Дефекация и воспитание чистоплотности 3 страница
Сегодня многие родители уже не налагают запрета на мастурбацию. Они считают ее естественной и знают, что запрещать ее опасно. Отлично. Просто прекрасно. Но некоторые из этих просвещенных родителей останавливаются перед следующим шагом. Они не возражают, если их маленькие сыновья играют в сексуальную игру со своими сверстниками, но их охватывает тревога, если в сексуальную игру играют маленькие мальчик и девочка.
Если бы моя добрая и добра желавшая мать проигнорировала нашу с сестрой, которая была на год младше меня, сексуальную игру, у нас были бы неплохие шансы вырасти людьми, более или менее здоровыми в отношении секса.
Не знаю, сколько случаев импотенции и фригидности у взрослых началось с первого вмешательства в гетеросексуальные отношения раннего детства. И интересно, в какой мере гомосексуальность восходит к терпимости в отношении гомосексуальной игры и запрету гетеросексуальную игру. А гетеросексуальная игра в детстве, я полагаю, — столбовая дорога к здоровой, уравновешенной взрослой сексуальной жизни. Дети, не испытавшие напыщенных нравоучений в отношении секса, достигают здорового отрочества, а не отрочества беспорядочных связей.
Я не знаю ни одного аргумента против любовной жизни юных, который выдерживал бы критику. Практически всякий такой аргумент основан на подавленной эмоции или на ненависти к жизни — я имею в виду религиозные, морализаторские, традиционалистские и рационалистические аргументы. Ни один из них не отвечает на вопрос, зачем природа дала человеку такой сильный сексуальный инстинкт, если молодым запрещается пользоваться им до тех пор, пока это не санкционируют старейшины общества. Старейшинам — во всяком случае некоторым из них — принадлежат акции компаний, которые ставят фильмы, полные сексуального призыва. Или компаний, которые продают всякого рода косметические средства, делающие девочек более привлекательными для мальчиков. Или компаний, которые издают журналы, приманивающие читателей садистскими рисунками и историями.
Я знаю, что сегодня не может быть и речи о нормальной сексуальной жизни подростков, но я уверен, что это правильный путь к завтрашнему здоровью. Я могу это написать, но если бы у себя в Саммерхилле я позволил моим ученикам-подросткам спать вместе, власти немедленно закрыли бы мою школу. Я думаю о далеком завтра, когда общество, наконец, поймет, как опасно подавление в сексуальных вопросах.
Я вовсе не ожидаю, что тогда в Саммерхилле вообще не будет детей-невротиков, потому что кто же может быть свободен от комплексов в современном обществе? Однако я надеюсь, что этот призыв к свободе от искусственных сексуальных табу все-таки позволит создать жизнелюбивый мир для будущих поколений.
Изобретение противозачаточных средств должно со временем привести к новой морали в сфере секса, если иметь в виду, что страх последствий едва ли не сильнее всего определяет сексуальное поведение. Чтобы быть свободной, любовь должна чувствовать себя безопасной. У молодых сегодня мало возможностей для любви в прямом смысле слова. Родители не позволяют своим сыновьям или дочерям жить в грехе, как они это называют, так что юным любовникам приходится искать убежища в густом лесу, в парке или в машине. Таким образом, всё против наших молодых. Обстоятельства вынуждают их превращать то, что должно быть приятным и радостным, в нечто скверное и греховное, в грязь и хитрость, в стыдливые смешки.
Те же табу и страхи, которые формируют сексуальное поведение, создают и извращенцев, насилующих маленьких девочек в парках, и садистов, пытающих евреев и негров.
Сексуальные запреты ограничивают сексуальные помыслы собственной семьей. Запрет на мастурбацию побуждает ребенка заинтересоваться действиями родителей. Всякий раз, когда мать ударяет ребенка по ручкам за то, что он трогает свои гениталии, сексуальные побуждения бессознательно связываются с матерью, и тайное отношение к ней обретает формы желания и сопротивления, любви и ненависти. В несвободной семье процветает подавление. Оно помогает взрослым сохранять власть, но достигается это ценой множества разнообразных неврозов.
