Макаренко Л. С. Некоторые выводы из моего педагогического опыта//Пед. соч.: В 8 т. €

10 Заказ 3923

/

иия. А если бы смелыми, прямыми, доводившими до ло­гического конца конфликты методами этот мальчик был воспитан смелым, решительным, с ясной логикой, то он бы не повесился.

Такой подход Макаренко к вопросу о такте и риске обосновывается тем, что он видел и понимал двойное вос­питательное значение каждого воздействия педагога — им не только разрешается данный конфликт, но и парал­лельно воспитываются отношения ученика к людям, вос­питывается его характер. Вот этой второй стороны часто не замечают, забывают о ней, да еще «тактично» избе­гают разрешения данного конфликта, и в результате вдвойне портят характер ученика.

Отношения педагога к ученику должны быть прямы­ми, искренними, без всякой натяжки и искусственности.

«Воспитание детей требует самого серьезного тока, са­мого простого и искреннего. В этих трех качествах должна заключаться предельная правда вашей жизни. Самое не­значительное прибавление лживости, искусственности, зу­боскальства, легкомыслия делают воспитательную работу обреченной на неудачу. Это вовсе не значит, что вы долж­ны быть всегда надуты, напыщены, — будьте просто ис­кренни, пусть ваше настроение соответствует моменту и сущности происходящего»¹ (курсив наш. — И. /С)-

Формы выражения специального воздействия педагога могут быть различны. Чаще всего это беседа. Приведен­ные нами примеры беседы Антона Семеновича с Оприш-ко, Карабановым, Левченко, Перецем являются действи­тельно классическими образцами.

Но Антон Семенович не всегда прибегал к беседе. Час­то он поступал так. Узнав что-либо, что требовало его вмешательства в жизнь воспитанника, он посылал ему за-^ писку: «Придите в 9 часов ко мне». Воспитанник знал, в чем дело, и немедленно отправлялся к заведующему, чтобы поскорее сбросить груз мучившего его волнения. Но Антон Семенович не принимал раньше девяти часов вече­ра. Провинившийся целый день ходил и обдумывал свой поступок, а когда в назначенное время он приходил, Ан­тон Семенович говорил только: «Понял?» — «Понял».— «Ну, иди, все». И это действовало гораздо сильнее, чем длинная и утомительная нотация².

¹ Макаренко А. С. Лекции о воспитании детей//Пед. соч.: В 8 т.—
М: Педагогика, 1984.— Т. 4. — С. 64.

² См.: Макаренко А. С. Флаги на башнях//Пед. соч.: В 8 т.-^М.:
Педагогика, 1985. — Т. 6. — С. 140—144.

Такую же роль выполняли в опыте Макаренко и спе­циальные поручения, которые он давал отдельным воспи-анникам. Примером такого воздействия педагога может лужить уже приведенный нами выше случай с Караба-овым.

Еще одна важная форма воздействия педагога —это игра».

Педагог, утверждает Макаренко, должен уметь играть. Когда ко мне приезжали наркомпросовские комиссии,— споминает он, — наблюдали систему моих рапортов, ко-ечно, в душе я увядал, потому что прекрасно представ-ял себе, что они смотрели на меня и думали: «Как будто ы и взрослый человек, как будто бы и не дурак, а по-мотрите, что он выделывает!» А я говорил: «Есть! Есть! сть! Есть! Есть!» И так я «играл» шестнадцать лет...»¹. Таких форм специального воздействия педагога может быть много, и именно их многообразие придает им гиб­кость, оперативность и силу.

^Исключительно большое значение в методике непосред­ственного воздействия имеет личный пример педагога. «Ваше собственное поведение—самая решающая вещь»²,— говорил Антон Семенович.

С этой точки зрения интересно разобраться в требова­ниях, которые предъявлял Макаренко к воспитателям в колонии имени Горького. Воспитатели были примером во всем. Они — в первой шеренге ударников, они — лучшие в мастерских, на заготовках дров, в поле, в огороде и т. п. Они активные участники всех игр и вечеров колонистов. Поэтому Антон Семенович при подборе воспитателей стре­мился составить такой педагогический коллектив, который сочетал бы в себе разнообразные и ярко выраженные че­ловеческие качества.

