Познание страха. Быть внимательным к собственной обусловленности. Зависть и одиночество. Состояние творчества. Быть чувствительным. Осознание красоты.

(10 октября 1971)

С.: Всегда ли я эгоцентричен, сэр? Оказалось, что на этот вопрос мне трудно ответить самостоятельно.

КРИШНАМУРТИ: Вот мы, живем в очень красивой местности, образуем небольшую общину, где огромное значение имеют взаимоотношения. Можем ли мы жить здесь с тем качеством ума и чувств, которое не является полностью эгоцентричным? В этом случае, когда мы покинем это место — а нам придется это сделать — может быть, мы сможем жить в мире на ином уровне, с иным чувством и любовью, действуя по-другому. Я думаю, что, чтобы жить подобным образом, не просто время от времени, но с более глубоким чувством значения, смысла и с ощущением святости, человек должен быть свободным от страха или понимать, что такое страх. Многие из нас чего-то боятся, не так ли? Вы знаете, перед чем вы испытываете страх?

С.: Только не сейчас.

КРИШНАМУРТИ: Согласен, потому что здесь вы сидите в безопасности. Но чего человек обычно боится? Вы знаете, чего вы боитесь?

С.: Неизвестного.

КРИШНАМУРТИ: Неизвестного? Что вы имеете в виду? Завтра? То, что произойдет с вами, то, каким станет мир, когда вырастете и вам придется столкнуться с его шумом, скандалами и нелепостью? Вы этого боитесь?

С.: Ну, по крайней мере, именно это я подразумевал под «неизвестным».

КРИШНАМУРТИ: Как вы освободитесь от этого страха, чтобы обрести возможность встретить мир без тьмы, без попыток убежать от него, без невротической реакции? Как вы соприкоснетесь? Если вы боитесь, вы не сможете встретиться с миром, не так ли? Не молчите, обсуждайте это со мной! Если у вас есть какое-либо верование относительного того, как вам следует вести себя в мире, который так хаотичен, перед которым мы испытываем страх; если вы уже установили для себя некую модель поведения по отношению к этому, разве эта идея, это умозаключение не усложнит намного все дело?

София, Лоренс, вы знаете, перед чем испытываете страх? Вы боитесь родителей? Боитесь отличаться от других? — я имею в виду длинные волосы, сигареты, алкоголь, стремление повеселиться? Боитесь показаться странным, причудливым, не похожим на других? Боитесь остаться в одиночестве? Боитесь того, что могут сказать люди? Боитесь того, что не добьетесь успеха в жизни, то есть не обзаведетесь деньгами, собственностью, домом, мужем или женою и всем прочим? Перед этим вы испытываете страх? Мне кажется, что, если я не курю, это странно с точки зрения общества, я не могу к нему приспособиться; следовательно, я должен заставить себя курить и делать так, как делают они; я немного испуган, что не соответствую структуре. Этого вы боитесь: не подчиняться, не подражать, не приспосабливаться к модели, быть честным? Итак, чего вы боитесь? И вы собираетесь пронести с собой какой-либо из этих страхов через всю жизнь?

Вы знаете, что делает страх? Он наполняет вас агрессией и насилием. Или вы отступаете и становитесь немного невротичным, странным, чудаковатым; вы живете в своей собственной тьме, сопротивляясь установлению каких-либо взаимоотношений с кем-то другим, сооружаете вокруг себя стену, и страх непрерывно изводит вас. Поэтому, если вы не разрешите проблему этих страхов сейчас, когда вы молоды, свежи и обладаете достаточным запасом жизненной энергии, потом вы уже будете на это не способны, это будет гораздо более сложной задачей.

Таким образом, почему бы нам не изучить, что представляют собой наши страхи, и не посмотреть, можем ли мы избавиться от них сейчас, пока мы защищены, пока мы здесь, где у нас есть чувство дома, где мы все время собираемся вместе. Будем ли мы в это углубляться?

С.: Да.

КРИШНАМУРТИ: Как нам исследовать эту проблему страха? Вот, например, вы боитесь неизвестного, то есть боитесь завтрашнего дня, боитесь стать лицом к лицу с миром, который так хаотичен, безумен, груб и полон насилия. Будучи не в состоянии встретиться с ним, вы испытываете страх перед будущим. Откуда вы знаете, каким это будущее будет? Почему вы его боитесь?

С.: Разве мысленно мы не переносим в будущее образ о себе? После чего мы боимся, что не сможем соответствовать этому представлению.