Если бы сексуальному интересу было позволено перешагнуть через ограду участка к мальчику или девочке из соседнего дома, власть семьи оказалась бы под угрозой; связь с отцом или матерью ослабла, и ребенок эмоционально оторвался бы от семьи. Возможно, мои слова прозвучат абсурдно, но связь ребенка с родителями — непременная опора авторитарного государства, так же как проституция необходима для того, чтобы сберечь нравственность примерных девочек из хороших семей. Отмените сексуальное подавление, и молодежь будет потеряна для власти.
Отцы и матери повторяют то, что делали их родители: они воспитывают почтительных и целомудренных детей, забывая ради собственного спокойствия все потаенные сексуальные игры и порнографические истории своего собственного детства и горький протест против родителей, который приходилось непрестанно подавлять с чувством вины. Отцы и матери не понимают, что создают у детей то же чувство вины, которое делало их самих многие годы назад несчастными.
Серьезные неврозы у человека берут начало с самого раннего генитального запрета: не прикасайся! Импотенция, фригидность, тревожность в дальнейшей жизни начинаются со связывания рук или их отодвигания, как правило сопровождаемых шлепком. Ребенок, которому не мешают касаться своих гениталий, имеет все шансы вырасти с естественным, счастливым отношением к сексу. Сексуальная игра среди маленьких детей — естественное здоровое действие, на которое не нужно смотреть косо. Напротив, ее следует поощрять как прелюдию к здоровым отрочеству и взрослой жизни. Если родители не отдают себе отчета в том, что их дети все равно предаются сексуальной игре в укромных уголках, то они просто страусы, прячущие головы в песок. Такого рода подпольные, тайные игры создают чувство вины, которое сохраняется на всю последующую жизнь и, когда эти дети становятся родителями, обычно выдает себя неприятием сексуальной игры их детей. Вывести сексуальную игру из укромных уголков — вот то единственно здоровое, что следует сделать. В мире было бы бесконечно меньше преступлений на сексуальной почве, если бы сексуальная игра детей принималась как норма. Именно этого и не видят высоконравственные родители, они не могут или не смеют признать, что сексуальные преступления и аномалии всякого рода являются прямым результатом неприятия секса в раннем детстве.
Знаменитый антрополог Малиновский рассказывает, что у жителей островов Тробриан не существовало гомосексуализма до тех пор, пока шокированные миссионеры не разделили мальчиков и девочек по отдельным помещениям. У них не было ни насилия, ни сексуальных преступлений. Почему? Потому что маленьким детям было неведомо подавление секса.
Для родителей сегодня вопрос стоит так: хотим ли мы, чтобы наши дети были похожи на нас? Если да, то должно ли общество продолжать жить так, как оно живет сейчас — с насилием, с убийствами на сексуальной почве, несчастливыми браками и невротичными детьми? Если ответ на первый вопрос — «да», то и на второй следует ответить так же. И оба ответа — прелюдия к атомному уничтожению, поскольку они требуют продолжения ненависти, которая неизбежно будет выплескиваться в войнах.
Я спрашиваю высоконравственных родителей: так ли уж будет вас беспокоить сексуальная игра детей, когда начнут падать атомные бомбы? Будет ли для вас все так же важна девственность ваших дочерей, когда облака атомного взрыва сделают саму жизнь невозможной? Когда ваши сыновья окажутся призванными на военную службу ради Великой Смерти, неужели вы все еще будете лелеять свой маленький храмик веры в необходимость подавления всего, что есть хорошего в детстве? А бог, которому вы кощунственно молитесь, спасет ли он тогда ваши жизни и жизни ваших детей?
Некоторые могут ответить, что земная жизнь — это только начало, и в ином мире не будет ни ненависти, ни войны, ни секса. В таком случае закройте эту книгу — у нас с вами нет ничего общего.
Для меня вечная жизнь — это мечта, вполне понятная, впрочем, потому что человек потерпел неудачу практически во всем, кроме механических изобретений, но мечта не столь уж прекрасная. Я хочу увидеть рай на земле, а не в облаках. И очень трогательно, что большинство людей стремятся к тому же. Они хотят, но не имеют воли добиваться этого, воли, которая была изуродована первым же шлепком, первым сексуальным запретом.
