Приветственное слово к Дню Пасхи 2 страница

Когда юродивого спросили, отчего он плачет, тот ответил:

— Большое несчастье произойдёт отсюда — беда для всех. Но то зло добру дорогу расчистит.

Через три дня полыхнул на Москве пожар. А начался этот пожар как раз в Воздвиженском монастыре, перед которым за три дня до бедствия стоял Блаженный Василий.

Однако страшная беда обернулась для Москвы добром. С того дня Иоанн III повелел богатым людям возводить дома каменные, а не деревянные. Древние стены Кремля, построенные ещё при Дмитрии Донском, заменили новыми — теми, которые стоят и по сей день. Так была укреплена и украшена Москва.

В 1522 году произошло одно из последних нашествий татар на Землю русскую. Войско крымского хана Магмет-Гирея вторглось в пределы Руси. Уничтожая всё на своём пути, оно двигалось к Москве. Жителей охватила паника. Тогда Блаженный Василий вошёл в Успенский собор в Кремле и стал слёзно молиться перед иконой Владимирской Божией Матери. Внезапно почудилось ему, будто огонь полыхнул из иконы, и услышал он голос самой Девы Марии. Возвестила Она божьему человеку, что оставляет Москву, ибо жители города погрязли в грехах.

Усилил молитвы юродивый, с плачем стал просить Богородицу заступиться за православных. Он с таким жаром молился, что Богородица смилостивилась. В тот же миг хан Магмет-Гирей, вступивший было уже в самые предместья Москвы, в Замоскворецкую слободу, внезапно повернул татарское войско и ушёл восвояси. Так своей молитвой Блаженный Василий спас город.

Царь Иван Васильевич Грозный чтил и боялся Василия Блаженного, «как провидца сердец и мыслей человеческих». Незадолго до кончины Василий Блаженный впал в тяжкую болезнь, и царь посещал его с царицей Анастасией.

Когда Василий Блаженный скончался, сам царь с боярами нёс его гроб до могилы на Троицком кладбище близ Кремля. Впоследствии на месте погребения Иван Грозный повелел построить собор Покрова Богородицы в память о покорении Казани. А через несколько лет в Покровском соборе был устроен придел во имя Святого Василия Блаженного. Почитание его в народе было столь сильным, что Покровский собор и пристроенный к нему придел и доныне именуются храмом Василия Блаженного.

Закончим наше повествование о духовных Светочах стихами.

Вершина едина, но много путей,

Ведущих к зовущей её Высоте.

По разным дорогам к ней люди идут,

А там, на Высотах, их Светочи ждут,

Готовые помощи руку подать,

Не дать оступиться иль ринуться вспять.

И тот, кто надземных Друзей полюбил,

Не будет отринут, не будет забыт.

Н.Д.Спирина. Из сборника «Перед Восходом»

30 июля 2000 г.

Дорогие друзья! Каждое четвёртое воскресенье месяца для нас огромная радость — встретиться с вами. Нет ничего радостнее для души, как встреча с близкими людьми — близкими по духу, близкими по устремлениям, близкими по общему пути.

Сегодня мы хотим вспомнить необыкновенного «Мудреца Горы», как мы назвали это Слово, — Лао-Цзы. Рерих изображал на своих картинах именно тех, кто играл особую духовную роль в жизни человечества.

МУДРЕЦ ГОРЫ

Слово на «круглом столе» Сибирского Рериховского Общества

Однажды к хижине, в которой жил Лао-Цзы, подошёл осёдланный буйвол и встал у порога. Лао-Цзы вышел, сел на него, и буйвол умчал его к Гималайским вершинам.

Что знаем мы о Лао?

Лао-Цзы родился в 604 году до нашей эры. О его детстве, семье достоверно ничего не известно. По некоторым данным, он был хранителем императорского архива или библиотеки, то есть принадлежал к высокообразованным людям своего времени.

Эпоха, в которую жил Лао-Цзы, известна под названием «эпохи войн». Это было время междоусобиц, когда вражда

и смута, стремление к власти, почестям и богатству служили главными двигателями поступков и мыслей людей.

Видя такое падение нравственности и помрачение умов, так расходившееся с его Учением, Лао-Цзы, в расцвете известности и славы, оставляет государственную службу и удаляется в отшельничество. Он поселяется в горах и предаётся созерцанию и размышлению. Предполагают, что именно здесь он обдумал и написал свою знаменитую «Книгу о пути и добродетели» — «Дао Дэ Цзин».

