Смысл, таким образом, определяется более широким контекстом, чем значение. 3 страница

/./. понятие смысла в гуманитарных науках 25

частности, за то, что она не стремится истолковать человеческое дей­ствие с точки зрения его предполагаемого смысла, довольствуясь ес­тественнонаучным анализом (там же, с. 621).

Смысл является для Вебера ключевым понятием в понимании не только человеческих действий, но и человеческой культуры.

«Трансцендентальная предпосылка всех наук о культуре состоит ... и том, что мы сами являемся людьми культуры, что мы обладаем спо­собностью и волей, которые позволяют нам сознательно занять определенную позицию по отношению к миру и придать ему смысл. Каким бы этот смысл ни был, он станет основой наших суждений о различных явлениях совместного существования людей, заставит нас отнестись к ним (положительно или отрицательно) как к чему-то для нас значительному» (Вебер, 1990, с. 379). Смысл в этой цитате рас­крывается также как осознанно творимый человеком.

В заключение коснемся трансперсонального подхода к проблеме смысла В.В.Налимова (1989 а,б), который стоит особняком по от­ношению ко всем рассмотренным выше подходам. В.В.Налимов ут-нерждает, что человек «существует лишь в той мере, в какой он погружен в мир смыслов» (1989 а, с. 247), понимая под смысла­ми «все то, что когда-либо было проявлено в культурах будущего» (1989 б, с. 85). Они существуют изначально. Смыслы организуются в тексты — «структуры, организуемые вероятностным взвешиванием смыслов. Взвешивание — это придание элементарным смысла.м ве­роятностной меры» (Налимов, 1995, с. 123). Природа смыслов мо­жет быть схвачена только через их проявление в Бытии, содержащем сознание; сознание «предстает перед нами как некоторое устрой­ство, непрестанно и по-новому раскрывающее смыслы» (Налимов, 19895, с. 85).

Сущность раскрытия смыслов состоит, по В.В.Налимову, в нало­жении на универсальный всеобщий континуум смыслов определен­ных фильтров, которые проявляют те или иные смыслы с той или иной вероятностной мерой. Такими фильтрами выступают, например, научные, философские и религиозные концепции, языки, другие культурные образования. Таким фильтром является и личность. «Ар­хитектоника личности — это архитектоника смыслов, воплощенных н личности — демиургической носительнице смыслов» (Налимов, 1989 а, с. 120). Личность выступает как генератор и преобразователь смыслов. Она открыта миру и способна преобразовывать его своими действиями, порождаемыми новыми смыслами (там же, с. 166—167). В.В.Налимов характеризует открытого миру человека как «фабрику но переработке смысловых оценок» (там же, с. 186).

Хотя смыслы, по В.В.Налимову, отнюдь не являются атрибутом только лишь человеческого существования, он приписывает им

глава 1. Подходы к пониманию смысла

весьма существенную антропологическую функцию. «Человек всегда стремится к утверждению смыслов — своих или чужих, ставших для него своими» (Налимов, 1989 а, с. 252). Смыслы делают нас актив­ными, психически здоровыми, но если они не обновляются посто­янно в соответствии с меняющейся ситуацией («Быть — это значит иметь способность облекаться в новые смыслы» — там же, с. 235), они могут играть и негативную роль — угнетать, подавлять, догма­тизировать человека. Тот поиск смыслов, который ведет личность, приводит ее к соприкосновению с предельной реальностью Мира. Раскрывая смыслы Мира, активно участвуя в раскрытии потенци­ально заложенных в нем смыслов, человек расширяет и гармонизи­рует смысловую ткань своей собственной личности, трансцендируя, выходя за ее пределы (там же, с. 250—251).

Если попытаться обобщить все многообразие трактовок смысла в философии и гуманитарных науках, вкратце рассмотренное в дан­ной главе, можно обратить внимание на две основных черты, объе­диняющие практически все эти трактовки (подход В.В.Налимова является, пожалуй, единственным исключением), несмотря на го­раздо более многочисленные их различия. Смысл (будь то смысл текстов, фрагментов мира, образов сознания, душевных явле­ний или действий) определяется, во-первых, через более широ­кий контекст, и, во-вторых, через интенцию или энтелехию (целевую направленность, предназначение или направление дви­жения).

