Средневековый город: “полноценное большинство” охраняет свою жизнь и права.
Демографический подъем, начавшийся в XII в., привел к тому, что к XIV в. Европа не
только достигла удовлетворяющей ее численности населения, но и испытала некоторое его
перепроизводство. Это многократно увеличило проблемы продовольственных запасов. Не-
хватка еды в ХIII - ХIV вв. нередко принимала катастрофические формы [33]. По словам Жа-
ка Ле Гоффа [43], средневековый Запад представлял собой мир, находящийся на крайнем
пределе, он без конца подвергался угрозе лишиться средств к существованию. В неурожай-
ные годы резко возрастало число голодных смертей, особенно среди бедноты. Статистика
позволяет судить о размахе бедствий: так, во Фландрии (1315 - 1317) численность населения
Ипра сократилась на одну десятую, в Брюгге из 35 тысяч горожан умерло 2 тысячи. Евро-
пейские Хроники свидетельствуют о многочисленных фактах каннибализма [33, 43].
Жителей континента терзают тяжелые недуги. В ХII - ХIII столетиях свирепствует
проказа, численность больных достигает огромных размеров, например, во Франции (1227)
пришлось открыть около двух тысяч лепрозориев. В Англии и Италии (1361 - 1366) эпиде-
мия чумы поразила преимущественно детей ("детская чума"), в 1418 г. ее жертвами стали па-
рижане [43]. Продолжительность жизни европейца в ХI - ХIV вв. колебалась от 22 до 35 лет.
Для Средневековья характерна исключительно высокая смертность в младенческом и дет-
ском (до 14 лет) возрасте, составлявшая, по мнению демографов, 35-40% [16]. XIV столетие
вошло в европейскую историю как мрачный период Великого Мора. "Черная смерть", начав
свой путь из центральной Азии, примерно к 1348 г. достигла центральной Европы. Это была
не первая, но самая смертоносная эпидемия чумы. По данным хроник, за четыре года (1347 -
1351) население Европы сократилось почти на треть [33, 91].
Сложившаяся ситуация детерминировала дальнейший рост числа больниц. К ХIII в.
функции больниц изменяются: "они превращаются в благотворительные учреждения, доступ
в которые открыт только бюргерам - полноправным горожанам, а местным жителям, при ус-
ловии внесения специального взноса... К ХIV в. больница перестает быть церковным учреж-
дением в строгом смысле слова, однако она по-прежнему находится под покровительством
церкви, и имущество ее, в силу этого, считается неприкосновенным. Последнее обстоятель-
ство имело важные последствия: состоятельные горожане охотно вкладывали свои средства
в больницы, обеспечивая тем самым их сохранность" [70, с. 60].
Вслед за первой, возникшей в XIII в. в Италии, появляются новые психиатрические
лечебницы. В конце ХIII в. в Каире была открыта больница Мориста для душевнобольных. В
1305 г. в Упсале (Швеция) монашеское братство основало дом "Святого Духа" для странни-
ков, куда принимались и люди с психическими расстройствами [34]. Отличительной особен-
ностью любой средневековой психиатрической лечебницы были бессердечные и жестокие
методы лечения. Считалось, что “бешеные сумасшедшие скорее и с большей надежностью
вылечиваются наказаниями, жестким обращением и пребыванием в камере, чем психиатрией
или медициной“ [93, с. 26]. Тем не менее, открытие психиатрических лечебниц было важным
шагом на пути к будущей организации медицинской помощи душевно больным. Факты воз-
никновения в Европе домов призрения для сумасшедших, безусловно, свидетельствуют о не-
которых позитивных сдвигах в общественном сознании относительно “неполноценных” лю-
дей.
Средневековая юриспруденция, как и средневековая медицина, в своих действиях ру-
ководствовалась интересами здоровых граждан. Закон и суд защищали “полноценное боль-
шинство” от “неполноценного меньшинства”. Вплоть до ХVIII в. государство и закон не счи-
тали инвалидов полноценными гражданами. Ранние своды законов почти всех европейских
стран жестко фиксировали ограничения гражданских прав инвалидов: они были лишены
права наследования, им запрещалось давать показания в суде, заключать контракты, делать
официальные заявления и составлять завещания [7, 24, 79, 82].