У родителей нет никакой возможности отсидеться в сторонке. Они должны сделать выбор между виновато-тайным сексом и открытым, здоровым, счастливым. Если родители выбирают общепринятый стандарт морали, им не следует жаловаться на убожество сексуально извращенного общества, потому что оно есть продукт этой самой морали. Родители тогда не должны ненавидеть войну, потому что ненависть к себе, которую они взращивают у своих детей, будет выражаться в войне. Человечество больно, духовно больно из-за тревоги и вины, приобретенных в детстве. Это просто бич нашего общества.
Когда Зое было 6 лет, она пришла ко мне и сказала: «У Вилли самый большой петушок среди малышей, но миссис X (посетительница) сказала, что говорить петушок — неприлично». Я, конечно, сразу уверил ее, что ничего неприличного здесь нет. А про себя я обругал эту женщину за невежество и узость взгляда на детей. Я еще могу сносить пропаганду в области политики или манер, но когда кто-нибудь нападает на ребенка, заставляя его чувствовать себя виноватым по поводу секса, я решительно даю сдачи.
Все наше плотоядное отношение к сексу, наш хамский гогот в мюзик-холлах, царапанье непристойностей на стенах туалетов и тому подобное вырастают из чувства вины, созданного подавлением мастурбации в младенчестве, и из загнанной в укромные уголки детской сексуальной игры. Тайная сексуальная игра есть в каждой семье. Именно из-за таинственности и связанной с ней вины возникает так много фиксаций на братьях и сестрах, фиксации растягиваются на всю жизнь и делают невозможными счастливые браки. Если бы сексуальная игра между пятилетними братом и сестрой принималась как нечто естественное, каждый из них со временем свободно перенес бы свой сексуальный интерес на объекты за пределами семьи.
Крайние формы ненависти к сексу обнаруживаются в садизме. Ни один человек с благополучной сексуальной жизнью не смог бы мучить животное, пытать человека или отстаивать существование тюрем. Ни одна сексуально удовлетворенная женщина никогда не осудила бы мать незаконнорожденного ребенка.
Конечно, я подставляюсь под обычное обвинение: у этого человека только секс на уме. Секс — еще не всё в жизни, есть дружба, работа, радость и печаль. Почему все время только о сексе?
Отвечаю. Секс — источник величайшего удовольствия в жизни. Когда есть любовь, секс приносит наибольшее наслаждение, потому что он — высшая форма, в которой человек может отдавать и получать. И все же совершенно очевидно, что люди ненавидят секс, иначе ни одна мать не запрещала бы мастурбацию, и ни один отец не запрещал бы сексуальные связи вне брака, иначе не было бы непристойных шуток в мюзик-холлах, не было бы такой потери общественного времени на просмотр любовных фильмов и чтение любовных романов. Люди просто занимались бы любовью.
Почти все наши фильмы связаны с любовью, и это доказывает, что секс — самый важный фактор в жизни человека. Интерес к подобным фильмам в основном невротический, это интерес людей, испытывающих в связи с сексом чувство вины и фрустрации. Неспособные вследствие чувства сексуальной вины любить естественно, они толпой идут на фильмы, изображающие любовь романтической и даже красивой. Люди с подавленной сексуальной жизнью изживают свой интерес к сексу, перенося его на других. Ни одному мужчине, ни одной женщине с полноценной любовной жизнью не пришло бы в голову сидеть дважды в неделю в кинотеатре, глядя на дрянные картинки, являющиеся лишь имитацией реальной жизни.
Точно так же обстоят дела и с популярными романами. Речь в них обычно идет либо о сексе, либо о преступлении, а как правило, о сочетании того и другого. Очень популярный роман «Унесенные ветром» был здесь на первом месте не потому, что действие разворачивается на фоне трагедии гражданской войны и рабства, а из-за того, что в центре этой истории была скучная эгоцентричная девица и ее любовные похождения.
Журналы мод, косметика, полуголые шоу, утонченные изощренные ревю, сексуальные анекдоты — все это прямые свидетельства того, что секс — важнейшая вещь в жизни. И в то же время все эти книги, фильмы и голоногие шоу показывают только одобренные обществом внешние стороны секса.
