After Babel, a new common tongue. It turns out to be Engiish
IN THE 17th century, educated people across central Europe could still communicate with each other in Latin. By the mid-19th century, the handiest language for a traveller through Mitteleuropa was the German spoken by the Habsburg monarchs who reigned over Hungarians, Czechs and many others.
A little more than 100 years later, the dominant tongue was Russian.
Now the region’s new language of choice for the 21st century is perrcolating upwards through the education system, and downwards from the business and political elite. It will be English, studied by three out of four secondary-school pupils from the Baltic to the Balkans.
Most central European countries have just joined, or are waiting to join, the European Union, and their accession is already reinforcing the dominance of English as a language for the EU as a whole. In central Europe, as in much of the world, knowledge of English has become a basic skill of modern life comparable with the ability to drive a car or use a personal computer.
What has happened to the other main languages? A majority of central Europeans have eschewed Russian as firmly as they have rejected the communist ideology which was once articulated in that tongue. Russian remains the second-most-studied language in the Baltic Countries.where there are large minorities od Russian native speakers and a thriving Russophone culture with them. But in Poland and Slovakia it has fallen to a third place,and in Hungarian and Czech schools it is scarcely studied at all. That said, Russian still serves as a common language among older central Europeans schooled in communist times—including, ironically, the politicians whose generation helped drive out communism. Their arrival in the European Parliament has brought the sound of Russian small-talk into its corridors and tea-rooms.
The limited enthusiasm for German in central Europe has been much more surprising. Even in the communist era, it was taught at least as widely as English, being the language of a "fraternal" country, East Germany. In the post-communist era, Germany has been central Europe's biggest export market, and a huge investor in the region. Yet only in the Czech Republic, Hungary and Slovakia does the proportion of secondary-school pupils studying German come anywhere close to the proportion studying English; and nowhere in the region is German the top choice.
German has languished partly because Germany has been shy about promoting its language and culture in a region ravaged by Hitler's war. No such shyness has affected France. Its cultural diplomacy in the region has been vigorous and generous. Handsome French cultural centres ornament the capitals of the region: the newest of them wilt open in Riga, the Latvian capital, in October. But admiration for France's culture does not translate into widespread use of its language. Only in Romania—whose own vernacular is of Latin origin—does it exceed English in popularity.
The choice of English has been made easier by the demands of foreign investors. The first to move east were the most international European companies, which tended to use English as their international working language regardless of their base. The biggest foreign direct investor within central Europe for most of the past decade, Siemens AG of Germany, an engineering and telecoms firm, made English its main "corporate language" in 1998y "German companies are very pragmatic, confirms Bernhard Welschke, head of European policy at the Federation of German Industry. They value a single language for business, he says, even if it is not their own.
If there is one German sector which begs_to differ, it may the entertainment industry, whose exports are limited by the international preference for English-language products. About 200m music CDs are sold each year within Germany, for example; but the country's most successful international act, Rammstein, a heavy-metal group, has sold only 6m CDs outside Germany in its ten-year history. "We are being left behind," complains Bjorn Akstinat, director of the German Music Export Office, an industry association. He believes central Europe could be a growth market for German culture, and that the German government should try harder in its cultural diplomacy. Even now some non-Teutonic bands sing in German, says Mr Akstinat, pointing to Ich Troje, whicfL represented Poland in last year's Eurovision song contest.
The rise of English as a lingua franca will not necessarily do much to diminish arguments over national languages within or between countries, in places like the Balkans or the Baltic states. Such arguments tend to be about the division of political power between rival communities, rather than about language as such. It may, on the other hand, have a big impact on the institutions of the European Union, and even on European integration. The EU recognises an official language for every country, and translates all main public documents into all 20 of those languages. But civil servants and committees within the EU's institutions use three main working languages: English, French and German. French has long been fighting a losing battle against English for "market share" among the three, with German far behind.
EU-related matters. Jean-Francois Deniau, of the Academie Francaise, a linguistic watchdog, told Le Figaro newspaper that English had conquered even the treasury directorate of the French finance ministry, which he called "the heart, the bastion, the stronghold of French power". It now circulates drafts of new regulations in English "because they will be discussed in English in Brussels".
One big question now is whether the generalised use of English as a first or second language will accelerate the political integration of the EU. The spread of English will lower the language barrier which has, arguably, obstructed pan-European political debate. It will open the way to the formation of pan-European public opinion, and to politicians with pan-European appeal. But there have been empires, like the Soviet one, which had common languages and still fell apart. A language can help a good political system work better, but it cannot rescue a bad one.
Translate and Render 1.1
Применение Lingvo 9.0
Обычно словари используются как средства, помогающие переводить тексты. Но электронный словарь можно использовать и для расширения своего словарного запаса, для пополнения памяти новыми фразами.