Николай Рерих говорит: «...Все Учения, все философии были даваемы для жизни. Нет такого высокого Учения, которое не было бы практичным в высшем смысле этого слова. Мы можем разрешить бесчисленные проблемы современных смятений лишь осознанием Прекрасного и Высшего. Лишь прекрасный Мост будет достаточно прочен для перехода от берега тьмы на сторону Света»(1).

Светочи Мира, великие Учителя человечества, указывают путь к этому Мосту и предлагают с Их помощью идти по нему. Приобщимся же к тому, что говорит нам об этом великий философ и подвижник древнего Китая Лао-Цзы.

Лев Толстой в своей статье «Учение Лао-Тзе» пишет: «Основа учения Лао-Тзе одна и та же, как и основа всех великих, истинных религиозных учений. Она следующая: человек сознаёт себя прежде всего телесной личностью, отделённой от всего остального и желающей блага только себе одному. Но, кроме того... каждый человек сознаёт себя ещё и бестелесным духом, таким же, какой живёт во всяком существе и даёт жизнь и благо всему миру. (...) Человек может жить для тела или для духа. Живи человек для тела, — и жизнь горе, потому что тело страдает, болеет и умирает. Живи для духа, — и жизнь благо, потому что для духа нет ни страданий, ни болезней, ни смерти.

И потому для того, чтобы жизнь человека была не горем, а благом, человеку надо научиться жить не для тела, а для духа. Этому-то и учит Лао-Тзе. Он учит тому, как переходить от жизни тела к жизни духа. Учение своё он называет Путём...»(2)

По мысли Лао, все люди рождаются добродетельными, их земная и небесная природа уравновешены. Но земная жизнь воздействует на человека, и прежде всего — обилием вещей в мире. Увлекаемые желанием обладать всё большим количеством вещей, получать всё больше пользы и наслаждения от общения с ними, люди нарушают природное равновесие души и тела: ум устремляется в погоню за вещами, сердце — управитель жизни — не может удержать страсти и само приходит в волнение. От этого прежде чистая и ровная поверхность сердца, уподобляемая поверхности зеркала, замутняется, и мир предстаёт сознанию в искажённом виде. Только мудрец, постигший Дао, способен не терять контроль над земной, плотской природой и не замутнять сердце страстями. Только он никогда не теряет из виду путеводной звезды.

Как необыкновенно возвышенно пишет об этом Николай Гумилёв:

Сердце радостно, сердце крылато.

В лёгкой, маленькой лодке моей

Я скитаюсь по воле зыбей

От восхода весь день до заката

И люблю отражения гор

На поверхности чистых озёр.

Прежде тысячи были печалей,

Сердце билось, как загнанный зверь,

И хотело неведомых далей,

И хотело ещё... Но теперь

Я люблю отражения гор

На поверхности чистых озёр(3).

Лао-Цзы учит дать «возможности проявления в душе человека той силы Неба (как он называет Бога. — Н.С.), которая живёт во всём».

По его учению, и путь соединения с Небом, и само Небо есть Дао. Этот путь включает в себя «понятие высшей добродетели». Учение великого китайского мудреца стремится привести людей к осознанию этого «Прекрасного и Высшего» — Дао — и пути к Нему. Оно пронизывает всю философию Лао-Цзы. Дао — это бесконечный и чистейший дух, Существо высочайшее и абсолютное. По словам Лао-Цзы, «невозможно даже вообразить, что существует что-нибудь выше Его».

Лао-Цзы говорит: «Есть Существо непостижимое, которое существовало раньше Неба и Земли. Безмолвное, сверхчувственное, Оно одно остаётся и не изменяется. Я не знаю Его Имени. Чтобы обозначить Его, я называю Его Дао».

В христианстве это высочайшее Существо именуется Богом.

Живая Этика говорит, что «некоторые из величайшего почитания утверждают — ''не То, не То'', — чтобы не допустить оскорбления сравнений. (...) Они чуют в глубине сознания, что нельзя выразить или сравнить то, что выше всяких представлений»(4).

