Н е о ж и д а н н ы й в и з и т

Они пришли вдвоём со Станиславом, без предупреждения. Шумно ввалились в квартиру. От неожиданности она даже растерялась и стояла в переднике посреди прихожей, когда Сергей, смущаясь, протянул ей хризантемы, а Станислав, громогласно приветствуя, пытался пристроить на телефонную полочку громадную коробку с тортом.

Придя в себя, она забрала коробку и, дождавшись, когда они разденутся, провела друзей в гостиную, где их заинтересованно встретили две пары глаз её внучек.

- Ну, знакомьтесь, а я на кухню.

Уже за спиной она услышала:

- Я - дядя Сережа.

- А я - дядя Стас. Принимайте в компанию.

За делами, прислушиваясь к разговору в гостиной, она удивлялась, как быстро эти два «деда» нашли общий язык с девочками-подростками, с которыми и ей, порою, было ох как нелегко.

Через час, когда пришёл Борис и они сели за стол, Сергей сразу завладел общим вниманием. Весь вечер он был, словно в ударе. Из него так и сыпались разные смешные истории. Душа всех компаний Станислав, на сей раз, довольствовался второй ролью.

Время пролетело незаметно. Она даже толком не успела ни о чём расспросить Сергея. А тут ещё внучки. Они были просто без ума от него. Особенно младшенькая, Настенька. Она держалась рядом с ним, лезла под его руку, заглядывала в глаза, что-то всё время спрашивала, перебивая других, стараясь завладеть его вниманием, и, с видимым удовольствием, прижималась к нему.

Несколько уступала ей старшая, Александра, но чувствовалось, что и она хотела быть ближе, но сдерживалась, уже ощущая свою наступающую взрослость. Всё это бросалось в глаза, и Борис, со снисходительной улыбкой, наблюдал за ними. Светлана же не могла разобраться в своём отношении к происходящему, но что-то, похожее на ревность, шевельнулось в ней.

Девочки настояли, чтобы Сергей принял участие в их поездке в Петергоф «на фонтаны», что было намечено на послезавтра. В школе у Саши и в детсаде у Настеньки всё было согласовано. Светлане было неудобно отказывать ему, да и повода для этого не было. Борис от поездки отказался, сославшись на занятость.

Расстались около одиннадцати.

- Сколько ты будешь здесь? - спросила она Сергея.

- Дней пять, может, неделю…

- Ну, не теряйся. Звони обязательно.

- И заходи. Мы так толком ни о чём и не поговорили из-за этих стрекоз, - добавил Борис.

- Найдусь и зайду, - ответил Сергей и посмотрел в глаза Светланы. Что-то жуткое было в этом взгляде. Даже сейчас, при воспоминании об этом, Светлану словно ударило током.

Она вспомнила, как после их ухода, когда всё было вымыто и убрано и они с девочками, уединившись на кухне, пили чай, внучки забросали её вопросами о Сергее, а старшая спросила:

- Бабушка, а ты дядю Серёжу любила?

- Думаю, что правильнее было бы сказать: «была ли влюблена», - поправила она Сашу и тут же ответила:

- Да, - и несмотря на лаконичность ответа, в той интонации, как это было сказано, явно сквозило что-то недоговорённое и нечто большее. И девочки поняли это.

- А что, разве дядя Серёжа что-то говорил обо мне? - спросила она.

Ответила Саша:

- Он сказал, что вы учились в одной школе, а потом встречались…

- Ещё он сказал, что вас связывает так много, что этого не рассказать за один вечер и обещал рассказать в следующий раз, - добавила Настенька и спросила: - А когда он придёт?

- Не знаю, но обещал. Так вы же увидите его послезавтра.

Той ночью она долго не могла уснуть, а потом словно провалилась в какую-то пропасть.

В Т О Р Н И К . С В И Д А Н И Е

Звонок прозвенел на следующий день около десяти утра. Светлана подняла трубку.

- Здравствуй, это я, Сергей. Я хочу назначить тебе свидание. Ты придёшь?

- Куда? - спросила она, словно сказанное им было что-то само собой разумеющееся.

Он начал объяснять.

- Нет, это далеко.

- Ну, скажи сама.

Она задумалась и, со свойственной ей обстоятельностью, указала место недалеко от дома и ближайшей станции метро.

- А что ты не хочешь придти сюда?

- Так лучше… Во сколько?

- В четыре.

- Хорошо. Я буду ждать.

Она положила трубку и улыбнулась, так это было необычно, в её возрасте, вновь быть приглашённой на свидание.

«Зачем я согласилась?» - задала она себе вопрос, то ли сожалея, то ли стараясь разобраться в своём решении.

