Современная глобальная ситуация

Самое важное свойство системы финансового международного капитала, которое предопределяло его преимущества перед более инерционным производственным капиталом – мобильность – является вместе с тем и предпосылкой того зла, с которым экономика все это время пыталась бороться. Это зло – неустойчивость. Возможность быстрого перетока денег (с использованием электронных средств передачи данных) из одного узла финансовой сети в другие в случае неблагоприятной экономической, финансовой или иной конъюнктуры позволяет владельцам ценных бумаг быстро переводить капиталы из страны в страну, из региона в регион. Это вызывает резкие диспропорции, негативные изменения состояния валютных и фондовых рынков. При этом страдает и население соответствующих стран и сами финансовые игроки, которые и стимулируют, по сути, глобальную нестабильность. Подобно гигантским океанским волнам, финансовые кризисы прокатываются то там, то здесь: Восточная Азия, Россия, Аргентина…

Конечно, часть вины за происходящее ложится на плечи политического руководства самих регионов, но их возможности практически весьма ограничены. Не случайно в мире заговорили о необходимости международного вмешательства в дела транснациональных конгломератов с целью регулирования и контроля становящихся стихийными глобальных финансовых потоков.

Нестабильность валютных и фондовых рынков расшатывает всю мировую систему финансового капитала, однако, наибольшие потери несет более легковесная и бедная в финансовом отношении периферия, т.е. финансово-экономические системы бедных стран. На этом фоне возник так называемый антиглобализм, ставший формой протеста против стратегии неконтролируемого экономического экспансионизма. Сегодня антиглобализм предстает в виде полуанархических выступлений в основном молодежных движений ультралевого толка, бытующих в самих развитых странах. Участники этих движений в целом и были названы в СМИ антиглобалистами. В своих крайних проявлениях эти протесты доходили и до хулиганских погромов, в частности, таких символов международного капитала, как рестораны «Макдональдс».

Умеренные участники движения антиглобалистов требуют международного контроля за финансовыми потоками и их налогообложения с целью помощи отсталым регионам.

Другой удар по международной стабильности нанесли террористы. Их варварское нападение в сентябре 2001 года на США с помощью угнанных самолетов и летчиков, обуреваемых религиозным фанатизмом, показало всему миру и, прежде всего, самим США, что стратегия дальнейшего развития процессов глобализации нуждается в серьезной коррекции.

Масштабное проявление международного терроризма высветило еще одну важную сторону происходящих событий. Речь идет об идеологическом факторе: несовместимости некоторых светских и религиозных ценностей.

Происходящие на планете взрывы насилия, включающие беспрецедентный террористический акт 11 сентября, суть столкновение двух доминирующих в мире властных идеологий – автократии, т.е. деспотизма, опирающегося на архаичные системы верований и социального устройства, и демократии. Легко видеть их абсолютную противоположность и неизбежный между ними антагонизм.

Число современных автократий (различного рода военных диктатур и теократий, возглавляемых деятелями типа Саддама Хусейна или аятолы Хоменьи, т.е. властителями с безграничными полномочиями) сжимается как «шагреневая кожа». Особенно это стало очевидным после перехода в демократический лагерь России и соответствующей эволюции Китая. Загоняемая в исторический тупик автократия как форма государственного устройства сопротивляется всеми доступными ей способами. У международного терроризма, так или иначе связанного с современными диктатурами, есть финансово-экономические и идеологические основы. Первая связана, прежде всего, с наркобизнесом и поддержанием высоких цен на нефть. Идеологическая – с архаичными религиозными традициями, с так называемым фундаментализмом, сторонники которого отличаются не только особым невежеством, но догматичны и фанатичны, легко манипулируемы своими лидерами, готовы не размышляя умереть ради религиозных догм или по приказу своего вождя.

Особенно тревожно положение в исламском мире, в котором есть силы, охваченные жаждой джихада, ненависти к «неверным». Отчасти это объясняется культурной отсталостью многих мусульманских стран, отчасти особенностями самого ислама, не пережившего ни модернизации, ни секуляризации, т.е. его отделения от государства и школы, и, так сказать, перемещения в правовое поле. Только в немногих странах ислам не является государственной религией (например, Турция, Россия) и над ним стоит конституция как верховный и основной закон.

