Через 3 месяца после зачатия

В самом начале есть особый период, не повторяющийся в дальнейшем, но влияющий на всю последующую жизнь.

По последним данным формирование личности, а не только биологических качеств, начинается через 3 месяца после зачатия. (См., например: Андре Бертин. Воспитание в утробе матери или рассказ об упущенных возможностях. – СПб., 1992.)

Эксперименты показали, что в этот период ребенок запоминает голос не только матери, но и отца, не только голос, но и песни их. Новорожденный помнит все это.

В течение последних 6 месяцев внутриутробного развития ребенок запечатлевает тип эмоционального реагирования на изменения в окружающем мире, запечатлевает программы реагирования своей матери; у ребенка формируется установка: предварительная готовность к эмоциональному восприятию мира и взаимодействию с ним.Что такое хорошо и что такое плохо, добро и зло, приятно и неприятно, уверенность и тревожность, беспокойство, ласка и грубость, страх или радость – начало освоения сущностей, обозначаемых этими словами, происходит именно в этот период.

Новорожденный уже знает: ждали его с радостным нетерпением или со страхом и досадой, колеблясь: не сделать ли аборт, не убить ли его? Андре Бертин на основе большого экспериментального материала рассказывает именно об этом, а также и о том, как воздействовать на формирование личности еще до рождения младенца.

Это объясняет многое в особенностях проживания ребенком уже первых недель в родительском доме. Одни новорожденные сразу же ведут себя очень спокойно, постоянно пребывают в хорошем настроении, узнают отца, как самое надежное существо в этом добром мире, как человека, приносящего радость матери. Другие в тех же внешних условиях плаксивы, по любому поводу и без внешних поводов капризничают, часто испуганно вздрагивают во сне, часто просыпаются по ночам и не дают спать своим родителям, создавая тем самым очень нервозную обстановку в семье.

Это молодые родители получают то, что они сами же и заложили в психику ребенка в течение последних 6 месяцев его внутриутробного развития.

Согласно древним обычаям требовалось, чтобы родители ждали ребенка с радостью, в спокойной уверенности за свою семью, чтобы будущая мама это время не подвергалась никаким сильным эмоциональным воздействиям. У нее должно быть углубленно сосредоточенное на будущем ребенке состояние. Она должна чувствовать себя под надежным крылом мужа и свекрови. Именно свекровь – ведь она сама женщина, должна быть теплее, ласковее с будущей мамой, и еще не родившийся ребенок это запечатлеет. Малейшая небрежность, обида, нанесенные будущей маме в эти 6 месяцев, нестираемо запечатлеются в психике новорожденного и могут обернуться крупными неприятностями в последующей его жизни. Будущей маме запрещалось даже участие в больших праздниках в роли болельщицы – никаких сильных потрясений! Даже большая, бурная радость, восторг будущей матери противопоказаны.

Почему сильные огорчения противопоказаны – понятно. А почему противопоказаны сильные радости? Современные знания позволяют это объяснить. Оказывается, психика построена по двоичному принципу. Информация передается в двоичном коде «да – нет». В мозгу при возбуждении очага возбуждения происходит иррадиация – распространение возбуждения на окружающие области за счет того, что более дальние участки тормозятся, утрачивают активность. Более того: после этого возбуждения наступает торможение, апатия – большая, чем была до начала возбуждения. В мозгу есть два центра, которые известный психотерапевт Владимир Леви назвал областями «рая» и «ада». Есть участки мозга, куда нельзя вживлять электроды. Малейший сигнал, наведенный на такой электрод (а избежать наводки различными электрическими полями практически невозможно) вызывает катастрофу психики – адские мучения, а затем гибель от шока. Это участки «ада».

Если же вживить электрод в участок «рая» и подать импульсы, то наступает состояние эйфории, райского блаженства, при котором утрачивают субъективное значение все остальные внешние сигналы. Все заслоняется стремлением снова и снова получать эти импульсы, несущие предельное наслаждение, недостижимое в нормальной жизни.

В биологическом эксперименте крысам вживили такие электроды. А в клетке установили рычаг, при нажатии на который в электрод посылался соответствующий импульс. Крысы оставили все: они сидели и колотили лапками по рычажку до тех пор, пока не падали в изнеможении. Едва придя в себя, снова тянулись лапкой к рычажку. Ни еда, ни питье, ни половые партнеры – ничего больше не существовало для крыс кроме заветного рычажка. В итоге – гибель от истощения.