В коллективе воспитателей колонисты должны были видеть и находить наиболее яркое выражение человече­ской жизнерадостности и строгости, красоты и трудолю­бия, любви и гнева человеческого, мягкости и настойчи­вости, доброты и правдивости и т. д. и т. п. — словом, все положительные человеческие качества. Руководствуясь этим принципом, и подбирал Антон Семенович, исходя из реальных возможностей, коллектив воспитателей.

¹ Макаренко А. С. Некоторые выводы из моего педагогического
опыта//Пед. соч.: В 8 т. — М.: Педагогика, 1984; —Т. 4. —С. 237.

² Макаренко А, С. Лекции о воспитании детей//Пед. соч.: В 8 т.—
М: Педагогика, 1984.— Т. 4.— С. 63.

10*

Лидия Петровна была очень молода — девочка. Она недавно окон­чила гимназию и еще не остыла от материнской заботы. Завгубнар-образом меня спросил, подписывая назначение: :• — Зачем тебе эта девчонка? Она же ничего не знает.

— Да я именно такую и искал. Эта самая Лидочка — чистейшее
существо, я рассчитываю на нее вроде как на прививку...

Зато Екатерина Григорьевна была матерый педагогический волк. Она не на много раньше Лидочки родилась, но Лидочка прислонялась к ее плечу, как ребенок к матери. У Екатерины Григорьевны на серь­езном красивом лице прямились почти мужские черные брови. Она умела носить с подчеркнутой опрятностью каким-то чудом сохранив­шиеся платья, и Калина Иванович правильно выразился, познакомив­шись с нею:

— С такой женщиной нужно очень осторожно поступать...¹

Или Николай Эдуардович Фере².

/ Шере был сравнительно молод, но тем не менее умел доводить колонистов до обалдения своей постоянной уверенностью и нечелове­ческой работоспособностью. Колонистам представлялось, что Шере никогда не ложится спать. Просыпается колония, а Эдуард Николае­вич уже меряет поле длинными, немного нескладными ногами... Играют сигнал спать, а Шере в свинарне о чем-то договаривается с плотни­ком. Днем Шере одновременно можно было видеть и на конюшне, и на постройке оранжереи, и на дороге в город, и на развозке навоза в поле; по крайней мере, у всех было впечатление, что все это проис­ходит в одно и то же время, так быстро переносили Шере его замеча­тельные ноги³.

Эти «прививки» имели огромное положительное педа­гогическое значение. Воспитанники восхищались яркими положительными сторонами своих воспитателей, стара­лись подражать им и этим невольно и незаметно «впиты­вали»* лучшие качества в свои характеры, в свое пове­дение.

Так, например, исключительная работоспособность и трудолюбие Шере приводили колонистов в восторг. «Этот восторг выражался в молчаливом признании его автори* тета и в бесконечных разговорах об его словах, ухватках, недоступности для всяких чувств и его знаниях»⁴, и скоро в колонии началось настоящее сельскохозяйственное ув­лечение.

¹ Макаренко А. С. Педагогическая поэма//Пед. соч.: В 8 т. — M.s
Педагогика, 1984. —Т. 3. — С. 12—13.

² Николай Эдуардович Фере — сотрудник А. С. Макаренко. В
«Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем Эдуарда
Николаевича Шере. — Прим. сост.

³ Макаренко А. С. Педагогическая поэма//Пед. соч.: В 8 т. — M.s
Педагогика, 1984.— Т. 3. — С. 129.

⁴ Там же.—С. 132.