Опасность реставрации автократических порядков сохраняется и в ряде стран, вставших на демократический путь развития. Это с еще большей остротой ставит вопрос о глобальных политических процессах, в свою очередь тесно связанных с экономикой и культурой, экологией и моралью. Современные кризисы снова и снова ставят вопрос об основополагающих общечеловеческих ценностях и перспективах развития человечества как единого и взаимозависимого целого. Они напоминают об актуальности планетарного гуманизма.

Но было бы упрощением считать, что западные ценности – это безусловное благо, а ценности традиционалистских культур – это только безнадежно устаревшее и опасное прошлое. Запад, западные демократии далеко не идеальны. В них есть бедные и обездоленные слои населения, их культура полна псевдоценностей, заражена культами насилия и безудержного потребления. В большинстве этих стран распространена наркомания, люди часто испытывают кризис идентичности, чувства безысходной скуки и бессмысленности жизни.

В значительной степени это обусловлено отставанием духовного прогресса от материального. Культура Запада находится в состоянии великого и опасного перехода. Она в значительной степени ушла от классических ценностей христианства, выработав большой комплекс светских ценностей в области экономики, права и частной жизни, но не стала в полной мере гуманистической в смысле более глубокого и отчетливого усвоения основополагающих светских ценностей.

Другим фактором нестабильности Запада является большая степень личной свободы индивида, его право на альтернативный образ жизни, формально не нарушающий принятых законов. Высокая степень морального релятивизма, свобода половых ориентаций, клонирование человека, проблема абортов и эвтаназии говорят не только о свободе, открытости и динамике западных демократий, но и об их рискованности, проблематичности.

Одним из контркультурных мировоззренческих факторов, философски обосновывающих рискованность западной культуры и одновременно отражающий ее кризисные процессы, является постмодернизм – течение мысли, особенно популярное в среде гуманитарной интеллигенции Европы.

Выявив корни многих духовных болезней Запада, он сам стал симптомом этих болезней, противопоставив себя разуму, науке, объективно существующей иерархии ценностей и высших человеческих потребностей. Постмодернизм стал новейшей формой декаданса.

В противовес постмодернизму современный гуманизм выдвигает идею неомодернизма или постпостмодернизма, преодолевающего иррационализм, пессимизм и снобизм этого упаднического течения западной мысли.

В последнее время в глобальном пространстве культуры человечества все большее признание получает идея Диалога. Ее смысл состоит в поиске не только общих «правил игры», но нахождения той сферы согласия, которая может стать основой для новой, более высокой и гармоничной степени единения людей. Идея диалога культур ставит вопрос и об общем векторе движения человечества и о цели этого движения. Ведь без позитивной, общеприемлемой цели, пусть даже она не достижима в ближайшее время, невозможен разумный диалог. Диалог цивилизаций, культур и народов. Бедных и богатых. Мужчин и женщин. Пожилых и молодых. Больных и здоровых. Другими словами, в развитии нуждается сам принцип жизнестойкого развития.

О попытках такого развития, о формулировке такой объединяющей цели-идеи, которая должна быть уточнена и раскрыта настолько, чтобы глобальный разумный диалог, опирающийся на достигнутое в этой общей цели согласие, стал бы непрерывным и конструктивным, мы и поговорим в заключительной главе этого раздела. Но и сейчас уже очевидно, что, если эта цель должна быть приемлемой для мирового сообщества в целом, то она не может не быть общечеловеческой и, следовательно, должна опираться на гуманистический фундамент, на основополагающие ценности гуманизма.