В Бхагавад-Гите Кришна раскрывает своему ученику Арджуне сущность этого Непостижимого: «Познай Мою природу... которая есть элемент жизни, посредством которой держится мир... Познай в ней лоно всего сущего. Я есмь источник возникновения вселенной, и во Мне исчезает она. Нет ничего выше Меня. Я — Атма, что пребывает в сердцах всего сущего... Я — начало, середина, а также и конец всех существ».

Лао-Цзы учит, что в каждом человеке есть частица этого Высочайшего, и указывает путь реализации его в себе.

Лао-Цзы утверждает, что всевышнее Существо, Дао, должно быть идеалом нашей нравственной жизни. К этому же призывал и Христос: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный»(5). Это путь бесконечного нравственного усовершенствования, которое начинается с пробуждения в человеке высшего духовного начала. Путь его развития, как и путь преодоления низшего в себе, Лао-Цзы даёт в своих этических указаниях. Придавая большое значение этике общественной, государственной, он понимает, что она должна начинаться с этики индивидуальной. Творить добро или зло зависит от доброй воли каждого. «Большая дорога гладка и ровна, но люди любят ходить по тропинке», — пишет он в «Трактате о нравственности», подразумевая, что идти по большой дороге — значит творить добро, а по тропинке — творить зло.

Лао-Цзы указывает на ряд нужных для добротворчества качеств. Но он понимает, что природа человека испорчена и слаба, и поэтому надо побеждать низшее в себе постепенно, восходить на вершину с подножия.

«Начинай трудное с лёгкого; начинай великое с малого. Труднейшее в мире начинается с лёгкого; величайшее в мире начинается с малого. ...Огромное дерево возникает из ростка, башня поднимается из горсти земли; путешествие в тысячу вёрст начинается с одного шага».

В Живой Этике говорится: «Мы начинаем всегда в очень малом начертании. Этот опыт очень многих веков и основной космический принцип. Зерно твёрдое и неделимое даст нарастание элементов»(6).

Первой ступенью на пути к нравственности будет воздержание от страстей, которые являются источником всякого зла. «Нет греха тяжелее страстей», — говорит Лао-Цзы. Они затемняют очи разума. «Нет большего преступления, как признавать похоть позволенной».

Среди пороков наихудшим он считает гордость. «Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать»(7), — пишет Апостол Пётр. Чтобы преодолеть этот порок, Лао-Цзы указывает прежде всего не выставлять себя, признавая достоинства других. «Кто делает вид, будто бы много знает и ко всему способен, тот ничего не знает», — пишет он. Также отрицательно относится Лао-Цзы к почести и славе, считая, что незнатность и неизвестность есть истинная почесть и слава человека. «Желание славы — низкое желание; когда приобрёл её — беспокоишься, как бы не потерять, а когда потеряешь её, то беспокоишься о том, чтобы её приобрести».

Добродетель бывает подлинная и мнимая. Лао-Цзы говорит: «Истинная добродетель не представляется добродетелью, поэтому она добродетель. Неистинная добродетель представляется безупречною добродетелью, поэтому она не добродетель». Христос предупреждает: «Смотрите, не творите милостыни вашей перед людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего Небесного»(8). А позор и оскорбление, считает Лао-Цзы, не есть действительные позор и оскорбление, и относится он к ним как к чему-то крайне призрачному. «Почесть и позор одинаково чужды для мудреца».

Лао-Цзы восстаёт против богатства. «Нет большего порока, как желать приобретать». Он считает, что деньги и драгоценности обольщают сердце человека и вызывают в нём желание накапливать их всё больше и больше, что приводит к преступлениям. Он говорит: «Чтобы люди не сделались ворами, нужно не придавать никакого значения труднодобываемым ценным вещам». «Когда будут отставлены выгоды, то воров не будет». «Кто многим владеет, тот многое потеряет».

Христос говорит: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут; ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше»(9). И Живая Этика говорит: «Чувство собственности измеряется не вещами, но мыслями. (...) Можно иметь вещи и не быть собственником»(10). Владей, но не считай своим, но данным на время.

Лао-Цзы проповедует человеколюбие и любовь ко всему сущему. «Святой заботится о себе после заботы о других», — говорит он. Такое человеколюбие должно быть самоотверженным и не знать границ. Самый высокий его аспект — это любовь к врагам. Истинно любящий не должен исключать из своей любви даже ненавидящих его самого. «На вражду отвечайте добром», — говорит Лао-Цзы. В Евангелии говорится: «Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных»(11). Живая Этика говорит: «Знайте врагов, берегитесь от них, пресекайте их действия, но злобу не имейте»(12).