Известна пословица: «Рано пташечка запела – как бы кошечка не съела». Когда человек с утра очень весел, поет, прыгает – в течение дня может оказаться достаточно пустяка, чтобы повергнуть его в глубокую меланхолию, достаточно малейшей неудачи, чтобы у него опустились руки. В. Леви называет это «принципом маятника». Если вы очень далеко отвели маятник в одну сторону, а удержать долго нельзя, то в другую сторону он качнется не меньше. Из этого следует, что если вы хотите утешить человека в глубокой печали, то не спешите с попытками его обрадовать – сначала успокойте. Нельзя маятник без поломки прямо переместить в противоположное положение, минуя нулевую точку. Вот почему в состоянии глубочайшей депрессии, большого горя целительной оказывается не веселая, а немного грустная спокойная музыка: она возвращает маятник к точке покоя, а через нее он по инерции движется в положительную сторону. Иногда нужно, чтобы кто-то тебя не радовал, а просто посидел с тобой. Посидел и помолчал – наступает успокоение как преддверие радостной активности.

Люди методом проб и ошибок многое нашли. Будущей маме запрещались бурные эмоции, сильно действующие зрелища, чтобы чрезмерно не раскачивать маятник психики, поскольку это ведет к потере устойчивости формирующейся психики младенца. Запрещались резкие громкие звуки в присутствии беременной, запрещался длительный, монотонный раздражающий шум. От этого зависело: родится оптимист или пессимист. Или младенец с тревогой будет ждать неприятностей от окружающего мира, или он родится с доверием к миру, который его ждет, который ему будет рад.

Будущей маме нужны тихие, спокойные радости, приносящие умиротворение и уверенность в благополучном будущем. Женщина должна без страха перед родами или перед будущими материальными трудностями, перед возможными трудностями домашнего хозяйства и ухода за малышом ждать своего первенца.

Если родители, желающие еще сами пожить в свое удовольствие, пока молодые, колеблются: пускать ли еще не родившегося в жизнь или прервать беременность – они уже начинают калечить его психику. И не только физиологически оправдан запрет на аборты после трехмесячной беременности.

Очень хороший ленинградский учитель Е. Ильин в свое время при изучении творчества Льва Толстого обязательно проводил со старшеклассниками урок на тему «Как надо ждать ребенка».

Есть хорошая книжечка Лены Никитиной «Я учусь быть мамой». И адресована она не только женщинам, но и их близким. Не роженицей, не кормилицей, не няней – а именно мамой. Это роль социальная: без любящего и умеющего исполнять переданное в заветах предков мужа эта роль трудно исполнима.

Устроит новорожденный потрясение семейных основ или семейные радости каждого дня – это закладывается ситуацией проживания его мамой 6 месяцев до его рождения.

Сегодня в числе прочих известны два факта. Для того чтобы младенец нормально включился в новый мир, его сразу же после выхода на свет надо приложить к материнской груди. Не потому, что он рождается таким голодным. Очень много вреда принесло людям распространение такой практики в роддомах, при которой, обмыв новорожденного, уносили его, пока роженица не придет в себя и не окрепнет. Там его кормят из соски. А матери дают иногда даже несколько дней спустя. На это обратил внимание Б. Никитин, который объяснил первую часть этого. Оказывается, у млекопитающих, к которым относится и человек, после рождения детеныша молочные железы выделяют сначала не молоко, а особую жидкость – молозиво. Она выделяется только первые несколько часов. И первое, что должен получить новорожденный – не молоко, а вот это молозиво. Это нужно, чтобы нормально запустить действие пищеварительного тракта. Если ребенок в первые часы жизни получил молозиво, у него начинает нормально работать пищеварительный тракт и уже не будет диатеза, с которым столько мучаются сегодня молодые родители. Несколько часов спустя молозиво пропадает, и выделяется уже обычное молоко. Молоко научились хранить, консервировать и даже заменять, а молозиво – нет. Нет в роддоме молозива, и замены ему нет. (Подробнее об этом можно прочитать в книгах супругов Никитиных.)

Не менее молозива важно воздействие биополя матери. Это сущность, которую сегодня уже не отрицают, хотя единой интерпретации еще не выработано. Когда ребенка сразу после рождения прикладывают к груди матери, он жизнь в новом мире начинает в материнском биополе. Попадая в привычное биополе, ребенок выходит из только что пережитого потрясения, из стрессового состояния прежде, чем начнутся необратимые изменения в глубине психики и стрессовые эффекты в теле. Более того: сочетание сосания и нахождения в биополе устанавливает гармонию между биологическими и психическими процессами. О важности гармонизации как процесса ранее уже было много сказано.

