Культы домашних и диких животных 5 страница

”Baran, baran bibare

Xêr û bereketê bîne bi xwe ra

Ya Mamereş[211], baranê bîne bi xwe ra”.

Bi avê va girêdayî heyteholên dînî yên din jî hene.

Di dema korlixîyê da, bona baran bibare, jin karê cot dikirin. Bona erd bereket be, ewana baharan, di dema çandinîyê da diçûne deştê û av ser xwe da dikirin.

Культ воды

Курды-езиды верили, что в водах родников, рек, озер и морей обитают как добрые, так и злые духи, что они для совершения добрых и соответственно злых дел способны выходить из воды и опять возвращаться в свое обиталище. И в наши дни, переходя через ручей, речку или неглубокий водоем, езиды непременно упоминают имя Малакетауса и произносят "Сымылла" /Спасибо господу/.

В прежние времена в день празднования Навроза езидки набирали в кувшины воду из святых источников и несли домой. Один из таких святых родников находится примерно в трех километрах к югу от села Корблах Апаранского района на северо-восточном склоне горы Арагац. Называется родник "Канйа бауйа". Езиды уверяли, что этот родник является обителью добрых духов и поэтому считали его святым.

По причине этих анимистических взглядов считалось большим грехом плевать в святые источники или бросать в них мусор. Возможно, родниковые воды обладали лечебными свойствами, и именно по этой причине в народных верованиях они были признаны святыми. В этом смысле славился родник в Корблахе, водой которого омывали людей, страдающих проказой. Кроме того, люди набирали воду из родника, приносили к себе домой и окропляли ею свои постельные принадлежности и помещения хлева для изгнания духов зла и отведения порчи от овец и крупного рогатого скота, а также как оберег от всяких болезней. Этой же водой поили больной скот. Для получения хороших надоев родниковой водой коровам мыли вымя и ополаскивали маслобойки.

Женщины, у которых грудного молока было недостаточно для кормления младенца, промывали соски своих грудей этой водой в надежде, что молока у них станет больше. Человеку с больными глазами и слипшимися веками делали примочки с родниковой водой.

По убеждению верующих езидов, вода как естественный природный элемент одновременно наделена также естественной силой, способной распоряжаться жизнями людей и животных, а также как насылать болезни, так и исцелять.

Курды, армяне и турки Дерсима глубоко верят в силу минеральных источников и родников. Протекающая через Дерсим речка Совагсу почитается всеми независимо он национальной принадлежности.[212]

В старые времена в с. Яманчаир Карской области традиционно по обычаю после погребения умершего, независимо от того, мужчиной был усопший или женшиной, езиды приносили с собой родниковую воду на кладбище, где один из родственников покойного выпивал стакан этой воды и раздавал беднякам и нищим "Нане мрйа" /угощение в память усопшего/.

У езидов Тегорского района был другой связанный с водой своеобразный обычай. Хозяин дома, или кто-то из мужчин его семьи, в случае вступления в повторный брак после смерти первой жены отправлялся на кладбище и там поливал родниковой водой ее могилу. Некоторые езиды этой местности думали, что упомянутый ритуал исполнялся с целью избавления от страха тех членов семьи, кто боялся покойников. Нам кажется, что здесь имеет место не фактор "избавления" от страха перед покойниками, как считают верующие, а тот их анимистический взгляд, что души умерших и на том свете должны иметь свою долю воды и еды.

Курды-езиды села Тылык Талинского района примерно 10-20 марта набирали в посуду воду из речки "Ава раш" /Черная вода/ и окропляли вспаханные поля в надежде получить богатый урожай.

Один из святых источников, из которого жители окрестных селений часто брали воду для ритуалов, находился в Васпураканском районе, назывался он "Царский родник". Его почитали как армяне, так и курды и ассирийцы. Над родником была возведена небольшая простая часовня, служившая местом паломничества. Туда на паломничество отправлялись армяне, ассирийцы и курды, особенно в день праздника "Вознесения".[213]

Часть курдов-езидов, живя длительное время в Армении, равно как и сами армяне, почитали реки, родники и святые источники этой страны и в честь этих вод совершали обряд жертвоприношения.

Этнограф Х.Самвелян по поводу культа рек Ефрата и Тигра пишет: "В этих верованиях главенствующее место занимает культ рек Тигра и Ефрата. Их истоки местные курды, армяне и ассирийцы считают святыми".[214]

Культ Ефрата был священен особенно среди армян, по мифологии которых она считалась обителью богини Астхик.[215]

Почитание Ефрата и одного из ее истоков ярко отражена в курдском фольклоре. В песне "Бурлит река Мурад" говорится:

Çemê Mûrad teme-teme,

Cinê wê rabûye, duaê bikin,

Pez şerjêkin, xudê reme.