«Я имею три сокровища, которыми дорожу, — говорит Лао-Цзы. — Первое — человеколюбие, второе — бережливость, а третье состоит в том, что я не смею быть впереди других» (то есть превозноситься). Высоким нравственным достоинством он считает простоту сердца и смирение как её естественное следствие. «Кто желает быть великим, тот должен быть ниже всех». «Не хвалиться тем, что сделано, не начальствовать над другими — небесная добродетель».

«Больший из вас да будет вам слуга; ибо кто возвышает себя, тот унижен будет; а кто унижает себя, тот возвысится»(13), — говорит Христос. «Облекитесь смиренномудрием, — пишет Апостол Пётр, — потому что Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать»(14).

Лао-Цзы указывает, как важно быть довольным своим положением и тем, что имеешь. «Нет большего несчастья, как не уметь довольствоваться». «Кто умеет быть довольным, тот богат». «Пусть никто не считает своё жилище слишком тесным и жизнь свою слишком ограниченною». Вспоминается народная пословица: «Довольный малым у Бога не забыт». Такой настрой есть то же основание спокойствия, к которому призывает Лао-Цзы: «Совсем спокоен тот, у кого нет желаний». Об этом же говорится в Бхагавад-Гите: «Когда человек отказался от всех желаний сердца, когда его

Я нашло удовлетворение в Божественном Я, тогда он именуется ''человеком со стойким умом''. Тот, чей ум спокоен среди страданий, бесстрастен среди наслаждений, кто освободился от желаний, страха и гнева, тот именуется мудрецом со стойким умом. Тот, кто ни к чему не привязан, кто, встречая приятное и неприятное, не радуется и не ненавидит, разумение того установилось».

Лао-Цзы призывает к победе над собой. «Кто превозмогает других, тот силён. Кто превозмогает самого себя, тот могуществен».

Социальная этика, по мнению Лао-Цзы, несомненно способствует индивидуальной этике, и он уделял этой проблеме серьёзное внимание. Он считал, что общественный строй требуется естественным порядком мира и без управления никакое общество существовать не может. И как государственный строй он признавал монархию, которая, более других форм правления, способна привести людей к единству, то есть к мировому закону. Лао-Цзы считает, что царь, будучи повелителем народа, мог бы нравственно повлиять на своих подданных; слова и дела его могли бы быть примером и образцом для всех. Поэтому он предлагает царю быть особенно внимательным к себе и преподаёт целую систему о морали царя.

В социальной этике Лао-Цзы уделяет особое внимание вопросу о войне. Он говорит, что война незаконна и убивать людей — непростительное преступление. Война есть жестокое нарушение естественного течения природы, созданной Дао, и противна существу Дао, то есть абсолютному добру. Он пишет: «Если бы война была добро, то нужно было бы радоваться ей, но радуется ей лишь желающий убивать людей». Война противоестественна и преступна, она величайшая несправедливость и беда. И всё же, хотя он и отрицает войну, но исторические условия заставляют его рассмотреть вопрос о том, какая война менее беззаконна. Он считает таковой оборонительную войну. Он говорит: «Когда цари и князья заботятся об обороне, то сама природа сделается помощницей их».

О кардинальных вопросах жизни и смерти Лао-Цзы говорит: «Входить в жизнь — значит входить в смерть. Кто, пользуясь истинным просвещением, возвращается к своему свету, тот ничего не теряет при разрушении своего тела. Это значит облечься в вечность». То же говорит и Кришна в Бхагавад-Гите: «Знай, что То (или Дао, по Лао-Цзы. — Н.С.), Которым проникнуто всё сущее, неразрушимо. Никто не может привести к уничтожению то Нерушимое. Преходящи лишь тела этого Вечного, Который неразрушим и неизмерим»(15).

Живая Этика говорит: «Само бытие утверждает вечное обновление» «Как тяжкий рок висит над человеческим сознанием мысль о смерти. Как неминуемая чаша стоит призрак смерти, и, пройдя весь жизненный путь, дух приходит к заключению, что здесь нужно кончать явление жизни. Таково хождение духа, разобщённого с Космосом.