По-видимому, следует рассматривать эти две характеристики — контекстуальность и интенциональность — как два основополага­ющих атрибута смысла, инвариантных по отношению к конкрет­ным его пониманиям, определениям и концепциям. По сути именно эти два атрибута наиболее четко отражены в идеях Дж.Рич-лака, разрабатывающего философско-методологические вопросы психологии, а также А.А.Брудного. Дж.Ричлак утверждает, что теорией, адекватно объясняющей человеческое поведение, может быть только телеологическая теория, теория интенциональности. Идея интенциональности основана на том, что организм действует ради неких смыслов; смыслы же есть не что иное как отношения, указания на то, в связи с чем, в контексте чего данный поведен­ческий паттерн оказывается значим (Rychlak, 1984). А.А.Брудный характеризует смысл как «место в структуре», отмечая, что он на­ходит выражение в «направленном характере движения» (Брудный, 1998, с. 122, 126).

Завершив наш краткий очерк представлений о смысле в фило­софии и гуманитарных науках, мы переходим к более детальному анализу представлений о смысле в психологии.

1.2. Подходы к пониманию смысла в психологии

1.2. ПОДХОДЫ К ПОНИМАНИЮ СМЫСЛА

В ПСИХОЛОГИИ

Поставив перед собой задачу сделать обзор основных подходов к проблеме смысла в психологии, мы с самого начала сталкиваем­ся с затруднением. Суть его в том, что понятие смысла не является достоянием только науки; оно является элементом обыденного язы­ка и обыденного сознания. По этой причине многие авторы ис­пользуют это понятие не терминологически, давая ему определение в соответствии с научными канонами, а в его житейском словоу­потреблении, как например, мы использовали слово «причина» в начале этой фразы. Концепции, берущие понятие смысла как «го­товое» и считающие его значение не требующим пояснений, мы не включили в наш обзор, хотя порой и в них понятие смысла зани­мает весьма важное место (например, в теории К.Роджерса). Мы также, за редкими исключениями, не касались конкретных ис­следований, в которых понятие смысла выступало как объясни­тельное, ограничившись изложением и анализом теоретических представлений о смысле как таковом.

1.2.1.предыстория смысла как объяснительного понятия в психологии: ранние психодинамические теории личности

Понятие смысла пришло в психологию из донаучных попыток объяснения человеческого поведения, основывавшихся на здравом смысле и представлениях обыденного сознания. Сущность такой формы объяснения, остававшейся единственной на протяжении многих веков, «...заключается в том, что действия и психические феномены наделялись смыслом благодаря установлению их связи с намерением. Выявить связь чего-либо с преследуемой субъектом це­лью, с содержанием мысли или с намерением — значит раскрыть его смысл, значит обеспечить определенное понимание... наиболее примитивное и наиболее фундаментальное» (Nuttin, 1961, р. 9).

Первой системой научной психологии, обратившейся к понятию смысла для объяснения поведенческих проявлений человека (пре­имущественно непроизвольных), закономерно стал психоанализ. На­правленность на раскрытие смысла поступков и непроизвольных реакций человека является главной характеристикой психоаналити-

глава 1. Подходы к пониманию смысла

ческого подхода как с точки зрения представителей самого этого подхода (Klein, 1982), так и с точки зрения «внешних» критиков это­го течения (Nuttin, 1956). Однако роль психоанализа в разработке идеи смысла не сводится лишь к распространению сферы смыслово­го объяснения на такие формы поведения, как фобии, аффективные реакции, сновидения, феномены забывания и т.п., которые раньше рассматривались как лишенные смысла. В работах Фрейда мы впервые встречаемся с понятием смысла, включенным в ряд объяснительных понятий научной психологии.