КРИШНАМУРТИ: У вас есть представление о себе, и если вы не живете в соответствии с ним, вас это пугает. Это один из страхов, не правда ли? Он только что сказал, что боится неизвестного, то есть боится завтрашнего дня, мира, своего положения в этом мире, боится того, что с ним случится в будущем, станет ли он бизнесменом или садовником. Как вы встретите это? Как вы поймете страх перед неизвестным? Ведь если вы будете бояться сейчас, с возрастом ситуация будет все хуже и хуже, вы согласны?

Почему вы думаете о будущем? Почему вы смотрите на будущее с точки зрения того, кем вы являетесь сейчас? Вы молоды, вам пятнадцать, может быть, семнадцать лет, так откуда вы знаете, что вы будете представлять собой через 20 лет? Существует ли при этом страх из-за того, что у вас есть представление о себе или о мире через 20 лет?

С.: Мы обусловлены иметь такое представление.

КРИШНАМУРТИ: Кто обусловливает вас? Общество, культура?

С.: Вся окружающая обстановка в целом.

КРИШНАМУРТИ: Так почему же вы подчиняетесь ей?

С.: Это опять же страх.

КРИШНАМУРТИ: Хорошо, и что это означает? Углубитесь в это. Вы чувствуете, что вам приходится приспосабливаться, а вы этого не хотите. Вы говорите: «Я не хочу приспосабливаться», и все равно делаете это. У вас есть представление о себе, созданное культурой, в которой вы живете, и вы говорите: «Это представление должно соответствовать образцу». Но этого может не произойти, и вы пугаетесь. Я прав? Почему вы имеете представление о себе или о мире? Мир жесток, груб, безжалостен, полон насилия, соперничества и ненависти; все стараются получить работу и борются, борются, борются. Это факт, не так ли? Почему у вас есть лишь представление об этом? Почему бы не сказать: «Это факт». Светит солнце: это факт. Или на улице пасмурно: это факт. Вы не боритесь с фактом. Это то, что есть. Хотите ли вы приспособиться к этому? Хотите ли вы принять мир таким, каков он есть? Принимаете ли вы мир, присоединяетесь ли к нему, становитесь ли таким, как он, хотите ли вы быть таким, как он?

С.: Нет, не хотим.

КРИШНАМУРТИ: Прежде всего, просто посмотрите. Мир именно такой, не правда ли? Мир создал культуру, в которой вы родились. Культура обусловливает вас, причем законы этого обусловливания говорят, что вы должны приспосабливаться независимо от того, кто вы по мировоззрению: коммунист, католик или индус. И вот теперь посмотрите на себя, здесь вы получаете образование, не только приобретая знания при помощи книг, но и постигая, что значит понять самого себя на самом глубоком уровне. Вы должны задать себе вопрос: хотите ли вы приспособиться ко всему этому? Хотите ли подчиниться образцу, к чему подталкивает вас обусловливание культуры, хотите ли приспособиться к этому?

С.: Конечно же нет.

КРИШНАМУРТИ: Не говорите: «Конечно же нет».

С.: Я думаю, что многие люди хотят этого.

КРИШНАМУРТИ: Давайте говорить о вас — оставьте других людей в покое.

С.: Мы не хотим.

КРИШНАМУРТИ: Не говорите: «Многие люди хотят»; они даже об этом не думают. Они просто бегут вместе с остальными. Мы же здесь размышляем об этом, исследуем, задаем вопросы. Вы знаете, что значит не приспосабливаться к чему-то? Это значит — выступать против всей структуры общества. В нравственном отношении, в бизнесе, в религии вы идете против всей структуры в целом, а это означает, что вам придется остаться в одиночестве. Вы можете голодать, у вас может не быть денег, работы — вы вынуждены быть в одиночестве. Способны ли вы на это? Пойдете ли вы на это? Вы не знаете, ведь верно? — может быть да, а может быть нет.

Это один из наших страхов, не правда ли? Один из самых сильных страхов в нашей жизни — это боязнь подчинения. Если вы подчиняетесь, то уподобляетесь остальным, что гораздо легче. Но если вы не подчиняетесь, то весь мир становится против вас. Это все очень опасно, если вы не обладаете разумом, необходимым, чтобы противостоять миру; иначе вы будете уничтожены. Если в вас сидит страх, вы не сможете обладать этим разумом. Возможен также вариант, что вы женитесь и ваша жена захочет приспосабливаться, а вы — нет. Вот тогда вы влипли! До того, как вы успеете что-либо сообразить, у вас появятся дети, и это сильно ухудшит ваше положение, потому что тогда вам придется зарабатывать деньги, чтобы вырастить их.

С.: Это вновь отбрасывает человека назад.

КРИШНАМУРТИ: Это заманивает человека в ловушку. Поэтому, начиная прямо с этого момента, вам необходимо посмотреть на всю проблему целиком, понять ее, углубиться в нее. Не говорите: «Я боюсь». Вы видите, что культура, в которой мы рождены, заставляет нас приспосабливаться, не так ли? Она заставляет человека приспосабливаться и завидовать кому-то другому, потому что вы не похожи на него.