Попадали к Антону Семеновичу и плохие воспитатели, у которых нечему было учиться. Был, например, такой Родимчик — шкурник и эгоист. Но и это «явление» Ма­каренко использовал в воспитательных целях. Он не ук­рывал и не замазывал недостатков Родимчика, не созда­вал искусственно ему авторитета, а поддержал критику поведения Родимчика на общем собрании колонистов. Этим он обратил внимание воспитанников и на плохие стороны человеческого поведения, но тут же показал им, как надо относиться к этому плохому: вызвал Родимчика к себе и сказал: «Вот что, Родимчик, уезжайте вы лучше из колонии... Я вас увольняю»¹.

Авторитет педагога не создается какими-либо специ­альными мерами, говорил Антон Семенович, «действитель­ный авторитет основывается на вашей гражданской дея­тельности, на вашем гражданском чувстве, на вашем зна­нии жизни ребенка, на вашей помощи ему и на вашей от­ветственности за его воспитание»².

Дети могут и должны любить педагога только за хо­рошее. Плохого педагога дети, как правило, не любят и не уважают, и это совершенно естественно и правильно с педагогической точки зрения. Если же вопреки этому пытаются специальными мерами поддерживать авторитет плохого педагога, то, как правило, во-первых, из этого ни­чего не получится, если детский коллектив здоровый, и, во-вторых, это наносит огромный педагогический вред, так как приучает детей к лживому, лицемерному отношению к людям; теряется их уважение к тому, кто этот автори­тет искусственно поддерживает, дети дезориентируются в правильном отношении к плохому и хорошему в людях и, наконец, привыкают равнодушно относиться к плохому. Поэтому педагогически правильной является точка зрения, которая выражена Антоном Семеновичем в случае с Ро­димчиком.

Чем определяются качества педагога? Это весьма важ­ный вопрос. Могут ли дети правильно оценить педагога? Ведь они же — дети. А. С. Макаренко своим опытом убе­дительно доказывает, что здоровый детский коллектив безошибочно устанавливает свое отношение к педагогу.

...Ребята не оправдывают интеллигентского убеждения, будто дети могут любить и ценить только такого человека, который к ним отно-

¹ Макаренко А. С. Педагогическая поэма//Пед. соч.: В 8 т.— М.:
Педагогика, 1984.—Т. 3.—-С. 149.

² Макаренко А. С. Лекции о воспитании детей//Пед. соч.: В 8 т.—
М: Педагогика, 1984. — Т. 4_S — С. 72.

сится любовно, который их ласкает. Я убедился давно, что наиболь­шее уважение и наибольшая любовь со стороны ребят... проявляются по отношению к другим типам людей. То, что мы называем высокой квалификацией, уверенное и четкое знание, умение, искусство, золотые руки, немногословие и полное отсутствие фразы, постоянная готов­ность к работе — вот что увлекает ребят в наибольшей степени.

Вы можете быть с ними сухи до последней степени, требова­тельны до придирчивости, вы можете не замечать их, если они тор­чат у вас под рукой, можете даже безразлично относиться к их сим­патии, но если вы блещете работой, знанием, удачей, то спокойно не оглядывайтесь: они все на вашей стороне, и они не выдадут. Все равно, в чем проявляются эти ваши способности, все равно, кто вы такой: столяр, агроном, кузнец, учитель, машинист.

И наоборот, как бы вы ни были ласковы, занимательны в раз­говоре, добры и приветливы, как бы вы ни были симпатичны в быту и отдыхе, если ваше дело сопровождается неудачами и провалами, если на каждом шагу видно, что вы своего дела не знаете, если все у вас оканчивается браком или «пшиком», — никогда вы ничего не заслужите, кроме презрения, иногда снисходительного и иронического, иногда гневного и уничтожающе враждебного, иногда назойливо шельмующего¹,

Авторитет педагога и всех работников .педагогического учреждения зависит от них самих, от их гражданских и производственных качеств, от их знания своего дела и отношения к нему.

Влияние личного примера самого Антона Семеновича на воспитанников было исключительно велико.

Но в воздействии на воспитанников личным примером Макаренко не ограничивался только теми возможностя­ми, которыми обладал сам и обладали его воспитатели, он еще давал воспитанникам и идеальный пример в пер­спективе. Таким примером и образцом поведения для ко­лонистов был А. М. Горький.