И сама себе ответила: «Я не могла не согласиться»

Она вдруг отчётливо вспомнила, как они познакомились. Шёл август. Времени до окончания каникул оставалось не так уж и много. Всё уже изрядно надоело и приелось, и она нет-нет да и ловила себя на мысли, что думает об отъезде из дома без должного сожаления.

В одну из сред, кажется одиннадцатого, они с Ритой, её школьной подругой, пришли в заводской сквер на танцы. Народ ещё только подходил, и танцевать было свободно. Объявили «дамский», зазвучала мелодия «Премьеры», модного в то время танго. Она окинула взглядом танцплощадку. По словам Риты - «и приглашать-то, особо, было некого».

Почему она обратила внимание на Сергея? Возможно, воспоминания школьных лет, а может быть, что-то ещё, внешне необъяснимое. Она подошла к нему: «Разрешите Вас пригласить?»

Их взгляды встретились. Наверное, он не видел, как она шла, и не ожидал приглашения, но, тем не менее, ответил незамедлительно: «Пожалуйста», - шагнул навстречу, обнял за талию и слегка прижал к себе.

«Какую школу Вы кончали?» - было первое, что он спросил.

«Первую», - ответ для Сергея был неожиданным, и, чувствовалось, что он пытался её вспомнить, но не смог.

«А где Вы учитесь?» - Она не сразу поняла, почему он был удивлён её ответом, и лишь позднее Сергей признался, что перепутал её с одной знакомой девчонкой из Саратова. Заговорили о ВУЗах. Несколько пренебрежительное отношение Сергея к фармации её ничуть не задело, но и поговорить много не пришлось, танец закончился. Он довёл её до места и поблагодарил.

«Ты помнишь его?» - спросила она у Риты.

«Нет. А кто это?»

«Вежливцев Сергей. Был секретарём комсомольской организации нашей школы. Вредный такой».

«Да, что-то припоминаю. Ты тогда на школьных вечерах глаза на него пялила и неровно дышала», - съехидничала Рита.

«Перестань», - оборвала она её и очень ждала, что Сергей пригласит её в ответ, но напрасно, и это её очень задело.

В воскресенье, когда они вновь пришли на танцы, она сразу увидела Сергея в другом конце танцплощадки о чём-то оживлённо беседовавшего со своим другом Петром.

Когда вновь объявили «дамский», она наклонилась к Рите:

«Пригласи «того типа», а я приглашу парня, что рядом».

«Давай наоборот», - лицо Риты расплылось в улыбке.

«Нет, я не хочу его приглашать», - решительно пресекла она.

«Как хочешь, «нам татарам… всё равно», - ответила Рита, продолжая улыбаться.

Их «парный визит» для Сергея и Петра, на сей раз, возымел действие. Уже на следующий танец они пригласили её с Ритой, но, почти сразу же, произошёл «обмен». Наверняка, Сергей с Петром договорились об этом заранее.

«Когда же это всё-таки было? - вспыхнул в мозгу вопрос, и почти мгновенно высветился ответ: - Шестнадцатое августа!»

В тот вечер они пригласили друзей на вечеринку к Лялечке Галкевич, что была запланирована на четверг, как девичник перед отъездом с каникул, но круг участников расширился «в мужскую сторону», и они с Ритой тоже решили придти «парами», для чего Сергей с Петром вполне подходили.

Вечеринка прошла великолепно, а вот почему он не проводил её после завершения, она вспомнить не могла, но провожание с танцев в очередную субботу помнила до сих пор. Наверное, по той причине, что долго ждала этого.

Перед глазами всплыл полутёмный крылечный тамбурок её дома и близко-близко широко открытые шальные глаза Сергея. Она словно вновь почувствовала на губах его обжигающие поцелуи и услышала его срывающийся голос: «Ты мне очень нравишься!» - И свой ответ: «Ты мне тоже, только не очень. Мне очень ещё никто не нравился!»

«С ума сойти можно! Столько лет прошло, а всё помню!» - подумала Светлана, с сожалением расставаясь с так неожиданно нахлынувшими воспоминаниями далёкого прошлого.

И в то же время, чем ближе было время к назначенному часу, тем больше она волновалась и постоянно себя одёргивала: «Что это я, как девочка!»

О том, что она делает что-то недозволенное по отношению к Борису, она даже не думала. Их отношения с мужем давно вошли в спокойное русло. От прежней, восторженной влюбленности, с его стороны, не осталось и следа, ушла и ревность, которая так раздражала её в начальный период их семейной жизни. Да и сама она, по сути, никогда не давала для этого повода. Ну, разве что в пору её юности, но как давно это было!

И вот свидание с другим мужчиной после тридцати трёх лет совместной жизни. Она улыбнулась своим мыслям и ещё раз посмотрела на часы. Светлана не видела ничего противоестественного в желании Сергея встретиться вне стен её дома. Им было о чём поговорить, и это ни в коей мере не могло разрушить её устоявшуюся жизнь и не могло быть причиной семейных неувязок.