Не зная начала и видя лишь конец, дух разобщённый проходит жизнь бесцельно. Но заслужить каждый может Бессмертие, приняв в сознание Беспредельность. Неустрашимость перед концом и устремление к Беспредельности даст духу то направление к сферам космической неограниченности. Утвердитесь в принятии Бессмертия... (...) Найдите путь мышления Бессмертия!»(16)

Итак, Мост, о котором говорилось вначале, ведёт к бессмертию, уводит от смерти в Жизнь вечную.

27 августа 2000 г.

ВСЕХ РАДОСТЕЙ РАДОСТЬ

Слово на «круглом столе» Сибирского Рериховского Общества

21 сентября отмечался великий светлый праздник — Рождество Пресвятой Богородицы. Скажем предварительно о Ней несколько слов.

Родители Божией Матери святые праведные Иоаким и Анна достигли преклонного возраста, но не имели детей. Для евреев это считалось позором, признаком неблаговоления Божия к семье. Но святые Иоаким и Анна не теряли надежды на милость Господню.

Однажды первосвященник отказался приять жертву от Иоакима, и он расстроенный ушёл молиться в пустыню. После усердной молитвы ему явился Ангел и возвестил, что у них с женой родится дочь, которую следует назвать Марией. Святой Иоаким вернулся домой, и вскоре слова Ангела исполнились. У праведных супругов родилась дочь, ставшая Матерью Господа нашего Иисуса Христа.

В связи с этим Праздником мы хотим прочитать слово о Матери Божией. Оно называется «Всех Радостей Радость».

Мы знаем, что наступает эпоха Матери Мира, и сердце теперь особенно тянется к Её великим Обликам, многочисленно отражённым в разных эпохах в виде икон, картин и статуй.

С древнейших времён на Руси особо почитались чудотворные иконы Божией Матери, спасавшие народ от всевозможных бедствий, эпидемий, нашествий врагов и междоусобиц.

В качестве примера приведём вкратце рассказ об одном из многочисленных чудес, связанных с иконой «Владимирская Богоматерь».

В XIV веке грозный завоеватель хан Тамерлан напал на Русь и направлялся к Москве. Русское войско вышло ему навстречу.

Во время этого нашествия были посланы представители духовенства во Владимир, где находилась прославленная чудотворная икона «Владимирская Богоматерь». Взяв икону, эти посланники с крестным ходом направились в Москву. Бесчисленное множество народа, стоя на коленях по обеим сторонам дороги, молило: «Матерь Божия, спаси землю Русскую!».

В тот самый час, когда жители Москвы встречали икону, Тамерлан дремал в своём шатре. Вдруг он увидел во сне великую гору, с вершины которой к нему шли святители с золотыми жезлами, а над ними в лучезарном сиянии явилась величественная фигура Женщины, повелевшая ему уйти из России. Проснувшись в трепете, Тамерлан спросил о значении видения. Знающие ответили, что это была Матерь Божия, великая Защитница христиан. Услышав это, Тамерлан отдал приказ своим ордам повернуть назад и уйти из России.

В память о чудесном избавлении Русской земли от Тамерлана, на месте, где москвичами была встречена икона, возвели Сретенский[11] монастырь.

Другая высокопочитаемая икона Богоматери, именуемая «Донская», явилась на реке Дон и вскоре сделалась полковым знаменем у донских казаков.

Благодатная сила этой иконы Божией Матери обнаружилась в 1380 году на Куликовом поле, куда она была принесена донскими казаками и передана в дар святому князю Дмитрию, прозванному Донским. Святой князь с великой верою и благоговением принял этот образ. И накануне сражения икону пронесли среди русского воинства для ободрения и поднятия духа, а затем всю ночь молились перед ней. Святой князь Дмитрий был уверен, что свою победу над татарами он совершил благодаря заступничеству Богоматери, и возносил Ей пламенное благодарение.

Книг о чудесах чудотворных икон Богоматери написано много, и в одной из них святитель Дмитрий Ростовский в заключение говорит: «Конец книжки, но не чудес Пресвятой Богородицы, ибо кто может их исчислить».