Глава вторая. НООСФЕРНЫЙ ГУМАНИЗМ

Предпосылки

Задача гармонизации и снятия противоречий между глобальным экономическим развитием и наличной социальной и демографической ситуацией может быть решена только при ясном понимании происходящего, на основе определенного четко сформулированного мировоззрения, которое должно впитать в себя все лучшее из накопленного человечеством опыта. Совершенно очевидно, что в момент решающего жизненного выбора или кризиса личность должна глубоко продумать положение, в котором она оказалась, иметь ясное сознание и самосознание, волю к выбору и решению. Точно также сознание мирового человечества должно совершить акт самосознания, пройти через процедуру собирания разума, воли, чувства ответственности, чтобы совершить правильный выбор и иметь достаточно решимости реализовать свое глобальное решение.

Мировоззрение ноосферного гуманизма – возможная интеллектуальная и духовная основа такого планетарного решения человечества.

Понятие «ноосфера» составлено из греческого «ноос» (разум) и «сфера» (здесь – в смысле «оболочка Земли»). Если следовать Вернадскому, то образование ноосферы следует понимать как последнее из многих состояний эволюции биосферы, к которому мы, не замечая этого, приближаемся, и которое ставит перед нами вопрос о перестройке биосферы в интересах свободно мыслящего человечества как единого целого. Понятие «гуманизм» используется в данном случае в широком смысле, т.е. как такой тип мировоззрения, в котором признается особое место, ценность и роль человека в мире. Всех и каждого. Именно в мире, а не просто в отношении человека к самому себе или даже в рамках общества .

Как было установлено, исходным носителем мировоззрения может быть только личность. Воззрение на мир может быть ограниченным и поверхностным (как у ребенка), более полным и зрелым (как у взрослых). Может быть чисто житейским (как у не притязательного, плывущего по жизни человека), а может быть глубоко осознанным (как у человека разумного, свободного и ответственного). Оно может состоять из частностей (как у людей, в жизни озабоченных только своим конкретным делом), а может быть целостным (как у человека с широким взглядом на мир). Один их таких «универсалистов», известный социолог и философ, эмигрировавший в 20-х годах прошлого века из России в США, Питирим Сорокин считал, например, что высшей ценностью для людей может быть только «целостная человеческая личность». Как и Вернадский, он полагал, что человек есть, по сути дела, существо био-социокосмическое.

Целостная личность должна обладать целостным мировоззрением, включающим в себя концепцию этих трех элементов человеческого существования, т.е. биологического, социального и космического. Таким мировоззрением, опирающимся на основные положения гуманизма и дополненным учением о ноосфере и вселенской миссии человечества, и является ноосферный гуманизм.

Как и всякое гуманистическое учение, ноосферный гуманизм не может оставаться только личным мировоззрением отдельного человека. По мере расширения круга лиц, разделяющих его основные идеи, по мере утверждения в жизни людей общечеловеческих ценностей и вызревания у них экологического и планетарного сознания ноосферный гуманизм во все большей степени становится общественным явлением.

Как феномен культуры и принцип жизни он уже начал свою невидимую для большинства людей мирную и благородную миссию объединения человечества. Он уже выполняет роль общего духовно-нравственного феномена. Но в целом этот процесс идет по преимуществу стихийно и бессознательно, трудно и противоречиво, с малыми и большими победами и поражениями. Но он движется вперед неуклонно и неотвратимо.

Предпосылки становления ноосферного гуманизма, как показал Вернадский, выходят далеко за рамки человеческой истории. Согласно эмпирически установленному закону цефализации Вернадского – Дана, эволюция животного мира сопровождалась неукоснительным развитием головного мозга, от возникновения у животных головы и далее появления и укрепления в животном мире разумного, мыслительного начала. Человечество – вершина этого процесса. Продолжение этого развития у человека выразилось во все большей рационализации его деятельности и ее плодов – материальной и духовной культуры.

В последнее время эта рационализация особенно заметно проявляется в области права, но главным образом, как и прежде, в научно-техническом прогрессе.

Сама по себе рационализация далеко не всегда приводит к улучшению жизни. Но важным ее свойством является кумулятивность, развитие «нарастающим итогом». Напор рационализации приводит время от времени к решающим прорывам в культуре и жизни людей. Исходная предпосылка фундаментального прорыва в цефализации – развитие левого (логического) полушария мозга. Исторические прорывы духовной культуры – возникновение письменности, искусства, философии, а затем и современной науки.