г «Жизнь Максима Горького, — пишет Макаренко,,— стада как будто частью нашей жизни. Отдельные ее эпи­зоды сделались у нас образцами для сравнений, основа­ниями для прозвищ, транспарантами для споров, масшта­бами для измерения человеческой ценности»².

Вот что рассказывает Антон Семенович о результатах одного горьковского вечера в Куряже.

...Я должен отметить один исключительный вечер, сделавшийся почему-то переломным в трудовом усилии куряжан...

Новые колонисты не знали, кто , такой Горький. В ближайшие дни по приезде мы устроили вечер Горького. Он был сделан очень

¹ Макаренко А. С. Педагогическая поэма//Пед.~ соч.: В 8 т. — М.г
Педагогика, 1984. — Т. 3. — С. 132.

² Там же. — С. 58.

скромно. Я сознательно не хотел придавать ему характер концерта или литературного вечера. Мы не пригласили гостей. На скромно уб­ранной сцене поставили портрет Алексея Максимовича.

Я рассказал ребятам о жизни и творчестве Горького, рассказал подробно. Несколько старших ребят прочитали отрывки из «Дет­ства».

Новые колонисты слушали меня, широко открыв глаза: они не представляли себе, что в мире возможна такая жизнь. Они ке зада­вали мне вопросов и не волновались до той минуты, пока Лапоть не принес папку с письмами Горького.

— Это .он написал? Сам писал? Он писал колонистам? А ну, по­
кажите...

Лапоть бережно обнес по рядам развернутые письма Горького. Кое-кто задержал руку Лаптя и постарался глубже проникнуть в со­держание происходящего.

₁ — Вот видишь, вот видишь: «Дорогие мои товарищи». Так и на-писана..,

Все письма были прочитаны на собрании. Я после этого спро­сил:

— Может, есть желающие что-нибудь сказать"?

Минуты две ке было желающих. Но потом, краснея, на сцену вы­
шел Коротков и сказал: ^;

— Я скажу новым горьковцам... вот, как я. Только я не умею
говорить... Ну, все равно. Хлопцы! Жили мы тут, и глаза у нас есть,
а ничего мы не видели... Как слепые, честное слово. Аж досадно — сколь­
ко щт пропало! А сейчас нам показали одного Горького... Честное
слово, у меня все на душе перевернулось... Не знаю, как у вас...

Коротков придвинулся к краю сцены, чуть-чуть прищурил серьез­
ные красивые глаза: * ','■"' ~

— Надо, хлопцы, работать... По-другому нужно работать... По­нимаете?

— Понимаем! — закричали горячо пацаны и крепко захлопали, провожая со сцены Короткова.

На другой день я их не узнал. Отдуваясь, кряхтя, вертя голо­вами, они честно, хотя и с великим трудом пересиливали извечную человеческую лень. Они увидели перед собой самую радостную пер­спективу: ценность человеческой личности¹.

Таковы, коротко, основные формы непосредственного здействия педагога в системе А. С. Макаренко.

НАКАЗАНИЕ

В жизни детского коллектива могут иметь место от­дельные вредные, крайне нежелательные формы деятель­ности. В этих случаях обойтись только «корректирова­нием» поведения детей уже невозможно. Требуется энер­гичное прекращение, резкое торможение" такой деятель­ности. Эту роль в основном выполняет метод наказания.

¹ Макаренко А. С. Педагогическая поэма//Пед. соч.: В 8 т.— Мл Педагогика, 1984. — Т. 3. — С. 398.

«Воспитывать без наказания я не умею»¹,— говорил Антон Семенович Макаренко.

Наказание как метод педагогического воздействия Ма­каренко рассматривает в двух планах: во-первых, как средство разрешения конфликта между личностью и кол­лективом, во-вторых, как средство воспитания определен­ных положительных черт характера и качеств поведения личности.

Конфликты между личностью и коллективом — явле­ния возможные. Педагог обязан разрешить эти конфлик­ты, и одним из средств их разрешения является наказание.

