приветствовал буржуазные реформы, ратовал за применение наемного труда, развитие экономики, создание земских учреждений. Тем не менее либерализм этого крупного помещика был весьма ограниченным, так как он категорически выступал против прогрессивных сил в земстве еще в 1871 г. В дальнейшем Леонард окончательно сбросил маску либерала и встал на позиции реакции.
В Приднестровье, в силу его географического положения, национального состава населения, а также ввиду отсутствия в первые десятилетия после присоединения к России представителей данного региона в числе правительственных либералов (исключение составляет приближенный к Александру I А. С. Стурдза, перешедший, однако, от либерализма к мистицизму) наиболее значительную группу составляли либералы-западники.
Славянофильские мотивы в выступлениях либералов Приднестровья слышны значительно слабее. Они находят некоторое отражение, например, в сочинениях видных ученых – уроженцев края П. Сырку, А. Яцимирского, А. Кочубинского, работавших в Петербурге и Одессе. При этом славянофильский налет скорее характерен для их научных сочинений, нежели для политических взглядов.
Либерализм в Приднестровье был представлен несколькими оттенками. Наряду с правыми либералами существовал и левый либерализм легального народничества, к которому тяготели представители учительства К. П. Яновский, С. Н. Кулябко, И. С. Нечуй-Левицкий и другие, испытавшие заметное влияние революционного демократизма. О своем двоюродном брате оставил воспоминания Н. Т. Кулябко-Корецкий – народник, перешедший затем на позиции либерализма. По его словам, С. Н. Кулябко, преподававший русскую литературу, «… был последователем Белинского и Добролюбова, страстным поклонником народной поэзии Украины и горячим почитателем великого украинского поэта и народолюбца Тараса Григорьевича Шевченко». Сторонником Шевченко был и другой учитель – И. Нечуй-Левицкий, ставший впоследствии крупным украинским писателем-демократом. Большую работу проделал на ниве просвещения К. Яновский, один из видных деятелей народного образования Приднестровья.
Либеральный лагерь был представлен и рядом других деятелей либерально-дворянского и либерально-буржуазного толка. К либеральным дворянам принадлежал историк А. Накко – бывший офицер, затем профессор Новороссийского университета. Либерализм А. Накко был, однако, весьма ограниченным. В своих трудах он восхвалял благодеяния царского правительства. Сторонницей женской эмансипации, но опять-таки с позиций дворянского либерализма, выступала его супруга – писательница О. Накко. С Одессой, главным городом Новороссии, была связана деятельность видного журналиста либерального толка, выходца из Приднестровья Гросул-Толстого.
Либеральный лагерь в Приднестровье пореформенной поры не был хорошо организованным, не располагал достаточными материальными средствами и духовными силами, чтобы основательно противостоять направлению консерваторов и реакционеров. Местом, где шли довольно острые столкновения либералов и консерваторов, стали земские учреждения, создававшиеся на территории постепенно и повсеместно и в определенной степени отражавшие борьбу общественно-политических сил края пореформенного времени. В 1865 г. земские учреждения формировались в той части Приднестровья, которая входила в состав Херсонской губернии, и первым уездным земством края стало Тираспольское. Примечательно, что Украина была в числе тех национальных районов, где стали создаваться первые земские учреждения. На Кавказе, в Казахстане и Средней Азии, в Польше, Литве, Белоруссии и ряде других губерний с преобладанием нерусского населения земства не создавались. В той же части Приднестровья, которая входила в состав Подольской губернии, земств поначалу не было, что объяснялось боязнью царских властей встретить сильную земскую оппозицию со стороны польских помещиков, владевших значительными земельными массивами в этой губернии.
Создание земств было подарком правительства помещичьим кругам, которым оно стремилось компенсировать потерю некоторых прав над крестьянами, возникшую в результате крестьянской реформы 1861 г. Как в уездных, так и в губернских земствах помещики играли большую роль, и царское правительство, искусственно добиваясь их большинства, давало понять, что дворяне по-прежнему являются основной опорой самодержавия. Однако земства, созданные параллельно с административными органами, стремясь укрепить свое положение, не могли время от времени не вступать в противоречия с помещиками.