Гражданское право уделяло большое внимание имущественным спорам. Необходи-
мость определять дееспособность их участников, в том числе претендентов на наследство,
побудила законодателей зафиксировать права слабоумных и душевнобольных.
Первым таким документом можно считать Акт короля Англии "De praerogative regis"
(1255 - 1290), вводящий строгое разграничение между помешанным и идиотом, что имело
принципиальное значение для имущественных претензий. "Человек, лишенный понимания
со своего рождения" - идиот - не имел имущественных прав. Тогда как помешательство рас-
сматривалось как временное состояние умственно полноценного человека, а потому не огра-
ничивало имущественных прав. Юрисдикция требовала более обоснованных решений, и
примерно через 200 лет сэр Антони Фитцхерберт дал новое определение: "Идиот - это такое
лицо, которое не знает цифр, не может считать, не может назвать своих мать и отца, а также
не знает, сколько ему лет и т.д., не может понять, что ему в пользу, а что во вред" [2, 28, 84,
88].
Законодательство по-прежнему обходит людей с отклонениями в развитии своим
вниманием: европейцев в это время заботят проблемы собственного выживания.
2.4. Первые ростки терпимости к “инаковыглядящим” и “инакомыслящим”.
XII - XIII вв. считаются переломными в истории европейской цивилизации. “В эту
эпоху новация, - пишет Г. Б. Корнетов, - доселе подозрительная и осуждаемая, перестает
быть таковой, оценивается позитивно и даже обретает знак благородства, торжествуют гра-
мотность и знание; в городах распространяется начальное образование для мирян. Универси-
тетское штудирование... обращается к знанию, создаваемому человеком на основе исследо-
вания, науки” [39, с. 78]. Вслед за университетом в Болонье (1119) открывается Сорбонна
(1160), Оксфорд (1167), Кембридж (1209), университеты в Падуе (1222) и Неаполе (1224). С
ростом количества университетов в Европе стремительно увеличивается число образованных
людей, столь же быстро пополняются ряды дипломированных медиков, педагогов, правове-
дов [61, 67].
В это же время (XII - XIII вв.) в Западной Европе окончательно складываются и
оформляются устойчивые социальные группы, происходит выраженное сословное структу-
рирование общества. Разные сословия, профессионально объединившиеся (например, в цехи)
группы населения приобретают собственные права и привилегии.
Коснемся еще одного важного для нашего исследования факта средневековой исто-
рии. Начавшиеся в конце XI столетия крестовые походы привели в XIII в. к тому, что му-
сульманская и иудейская литература, философия, медицина не только становятся доступны
для европейцев, но и активно осваиваются ими [22, 39, 91]. В Италии, Испании, Португалии
среди христиан оказалось значительное число иноверцев. Европейцы на протяжении этих
двух веков учились понимать, что "иные" люди, несмотря на свое явное внешнее отличие,
иной язык, стиль одежды и поведения - это такие же люди. Последнее обстоятельство в ас-
пекте проводимого исследования имеет принципиальное значение.
К сожалению, возникшая в крупных торговых городах Средиземноморья терпимость
к “инакомыслящим и инаковыглядящим людям” не получила широкого распространения на
континенте, в значительной мере из-за идеологического влияния Рима [34, 91].
Анализируя культурно-исторические процессы Средневековья, мы пришли к выводу,
что, с точки зрения эволюции отношения общества и государства к лицам с отклонениями в
развитии, XII - XIII вв. необычайно значимы:
- в Западной Европе росло число профессионально подготовленных специалистов:
медиков, педагогов, юристов; закладываются основы государственной системы образования;
- возникшее сословное разделение явилось первым шагом к сословному воспитанию,
которое в дальнейшем приведет к попыткам индивидуального обучения аномального ребен-
ка из знатной семьи;
- в западноевропейских городах начало формироваться терпимое отношение к людям,
отличающимся от большинства горожан верой, языком, манерой поведения, одеждой, внеш-
ностью, темпераментом. Закладывались основы новой культурной традиции европейцев -
терпимости к "иным" людям, “инаковыглядящим” и “инакоговорящим”. Можно допустить,
что изменение отношения населения (большинства) к иноверцам (меньшинству) способство-
вало изменению и отношения к людям с отклонениями в развитии, также составляющим в
обществе меньшинство, отличающееся от большинства, но по другим признакам;
- возникли лечебные, учебные и благотворительные нецерковные учреждения, т.е.