Этим наше наказание существенно отличается от на­казания в старой школе. Там наказание не разрешало конфликта, а только усугубляло, загоняло его внутрь.

Поэтому, по мнению старой педагогики, оно было тер­пимым злом. Мы, говорит Макаренко, не можем подхо­дить к наказанию, как терпимому злу. Если возник кон­фликт между личностью и коллективом, мы обязаны его разрешить, и если педагог считает, что в данном случае способом разрешения такого конфликта должно быть на­казание, он обязан применять его без всяких оговорок и оправданий.

Макаренко считает, что такая позиция, когда наказа­ние признается необходимым, но обставляется целым ря­дом «но», вроде —«лучше обойтись без наказания», «при­менять лишь в крайних случаях», «хороший педагог дол­жен обойтись без наказания», «кто применяет наказание, тот педагог второго сорта», является позицией вредной, развивающей в педагогической среде ханжество. Кроме того, это уход от разрешения конфликта, замазывание его, накопление в жизни детей опыта безответственности и ли­цемерия.

Антон Семенович также резко выступал и против «тео­рии»—«наказание воспитывает раба». «Безнаказанность воспитывает хулигана», — отвечает он в своей статье «Вос­питание характера в школе» таким «теоретикам».

Этой «теории» Макаренко противопоставляет свою принципиальную позицию по вопросу о наказании, прак­тическую действенность которой он наглядно показывает в «Педагогической поэме» (глава «Помогите мальчику»),

Один из «новеньких» (Ужиков) украл деньги —сти­пендию рабфаковцев, старших товарищей-колонистов.

Этот случай рассматривался по решению совета коман­диров на общем собрании.

В «защиту» Ужикова выступила только Брегель.

Брегель вышла на сцену и сказала пламенную речь, Некоторые места этой речи я сейчас помню:

— Вы судите этого мальчика за то, что он украл деньги. Все
здесь говорят, что он виноват, что его нужно крепко наказать, а не­
которые требуют увольнения. Он, конечно, виноват, но еще больше
виноваты все колонисты.

Колонисты затихли в зале и вытянули шеи, чтобы лучше рас­смотреть человека, который утверждает, что они виноваты в краже Ужикова.

— Он у вас прожил больше года и все-таки крадет. Значит, вы
плохо его воспитывали, вы не подошли к нему как следует, по-
товарищески, вы не объяснили ему, как нужно жить. Здесь говорят,
что он плохо работает, что он и раньше крал у товарищей. Это все
доказывает, что вы не обращали на Аркадия должного внимания.

Зоркие глаза пацанов, наконец, увидели опасность и беспокойно заходили по лицам товарищей. Необходимо признать, что пацаны не напрасно тревожились, ибо в этот момент коллектив стал перед угрозой. Но Брегель не увидела тревоги в собрании. С настоящим па­фосом она закончила:

— Наказывать Аркадия — значит мстить, а вы не должны уни­
жаться до мести. Вы должны понять, что Аркадий сейчас нуждается
в вашей помощи, он в тяжелом положении, потому что вы поставили
его против всех, здесь приравнивали его к животному. Надо выде­
лить хороших парней, которые должны взять Аркадия под свою за­
щиту и помочь ему.

Когда Брегель сошла со сцены., в рядах завертелись, загалдели, заулыбались пацаны. Кто-то серьезно и звонко спросил:

— Чего это она говорила? А?

А другой голос ответил немного сдержаннее, но в форме доволь­но ехидной:

— Дети, помогите Ужикову!
В зале засмеялись¹.

Собрание решило объявить Аркадию месячный бойкот.

Приговор был одобрен аплодисментами собрания. Кузьма Леший обратился к нам:

— От-то здорово! Вот это поможет. А то говорят: помогите бед­
ному мальчику, сделайте ему отмычки, хе!

Простодушный Кузьма говорил все это в лицо Брегель и не со­ображал, что говорит дерзости. Брегель с осуждением посмотрела на лохматого .Лешего и сказала мне, официально:

— Вы, конечно, не утвердите это постановление?