Напомним, что, хотя первые ростки свободолюбивого гуманизма зародились в полисах гордой Эллады, большую часть человеческой истории, вплоть до Возрождения, роль духовно-нравственного наставника на планете выполняли религии. Для европейской культуры таким наставником стало христианство, крупнейшее монотеистическое учение со своими подходами к гуманистическим проблемам. Возрождение, а затем и Просвещение приводят к укреплению светской (секулярной) составляющей гуманизма. В Европе, а вслед за нею в Америке появляется светский (секулярный и демократический) гуманизм, опирающийся на науку, на свободное и критическое мышление. Начинает бурно развиваться правовая рыночная цивилизация. Наступает эпоха научно-технической революции.

Идеи светского гуманизма, выросшие, в частности, на почве антиклерикализма и рационализма, провозглашали идеи персонализма и плюрализм, защищали идеал свободно мыслящей личности. Но вначале секулярный гуманизм не уделял должного внимания идее общечеловеческой цели исторического развития. И хотя экологический и другие кризисы глобального масштаба, ставшие очевидными во второй половине ХХ века, продвинули развитие светского гуманизма в сторону планетаризации, точка над «i» в явном виде здесь не была поставлена. А без общечеловеческой цели устойчивое развитие истории не может быть надежным и эффективным. Роль такого глобального путеводителя и берет на себя ноосферный гуманизм, являющийся выражением планетарного характера современного гуманизма. Одной из программ планетарного гуманизма является «Гуманистический манифест 2000. Призыв к новому планетарному гуманизму».

Любое мировоззрение можно рассматривать как состоящее из двух частей. Первая (ретроспективная) часть фиксирует знания, логически увязывающие фактический опыт прошлого. Во второй (перспективной) части содержатся представления об ожидаемом будущем, которые неизбежно носят вероятностный и прогностический характер. В настоящем времени, «здесь и теперь», люди принимают те или иные решения, опираясь на свое мировоззрение и оценки складывающихся ситуаций, связывая тем самым прошлое и будущее в единое целое. В специально осмысленных научно-философских мировоззрениях первая часть в основном представляется наукой (естественной и гуманитарной), а вторая – философией или философской верой (термин, предложенный в середине ХХ века немецким философом Карлом Ясперсом). Последняя отличается от религиозной веры, во-первых, своим рациональным теоретическим обоснованием и, во-вторых, возможностью и необходимостью ее критического осмысления, уточнения и пересмотра ранее принятых положений.

Интересно отметить, что в последнее время и христианское мировоззрение в трудах наиболее просвещенных богословов приобретает «ноосферную» форму. Так, в работах православного епископа Василия (Родзянко) намечается тенденция отделить знания о «мире сём», существующем в «действительном» времени, от «мира иного», существующего в другом, «мнимом» времени. В этом «ином мире» Божье творение «Рай» (нечто тождественное «Царству Небесному») абсолютно совершенно и является своеобразным эталоном «спасения», «точкой Омега» (по Тейяру де Шардену), центром притяжения для «мира сего». Большой Взрыв, в результате которого по современным астрофизическим представлениям образовалась наша расширяющаяся Вселенная, в «действительном» времени эквивалентен факту грехопадения в «мнимом» времени. Это «точка Альфа». От нее формирование и развитие «мира сего» к «точке Омега» происходит благодаря мистической связи двух миров, то есть Промыслу Божьему, осуществляемому, в том числе, и через человека. Поскольку эта связь «мира сего» и «мира иного» рационально необъяснима, то она остается фактом иррационально постигаемой религиозной веры (вторая часть соответствующего мировоззрения). Первая (научная) часть существует, но как бы независимо от второй. Такова одна из форм модернизируемого по велению времени религиозного мировоззрения, современной христианской апологетики. Она отличается от научных основ ноосферного гуманизма уже тем, что религиозная догматика, собственно вера, остается вне рациональной критики.

Суть дела

В соответствии со структурой ноосферного гуманизма, его основные положения делятся на две части.