сложились предпосылки национальных систем здравоохранения и образования.
2.5. Инквизиция: люди с отклонениями в развитии приравниваются к политическим
врагам.
Попытки католического Рима сплотить европейские государства в единое христиан-
ское сообщество не приводили к желаемым результатам, общество раздирали противоречия
и разногласия, в нем царили насилие и ненависть. Напряженность общественной атмосферы
усугубляли страх и ужас, вызванные эпидемиями, прокатившимися по континенту в XIII -
XIV вв. Не вызывает сомнения, что средневековый человек постоянно пребывал в состоянии
повышенного нервного напряжения, психического стресса, а жизнь его ежедневно подверга-
лась опасностям. Фрустрация, которую испытывала большая часть населения, привела к рез-
кому росту психических расстройств [16, 28, 34, 91].
Умами европейцев, охваченных тревогой и пессимизмом, овладела мысль о близком
конце света, о приходе на землю воинства Антихриста, об усилении могущества Сатаны.
Идея Апокалипсиса, поддерживаемая проповедниками, богословами, писателями, приобре-
тала вселенские масштабы. В атмосфере всеобщего ожидания катастрофы в обществе усили-
лись нетерпимость и подозрительность к окружающим. С конца XIII в. концепция Армаге-
дона, всепроникающего Дьявола и социального хаоса, трансформируется в поддерживаемую
римской курией идею ереси. Церковь начинает поиск еретиков и ведьм, а население по мере
сил помогает ей [16, 34 91]. Первыми в поле зрения напуганных обывателей, естественно,
попадали "инакомыслящие" и "инаковыглядящие" - сумасшедшие, эпилептики, истерики,
глубоко умственно отсталые, глухонемые, люди с врожденными уродствами.
Борьба католической церкви с абсолютизмом, с европейскими монархами (за власть),
с реформаторами (за чистоту веры) выводит на европейскую сцену судебно-полицейское уч-
реждение для истребления ереси - инквизицию. Эпоха инквизиции оказалась периодом "по-
вышенного общественного внимания" к душевнобольным, глухонемым и людям с выражен-
ными интеллектуальными нарушениями. Кодекс инквизиции предполагал поощрение донос-
чиков на еретиков и допускал, особенно в ХIII - ХV вв., уничтожение последних. Жертвой
оговоров и судебных решений нередко оказывались умалишенные, глухонемые, люди с гру-
быми физическими уродствами. Неприятие чужой необычности, неординарности, страх,
брезгливость и агрессия большинства к "неполноценным" согражданам обрекали последних
на преследование и уничтожение.
С момента благословения Папой Иннокентием VIII (1484) охоты на ведьм началось их
тотальное истребление. В Германии два доминиканских монаха издают книгу "Malleus
Maleficarum" ["Молот ведьм", 1487], ставшую руководством для преследователей. Приве-
денный в "Молоте" перечень примет ведьм включает бессвязную речь, странное поведение,
неадекватные поступки. Можно видеть, что люди с физическими и интеллектуальными на-
рушениями (как носители перечисленных качеств), легко могли попасть в число жертв рели-
гиозных преследований.
Трудно назвать точное число инвалидов, погибших или пострадавших в результате
оговора, но несомненно, что оно было значительным. В колдовстве могли обвинить даже ре-
бенка, известны случаи казни десяти-двенадцатилетних детей. Баденское земское уложение
(1588) содержало развернутый список вопросов для допроса "ведьмы", среди которых был и
такой: "Как добывает уродов, которых подкидывает в колыбели вместо настоящих младен-
цев, и кто ей их дает? "[16, с. 173].
Блаженный Августин в V столетии отнес исцеление эпилепсии и помешательства к
компетенции церкви, а глухонемых отлучил от нее. Спустя тысячу лет "Молот" расширил
круг неполноценных и опасных людей, включив в него одержимых и колдунов. Убеждение
инквизиторов в том, что "если пациенту можно оказать помощь без лекарств или если лекар-
ства ухудшают состояние, значит, болезнь вызвана Дьяволом" [91, с. 68], позволяло считать
одержимым любого человека, имеющего физические или психические недостатки. Добычей
охотников за ведьмами часто становились умственно отсталые люди по причине неадекват-
ности их поступков либо обвиненные как "дети ведьмы" [86, 87].
