Как обосновывает специфику социально-гуманитарного познания Бахтин М.М.
Специфика социально-гуманитарного познания
Социально-гуманитарное познание предполагает достижение знания о законах действия людей как разумных существ, о тех законах, которые они устанавливают себе сами как разумные существа, т.е. о законах свободы.
Под спецификой социально-гуманитарного типа познания, подразумевается возможность выделить черты, отличающие его от другого или других типов познания
Объект социально-гуманитарного познания - человеческая деятельность, ее формы и результаты.
Специфика объекта социально-гуманитарного познания заключается в том, что он не может быть понят безотносительно к субъекту познания. И в качестве субъекта, и в качестве объекта выступает человеческая деятельность (только в разных смыслах);
Для социально-гуманитарного знания нужно понять именно необходимость (а не только лишь допустимость) такого отношения к объекту, причем именно эта необходимость и должна обеспечить определенность этого вида познания. Вот что пишет об этом познавательном взаимодействии известный современный философ М. М. Бахтин (1895-1975): "Точные науки - это монологическая форма знания: интеллект созерцает вещь и высказывается о ней. Здесь только один субъект - познающий (созерцающий) и говорящий (высказывающийся). Ему противостоит только безгласая вещь. Любой объект знания (в том числе человек) может быть воспринят и познан как вещь. Но субъект как таковой не может восприниматься и изучаться как вещь, ибо как субъект он не может, оставаясь субъектом, стать безгласым, следовательно, познание его может быть только диалогическим".
Современная эпистемология должна строиться не в отвлечении от человека, а на основе доверия человеку как целостному субъекту познания. Объектом эпистемологии в этом случае становится познание в целом, а не только его теоретизированная модель, а по Бахтину, познание превращается в поступок ответственно мыслящего «участного» сознания и предстает как заинтересованное понимание, неотъемлемое от результата — истины.
То, от чего с необходимостью отвлекались при абстрактно-теоретическом подходе к знанию, в современной эпистемологии становится «условием возможности» познания, и в этом суть антропологической традиции в понимании познания, субъекта, истины, которая в полной мере должна реализоваться и в методологии гуманитарных наук.
Так, Бахтин выстраивает новый мир исторически действительного участного сознания, который с необходимостью включает также новые— ценностные (этические и эстетические) — отношения цельного человека, тем самым замещая частичного субъекта в его оппозиции объекту единством познавательного, этического и эстетического. В рукописи «Автор и герой эстетической деятельности» он, по существу, заменяет абстрактного гносеологического субъекта, субъект оказывается «расщепленным» на две составляющие — того, кто осуществляет рефлексию над познанием, «пишет» о нем, тем самым становясь «автором», и того, кто производит само познание, являясь его «героем». Обнаруживается не выявляемая в «мире теоретизма» внутренняя структура единого в двух лицах субъекта, которая показывает себя только в том случае, если собственно когнитивное отношение дополняется ценностным, в частности этическим и эстетическим. Одновременно выявляется и особая структура познавательного акта, где предполагается временная, пространственная и смысловая вненаходимость, а традиционное бинарное отношение «субъект— объект» становится как минимум тернарным: субъект относится к объекту через систему ценностных или коммуникативных отношений и сам предстает в двуединости «Я и Другой», «автор и герой», и уж если противостоит объекту, то только в таком качестве. Тем самым обнаруживается не столько научная, сколько собственно философская природа эпистемологии гуманитарного знания и даже ее близость к художественному сознанию. Бахтин это уже подметил, когда писал в рукописи «К философии поступка», что в основе полуфилософских, полухудожественных концепций мира Ницше, Шопенгауэра лежит «живое событие отношения автора к миру, подобное отношению художника к своему герою, и для понимания таких концепций нужен до известной степени антропоморфный мир — объект их мышления».
Введя ценностные формы познавательной деятельности и предложив в гуманитарных текстах заменить традиционного субъекта автором и героем, Бахтин тем самым существенно изменил для гуманитарного знания смысл и значимость субъекта в гносеологической оппозиции «субъект—объект». Благодаря этому он преодолел опасность «симметрии», при которой субъект, поставленный в равные отношения с объектом, сам обретает некую «вещность» и утрачивает специфику — обладание сознанием, смыслополаганием и системой ценностей.
Самая главная мысль Бахтина, касающаяся специфики социально-гуманитарного познания – это активный процесс диалогического общения.
Бахтин писал: «Познание вещи и познание личности. Их необходимо
охарактеризовать как пределы: чистая мертвая вещь, имеющая только
внешность, существующая только для другого и могущая быть раскрытой
вся сплошь и до конца односторонним актом этого другого (познающего).
Такая вещь, лишенная собственного неотчуждаемого и непотребляемого
нутра, может быть только предметом практической заинтересованности.
Второй предел – мысль о Боге в присутствии Бога, диалог, вопрошание,
молитва. Необходимость свободного самооткровения личности. Здесь есть
внутреннее ядро, которое нельзя поглотить, потребить, где сохраняется
всегда дистанция, в отношении которого возможно только чистое
бескорыстие.
Сложность двустороннего акта познания проникновения. Активность
познающего и активность открывающегося (диалогичность). Умение
познать и умение выразить себя. Мы имеем здесь дело с выражением и
познанием (пониманием) выражения. Сложная диалектика внешнего и
внутреннего. Личность имеет не только среду и окружение, но и
собственный кругозор. Взаимодействие кругозора познающего с
кругозором познаваемого. Элементы выражения (тело не как мертвая
вещь, лицо, глаза и т. п.), в них скрещиваются и сочетаются два сознания
({я} и {другого}); здесь я существую для другого и с помощью другого.
История конкретного самосознания и роль в ней другого (любящего).
Отражение себя в другом.
Предмет гуманитарных наук - выразительное и говорящее бытие.
Это бытие никогда не совпадает с самим собою и потому неисчерпаемо в
своем смысле и значении. Маска, рампа, сцена, идеальное пространство и
т. п. как разные формы выражения представительственности бытия (а не
единичности и вещности) и бескорыстия отношения к нему.
Бытие целого, бытие человеческой души, раскрывающееся
свободно для нашего акта познания, не может быть связано этим актом ни
в одном существенном моменте.
Но бытие выражения двусторонне: оно осуществляется только во взаимодействии
двух сознаний (я и другого); взаимопроникновение с сохранением
дистанции; это – поле встречи двух сознаний, зона их внутреннего контакта.»
Диалогическая теория М.М. Бахтина базируется на идее диалога как бесперебойном обмене речевым действиями между собеседниками, фокусирует исследовательское внимание на нормативных проблемах взаимности при реализации речевых намерений и признания того намерения, которое реализуется говорящим субъектом. Данная теория, в свою очередь, легла в основу бахтинской диалогической педагогики, которая учитывает динамическую и интерактивную природу языка, его диалогическую сущность и чувствительность к контексту в процессе своего функционирования. Язык существует как акт коммуникации между мной и другим, как ответное реагирование на предварительно инициированное высказывание в рамках определенного контекста. В связи с этим, цель диалога заключается в достижении творческого понимания (Бахтин, 1997, 319-320).
Согласно М.М. Бахтину, высказывание протекает не внутри коммуникативных сетей, культуры и общества, а существует на границе между «Я» и «Другим», включая в себя и интенции «Я», и интенции «Другого», в которых (для «Я») и представлено «общество». Каждый раз в процессе диалогического общения мы имеем дело с человеком, но воспринимается он нами как представитель некой структуры, как социальный агент.