Один только Лоуренс* показал всю неправду сексуальных фильмов, изобразив, как сексуально подавленный юноша, полный страха перед девушками своего круга, изливает все свои сексуальные чувства на голливудскую звезду, а потом отправляется домой мастурбировать. Лоуренс, конечно, не имел в виду, что мастурбировать нельзя, он продемонстрировал, что именно нездоровая сексуальная жизнь вынуждает прибегать к мастурбации в сочетании с фантазиями о кинозвездах. Здоровый секс наверняка искал бы себе партнера поближе.
*Д. Г. Лоуренс (1885 — 1930) — известный английский писатель.
Подумайте об огромных прибылях, которые извлекают из подавленного секса люди, занятые в индустрии моды, торговцы помадой, церковь, театр и кинематограф, авторы бестселлеров и производители чулок.
Было бы глупо говорить, что сексуально свободное общество отменило бы красивую одежду, конечно нет. Всякая женщина хочет выглядеть как можно лучше перед мужчиной, которого она любит, любой мужчина желает выглядеть элегантным, отправляясь на свидание с девушкой, но исчез бы фетишизм, преувеличенная оценка видимости в связи с запретностью реальности. Сексуально подавленные мужчины перестали бы глазеть на женское белье в витринах магазинов. Ужасно жаль, что сексуальный интерес загнан в подполье. Величайшему наслаждению в мире люди предаются с чувством вины. Это подавление отторгается в каждый аспект человеческой жизни, делая ее узкой, несчастливой, полной ненависти.
Возненавидьте секс — и вы возненавидите жизнь. Возненавидьте секс — и вы не сможете любить своего ближнего. Если вы ненавидите секс, ваша сексуальная жизнь будет в лучшем случае неполной, в худшем вас ждут импотенция или фригидность. Именно поэтому рожавшие женщины так часто говорят, что секс — чересчур дорогое удовольствие. Если сексуальное желание не удовлетворяется, оно должно во что-то перелиться, потому что это слишком сильная потребность, чтобы ее можно было просто уничтожить. И обычно она превращается в тревогу и ненависть.
Мало кто из взрослых смотрит на половой акт как на отдачу, иначе доля людей, страдающих от импотенции и фригидности, не была бы, как утверждают некоторые специалисты, около 70%. Для многих мужчин совокупление есть вежливое насилие; для многих женщин это утомительный обряд, который надо вытерпеть. Тысячи замужних женщин никогда в жизни не испытывали оргазма; и даже среди образованных мужчин есть такие, кто не знает, что женщина способна его испытывать. При подобном положении вещей потребность отдавать в сексуальных отношениях, естественно, становится крайне редкой, эти отношения обречены быть более или менее жестокими и непотребными. Извращенцы, которые требуют, чтобы их хлестали кнутами или, наоборот, позволили бить женщину веревками, — просто крайние случаи: эти люди благодаря неверному сексуальному воспитанию не способны предлагать любовь, кроме как в скрытой форме ненависти.
Каждый из старших учеников Саммерхилла знает из разговоров со мной и из моих книг, что я одобряю полноценную сексуальную жизнь для всех, кто этого хочет, вне зависимости от возраста. А на лекциях меня часто спрашивают, обеспечиваются ли воспитанники Саммерхилла противозачаточными средствами и если нет, то почему. Старый и досадный вопрос, задевающий глубокие эмоции в каждом из нас. То, что я этого не делаю, постоянно тревожит мою совесть, потому что компромиссы для меня трудны, они лишают меня покоя. В то же время предоставить противозачаточные средства детям — независимо от того, достигли они совершеннолетия или нет, — было бы прямой дорогой к закрытию моей школы. Человек не может пойти в своей практике дальше, чем разрешает закон.
Известный вопрос, задаваемый критиками детской свободы, таков: а почему бы тогда не позволить маленьким детям наблюдать сексуальные акты? Ответ, что это может причинить травму, жестокое нервное потрясение, неверен. У жителей островов Тробриан, по Малиновскому, дети видят не только сексуальные акты родителей, но рождение и смерть и относятся ко всему происходящему как к чему-то обыденному, и это не причиняет им никакого вреда. Не думаю, что наблюдение сексуального совокупления причинило бы какой-нибудь вред эмоциональной сфере саморегулирующегося ребенка. Единственно честный ответ на этот вопрос состоит в том, что любовь в нашей культуре не является публичным делом.