Итак, приспособление и сравнение вселяют в вас страх, вы следите? Дома, в школе, в колледже и во внешнем мире вся жизнь основана на этом. Поэтому, если вы боитесь, вы навсегда попадаете в ловушку. Но вы можете сказать: «Я не собираюсь бояться, давайте исследуем, давайте выясним, как жить в мире, который требует признания своих устоев, приспособления и сравнения». Как можно жить в этом мире не испытывая страха, не приспосабливаясь, не сравнивая себя постоянно с кем-то еще? И тогда, если вы найдете путь к такой жизни, вы никогда не будете бояться. Вы понимаете?

Начинайте прямо здесь, не ждите, пока вам исполнится пятьдесят. Начинайте здесь, сейчас, когда вы еще очень молоды, постарайтесь понять, как можно жить действительно разумной жизнью, в которой нет подражания, приспособления и сравнения, в которой нет страха. Пока вы молоды, гораздо более восприимчивы и любознательны. Позже, когда вы станете старше, вы будете обусловлены, у вас появится семья, дом: «Я не могу думать ни о чем, кроме бизнеса. О чем-либо другом думать опасно». Как вы будете жить жизнью, в которой вы не сравниваете и не приспосабливаетесь, потому что не испытываете страха? Что это означает? Страх порождается тогда, когда у вас есть представление о себе; этому образу необходимо соответствовать. Вы, то есть этот образ, желает соответствия. Теперь нам необходимо очень тщательно изучить: что это такое. Что имеется в виду под словом соответствие? У вас длинные волосы: вы носите их, потому что так же поступают другие юноши, девушки и люди более старшего возраста? Все поп-певцы носят длинные волосы. Вы видели их лица? Вы хотите быть похожими на них? У вас длинные, грязные волосы, вы не считаете, что это соответствие? Вы делаете это, потому что другие так делают?

С.: Если у вас короткие волосы, вы тоже приспосабливаетесь.

КРИШНАМУРТИ: Приспосабливаетесь ли вы? У вас длинные волосы; приспосабливаетесь ли вы, когда носите сандалии, потому что другие так делают? — разгуливают по Пиккадили или Пятой авеню с босыми ногами. Вы тоже разгуливаете с босыми ногами?

С.: Я думаю, что обычно дело заключается в обусловленности, в которой мы живем.

КРИШНАМУРТИ: И вследствие этого возникает вопрос: сопротивляетесь ли вы тем, кто носит короткие волосы? Я скажу вам, почему у меня короткие волосы. Когда-то длина моих волос доходила до талии, они были гораздо длиннее, чем у любого из вас. И когда я впервые приехал в Англию и пошел в школу, мне обычно говорили: «Подстригись!» Подумайте и постарайтесь понять, почему вы носите длинные волосы. Потому что так делают другие, или вам это нравится?

С.: Мне это нравится.

КРИШНАМУРТИ: Что это значит? Вам нравится, потому что вы хотите сэкономить деньги на стрижке? (Смех.) Вам необходимо следить за их чистотой, тщательно расчесывать, иначе они будут выглядеть некрасиво. Вы делаете это, потому что вам нравится? Что ж, это хороший аргумент, не правда ли? Это означает, что вы не приспосабливаетесь, потому что завтра в моде будут короткие волосы — и что, тогда вы все будете стричься коротко? Поэтому ответьте на вопрос: делаете ли вы это, потому что вам так хочется, независимо оттого, что делают другие?

С.: Разве то же самое нельзя сказать об одежде?

КРИШНАМУРТИ: Вы носите эту странную одежду, потому что другие так делают?

С.: Любого юношу в той или иной степени заботит то, как он выглядит.

КРИШНАМУРТИ: Хорошо. Вам кажется, что, надевая такую потертую одежду, вы хорошо выглядите?

С.: Вы, может быть, сами это чувствовали.

КРИШНАМУРТИ: Вы делаете это, потому что вам так нравится, или это ваше желание соответствовать?

С.: Вовсе необязательно, что мы хотим соответствовать.

КРИШНАМУРТИ: Выясните это! Не говорите: «Вовсе необязательно».

С.: Я думаю, все дело заключается в наших симпатиях и антипатиях.

КРИШНАМУРТИ: Я спрашиваю. Поп-певцы носят фиолетовые брюки и желтые рубашки — вы их видели. Они говорят: «Мне нравится такая одежда, она мне идет», — вы делаете это по той же причине? Итак, волосы, одежда, то, как вы думаете, чувствуете, — зависит ли это от того, что чувствуют все остальные люди? Остальные — это французы, немцы, евреи, индусы, буддисты, католики, и вы становитесь кем-то из них, потому что это самый легкий путь. Поэтому вы следуете за другими? Или вы говорите: «Нет, все это не так неправильно, я не буду таким, как они».