Сергей стоял, смущаясь, как мальчишка, с вьющимися прядями седых волос и с тремя шарами белых хризантем.

«Постарел, - подумала она и тут же поправилась: Но по-прежнему привлекателен и симпатичен».

В те далёкие годы, когда его белокурые волосы волнами кудрявились на голове, он был, если не красив, то очень привлекателен, хотя никогда не сознавал этого и не считал себя таковым.

«А зря, - констатировала она. - Это бы придало уверенности, чего ему явно не хватало в их взаимоотношениях. Но только ли этого?» Не желая доставлять Сергею лишнее беспокойство и неудобство, которое он явно испытывал под взглядами прохожих, она, не задерживаясь, подошла к нему. Сергей отдал ей цветы, притянул к себе и поцеловал в губы. Она не противилась.

- Пройдёмся, я тут «запеленговал» одно кофе, там можно будет спокойно посидеть и поговорить.

Она взяла его под руку. Видимо, со стороны они неплохо смотрелись. Она заметила взгляды, которые бросали на них проходившие мимо, особенно женщины, и это ей льстило.

- Расскажи мне о себе. Я, практически, ничего о тебе не знаю. Вернее, очень мало, а хочу знать всё.

- Что же ты ни разу за это долгое время не зашёл и не позвонил? Всё бы узнал много раньше.

- Так уж вышло, - вновь повторил он.

- Что «так вышло»? - она решила не отступать.

Но как он мог объяснить, что все эти годы считал, что она вычеркнула его из своей жизни раз и навсегда, и сам он, неоднократно, пытался сделать то же самое, убеждая себя в необходимости этого шага, и в то же время, сознавая, что не может оборвать всё так просто и разом. В действительности, он с самого начала знал её адрес, хотя не помнил, кто ему его дал, возможно, из желания проверить его реакцию.

Жизнь показала, что ни он, ни она не забыли тех сумасшедших дней и хранили, каждый по-своему, и эти воспоминания, и заветные листки писем, которые боялись перечитывать, настолько был велик накал страстей, вложенных в их строчки, и, в то же время, не забывая обиды, действительные и надуманные, но от этого не менее болезненные.

- Ты не давала повода для этого, - ответил он. - Помнишь, я прислал тебе приглашение на двадцатилетие нашего выпуска, чтобы ты передала его Павлу? Там были строки, адресованные непосредственно тебе, и у тебя была возможность самой сообщить мне адрес, но ты не сделала этого.

Светлана помнила то его письмо с просьбой передать приглашение брату мужа, однокласснику Сергея. Приглашение её заинтриговало. Даже сейчас, когда прошло столько лет, она не смогла бы объяснить, почему она не ответила на письмо, хотя такая возможность была. «Да и желание было», - подумала она.

Но в тоже время, в день встречи их выпуска, она сумела оказаться в родном городе, хотя это было далеко не просто. Более того, вместе с подругой они дошли до дверей школы и стучались в неё. Но надо было барабанить и барабанить, чтобы кто-то услышал, поскольку встреча была в самом разгаре, а к началу они не смогли придти из-за её дёрганья и колебаний.

После неудачных попыток достучаться она вдруг страшно разволновалась, испугавшись своей смелости, и, как не убеждала её подруга, они ушли, так и не осуществив своего желания. И потом, на следующий день, она не сделала ничего, чтобы встретиться, хотя втайне надеялась на случайную встречу.

Эти дни как-то сблизили их с подругой, отношения с которой никогда ранее не были такими доверительными. Она помнила, как рассказывала ей про встречи с Сергеем, одновременно расспрашивая о нём, поскольку подруга, будучи сестрой одноклассницы Сергея, знала значительно больше.

И в её рассказах было не столько сожаление об упущенных возможностях связать свою судьбу с человеком, который так преуспел в жизни, как желание показать себя, свою цену, которая, по её словам, была неизмеримо выше, поскольку она решила пренебречь им. Чего было больше в её рассказах, правды или вымысла, она даже сейчас не хотела разбираться, но те строчки из стихотворного приглашения, которое она получила от Сергея, всплыли в её памяти:

…А ты, смешливая подружка,

Заря его печальных грёз,

Томлений тягостных, неужто

На встречу эту не придёшь?

Как он божился ненавидеть

Тебя за то, что ты ушла,

Но как сейчас спешит увидеть,

Как хочет он, чтоб ты пришла!

«Так значит, эти строчки были для меня! - она и тогда чувствовала это, и сознавать сегодня, что она не ошиблась, было и приятно и больно. - Приехать, чтобы встретиться, и отказаться в последний момент! Как всё сложно в жизни!»