Первая часть – это универсальная наука о единстве человека, жизни и Вселенной и всеобщих законах их системно-организационного строения, функционирования и развития.

Вторая часть – это философская вера в решающую роль человеческого разума в космоэволюционном процессе, т.е.

– в деле достижения ближайшей цели мирового развития (общепланетарного согласия, перехода биосферы в состояние ноосферы);

– в определении конечной цели дальнейшего развития мира (жизнеспособность всех и каждого, эквивалентная высшей организованности мира);

– в деле достижения этой конечной цели путем глубинного преображения – очищения и гармонизации – среды обитания и сознательной регуляции внутренней и окружающей человека природы.

Из сказанного ясно, что общая направленность учения имеет явно выраженный проективный характер. Ближайшая общечеловеческая цель развития, которое, по сути дела, осуществляется на наших глазах, – это осознание и начало реализации всем мировым сообществом (во всяком случае, его решающей частью, включающей США, Европу, Россию, Индию и Китай) планетарно-космического, ноосферного этапа всемирной истории.

Это осознание включает или должно включать понимание направленности последующего глобального развития на достижение высшей жизнеспособности всех и каждого, а не только избранных, и, следовательно, на выработку общепланетарных проектов и предпринятия глобальных усилий, способствующих такому ходу развития.

Поскольку в этой проективной части нередко используется понятие цели, важно подчеркнуть следующее. Во-первых, факт перехода биосферы в состояние ноосферы есть феномен нашей философской веры, т.е. факт, трудно обосновываемый строго научным путем, или, как выражался Вернадский, с помощью только «эмпирического обобщения». Мы должны в определенной степени верить в то, что такой переход рано или поздно произойдет, хотя вероятность альтернативы, вселенской катастрофы, к сожалению, сохраняется.

Идеи ноосферного гуманизма, способные направить историческое движение к общепланетарному согласию и дальнейшему взаимодействию всего человечества, дают надежду на благополучный выход из современного кризиса. Но в истории действуют люди, чье поведение отнюдь не всегда рационально, и коллективы, которые также далеко не всегда создаются на основе разума. Это увеличивает риск возникновения неуправляемых, стихийных и негативных процессов. Так что достижение гуманных планетарных целей носит вероятностный характер.

Во-вторых, необходимо продумывание той цели, достижение которой требует усилий всего человечества. В этой связи важно иметь в виду, что такой целью не может быть некоторая заранее намеченная структурная определенность, какое-то определенное мировое государство или определенный стационарный строй. Эта цель состоит в достижении нового устойчивого функционального (динамичного) состояния согласованной деятельности мирового сообщества.

Не менее существенен вопрос о «конечной цели». Её также можно и нужно мыслить только как функциональное, деятельное состояние мира и общества. И, разумеется, ее конечность не означает конца истории, но скорее достижение нереверсивного (необратимого), вполне устойчивого баланса, гармонии между человеком, обществом, планетой и космосом.

Высшая организованность «конечной цели» есть такое подвижное, динамическое состояние отдельных людей, общества и мира (нашей Вселенной), которое обеспечивает всем сторонам отношений и системе в целом наибольший запас жизнестойкости в условиях непредсказуемых изменений любых масштабов на Земле, в солнечной системе и Космосе.

Наибольший запас жизнестойкости или высшую жизнеспособность не следует рассматривать как «райское блаженство», поскольку они предполагают упорный труд, творчество, личную и общественную активность, ответственность и заботу о повышении надежности существования человека и мира в условиях неопределенности и не абсолютной гарантированности бытия человечества и даже мира.

Главное средство нейтрализации разного рода возмущающих действий – это быстрая и адекватная ответная реакция. Для этого нужны знания, глубокие и истинные. Знания и о нашем организме, включая психику, и о нашем обществе, глобальном и локальном, и о нашей Вселенной. Знания, не только частные, о чем-то одном и особенном, а общие и многоплановые. Здесь мы возвращаемся к первой части определения ноосферного гуманизма. Речь идет о единой науке.