Река Мурад бурлит, шумит,

Дух ее возмущен, молитесь скорей,

Жертвуйте овец, бог милостив.

В народных верованиях олицетворением обилия воды являлись также животные - рыбы, змеи, драконы. Подобная символика большей частью была распространена в армянских верованиях.

Эти так называемые "драконы" - рыбообразные скульптурные памятники - имели отношение к воде и оросителной системе, и относятся к культу одного из божеств воды.[216]

Фрагмент такого памятника, похожего на известных в Гегамских горах "драконов" был обнаружен мною в с. Кондахсаз /ныне "Рйа Таза"/ Апаранского района в 1952г.

В летний период поля и долины Армении крайне нуждаются во влаге, поскольку с конца весны выпадения осадков обычно уменьшается или вовсе прекращаются, уступая место засухе. Отсюда становится понятным какое важное значение с точки зрения орошения полей имели для населения воды рек и источников.

По представлению курдов-езидов, в воде обитают мифические лошади, коровы, рыбы, птицы и другие животные, которые временами обретают крылья, летают по небу, спасают людей от бед, отводят от них несчастья и т.д. В курдском фольклоре эти животные зачастую уносят народных героев в райский мир Эдема за живой водой. Понятие о воде бессмертия красной нитью проходит не только через курдские, но и верования многих других народов.

В сказке "Двурогий Искандер" (Iskenderê dustrû) её герой со своим многочисленным войском отправляется на "край света" в поисках воды бессмертия, но найти ему не удается, потому что он сталкивается со злыми духами и вместе с войском погибает.

В предании "Три охотника" более ярко отражен культ воды. Согласно этому сказанию, на склоне горы Немрут, недалеко от села Ширинкой, находился - источник "Канйа спи" /Белый родник/, В этом селе проживали трое храбрых охотников. Каждый день к этому роднику приходили стада овец, чтобы напиться воды. Oхотники часто приходили к роднику, угоняли часть этих овец к себе в село, забивали их, и мясо раздавали односельчанам. Как-то один из этих охотников возле родника поскользнулся и упал в воду. Разозлившись, он выругался в адрес родника и духов его воды. В ту же минуту овцы куда-то исчезли, а на охотника напала хворь. Так охотники возвратились домой ни с чем.

Езиды часто исполняли связанные с водой ритуалы. Следы этих древних обрядов сохранились и в наши дни. Например, в период засухи, чтобы вызвать дождь изготавливают куклу "Бука баране" /Невеста дождя/, которую дети носят по деревне под звуки барабана и зурны, и, останавливаясь у каждого дома, обливают ее водой, приговаривая:

Baran, baran, bibare,

Xêrê – bereketê bîne xwera,

Mamareş, baranê bîne xwera.

Лейся дождик, лейся.

Блага с собой принеси,

О, Мамараш, дождя нам пришли.

Существовали и другие обряды, касающиеся почитания воды. Во время засухи, чтобы вызвать дождь, весной в посевную женщины впрягались в соху, выходили в поле и обливались святой водой, в надежде получить богатый урожай.

12. Hebandina çiyan, keviran û şikevtan

Di bawermendîyên kurdan da hebandina çiyan, keviran û şikevtan cîkî berbiçav digire, ku rehên wê yekê diçin digihîjine demên berî dewrana me.

Berê piranîya kurdên Ermenîstanê jîyana koçerîyê û nîvkoçerîyê derbaz dikirin. Ewana piranîya salê bi pez û dewarên xwe va li zozanan bûn, çiya miskenê wan bû. Bêy hêşinaya wan çiya, hewa paqij koçer emirê xwe texmîn ne dikirin. Çiya bi kanîyên xwe yên zelal emir didane merivan û heywanan. Çiyayên Elegezê, Bozutluyê, Erdewidê, Arayê ji wan çiya bûn.

Serketinên kurdan di hêla aborî da gelekî bi çiyan va girêdayî bûn. Gorî kurdan ew warên wisa bûn, ku ruh didane merivan bona ew tama keda xwe ya helal bihesin.