А было это не один раз. За прошедшие годы Светлана несколько раз приезжала в родной город. И дважды, во время её приезда, Сергей был там. Один раз ей передали, что он у родителей, но она не решилась зайти, хотя квартира брата, где она останавливалась, была в доме рядом с домом родителей Сергея. Другой раз, ей сказали об этом на следующий день после его отъезда.

- Ты о чём задумалась? - голос Сергея вернул её к действительности.

- Я вспомнила эти строчки…

- Так ты догадалась, что они были адресованы тебе?

- Прямо нет, но я неосознанно отнесла их к себе, - она решила не говорить Сергею, что была у дверей школы.

- А я ждал тебя, втайне надеясь, что ты приедешь. Даже не знаю, откуда была эта надежда…

Сергей тоже не сказал, что на той встрече он случайно подошёл к окну и видел на крыльце две женские фигуры и сказал кому-то, чтобы проверили, кто там. И лишь значительно позднее, от той же подруги Светланы, узнал, что это были они.

«Почему я не пошёл сам? - думал он. - Стоило только спуститься на первый этаж, снять крюк с двери. И всё! Как судьба играет с людьми! Свела рядом через столько лет, чтобы снова разлучить! А они должны были это сделать! Она - стучать, а он - открыть!»

За все эти долгие годы судьба неоднократно давала им шанс для встречи и так же, с завидным постоянством, лишала их этого права и не без их участия. Сергей вспомнил, что как-то, будучи в Ленинграде, спеша с Машей в театр, увидел на задней площадке автобуса знакомую фигуру и лицо: «Светка!» - Молнией сверкнула мысль, и он, в неосознанном желании, рванулся туда, к ней, но сразу остановился, испугавшись своего порыва.

Маша заметила его волнение: «Кого-то увидел?»

«Нет, показалось», - ответил он и уже больше не смотрел в ту сторону. Но всю дорогу, пока не вышел из автобуса, нервное напряжение не покидало его. Да и позднее, бывая в Ленинграде, у него часто возникало желание пройти по известному ему адресу до нужного дома, но он так и не сделал этого, хотя дом, в котором он останавливался, отделяло от дома Светланы всего пять зданий. Тем не менее, он не выдержал и позвонил в справочное бюро, чтобы узнать номер её телефона, но, к сожалению, телефон по этому адресу установлен не был.

Они оба боялись этих встреч. Боялись, что произойдет нечто такое, что может затронуть и перевернуть этот устоявшийся мир вокруг каждого из них. Но в душе оба желали, не задумываясь, но хотели, чтобы этот шаг сделал другой, больше надеясь на случай, чем на самих себя.

- И всё же, как ты жила эти годы? - повторил вопрос Сергей.

- Ну, что я могу сказать? Я, просто, не знаю. Что тебя, конкретно, интересует?

- Всё.

- Всё? - Она пристально посмотрела не него.

Они медленно шли по улице, не замечая, ни где идут, и даже не задумываясь, куда идут. Мысли о том, что было в те далёкие годы, заполнили их головы.

- Скажи, когда ты приняла окончательное решение выйти замуж за Бориса?

Сергей волновался, это, по сути, был главный вопрос, на который ему необходим был ответ, который стоял перед ним всё это время, беспокоя и волнуя его больше всего.

- Скажи хотя бы год… - как-то торопливо добавил он, словно боялся, что ему не ответят или обманут.

- Что это ты так разволновался? - Светлана заинтересованно посмотрела на него. - Мы решили это сразу же после моего окончания института.

- Но ты же уехала по направлению в Сестрорецк?

- У Бориса не всё было ясно с аспирантурой, и мы решили дождаться полной определённости. А почему ты спросил об этом?

- Дело в том, что когда я получил твоё поздравление, а пришло оно 5 января, первым моим желанием было немедленно ехать в Сестрорецк. Но потом, вспомнив ту вторую нашу весну, заколебался и решил, что ещё одной такой оплеухи моё самолюбие не перенесёт, я могу наделать глупостей, и отправил тебе письмо.

Сергей не стал объяснять, что сомневался в искренности написанного, хотя ничего особенного в тех восьми строчках и не было, если сравнивать эту открытку с той другой, полученной им двумя годами ранее.

- Письмо ты написал такое, что я сожалела, что поздравила тебя.

Она вспомнила, как читала то его последнее письмо, полученное в январе, за два месяца до своей свадьбы. Перед собой она могла не лукавить. Она ждала ответ на свою открытку, которую отправила в последний день уходящего года в каком-то душевном порыве, не поддающемся объяснению.

И хотя всё в её личной жизни в то время уже было определено, и она дала Борису согласие на их брак и ничего не собиралась менять, она, тем не менее, ждала письма от Сергея, но не такого. Она рассчитывала получить другой ответ. И, сидя за столом, снова и снова машинально пробегала листок глазами, и только потом поняла, что ищет в письме что-то ещё, что можно было бы прочесть между строк.