Итак, в первую очередь выясните, почему вы носите длинные волосы и эту одежду, независимо от того, американец вы, француз или немец, чтобы начал работать ваш собственный ум. Видите ли, если пока вы молоды, в вас нет стремления к революции (я не имею в виду взрывы бомб, это вовсе не революция), если вы не исследуете, не задаете вопросы, не сомневаетесь, не рассматриваете себя, стараясь понять, что вы думаете, если вы не изучаете целиком все внутреннее пространство самого себя, то позже вам будет гораздо сложнее, тяжелее.

С.: Мне кажется, что главное во всем этом — страх. Вот у меня, скажем, длинные волосы; если я подстригаю их, значит, это потому, что мне известно, что все пройдет гладко и не будет абсолютно никаких проблем. Я чувствую, что очень многое делаю ради безопасности, ради покоя.

КРИШНАМУРТИ: Я понимаю. Таким образом, вы испуганы — почему?

С.: Я боюсь, что не подхожу к существующему образцу.

КРИШНАМУРТИ: И что же вы будете делать? Жить с этим страхом? Почему вы должны приспосабливаться к образцу?

С.: Если хочешь остаться здесь, лучше приспосабливаться.

КРИШНАМУРТИ: Вы говорите: если хочешь жить, нужно соответствовать модели. Но хотите ли вы так жить: в сражениях, ссорах, ненависти, зависти, борьбе, войнах?

С.: Нет.

КРИШНАМУРТИ: Как мы уже говорили недавно, быть действительно образованным человеком значит не приспосабливаться, не подражать, не делать того, что делают миллионы и миллионы людей. Если вам нравится, то, конечно, делайте. Но будьте бдительны к тому, что вы делаете — к ссорам, ненависти, вражде, разделению между людьми, при котором на самом деле не существует абсолютно никаких взаимоотношений, к войнам — если вам действительно нравится так жить. В этом случае вы навлечете на себя весь окружающий беспорядок, вы станете частью этого беспорядка и вам не придется ни о чем беспокоиться. Но если вы скажете: «Я не хочу так жить», то вам будет необходимо понять, как можно жить по-другому. А для этого требуется разум. Приспособление же не требует разума, оно требует хитрости.

Мир именно таков, и вы учитесь в этой школе, чтобы получить образование во всех сферах жизни, как внутренних, так и внешних. Это означает: внутри вас не должно быть страхов. Для этого вам необходимо выяснить, как жить без страха, следовательно, вам придется исследовать, что такое страх. Исследуя эту проблему, ваш ум приобретает разум; и этот разум покажет вам, как разумно жить в таком мире.

Страх — это одна из важнейших проблем нашего мира, может быть, даже самая важная. Поэтому вам необходимо смело встретить его, полностью понять и избавиться от него.

Вы сказали: «Я боюсь неизвестного, завтрашнего дня, будущего». Почему вы вообще думаете о завтрашнем дне? Вы думаете, это разумный признак? Вы молоды, полны удивительной красотой этой местности, вас интересуют птицы, интересует жизнь — почему вы беспокоитесь о завтрашнем дне? Не потому ли, что ваши родители, соседи уже задают вопрос о том, что с вами произойдет завтра? Это напуганные люди. Почему вы попадаете в их ловушку? Население земли все увеличивается и увеличивается, вы знаете, что это означает? Я полагаю, что в Индии ежегодно рождается 12 или 13 миллионов детей. В Китае же эта цифра гораздо выше. Мир все больше и больше наполняется людьми, и все они хотят получить работу, все они хотят иметь дом, детей, хорошее положение, престиж, власть, деньги. Чем больше вы на это смотрите, тем больше пугаетесь и у вас возникает вопрос: «Что произойдет со мной?» Откуда вы знаете, чем вы будете заниматься или каким вы будете через двадцать лет? Вы понимаете, что вы делаете? Пока вы молоды, живите, наслаждайтесь, не думайте о будущем. Если вам сейчас удается жить без страха, то когда вы вырастете, вы останетесь все тем же, вы будете жить, независимо от того, чем будете заниматься; стань вы садовником, поваром или кем-то еще, для вас это будет счастьем. Но если вы говорите: «Господи, как мне приспособиться к этому миру, как я со всем этим справлюсь, когда мне исполнится тридцать», — это значит, что вы разрушаете себя.