Yek ji çiyayên navçeya Aparanê çiyayê Ardewid e, ku êzdî wî dihebînin. Gorî şirovekirina binecîyê gundê Elegezê Ademê Silto, Ardewid navekî ermenkî nîne, çiyayekî wisa li herêma Entabê da jî hebûye. Gava êzdî hatine li navçeya Aparanê bi cîh bûne, hêşinaya wan deran şibandine hêşinaya çiyayê nêzîkî Entabê, lema jî ev nav lê kirine.

Bi gotina gotîyan êzdî dema hazirîya xwe didîtin ji Entabê derkevin, bi emirê Melekê Taûs ruhên çiyayên wan deran bi xwe ra anîne bona ew ruh ji wan ra bibin pişt û berpal[217].

Êzdî salê carekê hildikişîyane serê wî çiyayî û bona xwe ji nexweşîyan xilaz bikin, qurban didan, li serê çiyê di erdê da korên biçûk dikolan û wek qurban pereyên hesinî davîtine wira û ser wê bawerîyê bûn, ku ew pere wê bigihîjine ber ruhê Ardewid. Dizîya wan pereyan tiştekî guneh dihate hesibandin.

Êzdî çiyayê Bozutluyê li navçeya Talînê jî hebandine. Derbaharê êzdî bona ekindarîyê û hasileta pir hildikişîyane serê wî çiyayî, qurban didan, heyteholên cûrbecûr derbaz dikirin.

Hebandina çiyan him bal êzdîyan, him jî bal gelek miletên din bi heyteholan derbaz dibin, ku pevgirêdana wan bi hişyarbûna baharê va girêdayî ye, wek Newroza kurdan û farizan, ku bûyer û dîdemên wê cejinê bi baharê va girêdayîne. Wan rojan kurd diçûne çiyê bona ekinê baş bistînin, heyteholên dînî derbaz dikirin. Ji xwelîya çiyê çengek dikirine nava avê û direşandine ser serê zara nexweş, şêxê rex zarê sekinî jî dua li ruhê çiyê dikir, ku wî ji nexweşîyê biparêze.

Gateya sala teze, ku jê ra ”Kiloça serê salê” digotin, ker dikirin, di nav hatîyan da parevedikirin[218].

Êzdîyên Ermenîstanê çiyayê Ara jî hebandine, ku di navçeya Aştarakê da ne. Ziyareta Sûrb Hovhannês li tepeya wî çiyayî da ne û ew ziyaret ji alîyê ermenîyan, paşê jî êzdîyan va hatîye hebandinê. Kesên dihatine vî çiyayî, ku di nav wan da dîndarên êzdî jî hebûn, her bahar bi xwe ra pez û dewarên bona qurbanê dianîn. Goristana Varvarayê jî li wir e, di şikevtekê da ne, ku ji dîwarên wê herdem av diniqitî.

Piştî ku li serê çiyê qurban didan, kesên nexweş ava ku ji dîwarên şikevtê dişirikî vedixwerin, li çavên nexweş dixistin, rex mezel mûm vêdixistin, ew bi dîwarên şikevtê va dizeliqandin. Dîndar axa çiya radimûsan, diketine şikevta Varvarêyê, pere davîtine ser goristanê û di wan deman da papazek ber mezel disekinî û dua dikir[219].

Maneyeke derbazkirina wê cejinê li berpala çiyayê Arayê ew e, ku tebîyet ji zivistana bêzar hişyar dibe û meriv û heywan jî wek wan hişyar dibin, dikevine nava gêjgerînga kar û xebatê.

Gr. Xapansyan gava derheqa wan ermenîyan da dipeyîve, ku Ara Gêxêsîk dihebînin, dinivîse: ”Ermenî ji demên buhurî di çiyayê Ara da bahar, hişyarbûn, jîyaneke nû, xweşbextî dîtine”[220].

Hebandina çiyan xwesma di folklora kurdî da bi awayekî geş xuya dibe. Di hikyata ”Nedîne” da du dilên bengî di rûyê erf û edetên eşîretîyê da nikarin bi mirazê xwe şa bibin. Xortê bengî – Nebo hewara xwe li ruhên çiyayê Xaltaxçîyê[221] dadixwe. Gava ew berbi çiyê diçe, çiya diqelêşe, ji hundurê wî keçeke kaw û nazik dertê û di ber dilê Nebo da tê, ku Nedîne wê eseyî para wî keve. Xort gava vedigere mal, dewsa holika xirabbûyî, qesireke bedew dibîne û Nedîne tê da li benda wî ye.