Народные обычаи предписывали маме в первые же часы, в первое же кормление разговаривать с дитем. При выполнении этого условия в последующие месяцы он лучше сосет, лучше спит, меньше беспокоится. Дело в том, что когда мама разговаривает, изменяется ее состояние, что немедленно изменяет и действующее на младенца биополе. Г. Н. Сытин открыл возможность через подбор определенных текстов для произнесения изменять биополе человека, которое, в свою очередь, изменяет многие биологические и психические процессы. (См.: Сытин Г.Н. Животворящая сила. Помоги себе сам. – СПб.: ТОО «Лейла», 1993.)

Говорящая с дитем мама приобретает иное биополе, а оно действует напрямую на обоих. Ранее уже было сказано, что когда будущий отец еще до рождения ребенка находится рядом с мамой, разговаривает с ней и с будущим потомком, поет для них – это запечатлевается даже еще не родившимся ребенком. Запечатлевается не в сознании – оно этого еще не может. Запечатлевается в подсознании, что не менее важно. Вот почему так важно любить будущих мам – дети иные рождаются. Это проявление объективных причинно-следственных природных связей. Жизнь начинается на такой базе, что многое невозможно увидеть и услышать, начинается на базе чувственно-эмоциональной сферы подсознания.

От рождения до 3 лет

Это время более полной записи программ эмоционального реагирования на изменения в окружающем мире. Если до рождения ребенок запечатлевал эмоциональное восприятие мира мамой и принципы ее ответного эмоционального реагирования, то теперь помимо типа эмоции запечатлеваются и формы выражения через голос, мимику, жесты. В предыдущий период формировалась установка на мир: каков он? что от него ожидать? Теперь формируется основа ответных реакций.

Вот мама оказалась перед чем-то неприятным. Как она отреагирует: или ответной злобой, или беспомощным плачем, или трусливым бегством, или спокойным терпением, или добрая мама покроет неприятность своей любовью, исправляя ошибку другого человека? Как она эту свою эмоциональную реакцию выразит словами? С какой интонацией, с какой мимикой, с какой скоростью она будет говорить, насколько громко? С какой скоростью у нее будут в это время движения, и какие именно? Это запечатлеется в подсознании ребенка. Он запечатлевает начальное и ответное эмоциональные состояния со связью между ними.

В основном запечатлевается женский тип реагирования. До 3 лет ребенок почти полностью мамин. Но есть две точки: 1,5 и 2,5 года. В этих точках ребенок как бы отворачивается от мамы и весь обращается к отцу. Не надолго – от 2 недель до 2 месяцев. Но за это время природа требует запечатлеть мужской тип реагирования, мужские формы выражения отношений к тем или иным переменам. В этом время запечатлеваются обобщенные образы мужчины и женщины как таковых и их различие между собой.

Соответственно, обычаи требовали, чтобы ребенок в это время увидел отца за мужским занятием в мужском виде – на коне с оружием, в поле за плугом, в лесу с ружьем или топором, на воде с сетью. Ребенок должен увидеть: чем отец занимается, кто такой настоящий мужчина, как он себя ведет. Должен запечатлеться образ настоящего мужчины со специфическими мужскими эмоциями – более сдержанными во внешних проявлениях, хотя и не менее глубокими по сути.

Мать он и так много видит во время домашних ее забот даже и сегодня. А вот отец сегодня нередко запечатлевается в памяти малыша как бездельник, валяющийся на диване или просиживающий перед телевизором. Папа ничего не делает, мама за ним ухаживает, а он только ворчит или храпит – не нужный он человек! И не объяснить ребенку, что папа на работе очень устает, зарабатывая средства для жизни семьи. Ну, как вы годовалому объясните, что такое зарплата?

Ребенок запечатлевает не слова, а, прежде всего программы эмоционального реагирования на перемены в окружении. Запечатлеваются интонация, частота произнесения, мимика, жесты. Важно и то, что запечатление в сознании идет через фильтры предшествующего опыта, а в подсознании запечатлевается хотя и медленно, но напрямую, безо всяких фильтров. Потом мы удивляемся тому, что многие современные мальчишки, особенно сыновья матерей-одиночек, не имеют в себе образа настоящего мужчины: они или инфантильно женственны, или по принципу маятника утрированно грубы и жестоки. Удивляемся тому, что девушки пытаются подражать парням в куреве, водке, матерщине, а в глубине души презирают «мужиков, которым только одного от женщины и нужно...». Они эти образы до своего трехлетнего возраста запечатлели.