Основой, каркасом, соединяющим отдельные науки в общенаучное знание о человеке и мире, в ноосферном мировоззрении служит системный подход, позволяющий сформулировать основные системные принципы материального и информационного взаимодействия всех элементов системы «человек – общество – природа – планета – космос» и, таким образом, представить общую системно-организационную картину мира. Совокупность этих знаний часто называют системологией. Учитывая новизну этих общенаучных знаний и их фундаментальную роль в построении единой науки, кратко сформулируем основные представления о системологии.

Основоположники современной системологии – Александр Богданов, Владимир Вернадский, Людвиг фон Берталанфи и другие. Особенно велик вклад в эту область современной науки кибернетики, синергетики, общей биологии и лингвистики, экологии, физики (в том числе и астрофизики). Практический импульс ее развитию был дан во второй половине ХХ века бурным развитием теории и практики сложных социотехнических систем.

Системология вооружает нас системной логикой. Эта логика по масштабу совпадает со всеобщностью математики и философией науки, приближаясь по конструктивности к первой, а по гибкости ко второй.

При полномасштабном описании биосферы и космоса во всем разнообразии присущих им изменчивости форм движения язык системологии представляется наиболее адекватным.

В соответствии с исходными постулатами всеобщей системологии весь мир можно рассматривать как совокупность взаимодействующих системных комплексов. Это взаимодействие сводится к процессам обмена веществом, энергией и информацией между системами и их элементами.

В мире косной природы взаимодействие определяется количественными (вещественно-энергетическими) показателями обмениваемых элементов.

Согласно постулатам кибернетики, в живой природе наряду с количественными решающее значение имеют качественные (информационные) показатели. С логической точки зрения, в целом системы суть функционально определенные, структурно упорядоченные и адаптивно реорганизующиеся множества элементов. Внешние и внутренние функции систем, их иерархические и одноуровневые структуры характеризуются соответствующими обменными потоками. Адаптивная организация и дезорганизация систем составляет свойство, определяющее их существование.

Ключевые понятия адаптивной реорганизации (приспособляемости и живучести) систем: «окружающая среда», «внутренние возможности систем», их «организованность». Использование информации позволяет живым системам сохранять свои функциональные структуры и ориентироваться в окружающей среде.

Управление есть фундаментальная функция живых (биологических, социальных) и созданных человеком специальных технических систем, обеспечивающая их сохранение и развитие.

С позиций системологии, ценностно-ориентационная деятельность человека опирается на понятие качества организованности систем. В первую очередь это относится к законам сохранения форм и движения, их устойчивости. Применительно к живым организмам и социальным системам – это принципы самосохранения. Средство достижения этой цели – гармонизация обменных потоков внутри системы и в ее отношениях с окружающей средой.

Возможны два способа такой гармонизации. В системологии им соответствуют качество, степень и высота организованности систем. В первом случае мы имеем дело с адаптацией к текущим условиям. Ее слабое место – возможность дезорганизации при резкой смене условий окружающей среды. Более надежен второй способ организации системы, поскольку при внешних изменениях он сохраняет функциональную гибкость системы.

Эволюция шла именно по этому пути. Лучший пример высоты организованности – сам человек (это, прежде всего, его свобода выбора и способность учета обстоятельств). Важнейшим фактором роста качества организованности и соответствующей ориентации в сложных ситуациях межчеловеческого общения и социального развития является живой язык и адекватные гуманитарные знания.

Конечно, все богатство человеческих оценок прекрасного, благородного, идеального никакой логикой на уровне структур и информационных потоков не описать. Здесь системология, разумеется, не конкурирует не только с гуманитарными науками, но и с биологией, с физикой, с географией и химией. Да этого ей и не требуется.

Роль системологии в ее отношениях с другими, частными науками (и в этом ее революционное, фундаментальное значение для всех наших знаний – и естественнонаучной и гуманитарной сфер) состоит в ее интегрирующей, синтезирующей функции.

Системология позволяет рассматривать все разнохарактерные предметные области с единой организационной точки зрения, с одной общесистемной позиции, устанавливая между ними структурное единство, обеспечивая содержательную полноту и, как следствие, языковое (логико-понятийное) взаимопонимание.