Derheqa hebandina çiyan da di hikyatên ermenîyan da jî derbaz dibin. Di hikyata ”Zara ku hevîr dixwe” da mêrxas ”…dibîne ku çiyayê wan qelişî, dergehek vebû, kerîyê pêz xweber kişîya kete navê”[222].

Hebandina çiyan ji demên pûtperestîyê tê û tu eleqê wê bi xaçparêzîyê, mehmedîyê û dînên mayîn va tune.

Him warên êzdîyên Ermenîstanê, him jî yên navçeya Mûsilê çiyayî ne.

Hebandina keviran, zinaran, şikevtan, ku ji dem û dewranên kevnare tên, heta niha jî bal kurdên êzdî hatine parastinê.

Êzdî bawer dikirin, ku ruhên xwe li çiya veşartine, dikarin derbazî nava keviran, zinaran, şikevtan bibin û ji wir carek din vegerine warê xwe yê berê.

Rex gundê Cercerîsê navçeya Aparanê kevirekî mezin hebû, ku êzdî jê ra ”Kevirê Ardawid” digotin û ser wê bawerîyê bûn, ku ew wargehê ruhê çiyê ye. Bi bawerîya êzdîyan ruhê çiyayê Ardawid gava hêrs diket, ji çiyê derdiket û dikete nava wî kevirî.

Di navbera gundên Gelto û hêwirgeha Elegezê, ku li navçeya Talînê, komara Ermenîstanê da ne, di gêlî da çingil (koma keviran) heye, ku rêwî wextê rex ra derbaz dibûn, her yekî kevirek davîte wir û digotin: ”Derd û belayên me bide bêrîyê (bela bike)”. Li rex wî çingilî şikevtek hebû, li wir, gorî şirovekirina binecîyê gundê Gelto Ayîb, xudêgiravî ruhên merivên neqenc dimînin, ku bi şev dibin gornepişîk, li ser riya disekinin û merivan ditirsînin.

Nêzîkî gundê Camûşvanê, navçeya Aparanê, ziyaretek heye, ku dîndar bona ji nexweşîyan xilaz bibin, keviran davêjine hundurê ziyaretê.

Rêçên hebandina keviran em di nav erf û edetên dawetê da jî dibînin. Berê, gava bûk dibirine mala zava, guhê birayê bûkê tim li ser wê bû, ku di dema jimalderxistinê, siyarkirinê û ber derê zavê peyakirinê merivên xêrnexwaz nêzîkî wê nebin û xirabîyan nekin.

Karên xirabîyê hindava bûkê an jî zavê bi çend awayî dihate kirinê. Pîrên ku dijminaya mala bûkê an jî zavê dikirin, bona hêza zavê ya şeva pêşin bişkênin, ku zava nikaribe here cîyê xwe, niviştên ”girêdanê” dikirin. Ji bo nimûne, gava bûk li hespê siyar dibû, wana bi surî kevirekî biçûk dikirine orta zengûyan, ku ew kevir di rê da bikeve û gazî Xwedê dikirin, ku zava jî bi kevir ra bikeve erdê û ji mêranîyê bikeve[223].

Gorî edetan êzdî bona qenckirina çavê nexweş, ser kincên paqij morîyên şîn an jî kevirên ji ziyaretan anî didirûtin, tûşa çav da darda dikirin bona çav qenc bibe.

Berê hema bêje hemû êzdî zarên xwe yên nexweş nav kevirên qulqulkî ra derbaz dikirin, an jî pişta wan dispartine keviran û bi wê yekê va ser wê bawerîyê bûn, ku zara nexweş teslîmî ruhên qenc dikin, ku ew wê biparêze.

Berpala çiyayê Araratê, nêzîkî gundê Gelto kevirekî tîk û req heye, ku jê ra ”Kevirê beqîn” digotin. Ermenî û kurdên musulman ew kevir hebandine. Derheqa wî kevirî da lêgêndek heye, ku merivekî pûtperest dema rex wî kevirî ra derbaz bûye, rastî çend dîndaran hatîye, silav daye wan û pirsek li wan kirîye:

-Hûn di ku da diçin?

-Bal kevirê beqîn, ziyaretê.

-Ez çûme wê ziyaretê, zanim ku zoraya wê tuneye.

Piştî wê gotinê ew di cî da dibe kevir û risas, paşê ruhistîn wî davêjine gêlî.

Di hikyata ”Ziyaret” da du ruhên qenc xwe di nav kêvir da vedişêrin û dema lazim bibe merivan ji belayê xilaz dikin.