Так называемый третий элемент – служащие земств, преимущественно интеллигенты – был в Херсонской губернии немногочисленным, однако лучше организованным, оппозиционно настроенными в отношении земских гласных помещичьего толка и смог оказать значительное влияние на их деятельность. Активное участие в общероссийском либеральном земском движении (от Херсонской губернии) принимали такие земские гласные, как В. А. Андреевский, И. И. Горонович, П. А. Зеленый, Ф. П. Никитин.
«Положение 1890 г.», которое было отражением борьбы царского правительства против земств, еще более усилило права дворянства, уменьшило число уездных и губернских гласных, увеличило вмешательство администрации и ослабило участие крестьян в работе земских учреждений. Однако земства в Херсонской губернии не прекратили своей деятельности и предопределили эволюцию экономики и культуры края. Они способствовали строительству и ремонту дорог, некоторому развитию сельского хозяйства, народного образования, здравоохранения.
В Тираспольском уезде в несколько раз возросло число земских врачей. Так, в Тирасполе была построена земская больница на 25 коек, обслуживавшая жителей уезда. Во второй половине XIX в. Тираспольское уездное земство играло большую роль в борьбе с голодом. Заметен был определенный прогресс в области агрономии, в школьном деле, где земство проявляло значительную активность. Повлияло Тираспольское земство и на улучшение дорожного сообщения. Кроме того, земства занимались изданием различного рода материалов, статистических сборников о своей деятельности и о положении в губернии и уездах.
В конце XIX столетия. Общественно-политическая жизнь Приднестровья конца XIX в. зависела прежде всего от тех крупных событий, которые определяли ситуацию во всей стране. Конечно, реформы 60-х годов оказали значительное влияние на модернизацию государства, его продвижение по пути прогресса, но в самодержавной России отсутствовали конституция, парламент, политические партии, и о демократическом обществе в ней не приходилось говорить. Все более обострялись социальные противоречия – предвестники грядущей революции. Были, конечно, в Приднестровье и свои местные общественные проблемы, порождавшие накал страстей в дворянских собраниях, земских и городских учреждениях, сельских и волостных сходах. Но Приднестровье ощущало воздействие не только внутрироссийских проблем. Его географическое положение было таковым, что на него не мог не оказывать влияния и международный фактор, тем более что этому способствовало значительное число переселенцев из-за рубежа.
Прежде всего в Приднестровье ощущалось давление давнего восточного вопроса, связанного с кризисом Османской Империи, игравшего для России в течение долгого времени первостепенную роль. Сказывались в Приднестровье и события Восточного кризиса 20-х годов, особенно Греческая революция и Крымская война 1853–1856 гг. Тогда жители Приднестровья оказывали русским войскам большую помощь: организовывали специальные хозяйственно-вспомогательные отряды, рыли окопы, строили и ремонтировали дороги, мосты, переправы, укрепления. Они осуществляли значительные поставки армии продовольствия и фуража; выполняли военно-подворную повинность, перевозя в район боевых действий различные грузы, поставляя кавалерии лошадей, рабочий скот и пр. В русскую армию вступили в качестве волонтеров многие жители края, а в Бендерах обосновалось московское ополчение, прошедшее от Москвы до Приднестровья.
Новый восточный кризис разразился летом 1875 г., и началом его послужило крупнейшее восстание в Герцеговине и Боснии. Это восстание приобрело затяжной и упорный характер и приковало к себе пристальное внимание европейских стран как на правительственном, так и на общественном уровне. Приднестровье в этих условиях выполняло роль транзита. Через его территорию тайно переправлялись добровольцы, направляющиеся в район восстания, пересылались материальные средства. В период сербско-черногорско-турецкой войны 1876 г. тысячи добровольцев устремились через территорию края на помощь южным славянам. Местная общественность проводила огромную работу по встрече, экипировке, вооружению и дальнейшей отправке добровольцев. Чтобы помочь южным славянам, жители Приднестровья вносили крупные денежные суммы, собирали одежду, закупали оружие и т. д. Особую активность в этом отношении проявляли тираспольчане, бендерчане, парканцы. Пожертвования в пользу движения южных славян вносили все слои населения – крестьяне, рабочие, интеллигенция, учащиеся. Многие уроженцы края принимали непосредственное участие в военных действиях.