— Надо утвердить, — ответил я.

В пустой комнате совета командиров Джуринская отозвала меня в сторону:

— Я хочу с вами поговорить. Что это за постановление? Как вы
на это смотрите?

¹ Макаренко А. С. Педагогическая поэма//Пед. соч.': В 8 т.— М: Пе­дагогика, 1984.—Т. 3.—С. 255.

¹ Макаренко А. С. Педагогическая поэма//Пед. соч.: В 8 т. —-М.2 Педагогика, 1984. —Т. 3. — С. 428—429.

— Постановление хорошее, — сказал я.— Конечно, бойкот —опас­ное средство, и его нельзя рекомендовать как широкую меру, но в данном случае он будет полезен.

— Вы не сомневаетесь?

— Нет. Видите ли, этого Ужикова в колонии очень не любят, презирают. Бойкот, во-первых, на целый месяц вводит новую, уза­коненную форму отношений. Если Ужикоз бойкот выдержит, уваже­ние к нему должно повыситься. Для Ужикова достойная задача.

— А если не выдержит?
. — Ребята его выгонят.

^ — И вы поддержите?

— Поддержу.

— Но как же это можно?

— А как же можно иначе? Коллектив имеет право защищать
себя?

— Ценою Ужикова?

— Ужиков поищет другое общество. И это для него будет по­
лезно.

Джуринская улыбнулась грустно:

— Как назвать такую педагогику?

Я не ответил ей. Она вдруг сама догадалась:

— Может быть, педагогикой борьбы?

— Может быть¹, — ответил Макаренко.

Это наказание,, как мы знаем из «Педагогической по-эмы» и по рассказам самого Ужикова, очень помогло ему и явилось¹ тем поворотным пунктом в его жизни, с кото­рого начался славный путь капитана советской авиации инженера Тубина.

Наказание помогло Ужикову не только тем, что был разрешен его конфликт с коллективом и он прочувствовал свой проступок. Это лишь одна сторона наказания, а вто­рая — в том, что оно воспитало в нем новые человеческие качества — уважение к коллективу и самодисциплину; благодаря наказанию он остро почувствовал смысл в че­ловеческой жизни, ценность коллектива.

И в этом значение того наказания, которое было при­менено к Ужикову, и вообще всякого наказания как сред­ства педагогического воздействия.

Наказание, говорит Макаренко, не должно иметь целью причинение страдания. Его цель —заставить человека глу­боко продумать свой проступок, пережить его, почувст­вовать отрицательное отношение коллектива к проступку и этим воспитать у провинившегося правильное отноше­ние к собственному поведению, уважение к коллективу и определенную выдержку и волю. Параллельно с этим на­казание воспитывает и весь коллектив в духе непримири-

¹ Макаренко А. С. Педагогическая поэма//Пед. соч.: В 8 т. — М.з Педагогика., 1984. —Т. 3. — С. 430—431.

мости к явлениям, нарушающим его нормальную жизнь, уверенность в своих силах, сознание своей правоты.

Поэтому, говорит Антон Семенович, наказание прине­сет пользу только тогда, когда есть воспитательный кол­лектив, когда наказанием провинившийся как бы вытал­кивается из общих рядов. Если провинившийся поймет свой проступок, почувствует свою ошибку и с честью вы­держит испытание (наказание), то это будет ему полезно вдвойне: образовавшийся конфликт с коллективом будет ликвидирован, и провинившийся воспитает в себе практи­кой определенных упражнений отрицательное отношение к плохому поступку, а, кроме того, в итоге такой борьбы и поведения в его характере сформируются и положитель­ные черты: воля, выдержка, уважение к коллективу.