Di hikyata ”Dewrêş” da kevir diqelêşe, dibe du keran û horî-melekek ji navê dertê. Ew du çeng zêr dide Dewrêşê mêrxasê hikyatê û betavedibe (winda dibe). Dewrêş bi rê dikeve, tarî di ser da digire. Bona xwe ji êrîşên heywanên hov biparêze ew dikeve nava şikevtekê û xwe di qulçekî da diqincilîne, ji ber ku ji ruhên neqenc ditirse. Wê demê ji ruhên di şikevtê da dudu warguhêzî keçên kezî dibin, nêzîkî Dewrêş dibin û bi wî ra dibine nas. Li Dewrêş wisa tê, ku ew jinên rastî ne û bi dil û can dixweze bi wan ra bibe nas. Ew ruhên warguhêzî merivan bûne demeke dirêj Dewrêş mijûl dikin û Dewrêş diweste, bi xew ra diçe, radizê. Serê sibê Dewrêş bi pencên tavê yên pêşin ra hişyar dibe û li dora xwe dinihêre, ku tu kes tune û fêm dike, ku ew ruhên qenc bûn, hatin û çûn. Ew di şikevtê da mezelek dibîne, ji tirsan saw dikeve canê wî û dertê, direve, riya xwe berdewam dike.

Hebandina çiyan, keviran, zinaran, şikevtan li hemû janrên zargotinê da xuya dibin, di nav nifiran, gotinên pêşîyan, dua û têderxistinokan da. Wek nimûne em çend nifiran bînin: ”Bira kevir biqelêşe, tu bikevêyî”, ”Kevirê te biqulibe”, ”Kevirê Melekê Taûs li pey te be” û h.w.d.

Di wextê duakirinê digotin: ”Kevirê rehmê bê hewara te”.

Derheqa kevir da têderxistinokeke kurdî heye: ”Ew çi ye diqelêşe, cin jê dertê?”.

Hebandina keviran bal miletên Pişkavkazê jî heye, bal ermenîyan, gurcan, azirîyan û aşûrîyan.

Li Kaxêtê kevirên bi navê kal-kva (kevir-pîrik) hebûn û miletê pşav dora wî kevirî heyteholên dînî derbaz dikirin. Li herêma Têlavê bona zarokan ji kuxikê qenc bikin, ji kenarê çemê Alazanê kevirên biçûk yên di rengê tarî da hildidan, qul dikirin, têl tê ra dikirin û ji situyê xwe va darda dikirin[224].

Gorî êtnograf Y. Lalayan nêzîkî gundê Axnaxê, navçeya Varandayê, komara Ermenîstanê kevirekî terikî hebû, ku ji zinarekî qelişîbû û jê der bûbû, paşê gilol bûbû, gihîştibû gund, lê zirar nedabû tu kesî. Navê wî danîbûn ”Kevirê pok”, ango kevirê qeilişî-qetîyayî. Bona binecîyên gund ew war bûbû ziyaret, jinên ku zaro nedianîn, sê cara têl dora wî kevirî dipêçan, paşê ew têl dibirin gore çê dikirin, dikirine pê, bona zaran bînin[225].

Di nav erf û edetên êzdîyên Şengalê da heyteholên dînî yên bi hebandina keviran va girêdayî pircûre ne. Dema dewatê zava kevirên biçûk li serê bûkê dixist, bona di paşdemê da jîyana wan ya tevayî aşt û bextewar derbaz bibe[226].

Him êzdî, him jî ermenî, fariz, ereb û ûris ser wê bawerîyê bûn, ku pareke kevirên li ser erdê ji ezmanan ketine, ji ber wê jî ew kevirên ziyaretî ne.

Hebandina keviran di dinya musulmanîyê da jî heye. Gorî erf û edetên ereban kevirê Mekkayê yê reş jî ji ezmanan ketîye û bûye cîyê ziyaretê. Lema jî salê bi sedan hezaran kes diçine ber wê ziyaretê. Dîndar ber wî kevirî qurbanan didin, heft caran dora wî kevirî dizivirin û niçên wî dalêsin[227].

Xwesma êzdîyên gundên Hesencano, Emençayîrê, Şîrînkoyê, Şatrozlîyê, Eyla Sinco û gundên mayîn (herêma Dîgorê, qezaya Qersê) pir bawerî bi keviran dianîn. Wana nexweşên xwe dibirin serê çiyayê Kolik, li wir bi keviran sengereke dorpêçayî û sûrkirî hatibû çêkirinê. Êzdî nexweşên xwe heft caran dora kevirê wî çiyayî difitilandin û digotin: ”Nexweşê me xilaz bike”. Pişt ra qurban didan.