Я не забываю о том, что многие родители по религиозным или иным соображениям отрицательно относятся к сексу, считают его греховным. С ними ничего не поделаешь. Их нельзя обратить в нашу веру. Но мы должны бороться, когда они покушаются на право наших собственных детей на свободу — генитальную или любую другую.
Остальным родителям я говорю: вас ждут нелегкие дни, когда ваша шестнадцатилетняя дочь захочет жить собственной жизнью. Она будет возвращаться домой в полночь. Ни в коем случае не спрашивайте ее, где она была. Если она не росла в условиях саморегуляции, она солжет вам точно так же, как лгали вы и как лгал я своим родителям.
Когда моей дочери будет 16, случись мне обнаружить, что она влюблена в какого-нибудь бесчувственного типа, у меня тоже будет о чем поволноваться. Я знаю, что буду бессилен что-либо сделать. Надеюсь, мне хватит ума и не пытаться. Поскольку она росла саморегулирующимся ребенком, я надеюсь, что она не влюбится в неподходящего парня, но наверняка знать это нельзя.
Я уверен, что многие нежелательные связи в своей основе являются протестом против родительской власти. Мои родители мне не доверяют, ну и пусть. Я буду делать, что хочу, а если им это не нравится, пусть подавятся.
Вы будете бояться, как бы вашу дочь не совратили, но девушек, как правило, не соблазняют, они — равноправные участницы взаимного обольщения. Шестнадцатилетие не должно быть слишком трудным рубежом, если раньше ваша дочь была вам другом, а не подчиненной. Вам придется признать, что нельзя прожить чужую жизнь и невозможно передать другому свой опыт в таких сущностных вещах, как чувства.
В конце концов ключевым вопросом является отношение к сексу в семье. Если оно — здоровое, вы можете спокойно выделить дочери отдельную комнату и выдать ей ключ от нее. Если же оно — нездоровое, дочь будет искать дурного секса — и, возможно, с дурными людьми, И вы ничего не сможете с этим поделать.
То же и с вашим сыном. Вы не будете беспокоиться о нем так же сильно, как о дочери, потому что он не может забеременеть, и все же при неверном отношении к сексу он легко может разрушить свою жизнь.
Счастливых браков совсем немного. Учитывая характер раннего воспитания, которое получило большинство людей, поразительно, что счастливые браки вообще встречаются. Если секс грязен в детской, то он не может быть особенно чистым и в супружеской постели. Если сексуальные отношения не сложились, в браке не складывает ничего. Двое несчастных, воспитанных в ненависти к сексу, обречены ненавидеть друг друга. Ничего не получается и с детьми, потому что им не хватает семейного тепла, необходимого для того, чтобы они смогли потом наполнить теплом и свою взрослую жизнь. Сексуальная подавленность родителей бессознательно передается и им. Самые трудные дети — дети именно таких родителей.
Половое воспитание
Если родители не только не запрещают детям задавать любые вопросы, но и честно отвечают на них, половое воспитание становится естественной частью детства. Очень вредны псевдонаучные объяснения. Я знаю юношу, который получил именно такое воспитание и жалуется, что краснеет всякий раз, когда кто-то произносит слово «опылять». Фактическая сторона вопроса, конечно, существенна, но эмоциональное содержание гораздо важнее. Доктора знают все об анатомии секса, но как любовники они не лучше папуасов, а скорее всего гораздо хуже.
Ребенка интересует не столько само сообщение отца о том, что тот вкладывает свою пипиську в мамину пипиську, сколько то - зачем папа это делает. Ребенок, которому позволена его собственная сексуальная игра, не станет спрашивать, зачем это нужно.
Обучение сексу не нужно саморегулирующемуся ребенку, потому что сам термин «обучение» предполагает предыдущее невежество в предмете. Если естественное любопытство ребенка всегда удовлетворяется открытыми и бесстрастными ответами на все его вопросы, секс не окажется чем-то таким, чему надо специально обучать. В конце концов мы ведь не даем ребенку уроков по перевариванию пищи или по его экскреторным функциям. Сам термин «сексуальное обучение» порожден запретностью и таинственностью секса.