Зачем ей это было нужно? Она, и вправду, ничего не хотела менять! Но себе она могла признаться, что хотела, очень хотела бы получить от него, если не письмо аналогичное тому, что пришло ей в Ленинград после зимних каникул на четвёртом курсе, то хотя бы «две строчки», как в его ответе на ту её первую новогоднюю открытку. Она хотела получить ещё раз подтверждение, что любовь не ушла, что Сергей по-прежнему любит её и страдает от этой потери. Она понимала, что желать этого Сергею жестоко, но ничего не могла с собой сделать.

Она хотела, чтобы он продолжал любить её!

Был поздний вечер, она ещё какое-то время сидела неподвижно за столом, устремив взгляд в тёмное окно комнаты и сжимая в руках серый лист письма. Потом медленно и тщательно сложила его вдвое, подравняв края, потом перегнула ещё раз, потом ещё, ещё и попыталась порвать, но не смогла. Тогда она развернула письмо и стала рвать его на мелкие клочья, подбирая более крупные обрывки и разрывая их ещё мельче.

Она рвала с каким-то ожесточением, а потом боль заполнила её сердце, и ей стало, почему-то, очень жаль себя. Она почувствовала, что уголки её глаз увлажнились, и, опустив голову на руки, дала волю слезам.

Светлана отогнала нахлынувшие воспоминания и, стараясь быть спокойной, сказала:

- А приехать у тебя была возможность на год раньше, но ты тогда решил жениться на Дуровой.

- Откуда эти сведения?

- А что, разве это не соответствует действительности? По-моему, об этом знали полгорода.

- По крайней мере, от меня такой информации не поступало.

- Значит, это была информация от другой стороны.

Они замолчали.

Светлана хорошо запомнила тот декабрь, когда мысли о возможности вернуть Сергея преследовали её, и то письмо от подруги, как кусок льда за пазуху, строки из которого и сейчас стояли перед её глазами:

«…У нас только и разговоров о бурном романе Вежливцева с Дуровой. Вчера она улетела в Норильск. В мае у неё кончается договор, а в июне, так, по крайней мере, она говорила, у них свадьба, а потом они собираются на юг…»

«Господи! Как всё перевернулось! - подумала она. - А ведь он на ней так и не женился». Только узнала она об этом уже летом следующего года, когда позади были и госэкзамены, и страстное объяснение Бориса, и её согласие на их брак.

« А что было бы, если бы он всё-таки приехал? Что могло измениться?» - задала она себе вопрос.

И сама себе ответила: «Ничего, ничего, кроме горечи сожаления, а может быть и обиды! Да еще какой обиды!»

- За всё надо платить, Серёжа. А за ошибки - вдвойне, - сказала она не столько ему, сколько себе.

И Сергей был согласен со Светланой, поскольку он, после разрыва их отношений, словно сорвался с привязи, бездумно «встречаясь и прощаясь» с различными девчонками. Непонятно зачем развернул бурную переписку с Ниной Лапиной, дочерью его квартирной хозяйки, где жил первые два года учёбы в институте.

Для Нины, в эти годы ещё школьницы, он был первой «тайной» любовью. В то время ему хватило ума сдержаться и «не наломать дров», но, начав переписываться, он настолько «увлёкся», что «перегнул палку», поскольку Нина, поверив в его искренность, приехала к нему «в гости», чем шокировала его родителей, да и его тоже. Видимо, уже на месте поняв свою оплошность, она с глубокой обидой вернулась домой и через три месяца вышла замуж, о чём незамедлительно сообщила ему:

«…Я, действительно, выхожу замуж, да, собственно, уже вышла, и теперь я не Лапина, а просто – Сидорова. И это случилось вчера 27 декабря в 16 часов в Саратовском Доме Счастья.

Этот человек взял у тебя и меня, и твоё имя, и мне не приходится путать в разговоре имена своих «возлюбленных»…

Но тогда это его ничуть не задело - к тому времени его «роман» с Дуровойбыл в самом разгаре. «Боже! Сколько же глупостей я наворотил в том году»! - с горьким сожалением подумал он и, отгоняя неприятные воспоминания, спросил:

- А тебе за эти годы не приходилось встречаться с «Эдиком из корабелки»?

Светлана улыбнулась. Мелькнула мысль: «Надо же, ещё помнит!» - и чуть помедлив, ответила:

- Приходилось…

- Ну и где же он сейчас?

- На Адмиралтейском заводе, начальник конструкторского бюро. А что это ты вдруг о нём вспомнил?