Видите ли, каждое последующее поколение в той или иной степени приспосабливается к поколению предыдущему, следовательно, ни одно из поколений нельзя назвать новым. Здесь, в Броквуде, мы как раз пытаемся создать действительно новое поколение. Быть может, это будут сорок человек — этого вполне достаточно, — которые не испугаются, не станут приспосабливаться, которые будут обладать достаточным разумом, чтобы понять, что им делать, когда они вырастут; разум подскажет им это. Но если вы испытываете страх, в дальнейшем вы окажетесь в ловушке.

Вы боитесь остаться в одиночестве? Знаете ли вы, что я имею в виду, Рейчел? Вы боитесь остаться в одиночестве? «В одиночестве» — это не значит «в темноте». Это значит — быть без собеседников, не зависеть от людей, от их лести, от их поощрения и поддержки, от фраз типа: «Вы прекрасны». Зависите ли вы от кого-нибудь? Конечно, мы зависим от молочника, от еды, от повара, который ее готовит — в этом смысле это действительно так. Но зависим ли мы от кого-нибудь на уровне эмоций? Выясните это! Исследуйте. Требует ли зависимости любовь? «Я люблю тебя», — означает ли это, что я завишу от тебя? Или что вы находитесь в эмоциональной зависимости от меня? Я могу зарабатывать много денег, это иной вид зависимости. Но когда мы говорим «я люблю», означает ли это психологически, внутренне, на уровне наших чувств, что я завишу от вас, что без вас я пропаду? Является ли любовь вопросом симпатии и антипатии? Это форма зависимости, вы понимаете? Вы видите разницу между словами «нравится» и «люблю», между любовью и удовольствием? Когда нам что-то нравится, это ведь форма удовольствия, не так ли?

С.: Если я говорю: «Вы мне нравитесь», это означает, что я выбираю, но если элемент выбора не возникает, то в этом нет ничего плохого.

КРИШНАМУРТИ: Послушайте! Я спрашиваю: зависите ли вы от кого-либо психологически? Если это так, то в этом есть страх, не правда ли? Потому что, когда с вами что-то происходит, я начинаю бояться. Если вы смотрите на кого-то еще, во мне возникает ревность. Это означает, что я обладаю вами, верно? Я нахожусь в зависимости от вас, следовательно, я должен быть уверен, что полностью владею вами, вы в моем личном владении, иначе я пропал. Поэтому я испытываю страх, поэтому я попадаю во все большую и большую зависимость, поэтому моя ревность все усиливается. Так зависите ли вы от кого-нибудь? Всю эту зависимость обычно называют любовью, не так ли?

С.: Зависимость — это страх чего-то лишиться.

КРИШНАМУРТИ: Выясните сами, не соглашайтесь, разберитесь, зависите ли вы от кого-нибудь. После этого поймите, почему вы зависите, и постарайтесь увидеть, что представляет собой эта зависимость — страх, одиночество, отсутствие покоя. Если вы не зависите от людей, вы не испытываете страха, верно? Значит, вы не боитесь остаться в одиночестве. Ваше одиночество не связано со страхом; как только вы останетесь один, вы становитесь гораздо честнее, в вас появляется гораздо больше уверенности, никто не может испортить вас, причинить вам боль. Поэтому выясните, находитесь ли вы в зависимости от людей. И не только от людей, но и от алкоголя, сигарет, разговоров, бесконечной бессмысленной болтовни.

С.: Мы действительно зависим от своих родителей, не правда ли?

КРИШНАМУРТИ: Мы зависим от родителей, потому что они ввели нас в этот мир, они чувствуют ответственность за нас, и мы также зависим от них, потому что они дают нам деньги на образование. Это иной вид зависимости.

С.: Это необходимая зависимость.

КРИШНАМУРТИ: Да, необходимая. Я завишу от почтальона. Когда я сажусь в поезд, я начинаю зависеть от машиниста.

С.: Находится ли человек в зависимости, если постоянно думает о каком-то одном предмете или человеке.

КРИШНАМУРТИ: Да, конечно.

С.: Мне представляется очень важным, что общество зависит от своего искусства, которое становится частью любой формы самовыражения и приобретает огромное значение.

КРИШНАМУРТИ: «Самовыражение» — что это означает? «Я должен выразить себя», «Я должен быть собой». Посмотрите на это внимательно. «Я должен выразить себя», «Я должен быть собой». «Я» должен найти свою индивидуальность — самого себя. Вы знаете все эти фразы. Так что же означает «Я должен быть собой»? Не является ли это «я» страхом? Не «я» ли завидует, не «я» ли говорит: «Я так боюсь будущего, что со мной произойдет»? Не «я» ли говорит: «Это мой дом, моя книга, мой муж, мой друг»? Все это делает «я», не правда ли? И именно это «я» говорит: «Я должен выразить себя», — как глупо звучит! Нет?