Включение сексуального обучения в программы закрытых частных школ создает опасную возможность усиления сексуального подавления посредством морализирования. Термин «сексуальное обучение» предполагает формальный, неуклюжий урок по анатомии и физиологии, когда испуганный учитель все время опасается, что предмет разговора может соскользнуть на запретную территорию.
В большинстве частных школ сказать детям полную правду о любви и деторождении означало бы увольнение. Общественное мнение, представленное матерями, не потерпело бы этого. Мне известны случаи, когда разгневанная мать угрожала страшными карами учительнице, якобы развратившей ее ребенка своим «лживым, безбожным, непристойным преподаванием».
В то же время единственное, что мешает нам дать свободному ребенку то знание о сексе, которое его интересует, — наше неумение делать вещи понятными. Ребенок спрашивает, почему не каждый конь — жеребец и почему не каждый баран — производитель. Ответ предполагает использование понятий, выходящих за пределы понимания четырехлетнего малыша, потому что кастрацию невозможно объяснить в простых словах. Здесь каждый родитель должен постараться объяснить все как можно лучше, избегая, однако, лжи или искажения сути.
Пятилетний мальчик обнаружил презерватив в кармане отца и, естественно, спросил, что это такое. Он выслушал ясное и простое объяснение отца без каких-либо видимых эмоций.
В определенных случаях, однако, я не вижу ничего дурного в том, чтобы сказать ребенку, что предмет этот слишком труден для него и ему надо подождать. В конце концов мы часто говорим это в других ситуациях. Например, когда ребенок спрашивает, как работает двигатель или кто сделал бога, родители говорят ведь, что ответ слишком сложен для его возраста.
Гораздо лучше и безопаснее отложить разговор, чем, подобно некоторым глупым родителям, говорить ребенку слишком много. Я вспоминаю одну ученицу, пятнадцатилетнюю швейцарскую девочку, которая говорила: «Ирмгард (которой было 10 лет) думает, что детей приносит доктор. Я знаю, откуда берутся дети, давным-давно. Мне мама рассказала. Она мне много рассказала». Я спросил ее, что еще она знает, и она рассказала мне все о гомосексуализме и извращениях. Это был как раз тот случай, когда говорить ребенку правду — столько правды — глупо. Матери следовало ответить только на тот вопрос, который ребенок задавал. Непонимание сущности детства заставило ее рассказать ребенку гораздо больше того, что он мог усвоить. В результате девочка — невротик. И все же в главном, я думаю, эта немудрая мать была мудрее, чем та, которая умышленно лжет своему ребенку, когда он спрашивает о тайне деторождения. Потому что ребенок вскоре выяснит, что мать солгала. Когда ребенок узнает правду, а вернее, как правило, грязно рассказанную приятелями полуправду, ему покажется, что он понимает, почему мать солгала ему: не могла же мама рассказывать мне про эту мерзость.
Таково сегодня отношение общества к деторождению. Это — дело грязное и стыдное. Одного того, что беременная женщина старается одеваться так, чтобы скрыть свое состояние, достаточно, чтобы проклясть то, что мы называем нашей моралью.
Есть матери, которые рассказывают своим детям правду о деторождении, но даже среди них многие лгут о сексе. Они не смеют сказать своим детям, что сексуальное взаимодействие приносит огромное удовольствие.
Ни моей жене, ни мне никогда не приходилось задумываться о сексуальном образовании Зои. Все это казалось таким простым, очевидным и очаровательным, даже если и случались иногда какие-то неловкие моменты, как в тот раз, когда Зоя проинформировала незамужнюю посетительницу, что она, Зоя, появилась на свет в результате того, что папа оплодотворил маму, добавив с интересом: «А кто оплодотворяет тебя?»
Между прочим, мы обнаружили, что саморегулирующийся ребенок очень рано научается такту. Так Зоя могла разговаривать в 3,5 года, но к 5 годам наша дочь уже начала понимать, что некоторые вещи некоторым людям говорить не следует. Подобную искушенность в житейских делах я наблюдал и у других детей, которые, в отличие от Зои, не росли в условиях саморегуляции с самого начала.