Важно знать, что ребенок запечатлевает не только то, что он непосредственно видит и слышит, а и то, что чувствуют, переживают мать и отец, запечатлевает их состояние через биополе.

Вот почему следует считать преступлением перед формирующейся личностью небрежное обращение с кормящей матерью. Маму отругали в соседней комнате за закрытой дверью. Она слезы вытерла, улыбку изобразила перед тем, как дверь открыть, и идет кормить малыша. А он запечатлевает ее внутреннее возмущение незаслуженной обидой и ее ощущение собственной беспомощности. Так отняли у него часть оснований для уважения женщин в последующей его жизни – не жалости или сострадания, а именно уважения, признания их особой силы и достоинства. Кто об этом знает? А ведь эти закономерности действуют независимо от чьего бы то ни было осознания.

В сознании память подросших не воспроизводит этих картин, а в подсознании восприятие мужского и женского идет от того времени. Обобщенные образы мужчины и женщины, типы их поведения запечатлеваются в этом периоде, чтобы затем стать основой собственного поведения выросшего индивида.

Надо, чтобы ребенок запечатлел отца как труженика, заботника, защитника, стратега, как надежную опору уверенности и спокойствия окружающих. Иначе вырастет парень с женским типом поведения или с идеалами «крутости». Иначе вырастет девочка с пренебрежительным отношением к мужчинам как таковым или со страхом перед ними. Вырастают «борцы за права женщин», являющиеся на самом деле мужененавистницами.

Вот почему выросшие без отца дети в дальнейшем с таким трудом строят собственные семьи, семьи ненадежные, поскольку создатели их заранее предрасположены к разводу, хотя сами этого и не осознают. Дети у матери, которая была в доме и за женщину, и за мужчину, чаще других предрасположены или к подавленности психики, или к агрессивности поведения.

Еще раз повторим: запечатлевается не то, что ребенку пытаются в это время сообщить и объяснить, а то, что он реально видит, какой он слышит окружающую среду. Запечатлевается это на уровне подсознания, а оно «фильтров» не имеет – запечатлевает медленно, но без корректировок. Медленно, потому что для формирования на подсознательном уровне тех или иных образов и программ поведения должен накопиться опыт близких по характеру событий.

Кто за кем в доме ухаживает? Кто о ком заботится? Ребенку важно это правильно воспринять. До 3 лет формируется способность сочувствия, сопереживания. Формируется представление: добро или зло составляет основу человека? В это время психика становится на одну из трех точек зрения: человек для людей, люди для человека или каждый просто сам по себе. От этого будет зависеть основа будущей личности: жизнь с людьми и для людей, использования людей в качестве подручных средств или инертная нейтральность. Формируется духовность или атрофируются ее основы.

До 3 лет формируется способность любить. Не влюбляться, а именно любить, проявляя таким образом свою духовность. Влюбляться и животные умеют – и лебеди, и волки, создающие пару на всю оставшуюся жизнь. А любить – это человеческое.

Но если до 3 лет эта способность не сформирована соответствующими условиями, то потом будет уже поздно. Как бы страстно ни влюбился человек в дальнейшем – любить он уже не сможет. Страсть удовлетворит – а что потом? Потом ревность и собственное стремление к разнообразию.

Отсюда первый вопрос к будущему супругу: получил ли он способность любить в возрасте до 3 лет?

Человек почти не помнит своего детства до 3 лет, но оно живет в его подсознании и корректирует всю последующую жизнедеятельность до последних ее дней.

Это даст себя знать в «трудном подростковом возрасте» с 12 до 14 и в периоде «юношеского младенчества» с 21 до 24 лет. То, что было запечатлено до 3 лет на уровне подсознания, теперь из подсознания будет задавать эмоциональную направленность поведения. Даже силой воли это не удастся контролировать достаточно устойчиво.

Если в раннем детстве нынешней супруги ее мама была обижена на бросившего семью мужчину, то теперь такое эмоциональное состояние, казалось бы, беспричинно, будет проявлять выросшая девочка. Она с опережением будет ожидать подобного поведения от своего мужа. Даже сама себе она не сможет полностью этого объяснить. Даже объяснениям со стороны не может полностью поверить. Такое состояние повышенной подозрительности и опережающей агрессивности и хорошего мужа может постепенно спровоцировать.