Последнее утверждение требует, однако, оговорки в связи с разделяемым нами мнением о «двух теориях» Фрейда — клиничес­кой теории и метапсихологии, согласованность между которыми ос­тавляет желать лучшего (Klein, 1982). Революционные достижения психоанализа автор этого различения Дж.Клейн связывает преиму­щественно с клинической теорией, с «...объяснением в терминах смыслов, воспринимаемых наблюдателем и переживаемых субъек­том» (там же, р. 27—28). «Психоанализ относится к классу теорий... пытающихся утверждать, что поведение имеет определенный смысл, который можно вывести из истории этого смысла в жизни личности» (там же, р. 56). «Ориентация на поиск смысла и используемые кон­цептуальные орудия позволяют аналитику видеть закономерности, отличные от тех, которые обычно видят другие психологи, наблюда­ющие то же самое поведение» (там же, р. 52). Фрейд разработал так­сономию смыслов личностных отношений.

Однако постепенно создавшаяся метапсихологическая теория психоанализа вступила в противоречие с объяснением в терминах смыслов, заменив его объяснением в терминах энергии, сил, меха­низмов и физических аналогий. В философской системе Фрейда, стремившегося к формулированию закономерностей поведения на языке строгой науки, не нашлось места для понятия смысла и даже сама задача раскрытия смыслов была отброшена (Klein, 1982). В ра­ботах Фрейда, написанных в 1920—1930-е годы, понятие смысла практически исчезает и возрождается в психоанализе лишь позже, в публикациях ряда его последователей.

Обратимся теперь к содержанию, которое вкладывал Фрейд в понятие смысла в своих ранних работах. Соответствующие его выс­казывания не позволяют прийти к однозначному выводу. В специ­альном исследовании, посвященном анализу понятия смысла в работах Фрейда (Shape, 1973), Р.Шоп выделяет четыре несовпада­ющих трактовки смысла в различных контекстах. В первом понима­нии смысл сновидения или смысл символа — это мыслительный процесс, психическое содержание, которое данным сновидением

1.2. Подходы к пониманию смысла в психологии

или символом замещается¹. Второе понимание отождествляет смысл с целью или намерением данного психического акта². Третье пони­мание отличается от второго добавлением указания на значимость •>того акта³. И, наконец, четвертое понимание отождествляет смысл действия с лежащими за ним скрытыми мотивами⁴. Как правило, гги мотивы не осознаются, однако не всегда. Критикуя видного представителя ортодоксального психоанализа Ч.Бреннера за выве­дение смысла лищь из неосознанных мотивов⁵, Р.Шоп отмечает, что смысл действиям могут придавать и осознанные интенции. Сам Фрейд утверждает, однако, что смысл симптомов содержится именно в бессознательных процессах, осознание которых приводит к исчезновению симптома (Фрейд, 1922 а, с. 69).

Рассматривая цитированные выше высказывания Фрейда как попытки дефиниции смысла, Р.Шоп приходит к выводу о том, что Фрейд постоянно перескакивал с одного понимания на другое, что облегчалось значительным пересечением всех четырех определений и размытостью значения слова «смысл» в обыденной речи (Shape, 1973, р. 284). Нам, однако, думается, что Фрейд обладал цельным представлением о смысле, однако это понятие, заимствованное из обыденного языка, еще не стало у Фрейда полноправным научным термином и не получило однозначной дефиниции. Высказывания его отражают, скорее, различные грани, которыми поворачивается описываемое явление (смысл) в тех или иных контекстах. Совмеще-

' «"Истолковать" сновидение значит раскрыть его "смысл", заменить его чем-либо, что в качестве полноправного и полноценного звена могло бы быть включено в общую цепь наших душевных процессов» (Фрейд, 1913, с. 80).

² «"Смыслом" мы называем цель, к которой стремится такое явление,
и его взаимоотношение с другими психическими процессами. В большин­
стве случаев слово смысл при наших исследованиях можно заменить сло­
вом намерение, тенденция» (Фрейд, 1922 а, с. 46).

³ «Под словом "смысл" мы понимаем известное значение, намерение,
тенденцию и определенное место в ряду других психических явлений»
(там же, с. 66).

⁴ «Я подметил свои желания и намерения, осуществившиеся в снови­
дении и бывшие, очевидно, мотивами последнего. ...Его содержание яв­
ляется, таким образом, осуществлением желания, его мотив — желание»
(Фрейд, 1913, с. 98). «Сновидение имеет действительно тайный смысл,
означающий всегда осуществление желания» (там же, с. 118).