С тех пор как Фрейд доказал существование сексуальности у маленьких детей, для изучения ее проявлений было сделано явно недостаточно. О сексуальности младенцев написаны книги, но, насколько мне известно, никто не написал книгу о саморегулирующихся детях. Наша дочь не проявляла никакого сколько-нибудь заметного интереса ни к собственному полу, ни к полу приятелей по играм. Она всегда видела нас обнаженными в ванной и туалете. К моему удовлетворению, она опровергла утверждение некоторых психологов, что существует инстинктивная, бессознательная, врожденная скромность, которая заставляет ребенка смущаться при виде гениталий взрослого или его естественных отправлений. Эта теория, равно как и теория о врожденном чувстве вины по поводу мастурбации, — полная чепуха.
Родители ребенка, который растет в условиях саморегуляции, скорее всего, избегнут опасных и глупых ошибок, сопутствующих сексуальному обучению, тех ошибок, которые связывают секс с чем-то неправильным и греховным. Но я не уверен, что нет опасности с другой стороны, идеалистической. Задолго до того, как возникли какие-либо разговоры о саморегуляции, некоторые родители учили своих детей, что секс — это нечто священное и духовное, к чему следует относиться с восторгом, изумлением и своего рода мистическим почтением. Современные родители, возможно сознательно и не имея никакой склонности следовать учению такого рода, все же иногда соскальзывают в нечто подобное: поклонение сексуальной функции как новонайденному богу. Такое поклонение трудно определить. Возможно, это слишком тонко для определения. Но я прямо чувствую, как сексу придается характер святости, а голос при упоминании о нем чуть-чуть меняется. Такое отношение предполагает страх перед порнографией: боже, если я не буду говорить о сексе с благоговением, могут подумать, что я один из тех, кто считает его поводом для анекдотов. Я испытываю некоторое замешательство, когда слышу, как искренние молодые родители говорят о сексе почти теми же словами и в том же благоговейном тоне, как старая гвардия говорила о святых мощах. Секс так долго был предметом вульгарных шуток, что появилась тенденция бросаться в другую крайность и делать его не подлежащим упоминанию — не потому, что это слишком скверно, а потому, что слишком возвышенно. Такое отношение непременно приведет к новому страху перед сексом и к его подавлению. Для того, чтобы ребенок естественно относился к сексу и в дальнейшем имел здоровую любовную жизнь, секс должен оставаться на земле. Он сам содержит в себе всё, и любые потуги улучшить или возвысить его напоминают пустые попытки раскрашивать живые цветы.
Рассказывать ребенку о том, что секс священен, означает просто использовать новый вариант старой истории о том, что грешники отправятся в ад. Если вы согласны называть еду, питье и смех священными, тогда я с вами, когда вы называете священным секс. Мы можем называть священным всё, но, если мы выбираем для этого только секс, тогда мы обманываем себя и дезориентируем детей. Это ребенок священен, священен в том смысле, что он существо, которое не должно быть испорчено невежественным обучением.
Поскольку религиозная ненависть к сексу постепенно умирает, появляются другие его противники. У нас уже есть энтузиасты сексуального обучения, которые показывают детям диаграммы и рассказывают о пчелах и опылении, тем самым как бы утверждая, что секс — просто наука. Ничего такого уж восхитительного, правда? Нас всех так вышколили по поводу секса, что нам почти невозможно найти срединный, естественный путь. Мы все выступаем слишком резко либо за секс, либо против. Быть за секс хорошо, но быть за секс в знак протеста против собственного антисексуального воспитания в детстве — это скорее всего невроз. Отсюда и необходимость найти здоровое отношение к сексу, отношение, которое возможно только на пути невмешательства в естественную сексуальность ребенка и принятия его отношения к сексу.
Если это звучит туманно или кажется невозможным, я бы предложил молодым родителям: избегайте всякого проявления стыда, отвращения или высоконравственных чувств, воздержитесь от обучения, но и не останавливайте близких, когда они говорят о сексуальных вопросах. Тогда и только тогда сексуальные отношения ребенка будут формироваться без подавления или ненависти к плоти. Для такого ребенка секс никогда не станет предметом обучения, профилактики или чего-нибудь еще в этом роде, в этом просто не будет необходимости.