Значительный след в истории Приднестровья оставила русско-турецкая война 1877–1878 гг. В Херсонской и Подольской губерниях были размещены накануне войны основные силы русской действующей армии. В ходе войны через эту территорию прошли части русской армии, направлявшиеся к театру военных действий и получавшие здесь временный приют.
Непосредственное участие в войне приняло и местное население. В армию были призваны тысячи жителей Приднестровья. Кроме того, с началом войны многие приднестровцы вступили в русскую армию добровольно или пополнили ряды губернских ополчений.
В Тирасполе, Бендерах и некоторых монастырях были развернуты лазареты, работе которых способствовали местные жители, собиравшие в пользу армии денежные средства, одежду, продовольствие, перевязочные материалы. Активно действовали местные отделения Красного Креста, подготовившие десятки братьев и сестер милосердия, которые повсеместно ухаживали за ранеными воинами.
Большим событием в жизни края стало формирование здесь в марте 1877 г. болгарского ополчения – основы будущей болгарской национальной армии. Непосредственно руководил этим генерал Н. Т. Столетов. Ополчение создавалось как из местных болгар, так и болгар, прибывших из-за Дуная, а также тех, кто служил в русской армии или прежде участвовал в сербско-черногорско-турецкой войне. В его рядах были и русские, молдаване, украинцы.
Война завершилась в 1878 г., и с этих пор вплоть до 1914 г., т. е. до начала первой мировой войны, Приднестровье не служило ни ареной военных действий, ни тылом действующей армии. Центром внимания общественной жизни Приднестровья опять становятся внутренние проблемы, во многом характерные для всей России. Все более сглаживаются местные особенности и стираются различия между Северным и Южным Приднестровьем. В начале 90-х годов приднестровцы отметили столетие присоединения края к России.
За сто лет в регионе произошли большие изменения, сложился новый, более стабильный, состав населения. Значительно меньше стало переселенцев из других мест, наоборот, все больше приднестровцев отправлялось в Россию на работу, учебу, воинскую службу. Жители Приднестровья активно осваивали огромные пространства страны, развивали ее науку и культуру. Уже к концу XIX в. тысячи приднестровцев принимали участие в общественной жизни Российской Империи. Само же Приднестровье все более втягивалось в сложные социально-политические процессы страны, которые активизировались в начале XX в.
4. . Буржуазные реформы 1860-х – 1870-х гг. в Приднестровье. Развитие капиталистических отношений.
Аграрно-крестьянский вопрос к середине XIX в. стал острейшей социально-политической проблемой в России. Среди европейских государств крепостное право оставалось только в ней, тормозя ее экономическое и социально-политическое развитие. Многие государственные и общественные деятели понимали, что крепостное право позорит Россию и низводит ее в разряд отсталых государств. Попытки правительства смягчить крепостное право, дать помещикам положительный пример управления крестьянами, регламентировать их взаимоотношения оказались малоэффективными из-за сопротивления крепостников.
К середине XIX в. предпосылки, обусловившие крах крепостнической системы, созрели окончательно. Прежде всего, она изжила себя экономически. Помещичье хозяйство, основанное на труде крепостных крестьян, все более приходило в упадок. Это беспокоило правительство, которое было вынуждено тратить огромные средства на поддержку помещиков. Объективно крепостничество мешало также индустриальной модернизации страны, так как препятствовало складыванию рынка свободной рабочей силы, накоплению капиталов, вложенных в производство, повышению покупательной способности населения и развитию торговли.
Необходимость ликвидации крепостного права обусловливалась и тем, что крестьяне открыто протестовали против него. Народное движение не могло не влиять на позицию правительства, которое понимало, что крепостное состояние крестьян - это "пороховой погреб под государством".
Поражение в Крымской войне сыграло роль особо важной политической предпосылки отмены крепостного права, так как оно продемонстрировало отсталость и гнилость социально-политической системы страны. Сложившаяся после Парижского мира новая внешнеполитическая ситуация свидетельствовала об утрате Россией ее международного авторитета и грозила потерей влияния в Европе.