⁵ «...Нам приходится зависеть от случая в том, получим ли мы в распо­
ряжение достаточно фактов, чтобы иметь возможность более или менее
точно отгадать "смысл" ошибочного действия, неосознаваемые мотивы,
которые его породили» (Brenner, 1973, р. 141).

глава 1. Подходы к пониманию смысла

ние всех описанных Р.Шопом характеристик смысла в понимании Фрейда (и еще некоторых, прошедших мимо его внимания) позво­ляет нам воссоздать следующее непротиворечивое представление. Когда Фрейд говорит об осмысленности определенного психичес­кого акта или содержания, это означает следующее:

а) данный акт обладает для субъекта значимостью в силу того,
что

б) он замещает собой другой психический акт, который не мо­
жет непосредственно проявиться в поведении в силу личностных
цензур и который указывает нам на

в) цель или интенцию, лежащую в основе данного акта. Интен­
ция, в свою очередь, порождается

г) мотивом осуществления желания, обладающего побудитель­
ной силой⁶. Сама же связь данного психического акта с мотивом
генетически восходит к

д) аффективным переживаниям, имевшим место в истории жиз­
ни субъекта и наложившим отпечаток на формирование и реализа­
цию его мотивов⁷.

Интересна трактовка «двух теорий» психоанализа через призму герменевтики, данная П.Рикёром (1995). «С одной стороны, Фрейд действительно создал свою теорию интерпретации в противовес фи-зикализму и биологизму, господствовавшим в психологии. Интер­претировать значит идти от явного смысла к смыслу скрытому. Интерпретация полностью принадлежит сфере смысла и содержитв себе отношения силы (вытеснение, возврат вытесненного) только как отношения смысла (цензура, маскировка, сгущение, переме­щение); отныне ничто так не требуется от Фрейда, как преодолеть ослепленность фактоми признать универсум смысла. НоФрейд продолжает вписывать все сделанные им открытия в рамки позити­визма, что сводит их на нет... Его открытие принадлежит плану смысловых действий, а он продолжает концептуализировать их и излагать на языке своих венских и берлинских учителей» (Рикёр, 1995, с. 226-227, 260).

⁶ В одном месте Фрейд прямо отождествляет смысл с побудительной
силой: «Смысл сновидений, связанных с зубной болью... долгое время
казался мне загадочным... Наконец, я категорически убедился в том, что
побудительную силу этим сновидениям дают у мужчин онанистические
наклонности периода зрелости» (Фрейд, 1913, с. 211).

⁷ «Как мы узнали, смысл симптома кроется в его связи с переживани­
ями больного» (Фрейд, 1922 б, с. 60). «Под понятием "смысл" симптома
мы объединили двоякого рода представления: откуда он берется и куда, к
чему он ведет, т.е. впечатления и переживания, которые его порождают, и
цели, которым он служит» (там же, с. 74).

1.2. Подходы к пониманию смысла в психологии

Выдвинутая Фрейдом и поддерживаемая частью его последова-юлей задача объяснения поведенческих проявлений человека в тер­минах их смысла не стала, однако, отличительным признаком психоаналитического направления, а получила довольно широкое распространение в различных так называемых «операциональных» (т.е. клинических) подходах к личности. Первое альтернативное по отношению к фрейдовскому развернутое понимание смысла сфор­мулировано в поздних (1929—1934) работах одного из основных оппонентов Фрейда — Альфреда Адлера⁸, которые во многом близ­ки современному экзистенциально-гуманистическому направлению н психологии.