- Да так, - Сергей замялся, - вспомнилось…

Нет, это не было ревностью. Ревности к Эдику он не испытывал и тогда, когда услышал о нём от Светланы тем «шальным» летом. Больше ошарашило присутствие его рядом с ней в ту весну, когда она писала ему такие письма!

Светлане и самой, даже сейчас, было трудно объяснить своё поведение в тот период и, особенно, наличие этого «запасного варианта». Видимо, в то время она просто не могла, просто была не в состоянии ограничить себя только Сергеем, бывшем так далеко, и отказаться так сразу от постоянного обожания других «лиц противоположного пола».

Она привыкла к этому, и ей было необходимо, как допинг, чтобы и рядом был кто-то, оказывающий ей эти знаки внимания. Более того, отношения с Сергеем никак не мешали этому! Она просто острее ощущала тот прилив чувств, который испытывала к нему после зимних каникул. Ей казалось, что в этом нет ничего предосудительного, что так и должно быть! «Я же не позволяла Эдьке ничего лишнего!» - думала она. Безусловно, он нравился ей. Но не более того! Она чувствовала, она догадывалась о его чувствах, но не испытывала по отношению к нему ничего, кроме определённого интереса.

Порой, осознание вздорности своей позиции возвращало её «на грешную землю», и она очень хотела видеть рядом не кого-то, а именно Сергея. И, именно поэтому, едва расставшись в феврале, просила его приехать в мае. Но и после этого она не порвала с Эдиком и считала вполне возможным пойти с ним на стадион в майские праздники, если вдруг Сергей не сможет приехать.

Светлана понимала, что во всём этом она была ничуть не лучше Ольги, которую осуждала за её любвеобильный флирт, но не хотела задумываться. Хотя, это было гадко, если не сказать подло, по отношению к Сергею, и унизительно, и непорядочно, по отношению к Эдуарду.

Светлана вспомнила, как впервые встретилась с Эдиком в общежитии кораблестроительного института, куда пришла с девчонками «в поисках приключений». Это он встретил их на лестнице и помог раздеться, сразу выделив её среди подруг.

Она «не теряла его из виду», по сути, почти до замужества, то отдаляя, то приближая, как это произошло во время её летней практики в Лемболово, куда он приезжал к ней. И эти встречи с Эдуардом тем летом для неё были более чем приятны, помогая заглушить мысли о Сергее.

Светлана передёрнула плечами, как от озноба, отгоняя нахлынувшие воспоминания, и, не глядя на Сергея, добавила:

- В тот день, когда мы расписывались с Борисом, я видела Эдика в зале Дворца бракосочетаний, а потом, много позднее, встретила как-то у общих знакомых. Он всё ещё был не женат…

«Ещё один сумасшедший», - с грустной улыбкой мысленно подытожил Сергей.

- Скажи, а тем летом, после нашей бурной переписки и незабываемых встреч, почему ты исключила меня из возможных претендентов на твою руку и сердце? - с улыбкой спросил Сергей.

Они сидели в облюбованном им полупустом кафе, куда не доносился шум с улиц, а за окнами, прикрытыми лёгкими шторами, уже наступил вечер. В бокалах искрилось белое сухое вино, было тепло и уютно, и ничто не мешало их беседе.

- Ты сам исключил себя, - без тени улыбки ответила Светлана.

- Но тем не менее…

-Зачем ты хочешь знать об этом? Для чего тебе знать о том, что было так давно? Что это изменит?

- Ты не хочешь мне ответить?

- Я не бросала тебя, я сомневалась… А ты всё добивался ясности, определённости и торопил, торопил… Меня это сначала беспокоило, а потом эта нервозность стала вызывать раздражение, особенно летом.

- Видимо, любовь, о которой ты говорила и писала, была больше на словах и на бумаге, чем в действительности.

- Ну, зачем ты снова?

- Прости…

С какой-то затаённой грустью Сергей посмотрел на Светлану. Их взгляды встретились, но он ничего не мог прочесть в бездонной глубине этих до боли знакомых глаз, таких близких и таких далёких. А как хотелось знать, что же скрывается в их глубине и что отражает этот долгий, устремлённый на него взгляд: Сожаление? Невысказанную обиду? Безразличие? А может быть…, - но об этом Сергей боялся и думать.

- Я не рвала наших отношений. Это сделал ты, написав то, до жути эмоциональное, письмо. Оно очень задело меня, но я не могла не оценить его.

- Но ты дала повод для этого.

- Возможно… Но разве я не имела права выбора? Ты выбрал, ты остановился и почему-то решил, что этого достаточно и для меня. Разве я не права?

- Ты имела право на выбор, но зачем эти заверения в любви?

- Господи! Неужели ты до сих пор так и не понял, что ты сам был причиной этого?! В твоих словах, а в твоих письмах особенно, было так много чувств и эмоций, что было трудно устоять, а точнее - невозможно, хотя я и пыталась.