Поэтому разумная система наказания не только по­лезна, но и необходима в наших школах. «Она помогает оформиться крепкому человеческому характеру, воспиты­вает чувство ответственности, тренирует волю, человече-кое достоинство, уменье сопротивляться соблазнам и пре-олевать их»¹. В этом заключается высокогуманное на-ачение наказания. Поэтому Макаренко решительно от-ргает всякое наказание, имеющее целью причинить фи-ческое или нравственное страдание. Теперь рассмотрим формы наказания и общие требо-ния к этому методу педагогического воздействия. Макаренко предостерегает от стандартизации нака-ний. «Наказание, — писал он, — должно быть чрезвычайно дивидуальным», «чрезвычайно приспособленным к от-льной личности...»². Но вместе с тем, говорит Макарен-, нужно придерживаться некоторых общих, прйнципи-ьного характера правил: Наказывать может только одно лицо. Необходимо, чтобы была единая логика в определении р и применении наказания. Наказание не должно быть частым. Наказывать можно только тогда, когда вопрос о ви-вности совершенно ясен как самому наказуемому, так всему коллективу, когда выработано определенное об-ественное мнение.

¹ Макаренко А. С. Проблемы воспитания в советской школе//Пед.
ч.: В 8 т. —М.: Педагогика, 1984.— Т. 4. — С. 206.

² Макаренко А. С. Проблемы школьного советского воспитания
лекции)//Пед. соч.: В 8 т.— М.: Педагогика, 1984.— Т. 4. — С. 158.

В применении наказания надо соблюдать определен­ную традицию и норму. Например, в коммуне у Макарен­ко было такое правило: воспитанники наказывались ли­шением, отпусков, карманных денег, «нарядом» и т. д., а коммунары — только «арестом» (отбывание часа или двух, в зависимости от срока наложенного «ареста», в кабине­те Макаренко).

Как будто очень легкие наказания, но определенность и традиционность, а главное, общественное мнение дела­ли их очень действенными средствами.

Высшей формой наказания было исключение из ком­муны, которое применялось очень редко.

Эффективность применения наказаний определяется не количеством и жестокостью репрессий, а тем, какое об­щественное мнение вызывают они в коллективе.

Можно самые сильные по своей жестокости наказания превратить в пустышку и даже вызвать ими отрицатель­ные последствия, а можно и такое «невинное» наказание, как выговор, сделать очень сильным средством воздейст­вия. В нашей партии такое наказание, как выговор,— очень серьезное наказание для коммуниста.

Надо и в школе вырабатывать методику наказания, но не за счет выискивания оригинальных и многочислен­ных средств, а путем оформления в крепкую традицию общественного мнения простых средств, которые с макси­мальной полнотой соответствовали бы принципу: как можно больше требования к человеку, как можно больше уважения к нему, и чем больше требования, тем больше уважения.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Обобщение передового советского педагогического опы­та и вооружение школы передовой педагогической тео­рией—такова одна из важнейших задач органов народ­ного образования и советской педагогической науки. Ка­ково же место педагогического учения А. С. Макаренко в разрешении этой задачи, что значит использовать педа­гогическое наследие Макаренко в школе?

Практика советской школы показывает, что идеи Ма­каренко прочно вошли в ее жизнь, и сейчас уже можно говорить о макаренковском движении в практике (и тео­рии) советской педагогики. Но отсутствие ясного понима­ния существа педагогического учения А. С. Макаренко нередко приводит к тому, что неправильно или не совсем правильно истолковывается использование этого учения в школе. Нередко исходят из совершенно неверного пред­ставления, будто опыт Макаренко и практика общеобра­зовательной школы — это принципиально разные явления, а поэтому надо «внедрять» идеи и опыт Макаренко в шко­лу, «перестраивать» учебно-воспитательную работу в шко­ле по образцу воспитательных учреждений типа колонии имени А. М. Горького и коммуны имени Ф. Э, Дзержин­ского.

В действительности же, как видно из анализа опыта А. С. Макаренко, его воспитательные учреждения были не чем иным, как общеобразовательной школой, органи­зованной в соответствии с конкретными воспитательными задачами, стоявшими перед Антоном Семеновичем, и кон­кретными условиями его работы.