Потому и был обычай в народе: не брать замуж девушек старше 21 года. Это были «перестарки». Теперь надо было ждать, пока им исполнится 27, то есть ждать прохождения периода 24–27, на котором первый этап социального импринтинга повторяется, хотя и в ином виде. А после 27 лет рожать первенца уже поздновато.

Базовое свойство «нежность», базовая потребность проявлять свою нежность в качестве основы, на которой зиждется человеческая способность и потребность любить, формируется именно до 3 лет. В последующие годы она только дополняется и развивается.

Способность любить (а любовь – состояние, прежде всего, именно эмоциональное) формируется и развивается именно в этом возрасте. И образцы эмоциональных программ любящих мужчины и женщины впечатываются в подсознание именно до 3 лет. Не чувствовавший рядом с собой любящих людей не способен будет и сам впоследствии в полноте любить – сможет только влюбляться, а это – совсем другое состояние. Задатки, не получившие своевременного превращения в способности, отмирают.

Индивид, не получивший в это время способности любить, в дальнейшем может влюбляться, может изображать состояние любви, но искренне любить не сможет. Будет еще один период «повторения» в возрасте с 24 до 27 лет, когда подсознание снова откроется для запечатления этих способностей. Но это опоздание может иметь и трагические последствия.

От 3 до 5 лет.

Переход от игры-манипулирования к ролевым играм, в ходе которых формируется способность видеть внутренний смысл за внешними действиями. Начало формирования способности ориентироваться на обобщающие смыслы вплоть до смысла жизни. Запечатление направленности главного вектора устремлений и жизнедеятельности: я для людей или люди для меня. Дети начинают играть на другом уровне, чем прежде. Их уже не удовлетворяет одиночное манипулирование с погремушками, блестящими штучками неизвестного назначения. Их еще не интересует спорт. Они начинают играть во взрослых, играть в жизнь взрослых людей. Они стремятся к играм-моделям, стремятся моделировать внешнюю деятельность взрослых, играя в дочки-матери, в больных и врача, в шоферов, машинистов поезда, продавцов и покупателей, во все виды взрослой жизни, о которых получили внешнее представление.

А.Ц. Гармаев описывает, как дети в детском саду азартно играют в магазинную очередь. Игра так и называется «А мы в очереди поссорились». Придумали ее сами дети, как и большинство игр в этом возрасте. Распределяются роли: продавщица и покупатели. Самому малоуважаемому в группе отводится роль нарушителя, который пытается «купить» без очереди. Он пытается пролезть, выпросить товар у продавщицы, оттолкнуть девочек. Остальные шумят на продавщицу, запрещая ей продавать без очереди. Потом появляется самый большой и толстый мальчик с громким голосом – директор магазина. Он оттаскивает нарушителя, делает строгое внушение продавщице – и очередь снова плавно движется, покупая «товар» – игрушки на бумажки – «деньги». А «директор» с важным видом удаляется.

Вот в это время и запечатлевается способность задумываться над смыслом жизни. Людям, которые в этом возрасте не задумывались над смыслом жизни пока еще в форме игры, впоследствии трудно понять, что это такое. Для них пустыми словами будет смысл, стоящий за внешне выраженными формами. Пустым и никчемным покажется вопрос: зачем ты живешь? чего ради добиваешься достижения конкретных целей?

Дружба и сочувствие, эгоизм и склонность к насилию – все это прорастает здесь. Хорошие воспитатели по склонности детей к определенным играм безошибочно узнают характеристики их родителей, не заглядывая ни в какие анкеты и ни о чем не спрашивая. Если у ребенка есть выбор – он будет стремиться изображать родителей и тех взрослых, которые ему наиболее понравились, тех, кто произвел на него наибольшее впечатление.

Если ребенка в это время лишить ролевых игр со сверстниками и с серьезно играющими взрослыми – он никогда впоследствии не сможет полностью отдаваться игре, не сможет смотреть на игру иначе, нежели на пустую забаву. У него не получат развития такие качества как воображение, фантазия и стремление к творчеству. Исполнителем, копировщиком он сможет быть, творцом – нет.

И для того, чтобы как-то это компенсировать, очень часто люди с изломанным детством, став взрослыми, пытаются это наверстать, попадая при этом нередко в неудобное положение. Один американский фильм о взбунтовавшейся против повседневной рутины творческой от природы личности с этого и начинается. Высокопоставленный банковский служащий по пути на работу вдруг сворачивает к магазину игрушек, накупает кучу свертков, везет их домой, расставляет по квартире фигурки различных зверей и с величайшим азартом начинает за ними охотиться с детским ружьем...

