Не бойся, маша, я шварцнегер

Советская пресса была явно неравнодушна к западному телевидению.

Боевики, эротика, ужасы - вот, думали, где она, истинная свобода-то. Ну что ж, взглянули. Пришла пора писать о вреде телевидения: все чаще родители обращаются к психиатрам с жалобами на детские страхи, причина которых – телевизор, мультфильмы и киногерои.

Посмотрите хотя бы разок мульт­фильмы, которые показывают два обще­российских канала меж­ду пятью и семью часа­ми вечера в воскресе­нье. Названия безобид­ные - "Американский хвост", "Аладдин", ''Приключения Вуди и его друзей". Попробуй­те подсчитать количест­во ударов, выстрелов, взрывов и просто столк­новений, которые успе­вает увидеть ребенок на экране за полтора часа. Я недавно подсчитал: 78 ударов, 53 падения с вы­соты, 14 взрывов и 3 физические смерти. Слава Богу, с лексикой у них в последнее время стало получше - когда на экранах свирепствова­ли черепашки-ниндзя, роботы-трансформеры и вампиры, впо­ру было затыкать уши.

Своими мыслями на эту тему делится психотерапевт, соучре­дитель фонда социально-психи­ческого здоровья Ирина Медведева.

<ФОБИКИ» ИЩУТ «КРЫШУ»>

Существует мнение, что демонстрация насилия на экране отвращает от насилия в реаль­ной жизни. Довод этот безосно­вательный: вам же не придет в голову на глазах у ребенка свер­нуть шею курице, приговаривая при этом "Смотри, сынок, ни­когда так не делай, не убивай птичек". Чтобы вызвать непри­ятие зла, совсем не обязательно его показывать.

Дети не так четко различают искусство и реальность. По­этому, видя, что зло на экране тотально, что опасность таится на каждом шагу, ребенок поне­воле начинает думать, что наси­лие - это норма жизни и зло на­ходится "в подавляющем боль­шинстве" по отношению к доб­ру. Чувствуя свою слабость, беззащитность, он стремится "пристроиться" к этому боль­шинству, Как говорится, полу­чить "крышу". Недостаток фи­зической силы многие мальчики компенсируют, подражая инто­нациям (порой достаточно иди­отским) тех кино- и мультгероев, которые кажутся им вопло­щением силы. Таким наивным способом они защищают себя от реальных проявлений зла. К примеру, от агрессии своих од­ноклассников.

Кроме желания подражать, у детей возникают страхи. Онистановятся источником невро­зов: тиков, недержания мочи, заикания и просто навязчи­вого шмыгания носом(этих детей психиатры на­зывают "фобиками" - от слова "фобия", то есть страх). Из-за страха при­тупляется чувствитель­ность. Эмоциональное отупение - защитная ре­акция психики: если ребе­нок ежедневно видит "по ящику" расчлененные трупы, реки крови и про­чие кошмары, стоит ли удивляться, что его уже не трогают более обы­денные несчастья.

«Я НЕ ТРУС, НО Я БОЮСЬ!»

Теперь - о некото­рых особенностях мента­литета. Мальчикам нашим вну­шают, что настоящий мужчина не должен выказывать свой страх. Поэтому простой россий­ский паренек смотрит "ужастики" с невозмутимым видом, по­давляя свой страх, порой запре­дельный. Правда, потом, ночью, он писается в кровать, чем удив­ляет родителей. Им невдомек, что сын просто стесняется при­знаться: я боюсь.

Злодей в западном боевике, как правило, - беспросветный злодей. Его можно только убить, уничтожить. По большо­му счету, это некое Абсолют­ное Зло, олицетворение дьяво­ла. И хотя оно в конце концов проигрывает, стоит заметить, что в православной культуре вообще не принято вступать в контакт с дьяволом. Этот образ вытеснен у нас в "подвалы" пси­хики, а регулярное извлечение его на поверхность сознания народа чревато ни много, ни мало массовыми психозами.

Да и положительный 3aпaдный герой ничем, кроме своей "вывески", от злодея не отличается. Так же убивает налево направо. Их будто назначили на эти роли: одного - быть плохим, другого - хорошим. А значит, их легко можно поменять местам. Это ж проще простого: пepeвесил таблички, и все. Кстати, так и произошло с "Терминатором". В первом фильме Шварценеггер гонялся за героиней, чтобы ее убить, и был натуральным злодеем, во втором - он же стал ее защищать и таким образом предстал перед зрителем в качестве положительного героя.

Петр Бердыкин

/ «АИФ», №20, 2000/