Келейной иконой святого Серафима Саровского была икона Божией Матери «Умиление». Елеем от лампады, горевшей перед этой святой иконой, Преподобный помазывал больных, которые получали после помазания исцеление. Подвижник называл икону «Умиление» — «Всех Радостей Радость», и перед ней он скончался, стоя на коленях на молитве.

В Киеве во Владимирском соборе есть дивный образ Богоматери кисти В.М.Васнецова. Она изображена во весь рост, величественная и прекрасная. Богоматерь держит на руках Младенца Христа. Он обращён Ликом к людям и как бы приветствует их и тянется к ним. Одной ручкой Божественное Дитя указывает на Небеса, в которых обретаются Херувимы и Серафимы, а второй тянется к людям с призывом обратиться к Высшему.

Сегодня мы рассмотрим изумительный по красоте и необычности облик Великой Матери под названием «Матерь из Турфана», написанный Н.К.Рерихом в 1924 году.

Турфан — это древнейшее место в Восточном Туркестане, оазис в отрогах Тянь-Шаня. В путевом дневнике «Алтай – Гималаи» Николай Рерих писал: «Говорят: ''Там много подземных ключей, и ещё много в местности подземных ходов''»(1). «На обветшалых, пожелтелых рукописях Турфана звучат гимны Богу, Свету, Солнцу, Вечной Живой Душе, возносятся моления о покое, о восхождении, о мире»(2).

Вот перед нами эта замечательная картина Н.К.Рериха. Облик Мадонны поражает своей необыкновенной грациозностью, женственностью и какой-то особой певучестью линий Eё фигуры. Её Облик — это символ материнства, полный неотразимой нежности, изящества, любви, которая устремлена как к младенцу, так и к Миру Высшему. Это не каноническое изображение Богородицы, как на иконах, но очень необычное, особенное.

Это изображение устремляет наши сердца к Владычице Мира: «Великая Матерь Вседающая! Пошли нам, детям Твоим, Лучи Свои, дающие жизнь. Нам помоги осознать Свет от Твоего Света и жизнь Неба. К жизни, что там, к жизни пространств Твоих Света нас научи в духе касаться и в духе с Тобой пребывать»(3).

У Н.К.Рериха это не единственное изображение Божественной Матери. Нам известны два варианта его картины «Матерь Мира». К ней относится обращение в Учении Живой Этики: «Матерь Мира — великая творческая сила в нашей сущности. Ты жила в культах древних, как земля, как солнце, как огонь, как воздух, как вода. Ты, всему Дательница, Ты, всему откровение Дающая! Ты, Явившая человечеству великое радостное познание Матери; Ты, Указавшая подвиг и Сокрывшая Лик Свой; Ты, Давшая нам явление пространственного Огня; Принявшая на плечи Твои тяжесть человеческих действий; Тебе появим мольбы вернуть нам нашу утерянную улыбку. Яви нам овладение священной Огненной Силой!»(4)

Великое сострадание Богородицы и стремление помочь людям, даже грешникам в аду, нашло отражение в картине Н.К.Рериха «Madonna Laboris» («Труды Мадонны»).

Самосо'зданный ад...

Возведи нас, Благая, из пекла

Неизжитых страстей

и ненужных и мелочных чувств!

Затуманенный ум

без любви покрывается пеплом,

Затвердевшее сердце —

сосуд, что поруган и пуст.

Подними нас в Твои

ароматные райские кущи,

Матерь, давшая жизнь

бесконечным живым существам;

В неземное Твоё бытие

уведи нас, безмерно заблудших,

От сует суеты

допусти в Твой небесный Ашрам.

Чтобы вновь обрели мы,

ушедшие в страны далече,

Свой исходный и вечный,

суждённый космический дом,

Где от всех заблуждений,

иллюзий и противоречий

Мы гармонию мира

и радость любви обретём.

Н.Д.Спирина. Труды Мадонны

24 сентября 2000 г.

ЗАСТУПНИК И МОЛИТВЕННИК

Слово на «круглом столе» Сибирского Рериховского Общества

Мы обращаем всегда особое внимание на картины Н.К.Рериха, на которых изображены великие облики подвижников, потому что это не случайно. Нужно обратить на них внимание и начать изучать, это имеет огромное значение для нашего продвижения.

У Рериха есть две картины: «Прокопий Праведный отводит тучу каменную от Устюга Великого» и «Прокопий Праведный за неведомых плавающих молится». О нём мы и хотим сегодня рассказать.