С.: Разве выражение не есть творчество?

КРИШНАМУРТИ: Выясните это сами. Является ли выражение творчеством? Когда мы рисуем картину, пишем стихотворение, лепим из глины горшок, является ли это творчеством? Я не утверждаю и не отрицаю этого.

С.: В результате мы действительно получаем нечто, что до этого не существовало.

КРИШНАМУРТИ: То есть вы говорите, что изготовить нечто, не существовавшее ранее, — это проявление творчества?

С.: Я имел в виду не это.

КРИШНАМУРТИ: Я не знаю. Говорят, что выражение — это творчество. Прислушайтесь внимательно к этой фразе: самовыражение — это творчество. «Само» — выражение себя: что означает это «себя»?

С.: Этот вид творчества ограничен.

КРИШНАМУРТИ: Посмотрите на эти слова: «Я выражаю себя и, следовательно, я творческий человек». Что это значит?

С.: Если человек способен на самовыражение, это может стать своего рода терапией.

КРИШНАМУРТИ: Вы говорите, что, выражая себя, человек становится здоровым и разумным? Послушайте: «Самовыражение — это творчество». Подумайте об этой фразе.

С.: Я полагаю, что это просто поиск своего «я».

КРИШНАМУРТИ: Просто посмотрите на то, что такое «я». Углубитесь в это. Не принимайте на веру фразу «Я выражаю себя». Что она означает? Кто этот «я»? Мои длинные волосы, мои короткие волосы, мой гнев, моя ревность, мои воспоминания, удовольствия, антипатии, половая жизнь, мое наслаждение — все это «я»? Да, именно это и есть «я», не правда ли? «Я», которое хочет выразить себя, «я», которое является моим гневом, ревностью или еще чем-то. Можно ли его назвать творческим? И что вообще такое творчество? Это вопрос огромной важности. Думает ли когда-нибудь творческий человек или творческий ум о самовыражении?

С.: Нет.

КРИШНАМУРТИ: Подождите, это довольно сложный вопрос. Не говорите «да» или «нет». Всякий, кто говорит: «Я выражаю себя»,..

С.: Что-то выражать не значит быть творческим...

КРИШНАМУРТИ: Следовательно, что же такое творчество? Я существую и выражаю себя — это творчество? Или творчество возникает в тот момент, когда не существует «я»? Когда «я» говорит: «Я должен выразить себя, ударив кого-нибудь ногой», оно выражает себя через насилие. Таким образом, является ли состояние творчества отсутствием «я»? Когда «я» не существует, осознаете ли вы, что занимаетесь творчеством?

Вот и все! Вы поняли? Когда вы делаете что-то и вами движет какой-то мотив, например, стать популярным, знаменитым, заработать больше денег, то вы делаете не то, что действительно любите делать. Музыкант, который говорит: «Я люблю музыку» и в то же время наблюдает, сколько титулованных людей сидит в зале, подсчитывает, сколько денег он заработает, не является творческим человеком, он вообще не музыкант; он использует музыку, чтобы стать знаменитым, чтобы иметь деньги. Поэтому творчество невозможно, если за этим стоит какой-либо мотив. Поймите это для себя.

Таким образом, когда мы произносим фразы типа «Я должен выразить себя», «Я должен быть творческим человеком», «Я должен найти свою индивидуальность», они не имеют смысла. Когда вы действительно видите это и живете в соответствии с этим, когда вы понимаете это, это значит, что ваш ум уже свободен от «я».

С.: Оправдано ли создание красивых вещей?

КРИШНАМУРТИ: Оправдано для кого?

С.: Для самого себя.

КРИШНАМУРТИ: Что значит «для самого себя»? Помните, на днях мы говорили о красоте. Посмотрите на дерево, на тень, на солнечный свет — это красота. Откуда вы знаете, что красиво, а что нет? Потому что кто-то сказал вам? Представьте себе, что какой-то известный художник нарисовал картину, или великий поэт написал стихотворение о свете, дереве, облаках, тенях и движении листвы. И вы говорите: «Он великий человек. Как мне нравится это стихотворение, оно прекрасно!» Является ли красота чем-то, что вы приобретаете через кого-то еще? Является ли красота чем-то, о чем вам кто-то рассказал? И что такое чувство красоты? Не что красиво, а чувство красоты? Заложена ли эта красота в дереве, в здании, в лице, человека, в музыке, в стихотворении, в предметах внешнего мира? Или ваше впечатление от вещей, на которые вы смотрите, усиливается за счет того, что у вас есть это чувство — чувство прекрасного? Вы понимаете, что я имею в виду? — за счет того, что у вас есть ощущение красоты. Следовательно, когда вы видите что-то удивительное, вы наслаждаетесь, потому что обладаете этим внутренним чувством. Так как же вы достигаете этого или как получается, что вы начинаете обладать этим чувством? Как вы его приобретаете? Можно ли приобрести его с помощью тренировки, с помощью образа, через чтение, изучение, коллекционирование картин или обладание великолепным домом? Как это происходит?