Известный американский психотерапевт Эрик Берн, основатель так называемого трансакционного метода, написал две книги, которые так и назвал: «Игры, в которые играют люди» (психология человеческих взаимоотношений) и «Люди, которые играют в игры» (психология человеческой судьбы). У нас они изданы под одной обложкой: «Игра – это серьезно!» – Л.: Лениздат, 1992. Это действительно серьезное продолжение на социальном уровне объективной закономерности влияния игры на развитие высших животных. (Посмотрите, как меняется неизменная, вроде, собачья и кошачья взаимовраждебная природа у котенка и щенка, с первых дней выросших вместе и вместе игравших).

Игра в это время строится на фантазии, на воображении, на внешнем выражении эмоций. Тем самым, в этот период ускоренно формируется и развивается чувственно-эмоциональная часть интеллекта в творческой ее направленности. В дополнение к уже упоминавшейся способности видеть внутренний смысл за внешними проявлениями это оказывается важнейшей составной частью формирования будущей интеллигентности.

В это время противопоказаны ролевые игры-противоборства (небольшой элемент противоборства без жестокости допускается только как часть действий защитника добра, защитника близкого человека или иного живого существа). Нежелательны игры-состязания, игры в конкуренцию. Не имеют в этот период ценности и игры, при которых может появиться зависть к победителю, неприязнь к сопернику. В играх должны моделироваться помощь, забота, защита, сотрудничество.

Сказки в этот период играют роль предварительного сценария, предварительной тренировки воображения. И не случайно абсолютное большинство народных сказок для детей этого возраста имеет счастливый конец. Не случайно все эти сказки обязательно добрые. Игра в добро или во зло не может проходить бесследно: маска, надетая даже на короткое время, имеет способность прирастать и становиться лицом души.

Родители заблаговременно должны быть готовы к организации именно ролевых игр в этот период развития собственных детей и к участию в этих играх на равных. Реально большинство молодых родителей оказывается к этому не готовы. Они пытаются компенсировать это, усаживая ребенка перед телевизором. Но наши телевизионные программы на это не рассчитаны, хотя бы по времени и продолжительности детских передач. Кроме того, пассивный просмотр, несмотря на переживаемые эмоции, в принципе не может заменить самостоятельных активных ролевых действий, не говоря уже о тренировке воображения и фантазии.

Следует предостеречь от очень распространенного заблуждения. Считается, что дети, ломающие в этот период игрушки своими намеренными действиями, а не нечаянно, отрывающие руки, ноги и даже головы у кукол, безобидно удовлетворяют свое естественное любопытство, пытаясь разобраться во внутреннем устройстве. На самом деле, они незаметно для себя тренируются в отождествлении живого с неживым, в равнодушии, в небрежном отношении к вещам и в потребительски жестоком обращении с живым.

Любознательность этого периода нужно не гасить, а направлять на понимание причинно-следственных связей процессов окружающей жизни с конечным выходом на смысл человеческих действий по сохранению и приумножению добра. Способность удивляться (а удивление возникает при осознании выхода встреченного феномена за пределы ранее известных причинно-следственных связей) надо всячески развивать именно в этот период. Нужно сохранять приоритетность понимания над запоминанием и обязательную ориентацию, хотя бы и с большим опосредованием, на конечное изменение в противостоянии добра и зла, созидания и разрушения, упорядоченности, гармонии и беспорядка. Набор фактов, включая знания о внутреннем устройстве различных объектов окружающей действительности, ребенок должен получать без встречи с разрушением. И не надо смешивать любознательность как предисловие доброй, заботливой деятельности с праздным любопытством без ответственности за последствия.

Сегодняшним родителям некогда играть. И в былые времена им было не проще. Но тогда семьи были многодетными. Общение с детьми соседей дополняло остальное. В результате жизнь детей в большей мере, нежели сейчас, соответствовала закономерностям этого периода социального импринтинга.

А мы пытаемся некоторое время спустя вести с ними запоздалые разговоры о смысле жизни, удивляясь низкой эффективности своих внушений.

Если в предыдущий период закладывалась эмоциональная основа жизнедеятельности, то теперь в дополнение к прежним способностям формируется направленность их поведения, связанная с главным выбором между помощью или насилием, между противоборством или сотрудничеством.