Советская школа строится на основе марксистско-ле­нинского педагогического учения, ее строительство проте­кает под непосредственным руководством Коммунистиче­ской партии и Советского правительства. Совершенно ясно

поэтому, что Макаренко лишь наиболее полно и ярко вы­разил в своем опыте и в своей теории существо и принци­пы коммунистического воспитания; педагогический опыт А. С. Макаренко есть наиболее яркое и типичное выраже­ние передового советского педагогического опыта.

Поэтому мы вправе утверждать, что все советские шко­лы в существе своих задач и методов работают по Мака­ренко. Неоднократно и сам Антон Семенович подчерки­вал, что его метод —«обыкрювенный, советский».

Следовательно, задача использования в школе педа­гогического учения Макаренко состоит не в том, чтобы «перестраивать» работу на основе его опыта и идей и ме­ханически переносить в школу те или иные частные «эле­менты» этого опыта, связанные со специфическими усло­виями, в которых он складывался и протекал, а в том, чтобы на существующей реальной основе школы как вос­питательного учреждения поднять уровень ее работы до макаренковской нормы — «ни одного процента брака!».

Действительно, условия работы нашей школы иные, нежели у Макаренко. Но это значит лишь, что нужно в этих реальных условиях творчески использовать идеи Ма­каренко и в этих реальных условиях педагогически целе­сообразно организовать всю жизнь школьников так, что­бы вся их жизнь в целом и каждый ее элемент в отдель­ности были коммунистически воспитывающими.

Как показывает опыт лучших школ, из года* в год до­бивающихся хороших результатов в своей работе, единст­венным путем педагогически целесообразной организации всей жизни школьников является организация общешколь­ного ученического коллектива как воспитательного мака-ренковского коллектива. Именно в этом заключается «сек­рет» Макаренко.

Качества и тип личности в целом, требуемые нашей эпохой, нельзя воспитать вне такого детского общешколь­ного коллектива, жизнь которого строится на самых пе­редовых коммунистических началах. «Я крепко верю,— говорил Антон Семенович, — что для мальчика в шестнад­цать лет нашей советской жизни самой дорогой квалифи­кацией является квалификация борца и человека»¹. Эту «самую дорогую квалификацию» дает нашим детям имен­но школьный коллектив.

СОДЕРЖАНИЕ

О книге и ее авторе........................................................................... ............. 3

Антон Семенович Макаренко ............. 13

Шестнадцать пламенных лет ,....,,., . ... . 18

Нового человека по-новому делать! ......... —

Рождение коллектива ............................................................ . 21

Жизнь по-коммунистически.............................................................. ........ 25

Страна ФЭД....................................................................................... 27

Воспитывающая школа жизни.................................................... ........ 29

Эксперимент мирового. значения.................................................... ........ 33

Воспитание как общественное явление . . , , ,................................ 37

Воспитание и практическая педагогическая деятельность . —

«Механизм» процесса воспитания................................................. 48

Воспитание и развитие личности ................................ .... ,51

Основы теории воспитательного коллектива......................................... 57

Закон параллельного педагогического действия ....

Единство воспитания и жизни детей............................................... 62

Цели и задачи воспитательной деятельности................................. 65

Воспитательный коллектив.............................................................. ........ 69

Основные принципы организации..................................................... ........ 74

Содержание жизни и деятельности воспитательного коллектива 77
Организация, формы и методы деятельности воспитатель­
ного коллектива ........ , . . ■. , _{я ш} , , ? 91

Педагогическое руководство .........,•.., 101

Методика педагогического воздействия ........,' . 108

Сущность и основные задачи педагогического воздействия . —

Эстетика воспитания ...»,.*.. ....................... 112

Требование . . . . . . . ... ............................................. ...... 115

Детская радость /.................................. «............................ _; 127

Система перспективных линий ........... 131

Общественное мнение коллектива ......... : 137

Методика непосредственного воздействия педагога . . . 142

Наказание....................................................................................... . 151

Послесловие

¹ Макаренко А. С. Педагогическая поэма//Пед. соч.: В 8 т. — М.: Педагогика, 1984. — Т. 3. — С. 267,