- Я это понял, поэтому и писал о «лазейке», на что ты «до смерти обиделась» и обещала сохранить эту обиду на всю жизнь.

- Да, здесь ты «попал в точку». Я не хотела закрывать дверей, и всё время интуитивно пыталась оставить себе хоть какую-то степень свободы. Но разве я не имела на это право? - Светлана снова задала тот же вопрос, не ожидая на него ответа и прокручивая в памяти события тех далёких дней, воспоминания о которых снова волновали и беспокоили её.

Сергей понимал это, но ему трудно было совместить эти слова с теми письмами и словами о любви, а также многообещающими ожиданиями, чем он был полон все те месяцы от лета до лета. Влюбившись в девушку, он впервые получил в ответ такие же горячие чувства, которые никогда не получал ранее, ни в школе, когда влюбился впервые, ни в институте, когда это чувство пришло к нему второй раз. Были только боль и почти сразу разочарование, а здесь всё было по-другому, хотя кончилось тем же самым, отчего было ещё больнее.

- Но у тебя всегда был шанс, - продолжила Светлана. - И не моя вина, что ты этим не воспользовался.

- Встать в очередь?

- А что здесь плохого? Быть «в общем списке», но быть первым или последним, это во многом зависело от тебя самого. Ты же не захотел этого. А я не скрываю, у меня был выбор и кроме вас с Борисом.

- После твоих писем и тех близко доверительных отношений, это могло восприниматься только как недоверие, задевало самолюбие и вообще претило моему сознанию.

- Твоё самолюбие… Всю жизнь мужчины борются за женщин. А тебе, видите ли, подай готовенькое! - она разволновалась и почувствовала это. - Тебе не кажется, что мы слишком увлеклись выяснением отношений?

- К сожалению, ты права.

- Почему «к сожалению»?

Официантка принесла мороженое. Круглые разноцветные шарики, посыпанные шоколадной крошкой и уложенные красивой горкой в маленьких вазочках, располагали к более спокойной беседе, но спокойно говорить о том, что волновало обоих, было трудно, а не говорить об этом - невозможно.

- Светлячок, ты всё прекрасно понимаешь.

«Светлячок!» - Этим словом он называл её в те далёкие дни и ночи, когда осыпал поцелуями её глаза, щеки, губы, шею в полутьме домового коридорчика, на крыльце, в саду, на том заветном месте у речки, где они так любили сидеть. Целовал везде, где мог, и как только предоставлялась тому возможность…

«Боже! Как давно это было!» - Нахлынувшие воспоминания о тех незабываемых днях взбудоражили и взволновали Светлану. Конечно, она всё прекрасно понимала. А сейчас в особенности, когда их мысли словно переходили от одного к другому, переплетались, исчезали и вновь появлялись в радости воспоминаний о тех светлых днях и в горечи - о днях черных.

Сергей вспомнил, как на следующий год после того, как они расстались, ранней весной, в апреле, после отдыха в молодежном центре под Москвой, решил заехать в Ленинград. В феврале, во время её зимних каникул, они встретились снова и возобновили переписку, правда, она была не долгой и не такой эмоциональной, как раньше. На сей раз, Светлана была более чем сдержана, да и написала ему всего только два письма. Сергей рассчитывал, что встреча весной поможет ему вернуть всё в прежнее русло, но Светлана не захотела с ним встретиться, и это было окончательным разрывом. Причин он так и не узнал.

Он хорошо запомнил ту весну. Именно тогда он стал мужчиной. Он помнил и другое, что следствием его обиды стала жестокая боль, нанесённая им другому человеку - милой белокурой девчонке, совершенно не причастной к его беде и виновной лишь в том, что она полюбила его незабвенно, безумно, безудержно.

Он вспомнил последнюю встречу с ней, её взгляд, полный затаённой боли и слова, прозвучавшие как обещание никогда больше не встречаться с ним, что тихо произнесла она в последнюю минуту, сжимая его руку. И Валентинка, как он ласково называл её, сдержала своё слово - ушла из его жизни навсегда, затерявшись где-то рядом и, в то же время, бесконечно далеко. Мелькнула мысль: «Не о том думаю», - Сергей встретился взглядом со Светланой.

- Давай выпьем за нас с тобой.

Легкий перезвон бокалов был ему ответом. Сергей смотрел на Светлану и не мог оторвать взгляда от лучистых глаз, излучающих какое-то скрытое тепло, от полуоткрытых чувственных губ, чуть тронутых помадой, от ухоженных рук с удлинёнными пальцами. Его бросило в жар от воспоминания, как эти руки блуждали по его волосам, а он старался перехватить губами проворные пальчики, целуя их каждый по отдельности, один за другим.

