Ребята сидят по домам и не прячутся

Это ж надо было так насвинячиться...

А ведь нужно было пройти всё: школьную бутылочку со слюнявыми поцелуями, дурака под раздевание, чтобы сейчас, поглаживая седеющий висок, глядя на себя в зеркало подмигнуть: «А помнишь?»…

…А помнишь, как говорила Катя из фильма «Москва слезам не верит» и Карлсон из «Карлсона»??? - так вот я сейчас «В самом расцвете сил и жизнь только начинается».

Жизнь начинается новым днём с рассвета.

Первыми просыпаются будильники. Они подпрыгивают, приплясывают, мигают и переливаются. Захочешь, чтобы надоела любимая мелодия, поставь её на будильник.

Я проснулся, протёр глаза на жопе, которую сорок пять лет по ошибке принимал за голову.Ту голову, дочернюю фирму наверху и предназначенную для насыщения жопы едой…

Любимая мелодия осточертела.

Цифра чиста в искажениях, но винил и даже уголь имеют голос. Поцарапанный граммофон морской ракушкой вы-даёт скрип пластинки. На плите в унисон подпевает яич-ница – шипит, как граммофон.

Годы юности ползли черепахой.

В хорошем смысле этого слова: зримо внимая мир, чувст-вуя каждую травинку и приминая своим панцирем.

Сколько знамён выцвело с тех пор?

Ещё Партия играла с народом в Рулевые игры, ещё указа-тельный палец Советов не отвалился, но не сталинским аршином отмерены высотки.

Не хрущёвским половодьем разлилась водочка. Водка была крепче, пьянка мокрей, начало танца присядестей.

В пыльном чулане за паутиной сплетничали перестроеч-ные газеты, журналы «Огонёк» и «Юность». Аргументы газетными фактами били по мухам, вколачивая в стену свинец развенчивания. ГДР-овские переводки на шкафах и дембельских чемоданах.

Ассортимент пива - Жигулевское и Ячменный колос.

Фотоаппарат «Смена» - жизнь, отпечатанная своими руками, а не электронными цифрами зумированных

Кодаков, Сонь и Самсунгов.

Мы были молоды, полны надежд и обладали полным отсутствием мозгов.

А сейчас живём скучно, как в Белоруссии - кругом боло-та. Болота повседневности, а в глазах тусклый блеск выц-ветшей жизни.

Мы, мусорные баки, в которые продолжают кидать вся-кий хлам.

Величие мусорных баков.

Величественнее стаканов портвейна.

И мы, с открытыми крышками души и незатянувшимся сердечным темечком.

…Но развеет печаль старый друг и новый анекдот.

Элегическая хандра.

Лишь пьянка и друзья закрасят горестной разлуки карнавал. Мы, заправленные и вскормлённые на порт-вейновом топливе и отшлифованные спиртом «Royal»,не можем сравниться с оранжерейными 9-ти градусными текильщиками и махитовцами нынешнего поколения.

Мы – бронированное стекло иллюминатора космических кораблей. Нынешние – хрустальная стопка на тонкой ножке из маминого серванта.

Мы служили в армии, а не в этих потешных войсках скейтбордной дивизии. Потому что, характер в нас вырабатывали твёрдый, как шанкр.

Ведь всё закладывается в детстве. Это потом будут ломбарды, квартира под ссуду в банке.

Блинная и пельменная сытней и алкогольней крепче всяких баров/пабов. Сегодня в этих пабах/барах на дэнс-поле ди-джей, напичканный ЛСД, мотает головой, дер-жась за наушники, и царапает винил для подмастерьев мастер-карда, пытаясь придать вращению обратный ход. Пластинка, вращаясь на 33 оборота, и вернувшись нас-только же лет назад, крутит песни Антонова, и девочки ломают шейк, поставив на пол в середине круга сумочки и ридикюли.

P. S

Ах, это детство длиною в жизнь.

Всё, что после него - лишь мгновение.

Оттуда до коммунизма 20 лет.

Из детства до светлого будущего – рукой подать.

Отсюда в НЕГО - НИКОГДА.

Движение синусоидой по оси координат:

Ось Х – путь в коммунизм. Ось Y – религия в небеса.

В точке пересечения – реальность. Реальность - НОЛЬ.

Тормоза к продвижению, гири для взлёта.

Будущее осталось за спиной. Прошлое светит ярко в макушку: равновесие судьбы под лопаткой.

Оглядываюсь назад: моя жизнь – полинявшие календари,

непроявленные фотографии.

В памяти пьянки, которые не помню, а после них надутый зоб обожравшегося пылесоса.

Река детства пересохла и стала совсем ручная. Накинуть поводок на послушный ручей и повернуть вспять, в тот исток, откуда всё началось, потащить назад к полным берегам.

Верните мне прежний глобус, чтоб вращался как раньше: чтобы познавать краски жизни из простых карандашей и цветной акварели. Нарисуй мне эту жизнь.

Пухлыми весенними листьями и влажным осенним вет-ром, солнечным зайчиком от маминого зеркальца по без-заботным лужам разрисованного асфальта.

Отбели кремом из вафельной трубочки и глазурью школь-ного пирожного.

Выпускным вечером и армейским утром.

Трепетными объятиями нежных ладоней и сонным поце-луем первой любви. Смятой простынею прощального детства и вкусом губной помады.

Постельным кофе и сигаретной затяжкой.

Август ещё не закончен, но в чернильнице уже плещется сентябрь. Взросление, как окончание летних каникул.

Солнечное Детство идёт в параллель с летом.

Я стараюсь удержать август за подол красно-жёлтого платья, а в руках дымится лоскут тлеющего сентября.

Лист запутался в щеке.

Август уходит, уводя за руку лето... По жухлой траве, по утренней росе и холодным зорькам... Сахарной теплотой арбузов и ароматными гроздьями винограда...

Теплыми ладонями и одним рассветом на двоих...

Босоногий рассвет одел скошенные поля в жёлтые тапоч-ки теплых стогов. Листья в лесу, как разбросанные краски акварели. Хожу по листве, окрашенными ногами в летних лугах внимаю запах трав.

Мое вечно спешащее счастье, это мой август...

Такой пронзительный и звонкий...

И воздух звенит, оставляя стук сердец в том августе!!!

Звон души в том детстве!!!

Лето ещё не закончилось, несмотря на то, что в календаре уже сентябрь. Предрассветный ветер вдавил через откры-тое настежь окно запах полевых цветов, багряных листьев и ещё что-то знакомое, из далёкого детства.

Из детства, которое ещё не закончилось, несмотря на чернила в паспорте.

Запах дождя.

Листья пожухли под жадностью поглощённого хлоро-филла, и ветер веником гонит по обочине лепестки осыпавшихся роз и шелуху обслюнявленных семечек.

Запах осени в августе.

Для увядающего сердца дата в календаре не важна.

Она наступает, когда качество ошибок, превышает количество времени, оставшееся на их исправление. Когда от осознания бессмысленности усилий, возникает тоскливое безразличие…

Замершие в луже разноцветные облака и треск увеличивающихся чернил.

Цвет и звук…вот только запахи полностью исчезли.

К вечеру закат – ТИХО.

Солнышко выпрыгнуло из окошка – ТЕМНО.

Я расставляю руки, закат краснеет в ладонях – ГРУСТНО.

Я стою возле окна. Разукрашиваю серые дни.

Воспоминания вылиты на листы. На всю картину солнце.

Прощай, детство!!!

С О Д Е Р Ж И М О Е

От автора

ДЕТСТВО 3стр

Рань сусветная 12