Будущий Прокопий Праведный был по происхождению из варягов. В молодости он занимался торговлей и часто бывал по торговым делам в Новгороде. Новгород прельщал его не только возможностью торговать, но главным образом привлекал его своими храмами. Бывая в Новгороде, Прокопий любил уходить в пригородные монастыри и беседовать с иноками о Боге.

Недалеко от Новгорода, на правом берегу Волхова, стояла Хутынская обитель, основанная преподобным Варлаамом. Этот великий подвижник ещё при жизни своей творил чудеса и имел дар прозорливости. И вот к этому любимому и чтимому всеми новгородцами угоднику Божию пришёл однажды юный купец и поведал ему своё сокровенное желание: бросить суету мирскую, покинуть дом и друзей, раздать богатство нищим и посвятить себя Богу. Прозорливый старец с радостью принял молодого варяга в свою обитель.

И тот показал такое усердие в монашеских послушаниях, что преподобный Варлаам вскоре постриг его в иноки под именем Прокопия.

Прокопий построил на свои средства новый храм в обители; всё, что имел, до последней копейки, раздал нищим и весь отдался служению Богу. И все прославляли его смирение и готовность терпеть ради Христа самые тяжёлые лишения. Эти речи смущали Прокопия, он боялся соблазна возгордиться. И потому, испросив благословения игумена, он решается покинуть Хутынскую обитель и искать такого глухого, забытого всеми места, где бы никто его не знал.

Однажды, по окончании вечерней молитвы, когда иноки разошлись по своим кельям, Прокопий, не замеченный никем, оставил обитель и пошёл на восток. Путь его был опасен и тяжёл. Ему приходилось переплывать реки, вязнуть в топких болотах, продираться сквозь непроходимую лесную чащу. Скоро от его одежды остались одни лохмотья, ноги были изранены, но Прокопий как будто не замечал ничего. Так прошёл он не одну сотню вёрст, пока не добрался наконец до Великого Устюга, небольшого города, лежащего на высоком берегу при слиянии рек Сухоны и Юга.

В Устюге Прокопий поселился в полуразвалившейся, заброшенной хижине, но большую часть времени проводил на папертях церковных. В этом диком краю никто никогда не слыхал о молодом иноземном купце, добровольно отказавшемся от всех земных благ. Да и кто смог бы узнать в этом исхудалом оборванце молодого, стройного красавца купца? В Великом Устюге Прокопий был простым нищим, неведомо откуда пришедшим, получающим милостыню наравне с другими нищими. Но для его смирения и этого казалось мало: Прокопий принял на себя подвиг юродства во Христе.

Юродство заключается в том, что человек ради Христа отказывается от всех удобств жизни, от дома и семьи; когда совсем не заботится о своём внешнем виде: носит самую старую, рваную одежду, ходит всегда — зимой и летом — босой; когда питается чем Бог послал. По внешнему виду юродивый — это всегда странный человек, не похожий на других ничем; и речь юродивого часто состоит из коротких, малопонятных фраз. Но внутренне — это святой человек, человек одной заботы — как бы лучше послужить Богу. Ради Христа юродивый готов терпеть и голод, и холод, и всякую обиду.

В грязном рубище, с босыми ногами, посиневшими от стужи, с длинными спутанными волосами, без шапки ходил Прокопий по городу, возбуждая у одних жалость, а у других — грубые насмешки и издевательства. И чем хуже, чем грубее обходились с ним, тем радостнее и светлее становилось у него на душе. Он благодарил Бога за каждое новое оскорбление и тайно молился за своих обидчиков. Свой ум и свои знания он тщательно скрывал от людей, притворяясь полоумным и заставляя их смеяться и пожимать плечами над его странными, непонятными для них речами. Следуя обычаю юродивых, Прокопий поселился на паперти соборного храма. Там проводил он ночи, погружённый в молитву. Ночью, когда никто не мог его видеть, Прокопий преображался: в его глазах отражался глубокий мир и ум, его лицо становилось одухотворённым, сияющим небесной красотой; его уста возносили к Богу хвалы и благодарения. Он молил Создателя не только о себе, но и за весь христианский люд, за жителей Устюга, позабывших Бога, погружённых в суетность и грехи, за ненавидящих и обижающих его.