Один из трактатов по экзорсизму (изгнанию дьявола) убеждал читателя в очевидной
одержимости тех, кто притворяется сумасшедшим, глухонемым или слабоумным, другой
считал явным признаком одержимости, трудно диагностируемые или не поддающиеся изле-
чению болезни [76]. Учитывая уровень развития средневековой медицины, нетрудно пред-
положить, что перечисленные симптомы одержимости при желании легко обнаруживались у
любого "неординарного" человека. Охота на ведьм продолжалась в Западной Европе более
двух столетий и привела к гибели свыше ста тысяч человек [34, 43, 91]. Возможно, отсюда
берут свое начало фашистские идеи о сверхчеловеке и неполноценных людях, подлежащих
истреблению [18]. (История геноцида ХХ века доказала, что путь от идеи уничтожения фи-
зически и умственно неполноценных людей до фактического истребления стран и народов
может оказаться на удивление коротким).
2.6. Реформация: отношение к инвалидам не меняется.
Эпоха Возрождения знаменует начало Нового времени европейской цивилизации, ос-
вобождения культуры от церковного попечительства, которое особенно усилилось благодаря
Реформации. “Секуляризация или “обмирщение” культуры было связано с ослаблением ве-
ры, расширением сферы действия общественно-политических и экономических ценностей, а
также с успехами науки, которая отвоевывала у религии одну область за другой“ [94. с. 34].
ХVI век отмечен как время Реформации - антифеодального, антицерковного движе-
ния, зародившегося в Германии. Лютер и его последователи отрицали необходимость като-
лической церкви с ее иерархией, считая носителем истины Священное писание, и выступали
за упразднение института духовенства. По мнению Лютера, между словом Божьим и верую-
щим не нужен посредник, человек должен общаться с Богом не на латыни, а на родном язы-
ке.
Религиозная война неожиданно придала ускорение развитию образовательной систе-
мы в Западной и Центральной Европе. Желание реформаторов изгнать из богослужения не-
понятную большинству верующих латынь, естественно привело их к мысли о необходимо-
сти:
- дать в руки каждому Библию на родном языке;
- научить всех читать, а значит, ввести всеобщее начальное образoвание;
- проводить обучение на родном языке;
- сделать обучение принудительным, чтобы исключить влияние римской церкви
на умы учащихся;
- вменить организацию обучения в обязанность государству [3, 47].
Карл Великий, мечтая возродить Римскую империю, попытался ввести всеобщее обу-
чение и открыл школы при церквях. Реформаторы-протестанты, мечтая о независимости
Германии от идеологического влияния Рима, попытались ввести принудительное всеобщее
государственное начальное обучение. Несмотря на то, что Карл и Лютер в своих решениях
руководствовались исключительно идеологическими и политическими интересами, в значи-
тельно меньшей мере думая о просвещении, очевидна плодотворность их деятельности для
развития системы образования.
Парадоксально, что великие идеологи Реформации Мартин Лютер (1483 - 1546) и Жан
Кальвин (1509 - 1564), находясь в оппозиции к официальному Риму, в отношении к аномаль-
ным людям исповедовали взгляды своих ярых врагов - инквизиторов. Они требовали уп-
разднения католической церкви, феодальной эксплуатации и боролись за установление ра-
венства, но слабоумных советовали сажать в тюрьмы или бросать в реки [14]. Лютер считал,
что умственно отсталый ребенок - это просто massa carnis (масса плоти, лишенная души).
Кальвин же проповедовал, что умственно отсталые люди одержимы Сатаной [81].
Можно видеть, что идеологи средневековья, принципиально расходясь в догматах ве-
ры и взглядах на устройство государства, единодушно считали лиц с грубыми отклонениями
в развитии неполноценными и ненужными. В своей идеальной модели мира ни одна из сто-
рон не оставляла места людям с отклонениями в умственном или физическом развитии.