Тем самым все научные дисциплины «изымаются» из своих автономных закоулков и «стягиваются» в единый иерархический «организм-знание», в единую системно-организованную науку. Хаосу языковой дифференциации противопоставляется порядок и единство интеграции. Аналитические углубления дополняются фундаментальными синтетическими обобщениями.

Особенно важна и специфична эта синтезирующая роль для переброски языковых мостиков между естественными науками, изучающими отношения между объектами, и гуманитарными, изучающими отношения между объектами и субъектами или между субъектами. В рамках субъективной человеческой деятельности качество (функция степени и высоты) организованности систем как целостностей обычно определяется внерациональными критериями эстетики, этики и человеческой эмотивности. В общем случае познания рациональное (логическое) и внерациональное (образное, эмоциональное и т.д.) дополняют друг друга.

Как видим, объединенная с помощью системологии и входящая в общую конструкцию ноосферного мировоззрения, целостная наука приобретает ряд новых принципиальных для развития человечества свойств. Вкратце их можно суммировать следующим образом.

1. Наряду с творческой и производительной функцией такая всеобъемлющая наука приобретает функцию мировоззренческую. Это фундаментальное свойство современной науки определяется, с одной стороны, целостностью и полнотой охвата ею всех сторон окружающей и включающей нас реальности, а, с другой стороны, естественной включенностью такого знания в ценностное (аксиологическое) поле гуманистического мировоззрения. Последнее положение не только создает предпосылки для этических, юридических, гражданских, экологических и иных оценок научных результатов, но и позволяет выбирать наиболее эффективные пути прогресса научного знания.

2. Возложив на свои плечи мировоззренческую функцию, такая целостная наука способствует выработке соответствующего общего (общепонятийного) языка всего человечества и, тем самым, позволяет ему избежать судьбы строителей вавилонской башни в деле созидания глобального согласия и гармонии на критическом этапе своей истории.

Перспективы

После рассмотрения той части гуманистического мировоззрения, которую мы назвали ноосферным гуманизмом, целесообразно вновь вернуться к предыдущим разделам учебника с тем, чтобы, во-первых, осознать, что же включает в себя учение о гуманизме в целом, а, во-вторых, оценить еще раз, какую роль в истории человечества в ближайшем и более отдаленном будущем может сыграть это мировоззрение.

Удовлетворить первое пожелание довольно просто. Для этого достаточно суммировать все то главное, о чем говорилось применительно к гуманизму во всех разделах учебника. Это – этические, правовые, общеполитические и ноосферные основы гуманизма, его психологические и образовательные (воспитательно-педагогические) ресурсы. Соответственно, мы имеем три измерения, определяющих векторы и масштабы человеческих поступков, триединую мировоззренческую основу человеческого существования.

В первом случае, если говорить упрощенно, речь идет о семейных, а также дружеских, приятельских, соседских и других аналогичных «ближних» отношениях.

Во втором – о разного рода деловых, социально-производственных и социально-потребительских отношениях.

В третьем случае – о глобальных межчеловеческих и трансчеловеческих (человек – планета, человек – космос) отношениях.

На практике каждая из этих трех областей отношений оказывает сильнейшее влияние на результирующий вектор всемирной истории, и людям совершенно не безразлично, как эти поля будут формироваться в различных ареалах человеческого существования на планете, в разных странах и у разных народов. Особенно у нас на родине.

О перспективах гуманизма речь шла в предыдущих разделах учебника. Здесь же сосредоточимся на перспективах идей ноосферного гуманизма. Постараемся понять, насколько эти идеи отвечают на вызов истории и позволяют решить ту задачу, которую мы назвали «развитием принципа жизнестойкого развития».

Главный вопрос – насколько сформулированные цели ноосферного гуманизма устроят «сильных мира сего», самых богатых и влиятельных людей планеты и насколько решительно граждане планеты будут преодолевать равнодушие и включаться в различные формы ноосферного социального действия.