Адлер характеризует свою систему индивидуальной психологии как учение о смысле человеческих действий (Adler, 1982 б, S. 23) и жспрессивных проявлений, движений (Adler, 1973, S. 66), о смыс­ле, который индивиды придают миру и самим себе (Adler, 1980, р. 48), хотя полностью к этим смыслам предмет изучения индиви­дуальной психологии не сводится. Трактовка Адлером самого смыс­ла, однако, принципиально отличается от психоаналитической трактовки. Психоаналитической каузальной схеме детерминации Адлер противопоставляет финалистскую, и если Фрейд и его пря­мые последователи искали истоки смысла в прошлой истории жизни личности, в ее аффективных переживаниях и желаниях, то Адлер связывает поведенческие смыслы со смыслом всей жизни личности, с ее жизненным стилем, жизненным планом, с вопро­сом «Зачем?», поставленным по отношению к анализируемым по­ступкам, в противоположность фрейдовскому вопросу «Почему?». «Без представления о цели индивидуальная деятельность потеряла бы всякий смысл» (Adler, 1978, S.I5).

Именно индивидуальный смысл жизни, понимание которого служит, по Адлеру, ключом к пониманию всей личности в целом (Adler, 1980, р. 22), выступает у него как одно из центральных объяснительных понятий. Смысл жизни первичен по отношению к смыслам отдельных действий. Смыслу жизни Адлер посвятил еще в 1924 году специальную статью (Adler, 1982 a, S. 79—83), в кото­рой писал: «Смысл жизни нельзя вывести из каузальных отноше­ний, и тем более из личных воображаемых представлений, а лишь... из преследования цели, из поиска решения задачи, задан­ного через ее условия» (Adler, 1982 a, S. 82-83). Адлер связывает чдесь смысл жизни со своими представлениями о трех фундамен-

¹ Все работы А.Адлера мы цитируем здесь по позднейшим переиз­даниям.

глава 1. Подходы к пониманию смысла

тальных жизненных проблемах, вытекающих из трех объективных аспектов человеческого бытия (трех «связей»). Факт жизни челове­ка на Земле в конкретных условиях существования порождает про­блему труда и профессионального самоопределения; факт жизни человека в обществе порождает проблему межличностных отноше­ний, кооперации и дружбы; факт существования двух полов по­рождает проблему отношений между ними, любви и брака (Adler,^ 1973; 1980; 1982 а, б; 1983). Смысл жизни, по Адлеру, определяет! ся этими тремя связями, заключен в них, и правильное решени| трех жизленных проблем помогает нам найти его (Adler, 1982 а, Он практически складывается уже в первые четыре-пять лет жиз| ни, выступая, естественно, не в виде словесной формулировки! знания о смысле, а пронизывая наподобие мелодии весь стиль жизни личности и определяя направленность поведенческих про­явлений (Adler, 1980, р. 57-58).

Адлеровская концепция смысла жизни не безразлична к содер­жанию этого смысла. «Если бы мы поняли смысл жизни, — пишет он, — то целенаправленный взлет человеческого рода нельзя было бы остановить. У нас была бы общая цель, и все направили бы все свои силы на служение задаче осуществить этот смысл. ...Смысл нашей жизни был бы компасом для нашего стремления. ...Пока же мы не обладаем таким смыслом, наши повседневные смыслы во всем своем многообразии кажутся нам — не столько рассудку, сколько чувствам — неустойчивыми и легко взаимозаменяемыми. Мы меняем свою одежду, свой образ мыслей, свою профессию, своих мужей и жен, своих друзей, и ищем в них ценности, которые сами же потом отвергнем» (Adler, 1982, S. 79).

Как психолог, Адлер признает, что никто не может похвастать­ся обладанием истинным, абсолютным смыслом жизни: смыслов столько же, сколько людей, и ни один смысл жизни, сколько-ни­будь выполняющий свою интегрирующую функцию, не может быть назван ложным (Adler, 1980, р. 4). Вместе с тем он выделяет психоло­гический критерий «истинности» смысла: «Признак всех истинных "смыслов жизни" — это то, что они являются общими, т.е. такими смыслами, которые другие могут разделять и принимать для себя» (там же, р. 9). Напротив, отклоняющиеся личности — невротики, психотики, преступники, наркоманы и т.п. обладают лишь при­ватным смыслом жизни, который замыкается на них самих и «...по сути не является смыслом вообще» (Adler, 1982 б, S. 83). «Смысл воз­можен лишь в коммуникации: слово, которое означает что-то лишь для одного человека, было бы лишено смысла. То же относится¹ к нашим целям и действиям; их единственный смысл — смысл

1.2. Подходы к пониманию смысла в психологии

для других»⁹ (Ader, 1980, p. 8). В другом месте Адлер, занимая уже эти­ческую позицию, содержательно характеризует смысл жизни как творческий вклад, служение общему делу (Adler, 1982 б, S. 83).