Bawermendîyên hindava keviran, çiyan, şikevtan, zinaran ji demên buhurî yên kevinare tên û bi bawerîya êzdîyan ew warên ruhên pêşîyên wan bûne.

Культ гор, пещер и камней

В курдских верованиях заметное место занимает культ гор, скал, пещер и камней корни которого исходят из периода первобытного общества.

В прошлом основная часть курдов Армении вела кочевой и полукочевой образ жизни. Главным образом большую часть года они со своими стадами проводили в горах на кочевьях. Для них эти места кочевья в горах читались МСКАНОМ.[228]

Курды не представляли свою жизнь без чистого воздуха, родников и пышного разнотравья. Горы со своими родниками с кристально чистой водой придавали им силы, вдыхали в них жизнь. Такими живописными горами в Армении считались Арагац, Бозутлу, Ардауд, Ара. От этих гор зависел окончательный результат хозяйственной деятельности курдов, пасших там свои стада, и поэтому, сообразно их мышлению, эти горы воспринимались ими как пристанище духов и душ.

Среди окружающих Апаранский район гор выделяется гора с названием Ардауд, которую курды-езиды почитают с благоговением. Согласно рассказу жителя с.Алагяз Апаранского района Адаме Слто, данное название горы "Ардауд" не местное, гора с таким названием находилась в Айнтабском районе /Турция/. После того как езиды бежали из Турции в Армению и поселились в горах Цахкуняц Апаранского района, то там они увидели гору, похожую на ту гору в Айнтабе с такой же природой и растительностью и прозвали ее "Ардауд".

Согласно существующему преданию, езиды во время переселения из Айнтаба, по велению Малакетауса с собой увели также духов этой горы, дабы не остаться без их покровительства.[229]

В прежние времена, чтобы отвадить от себя болезни и невзгоды, езиды раз в год поднимались на вершину Ардауда для совершения обряда жертвоприношения. Кроме того, они выкапывали там небольшие ямки и закапывавали старые и новые монеты в качестве пожертвования в честь духов горы. Кража этих монет считалась непростительным грехом.

Езиды почитали также гору Бозутлу в Талинском районе. Ранней весной поднимались на вершину этой горы для совершения обряда жертвоприношения и других ритуалов в честь духов в надежде на богатый урожай.

У езидов и других соседних народов почитание гор связано также с определенными весенними праздниками. У курдов и персов связующим праздником был Навроз. В дни праздника курды-езиды поднимались в горы, исполняли там разные обрядовые действия, надеясь, что это поможет им вырастить хороший урожай. На вершине горы они размешивали немного земли с водой и этой болтушкой окропляли больного ребенка с целью изгнать болезни из его тела. Причем, в этот момент возле ребенка стоял шейх, который, молясь, просил духов гор о том же.

Испеченный в честь Навроза /Нового года/ кулич (Kloça serê salê) разрезали на куски и раздавали паломникам.[230]

Предметом почитания езидов была также гора Ара, на вершине которой находится святилище святого Оганеса. Этой горе поклонялись армяне, но в дальнейшем ее стали почитать и курды-езиды. Паломники, в том числе и верующие езиды, весной в день праздника Вознесения поднимались на вершину горы, принося с собой жертвенных животных и птиц для исполнения обряда жертвоприношения. Здесь была пещера, скрывающая от глаз могилу святой Варвары. По стенам пещеры медленно стекала вода.

После окончания обряда жертвоприношения паломники набирали в посуду стекающую по стенам пещеры воду, которой поили страдающих разными недугами родных и протирали глаза тем, у кого они болели. Затем к стенам пещеры прикрепляли свечи. Верующие, целуя землю, поочередно входили в пещеру святой Варвары и у ее надгробия, возле которого стоял священнослужитель и молился, делали денежные пожертвования.[231]

Восхождение армянами и езидами на гору Ара в честь Вознесения, обряд жертвоприношения и прочие ритуалы, совершаемые по поводу этого праздника, надо связывать с пробуждением природы. Весной природа просыпается от зимней спячки, взбадриваются люди и животные. Говоря о культе Ара Прекрасного среди армян Гр.Габанцян пишет: "Еще с древних времен армянин в своем Aра продолжает видеть весну, оживание природы, новую плодотворную жизнь и надежду".[232]