Это точно тот же вопрос, который в течение всего ХХ века решался в развитых странах мира в рамках национальных государств. Сейчас он принял планетарные масштабы. Подобно тому, как в демократических странах под напором экономических кризисов, войн и социальных акций идет непрерывный поиск компромисса между частными и общими интересами, а точнее между крайними и умеренными либералами, в конце ХХ века эта необходимость компромисса приобрела глобальный масштаб. Для прагматиков из лагеря «сильных мира сего» вопрос обычно ставится так: насколько кризисные явления нестабильного мира грозят их собственному благополучию, насколько возникающие опасности могут быть нейтрализованы силовыми способами, или этого уже недостаточно, и необходимо всерьез заниматься общепланетарным строительством.

В то же время, ноосферный гуманизм вооружает разумных людей, обеспокоенных складывающейся ситуацией в мире, идеей, содержащей глубокую заботу о судьбе всего человечества и стремление к общей справедливости. Эта идея выходит за обычные политические, национальные и религиозные рамки и может рассматриваться как единственно разумная перспектива для культурных, социальных, экономических, юридических и политических диалогов, разворачивающихся во всем мире.

Логика ноосферного гуманизма, позволяющая человечеству найти достаточно рациональный общий язык, общий смысл истории, общее миропонимание, может послужить важным каталитическим фактором для перехода от всеобщего потребительского менталитета к психологии общепланетарного конструктивного созидания. Разумеется, это невероятно трудный переход. Но, как писал Вернадский, «мысль зародилась». А все более широкое понимание того факта, что в целом кризис нашего времени есть кризис идейный, духовный и с неизбежностью касающийся всех и каждого, вселяет уверенность в возможность его успешного преодоления.

Литература

1. Бергсон А. Два источника морали и религии. – М.,1994.

2. Бердяев Н.А. Смысл истории. – М., 1990.

3. Богданов А.А. Тектология. Всеобщая организационная наука. В 2-х кн. – М.,1989.

4. Борзенко И.М. Ноосферный гуманизм.// Возможность невозможного: планетарный гуманизм для России и мира. – М.: РГО, 2001.

5. Вернадский В.И. Несколько слов о ноосфере. / Начало и вечность жизни. – М., 1989.

6. Вернадский В.И. Философские мысли натуралиста. – М.,1988.

7. Каган М.С. Философия культуры. – СПб.,1996.

8. Кувакин В.А. Твой рай и ад: Человечность и бесчеловечность человека. – СПб. – М., 1998.

9. Медоуз Д.Х., Медоуз Д.Л., Рандерс Й. За пределами роста. Учебное пособие. – М.,1994.

10. Моисеев Н.Н. Человек и ноосфера. – М.,1990.

11. Моисеев Н.Н. Экология человечества глазами математика. – М.,1988.

12. Печчеи А. Человеческие качества. – М., 1986.

13. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. В 2-х кн. – М., 1992.

14. Русский космизм: Антология философской мысли. – М.,1993.

15. Современный гуманизм: Материалы и исследования. М.: РГО, 2000.

16. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. – М.,1987.

17. Хайек Ф.А. Дорога к рабству // Новый мир, №№ 7, 8, 1991.

18. Хайек Ф.А. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. – М., 1992.

19. Ясперс К. Смысл и назначение истории. – М.: Республика, 1991.

Вопросы для самоконтроля

1. Почему человек рассматривается сегодня как биосоциокосмическое существо?

2. Каковы основные факторы глобализации человечества?

3. Раскройте содержание понятий «жизнестойкость» и «жизнеспособность».

4. Дайте определение экологии. Каковы основные значения этого термина?

5. Как глобальные проблемы соотносятся со стратегиями мирового экономического развития?

6. В чем особенности глобализации современных финансово-экономических процессов?

7. В чем смысл идеи Диалога?

8. Дайте определение ноосферному гуманизму.

9. Каковы мировоззренческая и социальная компоненты ноосферного гуманизма?

10. Как трактует ноосферный гуманизм понятие конечной цели?

11. Как соотносятся в ноосферном гуманизме наука и философская вера?