Факты избавления от неполноценных детей в средневековой Европе достаточно мно-
гочисленны. Конечно, государство, в отличие от Спарты, не поощряло такого рода действий,
однако и не противостояло им. Но "прошло много веков, совершился крупный религиозный
переворот, изменился взгляд на душу человека, и только тогда, уже в глубине средних веков,
сознание европейцев восстало на защиту маленьких людей, борясь законодательным путем,
государственной и церковной властью против этого тяжелого явления в прошлом европей-
ской культуры" [55, с. 105]. Возможно причиной тому стало уважение к индивидууму как
существующему по образу бога.
2.7. Эпоха Возрождения: новый взгляд на людей с отклонениями в развитии.
Эпоха Ренессанса - это время развития гуманистических тенденций в отношениях к
людям с психофизическими недостатками. Невозможно переоценить прогрессивную роль
фундаментальной идеи принципиального равенства всех людей, одинаковости человеческой
природы. Умы философов, писателей, врачей, педагогов привлекают проблемы образования,
воспитания детей, их начинает интересовать и волновать жизнь людей, лишенных разума,
обездоленных [11, 12, 28, 29, 34, 38, 50].
Эразм Роттердамский (1469 - 1536) утверждает, что подлинного человека формирует
не природа сама по себе, а целенаправленное воспитание. В своих педагогических произве-
дениях - "Речь о достойном воспитании детей для добродетели и наук", "О приличии детских
нравов" - он проводит идею о том, что никому не дано выбирать себе родителей и родину, но
всякий способен сформировать свой нрав и характер. Человека невоспитанного или лишен-
ного регулирующего воздействия разума, предающегося своим страстям и инстинктам,
Эразм ставит ниже животного. Один из персонажей его "Домашних бесед", утверждает, что
"невозможно изменить природные задатки совершенно, но исправить их отчасти - возмож-
но". Убеждение в принципиальном равенстве всех людей, независимо от их социального по-
ложения, перед лицом воспитания, которое выявляет лучшие свойства человеческой приро-
ды, составляет одно из важнейших просветительских стремлений Эразма Роттердамского
[69].
Для нашего исследования представляет интерес мнение Джордано Бруно (1548 - 1600)
о физических недостатках человека. В философско-поэтической исповеди "О героическом
энтузиазме" (1585) итальянский мыслитель писал:"... никому не могут быть поставлены в
вину глупость и условия пола, как нельзя ставить в вину телесные недостатки и уродства ибо
если при таких условиях и имеются недостатки и ошибки, то приписать это должно природе,
а не отдельному лицу." [11, с. 24].
В ХVI в. врачи Западной Европы, прежде всего, Франции и Италии, детально разраба-
тывают важные проблемы психиатрии. Это время объективных научных исследований и
психиатрических наблюдений. Важным для практических психиатров представляется забота
о психическом здоровье, о щадящем отношении к больному, о профилактике обострения его
состояния. Людвиг Вивес (1492 - 1540) убежден, что "так как нет ничего в мире совершеннее
человека, а в человеке - его сознания, то надо в первую очередь заботиться о том, чтобы че-
ловек был здоров, и ум его оставался ясным. Большая радость, если нам удается вернуть в
здоровое состояние помутившийся разум нашего ближнего. Поэтому когда в больницу при-
ведут умалишенного, то нужно, прежде всего, обсудить, не является ли это состояние чем-то
от природы свойственным этому человеку, а если нет, то в силу какого несчастного случая
оно образовалось, и есть ли надежда на выздоровление? Когда положение безнадежно, надо
заботиться о соответствующем содержании больного, чтобы не увеличить и не углубить не-
счастья, что всегда случается, если душевнобольных, и без того озлобленных, подвергают на-
смешкам или дурно обращаются с ними" [34, с. 87].
В середине ХVI в. в Испании возникает целая сеть психиатрических заведений в Ва-
ленсии, Сарагоссе, Толедо, Валладолиде, Мадриде, обеспечивавших в основном изоляцию
душевнобольных, которых держали в цепях и наручниках. Эти учреждения еще не преследо-
вали лечебных целей, и основной формой применявшегося в них лечения было "выбивание
дури" плетьми. Однако следует помнить, что за стенами этих учреждений умалишенных
ждали костры инквизиции [17]. Мы склонны рассматривать инициативу испанских городов
по открытию названных учреждений как попытку противостоять инквизиции, защитить го-
рожан от церковного суда и казни.