Вы помните, о чем мы говорили на днях? Это происходит, когда физически вы очень чувствительны, наблюдательны, причем не только по отношению к себе, но и по отношению к другим людям, ко всему — к тому, сколько вы едите, как сидите, как разговариваете, как ходите. Приведу один конкретный пример. Я наблюдал, как едят многие из вас: вы дотрагиваетесь до чего-то, тщательно облизываете пальцы, а за тем вновь берете что-то, еще думаете, это говорит о вашей чувствительности?

С.: Но в этом случае все лежит на нашей собственной тарелке.

КРИШНАМУРТИ: Я имел в виду не это. В своей собственной тарелке вы можете делать все, что вам нравится. Но вы облизываете пальцы и берете кусок хлеба.

С.: Это негигиенично.

КРИШНАМУРТИ: Я не хочу потом собирать вашу слюну. Я видел, что все так делают. Прежде всего, это действительно негигиенично. Я касаюсь полости рта, после чего беру кусок хлеба или что-то еще, вы следите? Таким образом, я загрязняю хлеб.

Вы не осознаете того, что делаете; вы делаете это автоматически. Делать что-то автоматически значит быть нечувствительным — вот и все. Поэтому, когда вы осознаете весь смысл этого, вы так делать не будете. Когда вы садитесь к столу, некоторые из вас совершенно не прожевывают пищу. Они ее просто проглатывают, но ведь пищу необходимо сначала прожевать. Когда к вам приходит полное осознание всего, вы приобретаете чувствительность, а быть чувствительным — значит осознавать красоту, иметь чувство красоты. Без ощущения внутренней красоты вы можете создавать самые удивительные вещи, но они будут лишены страсти.

Глава 13.

Может ли человек жить разумно в этом безумном мире? Дает ли учеба в Броквуде разум, который будет потом действовать в этом мире? Можно ли научиться смотреть объективно и видеть целое? Потребность в безопасности.

(17 июня 1973)

КРИШНАМУРТИ: На днях мы говорили о разумности и посредственности, о том, что означают эти слова. Мы старались выяснить, делает ли нас заурядными то обстоятельство, что мы живем здесь как сообщество. Мы также задавались вопросом, можно ли нас назвать полностью разумными, то есть разумными физически, умственно и на уровне эмоций. Можно ли сказать, что мы гармоничны и здоровы? Все это подразумевается под словами разумный, целостный. Или мы учим друг друга быть посредственными, немного безусловными, слегка неуравновешенными?

В нашем мире немало безумия, болезней, испорченности. Может быть, ту же неуравновешенность, то же безумие и испорченность мы привносим в то образование, которое мы получаем здесь? Это очень серьезный вопрос. Способны ли мы ответить на него? Дело не в том, какими, по нашему мнению, мы должны быть с точки зрения разумности. Важно на самом деле найти ответ на вопрос: учим ли мы друг друга быть не посредственностями, а действительно разумными людьми?

С.: Большинству из нас придется ежедневно ходить на работу, многие женятся и обзаведутся детьми — подобные вещи неизбежно происходят.

КРИШНАМУРТИ: Какое место вы, как человеческое существо, занимаете в мире, если предполагается, что вы получите образование, что вам придется зарабатывать на жизнь, что вы, возможно, обзаведетесь семьей, будете нести ответственность за детей, дом, закладную, и если существует опасность, что вы останетесь в этой ловушке всю свою жизнь?

С.: Может быть, мы надеемся, что кто-то будет заботиться о нас?

КРИШНАМУРТИ: Это означает, что вы должны обладать способностью что-то делать. Нельзя просто попросить: «Пожалуйста, позаботьтесь обо мне», — никто этого делать не будет. Но пусть это обстоятельство вас не огорчает. Просто посмотрите на наш мир, познакомьтесь с его особенностями, осознайте все те приемы, с помощью которых люди обманывают друг друга. Политики никогда не объединят мир, наоборот: даже когда люди не воюют по-настоящему, ни на минуту не прекращается экономическая война. Ученые являются рабами правительства. Все правительства в той или иной степени коррумпированы, некоторые больше, некоторые — меньше. Посмотрите на все это так, чтобы не испытывать уныния, и задайте себе вопрос: «Что мне делать, как я собираюсь встретить это, ведь у меня нет таких способностей?» Способность у вас появится; когда вы знаете, как смотреть, эта ваша способность будет просто огромной.