- Вот ты всё время упрекаешь меня, - продолжила Светлана прерванный разговор, и, словно, вернула Сергея на землю, - а ты сам неужели никогда не совершал опрометчивых проступков? Ну, может быть, не совсем таких… Но что-то аналогичное, или похожее, возможно, было и в твоей жизни?

- Что-то подобное? Было… после тебя.

- Расскажи.

- Я не хочу об этом вспоминать…

- Это как-то связано со мной?

- Привязывать тебя к тому, что я совершил, а по сути сподличал, и только по той причине, что ты жестоко обидела меня, - не менее низко. Каждый за свои поступки должен отвечать сам.

- Перед кем?

- Прежде всего, перед самим собой, перед своей совестью…

- Ладно, оставим это… Скажи, а когда мы познакомились, разве у тебя никого не было? И пять студенческих лет, проведённых в Саратове, не оставили никаких привязанностей? И тебя никто не провожал на вокзале? - Светлана с улыбкой посмотрела на Сергея. - Кого же ты имел в виду, когда писал, что, встретив меня и поверив, что это серьёзно и надолго, «сжёг все мосты»?

Сергей задумался. И не потому, что ему нечего было ответить. Наоборот, Светлана своими вопросами всколыхнула в его памяти ещё один пласт жизненных впечатлений.

- Да, когда я окончил институт, у меня была девушка, однофамилица и тёзка знаменитой кинозвезды, только она не провожала меня на вокзале, она уезжала вместе со мной.

- Даже так? - Светлана явно заинтересовалась.

- Вместе ехали до Москвы, оттуда она поехала к родственникам в Киев. Договорились встретиться в августе, в Москве.

Светлана внимательно слушала, не отводя от него глаз. Сергей улыбнулся.

- Тебя это заинтересовало?

- Поверь, да. Ты об этом никогда не рассказывал.

- Вначале не говорил, потому что не был уверен в наших отношениях, хотя сразу и не на шутку увлёкся тобой. А позднее говорить уже не было необходимости - наши контакты с Людмилой прекратились. Тот август для неё, как и для меня, был судьбоносным. Я встретил тебя, а она познакомилась со своим будущим мужем. И мы оба, чисто интуитивно, скрыли эти события друг от друга, боясь поставить под сомнение то, что было между нами, и к чему мы так трудно шли, и, в то же время, беспокоясь за то новое, что так неожиданно вошло в наши жизни.

Сергей замолчал, словно припоминая что-то, затем продолжил:

- А ещё позднее, уже понимая значимость августовских событий для каждого из нас, оба искали повод для прекращения наших отношений. Я, встретив тебя, уклонился от встречи в Москве, найдя какой-то благовидный предлог, чем обидел Людмилу, поскольку она, видимо, ждала её, рассчитывая разрешить свои сомнения, «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами». А когда написал ей в сентябре, что остаюсь работать дома, она в довольно язвительной форме обвинила меня в «дезертирстве», что, в свою очередь, не на шутку задело меня, и я ответил не менее резко. Переписка прервалась.

- И вы больше не встречались?

- Почему же, наша переписка возобновилась года через два.

- То есть, как только мы с тобой расстались, ты сразу решил восстановить прежние связи? - В словах Светланы, и в интонации голоса, и в том, как это было сказано, сквозило явное удовлетворение от услышанного.

- Зачем ты так? Нас с Людмилой связывала многолетняя дружба, которая не могла так просто исчезнуть. А тот элемент влюблённости, который наличествовал между нами, был следствием душевных трагедий, что мы оба пережили почти одновременно. Я же рассказывал, что на четвёртом курсе влюбился и был «наказан» за это. Нечто подобное испытала и Людмила. Они

долгое время «дружили» с моим другом Виктором, который нас и познакомил. Я стал часто бывать в их доме, и когда Виктор поссорился и порвал с ней, как мог, поддерживал её, как, в своё время, она поддержала меня. Видимо, это и было той основой нашей взаимной тяги друг к другу.

- И как же сложилась её жизнь?

- В письме, что я получил от Людмилы, в ответ на моё поздравление с днём рождения, она сообщала, что умерла её мать, которая так опекала меня почти все студенческие годы, и которой я искренне благодарен. Смерть матери и та поддержка, что оказал ей в этот трудный жизненный период её будущий супруг, послужила толчком к их браку. Я, позднее, заезжал к ним в Петро-дворец. Людмила познакомила нас с мужем. Прекрасный парень. Моряк загранплавания. Жаль, погиб. В день её рождения его судно затонуло в Северном море. Она осталась вдвоём с дочерью. Но годы, прожитые вместе, она считает счастливейшими в своей жизни.

- Вот видишь, к Людмиле ты заезжал и, видимо, не один раз, а вот к нам с Борисом так и не зашёл.

- Это сов