В период активного развития средневековых городов в Испании, Франции, Германии
магистраты вынуждены были обратить внимание на сумасшедших и оказывать им психиат-
рическую помощь. Юридические акты ХV в. закрепляют перечень мер, к которым следует
прибегнуть в случае психического заболевания. Законодательно регламентируется поведение
родственников больного с учетом его материального положения и гражданства. Основное
требование - изолировать больного, дабы не нарушались покой и безопасность остальных
горожан. Кодекс Бретани возлагал ответственность за больного, в случае отсутствия родст-
венников, на приходское духовенство. В Германии забота об одиноких больных поручалась
цехам, иногда содержание пациента оплачивал город. Древне-испанский Кодекс предупреж-
дал: "Помешанный, маньяк и слабоумный не ответственны за поступки, содеянные ими во
время болезни, ответственность падает на родных, если они не сторожили больного и этим
не воспрепятствовали тому ущербу, который он нанес другим" [34, с. 64].
В тех случаях, когда родственники не хотели или не имели возможности держать
больного дома, его можно было передать под патронаж чужих людей, услуги которых опла-
чивал магистрат. Если больной оказывался состоятельным иностранцем, его предписывалось
доставить на родину, взыскав издержки, если же он был беден, предлагалось просто выдво-
рить его за пределы города. Описаны случаи, когда неимущие душевнобольные многократно
пытались возвратиться, но их снова выдворяли, предварительно физически наказав.
Безобидные и спокойные больные предоставлялись сами себе. О жизни тех из них,
кто был лишен заботы со стороны близких, реальное представление дает монолог Эдгара из
трагедии В.Шекспира "Король Лир" (1605):
«В стране у нас блуждает ведь немало
Бедламских нищих, что безумно воют
И в руки онемелые втыкают
Булавки, гвозди, ветки розмарина
И страшные на вид по деревням
.........
То с бешеным проклятьем, то с молитвой
Сбирают подаянье» [68, акт 2, сцена 3].
Если больной был буйным, и родственники не справлялись с ним, то по их просьбе
или по инициативе магистрата больной помещался в тюремный подвал или особую камеру в
крепостной стене. Содержание узника в таком случае оплачивал город. "Когда субъект при-
знавался идиотом, все доходы от его имущества поступали в корону. Когда же он признавал-
ся помешанным - корона брала на себя роль опекуна: охраняла его имущество и доходы, и
возвращала их или ему в случае выздоровления, или наследникам - в случае его смерти." [2,
с. 351].
На наш взгляд, принятие подобного закона должно было привести к серьезным пере-
косам в диагностике и организации помощи больным, как одной, так и другой категории.
Практика средневековой Англии подтверждает наш вывод: врачи под давлением родствен-
ников зачастую диагностировали слабоумных как душевнобольных, и, следовательно, в
дальнейшем их лечили "не от своей болезни". Видимо поэтому в Англии стало расти число
психиатрических больниц, а учреждения для слабоумных не открывались [2, 28, 88, 89].
Вместе с тем включение в законодательство разделов, касающихся слабоумных и умалишен-
ных, безусловно, было прогрессивным явлением, знаменуя принципиальное изменение по-
ложения людей описываемой категории. Доказательством тому может служить история вра-
чебной экспертизы душевнобольного преступника в Нюрнберге [34].
Учитель арифметики Конрад Глазер в 1528 г. сбросил с лестницы свою мать и ученика, женщина при
этом погибла, а юноша получил тяжелые повреждения. Глазера поместили в тюрьму, а через несколько
дней перевели в частный дом и посадили на цепь, с тем, чтобы он "прояснил свои мысли". Через месяц
жена и опекун арестованного возбудили ходатайство о взятии осужденного домой, аргументируя свою
просьбу затруднениями в оплате наемной квартиры, а также тем, что дома больному будет спокойнее.
