Как отражение англоязычной картины мира

Ю.И. Дубовенко

Оренбургский государственный медицинский университет

Научный руководитель: С.Г. Заболотная, кандидат педагогических наук, доцент

Разные народы так же различаются, как и разные люди. Как у отдельного человека имеется свое представление о мире, так и у отдельного народа свое видение мира. Язык отражает общее представление всех говорящих на нем людей о том, как устроен мир. Язык – это зеркало, которое стоит между человеком и миром. В словах языка каждого народа отражается то, как был увиден и понят окружающий мир.

Нас заинтересовало отражение представлений о мире в народных названиях растений носителей английского языка, которые представляют собой результат языкового осознания людей окружающей действительности, как материализация опыта отдельных представителей общности, так и поколений в целом [1].

Особенности мышления человека заключаются в том, что оно выделяет из всех явлений некую суть, в которой заключен главный смысл языковой единицы.

Растительный мир издавна имел первостепенное значение для жизни и здоровья человека. Первыми лекарствами были растения. Люди подмечали присущие только определенному данному растению свойства и признаки, основываясь на этих показателях, давали ему название, которое впоследствии закреплялось в языке в качестве фольклорного названия фитонима. Следует отметить, что в древней медицине восприятие лекарственных растений связывали не только с эмпирическим знанием, а с магией и астрономией [2].

Название – это характерный признак предмета, который выделяет его из группы похожих предметов.

В качестве примера можно привести первоцвет весенний, получивший такое название благодаря своему раннему цветению весной.

Таким образом, в фольклорном названии растения образ всегда редуцирован, т.е. представляет собой схематическую передачу ситуации, в котором выделяются специфическая черта, особенность. Многие фольклорные названия возникли как результат наблюдения за событиями объективной реальности, став выводом (заключительной моралью притчи или легенды) [3].

Фольклорные названия растений вызывают в сознании носителей языка определенную совокупность сведений, которая, с одной стороны, обусловливает границы употребления данного выражения, связь с определенными жизненными ситуациями явлениями истории и культуры народа.

Именно в фольклорном названии, на наш взгляд, находят свое выражение в метафорической форме не только предметы реального бытия, информация о материальной и духовной жизни, психоэмоциональном состоянии и отношении человека и реальности, но и совокупность ценностных представляет людей об окружающей деятельности. В названиях растений кодируется информация о важности и особенностях применения, пользе, необычных признаках и свойствах, их значимости для человека. Называя то или иное растение, человек переносит в его название часть своего когнитивного опыта.

Изучение английских фольклорных названий растений позволил нам выделить некоторые принципы номинации, что способствует лучшему пониманию национальной специфики народа – носителя языка, углубляет знание о языке.

В результате анализа английских фольклорных названий фитонимов были выделены следующие группы:

1. Фитонимы, в названии которых нашел свое отражение внешний вид растения (форма, размер, цвет):

bluebell – колокольчик;

blackberry – ежевика;

blueberry – голубика.

2. Черты характера (особенности) растения (запах, цвет, место произрастания):

mistletoe – омела (белая) от tan = twig веточки прут mistle = different (относится к тому факту, что растения отличается от веток, на которых оно растет).

3. Общность действий.В данную группу были включены названия фитонимов, в основе которых лежит метафорическое переосмысление действий, объектами которых являются растения:

forget-me-not – незабудка;

traveler’s joy – клематис.

4) Оценочные признаки (польза / вред):

honeysuckle – жимолость с этого цветка пчелы собирали пыльцу для меда;

bloodwort – тысячелистник wort= a plant, root.

5. Метафорические названия:

forget-me-not – незабудка;

nightshade – паслен.

6. Связь с животным миром:

наперстянка – Foxglove получила свое название благодаря внешней схожести, по мнению людей прошлого, с перчаткой лисы;

birdcherry – черемуха обыкновенная, т.к.птицы очень любят вкусные ягоды и с удовольствием их поедают;

cat’s foot – кошачьи лапки (из-за сходства пушистых белых соцветий с подушечками кошачьих лап).

7. Особенности поведения растения в разное время суток или времени года:

sunflower – подсолнечник – растение поворачивает соцветие в сторону солнца, чем и обязан такому названию;

juneberry – ирга ольхолистная – подчеркивается месяц созревания ягод.

8. Обозначение родства:

son-before-father – мать-и-мачеха. Дословно переводится сын вперед отца – в данном случае объясняется особенность растения, заключающаяся в том, что цветоносный стебель выходит раньше листьев;

motherwort – пустырник называется так благодаря старому поверью что пустырник способен вылечить болезни матки.

