Феномен религиозности западной и восточной культур

Религию и понятие «религиозность» нельзя рассматривать в рамках, обособленных от социума. Будучи частью культуры, религия имеет большое значение в формировании мировоззренческих взглядов определенного общества. Религиозный человек может жить обычной жизнью, внешне похожей на жизнь светского человека. Главное - это, то, что он ощущает внутри себя: постоянное чувство причастности к Богу, ответственности перед ним. Религиозность следует рассматривать, прежде всего, как социальный специфический феномен.

Религиозность как социальное явление можно классифицировать по различным критериям. В социологии существуют несколько определений и классификаций религиозности. В частности, Г. Зиммель утверждает, что элемент религиозного может содержаться в самых разнообразных отношениях между людьми: в отношениях между родителями и детьми, патриота к своей Родине, космолита к человечеству, в межклассовых отношениях, в отношениях военнослужащих к своей армии [1].

Выявляя различные виды и типы религиозности, русский философ Л. Карсавин выделяет, прежде всего, религиозность, свойственную русским людям. Формирование религиозности у индивида, также как и любого социально-психологического феномена, может происходить в силу многих факторов: исторических, социальных, политических, психологических и даже частного характера. Говоря о феномене русской религиозности, Л. Карсавин, связывает данное явление с особенностями существующей в России ментальности, психологии и особой конфессиональной спецификой православных людей [2].

В данном случае уместно процитировать американского историка Р. Масси, который выделяет особенные социокультурные свойства православных людей: «По-видимому, христианство в его идеальном выражении особенно созвучно русскому характеру. Русские – чрезвычайно набожный, жалостливый и смиренный народ, отдающий вере преимущество перед разумом, и убежденный, что жизнью руководят высшие силы – духовные, автократические и даже потусторонние. В России гораздо меньше, чем на практичном Западе, интересуются, отчего происходит то или иное явление, как сделать, чтобы оно повторилось – или не повторилось – вновь. Случаются несчастья, и русские примиряются с ними; издаются законы и русские им подчиняются. И эта покорность совсем не тупая, а скорее проистекающая от сознания неизбежности естественного хода жизни. Русские склонны к созерцанию, мистике, мечтательности. Из своих наблюдений и размышлений, они вывели такое понимание страдания и смерти, которое придает жизни смысл, близкий по содержанию учению Христа» [3].

Размышляя над данной цитатой, можно сделать вывод, что религиозность, о которой говорит Р. Масси – это религиозность социальная, общественная, сложившаяся под воздействием определенных социокультурных факторов. Тем не менее, составляющей этой религиозности является индивидуальная религиозность каждого православного христианина. Л. Карсавин называет это «соборной» религиозностью русских как отдельной нации.

Западная культура всегда отличалась экставертностью, в отличие от русской, которая в силу географических и исторических причин, была всегда близка восточной. В. Бачинин считает, что «азиатские влияния в огромной степени способствовали формированию загадочного для европейцев русского характера с целым рядом присущих ему особенностей, таких, как фатализм с его верой в предопределенность земных судеб индивидов, народов и государств, неприязненное отношение к суетному активизму западного образца, к экзальтированности речей и жестов и т.п.». Влияние Востока и Запада на Российское государство всегда было противоречиво: от позитивного влияния западной науки, технического прогресса, культуры, искусства до военного давления. Данная противоречивость оказала сильнейшее воздействие на формирование российского сознания. Социум, в котором уживаются комплексы социокультурной неполноценности и комплекс социокультурной исключительности, способствуют раздвоению целостности «русского духа», нарушают его целостность. На фоне благополучной и богатой историческими культурными традициями западной цивилизации, периодически возникают ущемленные реальной действительностью и культурным неблагополучием социально-психологические комплексы российского общества, которые могут выливаться в виде всплесков «непомерных амбиций, мессианских настроений, стремлений к мировой гегемонии. При этом общей закономерностью всех неадекватных, завышенных самооценок была их способность принимать вид грандиозных, но шатких и хрупких утопий». Именно «маятниковый характер социокультурных колебаний России между Европой и Азией» является причиной постоянного драматического существования нашего государства. «Как европейцев, так и самих россиян нередко ставили в тупик разрушительные метания русской души, оказывавшиеся губительными для культурных и цивилизационных структур российского общества. Поражало отсутствие в них видимой логики и явных смыслов. Вместе с тем, логика в них всегда присутствовала, и это была логика качающегося маятника, соответствующая логике маргинального существования духа, пребывающего между двумя цивилизационными мегасистемами, логика существования «блудного сына» с его регулярными уходами и возвратами». В социо-психологическом пространстве ценности и смысл существования российского общества обнаруживают свою «поляризованность», когда любая идея наталкивается на свою противоположность. Этим, вероятно объясняются и всплески религиозного фанатизма, возникающие чаще всего в кризисные моменты для общества, которые возникали в противовес сложившимся традиционным религиозным убеждениям. Ведь именно «поляризованность» характеризует менталитет религиозных фанатиков.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Зиммель Г.К социологии религии // Избранное. Том первый- Философия культуры. М., 1996.

2. Карсавин Л. Основы средневековой религиозности в XII – XIII веках. Пг., типография «научное дело»1915.

3. Масси Р.К. Петр Великий. Т. 1. Смоленск, 1996.

ЭЛЕКТРОННЫЕ РЕСУРСЫ

4. http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/Bachinin/04.php

К.О. Шохов