Итак, согласно представлениям Адлера, именно смысл жизни — правильный или ложный — находит отражение во всех поведенчес­ких проявлениях, установках, психических процессах и чертах харак­тера индивида и является источником их смысла. Для того чтобы определить смысл отдельных действий, психолог должен уметь оце­нить смысл жизни индивида.

Однако Адлер идет дальше Фрейда еще в одном отношении. Для него смыслом обладают не только человеческие действия и пере­живания, но и явления внешнего мира. «Люди живут в мире смыс­лов, — пишет он, — Мы не воспринимаем обстоятельства сами по себе; мы всегда воспринимаем их в их значении для людей. "Дере­во" означает "дерево в его отношении к человечеству", а "камень" означает "камень, как он может быть включен в человеческую жизнь". ...Ни один человек не может уйти от смыслов. Мы воспри­нимаем действительность всегда через призму смысла, который мы ей придаем» (Там же, р. 14). Такое понимание смысла внешних об­стоятельств и ситуаций как их субъективной интерпретации, остав­шееся у Адлера неразвернутым, предвосхитило более поздние теоретические модели, которые будут разобраны ниже. Следует лишь добавить, что в последней своей книге «Смысл жизни» (Adler, 1973) он вводит новое понятие, содержательно близкое к только что рас­смотренному понятию смысла действительности, а именно «мне­ние». Адлер говорит про мнение человека о себе и о внешнем мире, о жизни и о ее существенных явлениях, указывая на то, что оно «...лежит в основе картины мира человека и определяет его мышле­ние, чувства, желания и действия» (там же, S. 32). Мнение, в свою очередь, определяется смыслом жизни и жизненным стилем инди­вида. Смысл и мнение, по Адлеру, почти никогда не бывают мыс­ленно или понятийно репрезентированы (там же, S. 34).

Таким образом, в работах Адлера представлен другой подход к проблеме смысла, существенно отличающийся от психоаналитичес­кого. Как и Фрейд, Адлер не уделял специально внимания поня­тийному определению смысла человеческих действий и смысла ситуаций; исходным объяснительным и наиболее проработанным понятием для него выступало понятие смысла жизни.

⁹ Данная цитата взята из книги, опубликованной Адлером лишь на английском языке, в котором «смысл» и «значение» обозначаются одним и тем же словом, что позволяет по-разному прочесть этот текст.

глава 1. Подходы к пониманию смысла

Отдельные положения, во многом близкие ко взглядам Адлера, содержатся в некоторых работах К.-Г.Юнга. Юнг обращался как к проблеме смысла жизни, так и к проблеме интерпретации смысла сновидений, продуктов фантазии и т.п., хотя нигде понятие смыс­ла не выступало у него предметом специального систематического анализа¹⁰.

В 1917 году Юнг, критикуя односторонность подходов Фрейда и раннего Адлера к проблеме движущих сил поведения и развития личности, выдвигает положение о том, что люди стоят перед зада­чей обнаружить смысл, благодаря которому они вообще могут жить (Jung, 1953, р. 73)". «Человек может претерпеть тяжелейшие испы­тания, если он видит в них смысл. Вся трудность заключается в со­здании этого смысла» (Юнг, 1991, с. 182). Юнг пишет, что смысл этот нельзя вывести из природных, естественных условий существо­вания человека, из необходимости добывать свой хлеб насущный, кормить семью и воспитывать детей. Смысл жизни связан лишь с постановкой духовных или культурных целей, стремление к кото­рым является необходимым условием душевного здоровья (Jung, 1953, р. 73; 1954 б, р. 86; 1967, S. 57). «Чувство ширящегося смысла существования выводит человека за пределы обыденного приобре­тения и потребления. Если он теряет этот смысл, то тотчас же дела­ется жалким и потерянным» (Юнг, 1991, с. 80). Хотя отчасти это положение перекликается с положениями Адлера о взаимосвязи смысла жизни с уникальным стилем жизни индивида, существу­ет принципиальное отличие. Если согласно Адлеру тот или иной смысл жизни автоматически складывается к определенному возрас­ту у всех людей и может при этом не осознаваться, то для Юнга нахождение и реализация смысла жизни выступает как специфи­ческая потребность и задача. Более того, он приходит к мнению, что «...природа, в своей доброте и терпении, никогда не вкладывает фатальный вопрос о смысле их жизни в уста большинства людей. А там, где некому спрашивать, незачем отвечать» (Jung, 1967, S. 183). В другой работе Юнг затрагивает возрастные и дифференциально-психологические аспекты смысла жизни. Он отмечает, что в моло-