9. Cвязь с именем:

St. Johnwort – зверобой продырявленный – букв. трава св. Иоанна Крестителя. По преданию, её собирали накануне дня св. Иоанна как лекарственное растение;

Adam’sgrass – Венерин башмачок.

10. Часть тела:

подорожник – plantain = planta (foot) = wayside broad leaved (sole of the foot);

goosefoot – марь;

hearts-ease – анютины глазки.

11. Мифические персонажи:

dwarf’s dost – мята болотная – буквальный перевод «карликовый друг»;

elf’s tendril – паслен сладко-горький – буквальный перевод «усик эльфа»;

dragon’s blood – драцена. Красные побеги похожи на дракона [4].

Также нами был проведен анализ русских фольклорный названий. Студентам фармацевтического факультета ОрГМУ, а также людям, не имеющим медицинского и фармацевтического образования, был предложен своеобразный опросник, в котором мы просили совместить официальное и народное названия. После этого был проведен анализ полученных ответов. Опрошенные сопоставляли народные и ботанические названия согласно своему жизненному опыту, действию растений, их внешнему виду, особенностями действия и жизненного цикла растений.

Пример опросника:

1. Первоцвет весенний – 1. Пестрец

2. Валериана лекарственная – 2. Чистуха

3. Одуванчик лекарственный – 3. Денежное дерево

4. Василек синий (полевой) – 4. Пуховка

5. Толстянка древовидная – 5. Синюшка

6. Чистотел – 6. Кошачья трава

7. Петрушка – 7. Барашки

Однако особое внимание привлекла «ошибка», которая была почти в 100% случаев. Первоцвет называли пестрецом, а петрушку барашком. Первоцвет назывался барашком из-за внешнего сходства листьев с овечьей шерстью, а петрушка пестрецом из-за способности петрушки удалять пестрые веснушки с лица. Мы связываем это с изменением представления современных людей о применении данного растения в лечебных целях, а также с особенностями внешнего вида растения.

Таким образом, необходимо отметить, что, с одной стороны, каждый человек формирует куртину мира в ходе своих контактов с окружающей действительностью. С другой стороны, картина мира оказывает свое влияние на восприятие человеком реальности и определяет характерную особенность его деятельности, в том числе и речевой. Языковая картина мира сочетает в себе одновременно как субъективное, так и объективное. Являясь ценностно-ориентированной, она включает в себя как национально-специфические, так и универсальные для всех народов черты.

Список использованной литературы

1. Заболотная, С.Г. Становление образа профессионального будущего у студентов медицинского вуза как педагогическое явление / С.Г. Заболотная // Современные проблемы науки и образования, 2015. – № 3; URL: www.science-education.ru/123-18905 (дата обращения 12.07.16)

2. Заболотная, С.Г. Расширение возможностей профессиональной коммуникации будущих фармацевтов средствами академической мобильности / С.Г. Заболотная // Когнитивные исследования языка, 2015. – № 20. – С. 334-339.

3. Куркина, Т.В. Терминология фармации как отражение развития профессионального знания и деятельности / Т.В. Куркина // Известия Самарского научного центра Российской академии наук, 2010. – № 5(2). Т. 12. – С. 519-521.

4. Longman dictionary of contemporary English. – Longman, 2001. – 2235 p.

КОНЦЕПТ«СЕМЬЯ» В «ПОВЕСТИ О ПЕТРЕ И ФЕВРОНИИ»

А.Л. Николаева

Оренбургский государственный педагогический университет

Научный руководитель: Е.Н. Бекасова, доктор филологических наук, профессор

В середине XVI века в связи с необходимостью утверждения собственных святых на территории Руси появляется уникальный памятник древнерусской письменности – «Повесть о Петре и Февронии Муромских», описывающая жизнь муромских святых.

В связи с тем, что «Повесть о Петре и Февронии Муромских» – единственное в мировой литературе произведение о счастливой семейной жизни [6, с.274], мы считаем возможным рассмотреть особенности представления в нем концепта семья.

В современной лингвистике сложилось несколько представлений понятия концепт. В частности, Ю.Н. Караулов под концептом понимает «группы сверхпонятий, представляющие собой «константы сознания» (т.е. обобщения элементов языковой картины мира, имена объединений семантических полей)» [5, с.274].