Под большой залог арестованный был переведен домой. Окна его комнаты снабдили решетками, а на две-
ри соорудили прочный замок, ключ от которого требовалось сдавать в ратушу. Родственники потер-
певшего юноши опротестовали снисходительное отношение к убийце. Рассматривая тяжбу, городские
советники отклонили требования близких пострадавшего. По их мнению, было бы жестоко оставлять
Глазера в пожизненном заключении, и в данном случае не следует наказывать изоляцией, милосердное от-
ношение может утешить больного, и будет способствовать возвращению ему рассудка. В 1530 г. Глазер
ходатайствует о снятии с него цепей. В ответ спустя тринадцать месяцев город назначает медицин-
скую экспертизу. Два врача, осмотрев Глазера на дому, фиксируют улучшение его здоровья и в целях пре-
дупреждения рецидива назначают лечение. Эксперты представили бургомистру отчет, в котором выра-
зили надежду на выздоровление Глазера. На основании этого заключения через четыре месяца с подсуди-
мого сняли цепи и даже разрешили посещать проповедь [цит. по Каннабих Ю.В. История психиатрии].
История нюрнбергской экспертизы отражает изменения, происходящие в обществен-
ном сознании. Суд делает прогрессивный шаг, определяя, что психически больной преступ-
ник, прежде всего, нуждается в лечении, помощи и снисходительности, а не в жестоком на-
казании. Безумие преступника начинает классифицироваться как болезненное состояние, а
не как отягчающее обстоятельство.
В трактате "Врачебные консультации" Иероним Меркуриали (1530 - 1606) представил
этиологию, диагностику, клинику психических недугов. Практиковавший в Падуе и Болонье
врач высказывает мысль о том, что дурное обращение с человеком в годы раннего детства
может оказывать влияние на формирование меланхолии. Дети, чьи первые годы жизни про-
шли в крайне неблагоприятных условиях, вырастут замкнутыми, невосприимчивыми к радо-
стям жизни, постоянно подавленными людьми [34].
В ХVII в. наука все дальше уходит от средневековой метафизики. Идеи абсолютного
детерминизма отчасти проникают и в медицину. Психиатрия начинает отказываться не толь-
ко от мистики и метафизики, но все более критически относится к классикам древности.
Француз Шарль Лепуа (1563 - 1633), перерабатывая учение об истерии, рассматривает
нервную систему как единственную причину расстройства. Голландский медик Франциск
Делебо (1614 - 1672), утверждавший, "кто не умеет лечить болезни ума, тот не врач", считал
важным средством лечения душевнобольного "моральное воздействие и рассуждения, а не
только лекарства." Англичанин Томас Уиллис (1622 - 1678), автор наиболее полной и точной
для своего времени "Анатомии мозга" (1664), убежденный сторонник теории мозговых лока-
лизаций, стал одним из родоначальников неврологического направления в психиатрии. Тео-
фил Боне (1620 - 1689) из Женевы, автор первой патологоанатомической монографии, выска-
зывал идеи о возможности преодолевать душевные болезни врачебной беседой. Любопытно,
что самих врачей, применяющих к таким больным грубые меры, Боне предлагал считать бе-
зумными. Врач из Рима Павел Закхиас (1584 - 1659) разработал основы судебной психопато-
логии и психиатрической экспертизы [34, 76, 80].
Современник И. Меркуриали и Дж. Бруно, - профессор медицины из Базеля Феликс
Платер (1537 - 1614) впервые предложил классификацию душевных болезней. Для нашего
исследования важно, что в этот период предметом изучения становятся этиологические фак-
торы, предпринимаются попытки научного объяснения механизмов психических рас-
стройств. Используя анатомо-клинический метод, Платер приходит к убеждению, что мозг
есть орудие мышления, тот материальный субстрат, повреждение которого приводит к из-
вращению мысли. Устанавливая этиологические факторы, Платер на первое место ставит на-
следственность, оказываясь, таким образом, предвестником теории наследственного вырож-
дения. Он также приходит к выводу, что причины помешательства могут быть эндогенными
и экзогенными. Платер дает описание различных признаков ранней детской дефективности,
обозначая термином Stultita врожденное помешательство, глупость, что на следующем этапе
развития медицины получит название "олигофрении" и "кретинизма" [34].
Эпоха Возрождения - важнейший период в идейном и культурном развитии европей-
ской цивилизации, “заключительный этап становления базисных педагогических традиций
Западной цивилизации” [39, с. 74]. Число университетов на континенте растет, каждое госу-
дарство открывает свои национальные «научные центры». В 1348 г. чешский король Карел I
основал в Праге Карлов университет, в 1364 г. в Польше создается Ягеллонский университет
в Кракове, в 1367 г. - Венский университет, в 1457 г. - университет Альбертина во Фрейбурге
(Германия), в 1477 г. - в Упсале (Швеция), в 1479 г. - в Копенгагене (Дания) [61, 67]. В XV в.