Электронный словарь содержит большое количество основных слов и их производных. Примерно пять тысяч слов озвучены. При нажатии на иконку динамика в программе словаря компьютер прочитает вам слово на чистом английском языке. Это очень важно для правильного запоминания произношения, так как даже транскрипция передает произношение слова лишь приблизительно.
В открывающемся окошке с переводом слова дается очень подробная справка: разные значения слова, десятки примеров, иллюстрирующих применение слова в разговорной и литературной речи.
Таким образом, электронный словарь Lingvo является отличным учебным пособием.
Запоминать новые слова изолированно не имеет смысла. Очень важно одновременно с запоминанием слова запоминать несколько фраз с этим словом.
Если просто просматривать словарь, слушать слова, читать фразы, специально не запоминая их, то уже через час вы обнаружите, что не можете вспомнить новые слова и новые фразы. Без применения специальной техники запоминания изучение новых слов и фраз весьма затруднительно.
Количество запоминаемых за одно занятие слов и фраз зависит от наличия у вас свободного времени и от вашего навыка запоминания. В любом случае следует делать ставку не на объем материала, который вы можете запомнить за одно занятие, а на регулярность занятий. Лучше запоминать за одно занятие два слова и четыре фразы, но делать это каждый день.
Начните с маленького объема. Постепенно, если вы будете чувствовать в себе силы запоминать больше, вы можете увеличивать количество запоминаемых слов и фраз.
Очень важно обеспечить себе доступ к новой информации в памяти для её равномерного закрепления в течение дня. Для этого в мнемотехнике все новые сведения запоминаются на систему опорных образов. Система опорных образов может быть сформирована заранее, а может создаваться по ходу запоминания.
Здесь не рассматривается формирование системы опорных образов, так как этот вопрос анализировался в предыдущих выпусках рассылки. Хочется только напомнить, что система опорных образов является системой внутренней стимуляции мозга, с помощью опорных образов вы целенаправленно сканируете свой мозг и заставляете его генерировать (вспоминать) слова и фразы.
После закрепления слов и фраз в мозге они становятся частью вашего сознания и могут припоминаться выборочно. Опорные образы становятся ненужными. Обычно новые слова и фразы закрепляются в мозге за три–четыре дня. В течение этого времени новый материал интенсивно повторяется мысленно (по памяти) в любое свободное время.
Долговременное сохранение последовательности материала нужно в редких случаях. Например, если вы работаете преподавателем и вам нужно помнить последовательность изложения материала урока.
Не нужно запоминать все значения слов и все фразы, которые приводятся в справочном окошке. Для начала попробуйте запоминать только основное слово и пару предложений, иллюстрирующих использование слова в речи.
Для начала выбирайте для запоминания простые слова и предложения. Запоминая каждый день всего пять новых слов и десять фраз, вы за месяц существенно пополните свой словарный запас лексикой, которая обычно отсутствует в учебнике английского языка.
Через месяц вы сможете воспроизвести 150 слов и 300 фраз. Без записей, по памяти. Как последовательно (в прямом и обратном порядке), так и выборочно. Со временем последовательность может быть разрушена, но слова и фразы останутся в голове.
При мысленном повторении новых слов и фраз следите за тем, чтобы не было внутреннего перевода на русский язык.
При восприятии слова "nasty" в воображении должен появляться образ-значение, который вы сами подобрали (бомж). При восприятии фразы "a man with a nasty mind" в воображении должна возникать соответствующая сюжетная картинка. Это и есть то, что называют "понимание без перевода".
Сначала вы вспоминаете не фразы, а сюжетные картинки (смысл), по которым строите фразы. В процессе многократной реконструкции фразы, она закрепляется в мозге как одно целое, автоматизируется. Как уже говорилось раньше, автоматизм фраз проявляется в антиципации, в появлении опережающего понимания, когда начало фразы вызывает в голове её продолжение. При специальном запоминании слова и фразы сами лезут в голову, крутятся в сознании как навязчивая мелодия или рекламный слоган. Именно за счет этого и происходит их качественное закрепление в мозге.
Такой принцип запоминания слов и фраз очень похож на процесс усвоения родного языка ребенком. Ребенок запоминает преимущественно фразы. Он знает мало слов, но может ими пользоваться, может говорить, строить новые фразы по аналогии.
Но ребенок находится в языковой среде, которая обеспечивает регулярное повторение языкового материала. Мнемотехника в какой-то степени компенсирует отсутствие языковой среды путем создания возможности многократного повторения нового материала в течение дня непосредственно из памяти.
Самое сложное во всем этом – обеспечить регулярность занятий, запоминать каждый день. Теория переходит в практику при наличии должного уровня самодисциплины.
Listen and Revise 1.1.
Listen to this VOA report “Where Did the English Language Come From?” and answer the questions below.