Ю.С. Степанов осмысливает концепт как «сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. С другой стороны, концепт – это то, посредством чего человек – рядовой, обычный человек, не «творец культурных ценностей» – сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее» [8, с.365].

Н.Д. Арутюнова видит в концепте результат взаимодействия традиций, устного народного творчества, религии, жизненного опыта, ощущения и системы ценностей [1, с.4].

Вышеприведенное явно свидетельствует о многообразии трактовок понятия концепт и, как следствие, об отсутствии общепринятого определения. Однако вряд ли кто будет оспаривать то, что концепт семья – основополагающий концепт в культуре любого народа, в сознании любого человека.

Что есть семья? Полагаем, каждый определяют ее по-разному; это разнообразие отображено и в словарях.

В «Материалах для словаря древнерусского языка» Срезневского отмечены 2 основных значения слова семья: 1) «челядь, домочадцы, рабы», которые в Древней Руси формировались, как правило, за счет обедневших родственников; 2) «семья, семейство» [7, с.893].

В толковом словаре живого великорусского языка В.И. Даля слова семья нет, но есть слово семейство, которое определяется как «совокупность близких родственников, живущих вместе; в тесн. знач. родители с детьми; женатый сын или замужняя дочь, отдельно живущие, составляют уже иную семью <…> В естеств. истории: разряд подобных и сродных, схожих; семейство кошек, кошачье: лев, тигр, барсы, все роды кошек; семья грибов, папоротников. Иногда семья есть подразделенье разряда» [3, с.176].

Толковый словарь Д.Н. Ушакова дает только прямое значение: семья – «группа людей, состоящая из родителей, детей, внуков и ближних родственников, живущих вместе» [10, с.432].

В «Толковом словаре русского языка» С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой семья трактуется как: «1. группа живущих вместе близких родственников. 2. Перен. Объединение людей, сплоченных общими интересами (высок.). 3. Группа животных, птиц, состоящая из самца, самки и детенышей, а также обособленная группа некоторых животных, растений или грибов одного вида» [9, с.711].

Из приведенных статей вытекает, что данное слово является полисемичным, имеющим как прямое, так и переносное значение.

Следует отметить, что в средневековом древнерусском памятнике «Повесть о Петре и Февронии» большое значение имеет религиозная составляющая, поэтому необходимо рассмотреть понятие семья с точки зрения русской религиозной философии. В.В. Розанов считает, что семья – это «дом Божий», где «все вместе» и где основными ценностями, связывающими супругов, являются уважение и взаимная любовь [4, с.235]. По мнению Соловьева, «семья – это не только сфера нравственности, но и сфера восхождения от нравственности к религиозности» [4, с.235].

Нам представляется возможным рассмотреть данный концепт через призму составляющих его понятий, т.е. через наименования родственников. В тексте Ермолай-Еразм использует наименования родственников 67 раз: супруга – 3, супруг – 2, жена – 18, муж – 2, брат – 24, сноха – 5, отец – 6, мать – 6, сестра – 1. Мы видим неширокое (представлено всего лишь девять лексем), но довольно частотное использование наименований одних и тех же родственников. Например, синонимичные супруга и жена, найденные нами в «Повести» 21 раз, употреблены в первой части для называния жены князя Павла; слово брат в первой части выступает как синоним для обозначения князя Петра. Слова отец и мать всегда идут рядом, соединяясь с помощью союза и.

Стоит отметить, что в столь небольшом произведении перед нами предстают целых три семьи: это семья князя Павла, семья Февронии и семья Петра и Февронии.

С семьей князя Павла, по мнению А.Н. Ужанкова, связана тема ума – одна из доминирующих тем «Повести»: «…в человеке главенствует ум – духовная сущность, управляющая словом и духом» [11]. «Неприязневый змей» не может причинить вред Павлу, поскольку он благоверный, т.е. пребывающий в вере, поэтому вредит его жене (а муж и жена – едина плоть). «Князь же мысляше, что змиеви сотворити, но недоумеяшеся», «т.е. ему недостает ума – духовной сущности» [11]. Почему вдруг Павлу, человеку верующему, умному, трудно разрешить эту проблему? «Не о Павле-князе Промысл Господень, не ему и загадку разгадывать», – отвечает Ужанков. Единственное, что удается узнать Павлу с помощью хитрости жены, – это то, от кого и чего придет смерть змею. Вследствие этого проблемы Павла и его жены будут решены членом их семьи – младшим братом Петром. Таким образом, семья Павла тесно связана с будущей семьей Петра: по большому счету благодаря ей появился новый союз.