в Европе формируется научная элита, интересы которой лежали в области юриспруденции,
медицины, образования.
Переворотом в развитии цивилизации можно считать изобретение в 1436 г. Иоганном
Гуттенбергом (ок. 1400 - 1468) книгопечатания. К 1500 г. в Европе уже насчитывалось 250
типографий, усилиями которых к тому времени было опубликовано более 50 тысяч различ-
ных сочинений [67].
Возникновение университетов способствовало развитию естественных наук, активи-
зации исследовательской деятельности: сбору сведений об окружающей природе, описанию
и констатации определенных явлений, формулированию закономерностей их существования
и развития, созданию многочисленных теорий, гипотез и концепций, в т.ч. в медицине и пе-
дагогике, а книгопечатание помогало их распространению на континенте.
2.8. Рубикон перейден: первые попытки индивидуального обучения глухонемых.
Активная деятельность медицинских и естественных факультетов университетов обу-
словила возникновение научного интереса к проблеме глухонемоты и попыток ее преодоле-
ния. Так, нидерландец Рудольф Агрикола (1443 - 1485) одним из первых пришел к выводу,
что обучаемость глухого имеет не мистическую природу, а является результатом специаль-
ного педагогического воздействия [7, 24, 53].
Выпускники европейских университетов Италии и Испании в ХV - ХVII вв. заинтере-
совались судьбой отдельных глухонемых, предприняли попытки их индивидуального обуче-
ния, и попытались теоретически осмыслить проблему глухонемоты, описать педагогические
способы ее преодоления.
Джероламо Кардано (1501 - 1576) - профессор одного из итальянских университетов -
предложил физиологическое объяснение причин глухоты и немоты, а также разработал клас-
сификацию неслышащих, заложив тем самым "теоретические основы воспитания и обучения
глухонемых детей" [25, с. 27]. Его идеи получили развитие в трудах соотечественников -
анатомов и физиологов. Габриелло Фаллопио (1523 - 1562), Бартоломео Эустахио (1524 ? -
1574), Констанцо Варолия (1543 - 1575), Фабрициус Аквапенденте (1537 - 1619) и Франческо
Лана Терци (1631 - 1687) изучили и представили анатомическое описание строения и функ-
ционирования органов слуха. Парадоксально, что Д. Кардано и его соотечественники, сосре-
доточив свое внимание на теоретических разработках и высказав "тонкие и своеобразные
методические советы" [25, с. 28], не предприняли серьезных попыток учить неслышащих.
Первые попытки дать глухому ребенку образование были предприняты не в Италии, а в Ис-
пании. Этот факт заслуживает более обстоятельного рассмотрения и анализа, так как помо-
гает понять, где находятся "приводные ремни", запускающие "механизм" общественного ин-
тереса к проблемам специального образования.
Вызывает недоумение, что историки сурдопедагогики проходят мимо удивительного
факта: теоретические изыскания ведутся в одной стране, а практика обучения возникает в
другой. Возможно, причиной тому - направленность интереса дефектологов на педагогиче-
скую технологию, научную аргументацию медицинских и педагогических рекомендаций
средневековых авторов. Так, известный советский дефектолог А. И. Дьячков пишет: "В XV -
XVI вв. Испания была могущественной и развитой страной... Культурный и научный расцвет
Испании способствовал возникновению практики индивидуального обучения глухонемых
детей. Опыт индивидуального обучения нашел освещение в руководстве по обучению глу-
хонемых Жуано Пабло Боннета. Если политико-экономический и культурный расцвет Испа-
нии способствовал возникновению индивидуального обучения, а также его распространению
в других европейских странах и появлению первого печатного руководства по обучению
глухонемых, то упадок Испании (XVI - XVII вв.) привел к тому, что первая работа Боннета
по существу явилась и последней. В XVII - XVIII вв. Испания уступила первенство в разви-
тии теории воспитания и обучения глухонемых центральным государствам Европы - Фран-
ции, Гол