Нельзя гневить Бога. Он долго ждет, но больно бьет. Культивируя смирение, нужно смиряться самому. Го­воря о послушании, нужно самому вслушиваться в голос совести и голос Слова.

Люди добрые, понятно ли вам, что всякое слово — это не только то, «что сказано», это еще и нечто, о чем спрашивают: «Кем сказано?» Если сказавший нечто — просто попугай, повторяющий звуки чужого голоса, то должен ли слушающий это слово стремглав бросаться на исполнение звуков? Звуков, но не слов. Совесть не велит метаться на исполнение. Совесть велит трез­виться и не дерзать на повторение великих дел, не имея великой жизни.

Насколько часто звучат слова о послушании и сми­рении, настолько часто люди сталкиваются с извра­щенными понятиями об этих родных для Евангелия добродетелях. Царство антихриста — это не царство цифр и кодов, но царство извращенных добродетелей, возвещенных Евангелием.

Память святителя Игнатия (Брянчанинова) празд­нуется повсеместно. Не он ли говорил, что прежде вве­рения старцу своей души нужно испытать старца на предмет соответствия его духовного устроения слову Божию и Преданию? Это нужно, чтобы вместо врача не ввериться убийце и вместо пастыря не найти волка. Так вот, владыка Игнатий писал все верно и сдержан­но, точно и аккуратно. Пером его двигал Дух Утеши­тель. Нужно вникнуть в его словеса, особенно в части таких тем, как послушание и смирение.

Нельзя калечить народ Божий извращенно понима­емыми добродетелями. Нельзя бредить временами всевластия ушедших веков и плевать на бороду в бла­годушной самоуверенности, тогда как новые тучи уже собираются на горизонте. Нужно понять: Церковь — это Тело Иисусово. Она постоянно учится жить дея­тельной любовью. Или же Церковь — всего лишь не­кий административный аппарат, собирающий налоги, снимающий шкуру с подчиненных, маринующий про­сителей в прихожих, ищущий защиты властей и про­чее. Тогда революции оправданы, тогда и кровь неиз­бежна. И неужели не учат историю те, кто сегодня командует жизнью? Ведь их кровь, при пренебрежении множеством повседневных ошибок, прольется в числе первых.

Нельзя гневить Бога. Он долго ждет, но больно бьет. Культивируя смирение, нужно смиряться самому. Го­воря о послушании, нужно самому вслушиваться в го­лос совести и голос Слова.

Иначе ни слезы не прольется со временем над тру­пами тех, кто слишком долго цитировал Евангелие, не исполняя на деле его слова. Так уже было в истории, и было это до боли недавно, если измерять не годами, а поколениями.

Денежный идол и коварные хотелки

Воля к деньгам

Современный человек живет в мире, в котором нет открытого идолослужения. Нет храмов, посвящен­ных языческим богам и всякой прочей нечисти, которая дурит людям головы. В современном пространстве это­го нет. Есть лишь некоторые формы идолопоклонства, которые просачиваются в жизнь. И язычество, и идоло­поклонство будут развиваться по мере развития общей греховности человека. Но пока идолов в привычном понимании нет.

Зато есть духовные идолы. Самый мощный их них, самый великий, требующий вечного поклонения себе и получающий это поклонение, — идол сребролюбия. Это мотивировка действий подавляющего большин­ства людей. Люди гоняются за деньгами, которых веч­но мало. Это и металл, и бумаги, и виртуальные день­ги — сребролюбие меняет свою форму. Совершают ритуалы, обмахивают, целуют деньги, шепчут над ни­ми, даже приносят в храм на водосвятные молебны — чтобы «денежка пришла». Хоть это и детская, наивная, глупая мысль, на самом деле дух сребролюбия — это очень мощный дух. И человек работает ему.

Если человек начинает отдавать (творить милосты­ню), со временем у него очистится душа. Сребролю­бие исцеляется подаянием. Когда человек рождается, у него согнуты кулачки, он рождается маленьким эгоистом: сейчас весть мир в кулачки заберу, все бу­дет мое! А когда он умирает, то руки у него разжима­ются, и ничего в них нет. На протяжении жизни руки должны разжиматься. Признак мудрости — разжатие руки.

Человек по сути очень сребролюбив: денег ему все равно не хватает. Миллионерам еще больше не хватает, чем простому человеку. Это свойство материального богатства: иметь жадную душу, которой всего мало.

Денег всем не хватает, но это ерунда. И будет не хва­тать — это тоже ерунда. Господь даст ровно столько, сколько реально нужно, только не ленись: проси помо­щи в делах и делай сам. А вот насколько люди порабо­щены духом сребролюбия, насколько они уверены, что миром правят деньги, — это уже не ерунда. Ведь мно­гие считают, что миром правит не Бог, а секс и деньги. Это два рычага, с помощью которых дьявол управляет людьми, подверженными духу сребролюбия. Но миром правит Господь и только Господь, и никто, кроме Го­спода!

Пусть человек проверит свою душу: насколько он сребролюбив, насколько сомневается во всемогуще­стве Божием и не сомневается во всемогуществе денег.

Если человек уверен, что деньги могут все, он явный идолослужитель.

Доллар и Библия короля Якова

При умелом использовании доллар и Библия в ан­глоязычном переводе действуют эффективнее, чем ракеты класса «воздух — земля». По крайней мере Вьетнам с воздуха так и не был подавлен или покорен, зато Южная Корея с помощью Библии и доллара стала верным сателлитом США. Это не вымысел, это слова коренного корейца, имевшего право на такие сужде­ния. Придется с ним согласиться.

Раньше нужно было лет десять воевать, чтобы ре­клама «Мальборо» или «Колы» висела на каждом углу. Теперь воевать не надо. Вернее, надо, но иными спосо­бами. И раз реклама висит, то это значит, что война проиграна. Это сказал офицер-ракетчик, грустно ози­равший постперестроечную действительность. С ним трудно не согласиться. Оружием нынче может быть все: Библия короля Якова, доллар, демократические ценности, знаковые товары типа джинсов или прохла­дительных напитков. Образно говоря, «все стреляет».

Человек оглядывается вокруг. Много битв уже от­шумело. Отшумела джинсовая — кока-кольная — рок-н-ролльная канонада. Отгремели порнографиче­ские ковровые бомбардировки. Собрав свою жатву и искалечив множество душ, они умолкли, истощившись. А у человека уже задубела кожа — он не чувствует этих укусов. Они по-прежнему болезненны, но уже не смер­тельны. Продолжает гулять моровое наркотическое по­ветрие, как способ бесславного уничтожения молодой поросли. С этим змеем борьба еще предстоит.

Что до Библии, то искусственный голод на слово Бо­жие, взращенный десятилетиями в СССР, давал надежды на головокружительный успех протестантской миссии. И нельзя сказать, что успеха не было. Он был, но не та­кой, как ожидалось. Можно было смело надеяться, что, начав читать Библию с подачи американских друзей, люди и мыслить начнут исключительно американскими категориями. Атам, глядишь, и новая геополитическая перекройка мира. Но так не случилось. Где-то право­славные просели, где-то опоздали и пострадали. Но в целом Новый Завет в Елизаветинском варианте не исчез. Даже под усиленным действием новых переводов Би­блейского общества. Русский протестант, вместо того, чтобы стать безраздельным хозяином религиозной ситу­ации (как мечталось), всего лишь занял некую собствен­ную нишу. В этой нише он и днесь пребывает, учась сми­рению, как все вообще, кто живет на Руси.