Петр, окропленный кровью змея, покрывается струпьями. Соприкосновение со злом дало внешнее проявление и внутреннее: Петр искал не врачевания, а исцеления. Врачевать можно тело, исцелять – душу. Возможно, по воле божьей недуг был послан князю лишь для того, чтобы тот встретил целителя, мудрого, чуткого, вечного, т.е. жену. Феврония не берется целить чужого ей человека, поэтому она просит, чтобы чужой стал родным, при этом она размышляет, сможет ли она, крестьянская девушка, стать супругой князю. О семье Февронии в девичестве сказано немного: у нее есть отец, мать и брат; отец и брат занимаются бортничеством.

Семейственность в средневековом значении слова укрепляется благодаря деянию Петра, однако в поле зрения автора находится бинарная позиция муж-жена.

Семья Петра и Февронии интересует автора в большей степени: в тексте она показана в развитии.

Молодые супруги сталкиваются не только с неизвестными им до этого радостями, но и проблемами, узнают друг друга в быту. Вспомните эпизод, где Феврония по простонародной привычке собирает хлебные крошки в ладонь (хлеб – всему голова, достается тяжким трудом, поэтому его надо беречь); Петр хочет отучить ее, но, видя в руке супруги фимиам, отказывается от этой мысли: «“обычай” жены, пусть несоответствующий привычкам супруга и даже противоречащий придворному этикету <…>, свят и должен приниматься мужем с благоговением» [2].

Были и испытания извне. Бояре, по наущению своих жен, чьим поведением руководила зависть, ставят князя Петра перед выбором: или княжество, или семья. Петру непросто оставить своих подданных, но еще сложнее потерять своё единство с женой. Благодаря мудрости супруги из двух зол на его долю выпадает меньшее. По воле божьей изгнание Петра и Февронии из Мурома прекращается самими гонителями и Петр может исполнять свою земную миссию, свой христианский долг. Теперь супруги воспринимаются боярами как единая душа и плоть (гонец, обращаясь к супругам, использует двойственное число: «Господи княже! От всех велмож и от всего града приидохом к тебе, да не оставиши нас сирых, но возвратишися на свое отечествие»). Ермолай-Еразм не упоминает, были ли у святых родные дети, но их семья от этого не оскудела: «для всех своих подданых они были как отец и мать, а не как владыки» [2].

В ожидании кончины Петр и Феврония уходят в монастырь. Позволим себе высказать предположение, что именно поэтому в «Повести» не упоминаются в дальнейшем ни родственники Петра и Февронии, ни их дети, поскольку они, выполнив свой долг, передав княжество сынам, ушли в монастырь. «Брачные обеты даже после пострига сохраняют для них свою силу, потому что они исполняют и последнее свое обещание друг другу – умереть одновременно» [2]: они не могут остаться друг без друга даже на небольшое время, поэтому после смерти их тела находят «в едином гробе».

Таким образом, концепт семья – это основополагающий концепт в ментальности каждого народа; краеугольный камень русской литературы, не разрушаемый ветрами и водами летящих вперед времен.

Список использованной литературы

1. Арутюнова, Н.Д. Введение // Логический анализ языка. Ментальные действия. – М.,1993.

2. Беглов, А.Л. Испытания для Петра и Февронии // Альманах «Альфа и Омега», 1998. – № 15.

3. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. – СПб. – М.: Товарищество М. О. Вольф, 1909. – Т. IV.

4. Замбатова, А.Т. Аксиологическая концепция семьи в русской религиозной философии // Научно-теоретический журнал «Научные проблемы гуманитарных исследований», 2011 г. – Выпуск 12.

5. Караулов, Ю.Н. Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира – М.: Русский язык, 1989.

6. Лихачев, Д.С. Великое наследие. Классические произведения литературы Древней Руси – Л.: Худож. лит., 1987.

7. Срезневский, И.И. Материалы для словаря древнерусского языка. – СПб.: типография императорской Академии наук, 1903. – Т. III.

8. Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. – М.: Школа «Языки рус. культуры», 1997.

9. Толковый словарь русского языка / Под ред. С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой. – М.: ООО «ИТИ Технологии», 2007.

10. Толковый словарь русского языка Д.Н. Ушакова. – М.: Гос. ин-т «Сов. энцикл.»; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1940. (4 т.)

11. Ужанков, Н.А. «Повесть о Петре и Февронии Муромских» (Герменевтический опыт медленного чтения). – Режим доступа: http://www.pravoslavie.ru/put/1782.htm