Так каково же ваше место во всем этом? Вы можете задать этот вопрос, если видите все целиком, но если, не видя Целого, вы просто спрашиваете себя: «Что мне делать?», вы оказываетесь в ловушке и никогда не найдете ответ.

С.: Конечно, для нас очень важно обсуждать подобные вещи открыто. Но мне кажется, что люди немного боятся свободного обсуждения. Может быть, это из-за того, что предмет их подлинной заботы оказывается под угрозой.

КРИШНАМУРТИ: А вы чего-то боитесь?

С.: Если я скажу, что хочу скоростную машину, кто-то, возможно, в этом усомнится.

КРИШНАМУРТИ: Так и должно быть. Я получаю письма, в которых мне постоянно задают вопросы; с самого детства я сталкиваюсь с различными сомнениями.

С.: Сэр, во время подобных обсуждений меня постоянно волнует один вопрос. Говорят, что мы живем в высоко механизированном индустриальном обществе и некоторые из нас имеют возможность стать хиппи или отстраниться от него лишь благодаря тому, что другие люди ежедневно ходят в контору, работают, превращаясь в безжизненный автомат.

КРИШНАМУРТИ: Да, конечно, это так.

С.: Мы не могли бы отстраниться от общества, если бы эти люди не вели такое механизированное, жалкое существование.

КРИШНАМУРТИ: Нет. Вопрос состоит в том, как жить в этом мире и, в то же время, не принадлежать ему. Как жить в этом безумии, сохраняя разумность?

С.: Вы хотите сказать, что человек, который ходит на работу и ведет явно механическую жизнь, мог бы делать все это и в то же время быть совершенно иным человеком? Другими словами, дело не обязательно в системе.

КРИШНАМУРТИ: Эта система, какой бы она ни была, делает ум механическим.

С.: Но должна ли она делать ум механическим?

КРИШНАМУРТИ: Так или иначе, это происходит.

С.: Все молодые люди сталкиваются с проблемой взросления, они понимают, что им, возможно, придется заняться такой работой, которая повлечет за собой механизацию ума. Можно ли подойти к этой проблеме как-нибудь иначе?

КРИШНАМУРТИ: Мой вопрос заключается в следующем: как можно разумно жить в этом безумном мире? Несмотря на то, что мне, может быть, придется ходить в контору и зарабатывать на жизнь, должно существовать иное качество души и ума. Можем ли мы утверждать, что здесь, в этой школе, наши душа и ум действительно другие? Или мы просто попадаем в мельницу, которая выбрасывает нас в этот ужасный мир?

С. (1): Сегодня благодаря автоматизации больше нет необходимости работать с 9 утра до 5 вечера шесть дней в неделю. Наш век позволяет нам уделять дополнительное время другой стороне жизни.

С. (2): Но мы говорили, что люди стремятся к досугу, не зная, как его использовать.

С. (3): В зарабатывании денег, конечно же, нет ничего плохого.

КРИШНАМУРТИ: Я никогда не говорил, что зарабатывать на жизнь — это плохо; человеку приходится этим заниматься. Я зарабатываю деньги, беседуя с людьми в самых различных местах. Я занимаюсь этим на протяжении пятидесяти лет, делая то, что мне нравится. Я делаю то, что считаю действительно правильным, истинным; для меня это образ жизни, который мне никто не навязывал — и это мой способ зарабатывания на жизнь.

С.: Я хочу лишь сказать, что у вас есть возможность этим заниматься благодаря, к примеру, тому, что существуют люди, которые управляют самолетами.

КРИШНАМУРТИ: Конечно же, мне это известно: если бы их не было, я бы не мог путешествовать. Но если бы не существовало самолетов, я жил бы в одном месте — в деревне, где я родился — и все равно занимался бы там тем же самым.

С.: Да, но в нашем высокотехнологическом обществе, где прибыль служит важным мотивом, все организовано именно так.

КРИШНАМУРТИ: Нет, ведь кто-то выполняет грязную работу, а я делаю чистую работу.

С.: И люди предпочитают выполнять чистую работу?

КРИШНАМУРТИ: Да, можно сказать и так.

С.: Но кроме забот о хлебе насущном мы должны осознать, что для того чтобы совмещать зарабатывание на жизнь и разумное существование, необходима внутренняя революция.

КРИШНАМУРТИ: Я говорю о том же самом, только мой вопрос звучит по-другому: как я могу жить разумно в этом безумном мире? Это вовсе не значит, что я не собираюсь зарабатывать на жизнь, жениться, принимать на себя какую-то ответственность. Чтобы жить в этом безумном мире разумно, я должен отвергнуть его и во мне должна произойти революция, привносящая разум в мои действия. Вот смысл моих сло