¹⁰ Мы оставляем без рассмотрения введенное Юнгом в одной из по­
здних работ (1952) спекулятивное понятие трансцендентального смысла,
конституирующего особого рода акаузальные связи между явлениями —
так называемые синхронические связи, призванные, в частности, объяс­
нить соотношение психических и психофизических процессов (см. Jung,
1967, S. 475-591).

¹¹ Все цитируемые здесь по более поздним переизданиям работы Юнга
были впервые опубликованы в 1917—1934 годах.

1.2. Подходы к пониманию смысла в психологии__________ 35

дом возрасте сильнее ориентация на действие, а познание смысла жизни становится важнее в старшем возрасте; важность смысла жиз­ни могут отрицать люди с низкими запросами или не вполне соци­ально приспособленные, а те, кто к этим категориям не относится, столкнутся с этим вопросом наверняка (Юнг, 1993, с. 84, 86).

Насколько можно судить по опубликованным высказываниям, смысл жизни для Юнга не является чем-то сугубо субъективным. Юнг предостерегал от опасности отчуждения личности (self), утра-гы ее реальности в случае ориентации либо на навязанные извне социальные роли, либо на выдуманный, внушенный самому себе смысл (Jung, 1953, р. 171).

Наряду с проблемой смысла жизни и вне прямой связи с ней Юнг рассматривает также проблему толкования смысла снови­дений, высказывая взгляды, по сути совпадающие с позицией Ад­лера по этому вопросу: о недостаточности каузального подхода к толкованию сновидений, об их предвосхищающем характере, о тес­ной связи смысла сновидений с контекстом непосредственных жиз­ненных обстоятельств и с установкой сознания (Jung, 1954 а, р. 143—144; 1954 б, р. 101, 155). Вместе с тем, Юнг указывает еще на один важный момент, необходимый для понимания скрытого смысла фантазии: «Психологию отдельного человека никогда нель-зя исчерпывающе объяснить из него самого, но надо ясно понять, что индивидуальная психология обусловлена современными ему историческими обстоятельствами и как именно. Она не есть лишь нечто физиологическое, биологическое или личное, но и некая проблема истории того времени» (Юнг, 1929, с. 459). Воплощением •этой мысли и является понятие архетипа, ставшее одним из цент­ральных в аналитической психологии Юнга. Понятия архетипа и символа позволяют ответить на вопрос об источниках смысла жиз­ни. «Формами придания смысла нам служат исторически возник­шие категории, восходящие к туманной древности, в чем обычно не отдают себе отчета. Придавая смысл, мы пользуемся языковыми матрицами, происходящими, в свою очередь, от первоначальных образов» (Юнг, 1991, с. 121). Юнг прямо называет архетипы и в особенности символы источниками, придающими смысл нашей жизни.

В психодинамических теориях Фрейда, Адлера и Юнга содержат­ся в зачаточной форме практически все основные идеи, присущие более поздним подходам к проблеме смысла. Фрейд показал осмыс­ленный характер непроизвольных поведенческих проявлений и фан­тазий, проследил связь смысла с актуальными мотивами и историей жизни личности. Адлер обратил внимание на финальные связи поведенческих смыслов со смыслом жизни, с общей ее направлен-

глава 1. Подходы к пониманию смысла