Глава10. Mmonreal y ffortuna.

Теперь я пишу не только по воскресеньям, а тогда, когда хочу, например, сейчас.

Утром я встала, как обычно и, как всегда по утрам, распахнула окно комнаты, совершенно

не обращая внимания на то, что произошло на улице за ночь. Я абсолютно уверена, что там ровным счетом ничего не произошло, но даже случись там что-нибудь, я бы об этом и не

узнала, потому что смотреть-то я смотрю, но ничего не вижу.

Я позавтракала, приняла душ, оделась и поехала на машине на работу, думая, что каждый

день собираюсь рискнуть и поехать на метро. Я веду машину по проспекту Кастельяна,

слушая тихую, спокойную музыку. С тех пор, как по радио передают только плохие новости,

я могу поставить диск и не чувствую никакой вины за то, что приезжаю в агентство, не имея ни малейшего представления о происходящем. Если тебе кто-то встречается и завязывает разговор на эту тему, ты просто говоришь: “Все это так ужасно!” Ты даже ничего не

придумываешь, а просто знаешь, что все так и есть.

- Все так ужасно! – сказал мне знакомый, когда мы попивали кофе, сидя в баре за углом, и

я подумала, что он тоже наверняка ездит на работу, слушая музыку.

Мы поднялись к себе, и каждый из нас направился к своему столу. Я уселась, включила

компьютер, и пока он загружался, стала просматривать, что же я должна сделать. Бац! – и

неожиданно на экране монитора выскочило окошечко:

“Имеется одно новое сообщение”.

Я открываю его.

[email protected]

Привет, мы познакомились на праздничном ужине в агентстве, показавшемся нам обоим

скучищей. Я подумал, что, возможно, когда-нибудь тебе захочется выпить кофе. Если не

хочется, не парься, скажи, и все. Полагаю, мы могли бы понравиться друг другу.

Мауро.

Постскриптум: Надеюсь твои цветы хорошо добрались до дома.

Оба-на, ничего себе! Сообщение от Мауро. А почему бы нам и не выпить кофе? Ведь если он мне не понравится – не беда, как он там сказал – не парься, и все. Но ведь он думает, что мы можем понравиться друг другу. Что бы написать, чтобы показаться милой?

[email protected]

Привет, откуда ты раздобыл мой мэйл?

Ната.

Постскриптум: миленький ник.

Я отправила сообщение.

Проходит минута.

“Имеется одно новое сообщение”.

[email protected]

В этой жизни достижимо все. Или почти все.

Постскриптум: Красивое имя.

Он говорит, красивое имя. Думается мне, он тоже хочет казаться милым.

Я отвечаю ему.

[email protected]

Спасибо за комплимент.

Он откликается.

[email protected]

Если соберешься на чашку кофе, скажи.

В конце концов, получается, что сегодняшний день был не такой, как остальные, поскольку Мауро прислал мне сообщение. Вернее, целых три. Как он там говорит, в этой

жизни все достижимо. Спрашивает, как добрались до дома мои цветы. И просит сообщить, решусь ли я на чашку кофе. И откуда он взял адрес моей электронной почты? У кого он его

попросил? Ах, да какая, к черту, разница, не все ли равно? Главное, что он послал мне

сообщение, хотя совсем меня не знает. Ведь насколько я понимаю, когда я говорю с ним по

утрам, я разговариваю с зеркалом... А вдруг он внутри зеркала, там, в зазеркалье? Но тогда,

он, должно быть видел, что я двадцать раз преодеваюсь, проверяя, идут ли мне джинсы стрейч. Какой ужас!

Иногда мне кажется, что я брежу.

Paseo de la Castellana – одна из основных автомагистралей Мадрида

Глава 11 Письмо.

Уже больше полугода ты не подаешь никаких признаков жизни, и я уже ни с кем не могу поговорить о тебе. Никто ничего мне не говорит, но я-то понимаю, что они по горло сыты разговорами о том, что с нами произошло. Всё уже не так, как прежде, когда, встретившись со мной, все расспрашивали меня о том, как я поживаю, и я принималась говорить и говорить без умолку. А потом Рита, Карлота и Альвар часами в деталях анализировали со мной каждую подробность нашей истории–когда ты сказал это, я ответила то, когда ты не пришел со мной на ужин, на котором были мы все, потому что тебе нужно было сделать что-то более важное. Или тот момент, когда я сказала тебе, что не могу поехать с тобой в городок, потому что Рита познакомилась с одним аргентинцем и должна была рассказать нам об этом, или когда ты начал поздно приходить домой, а я уже спала... Ты никого уже не интересуешь, Бето. Ни ты, ни мы. А вот меня интересуешь. Не подумай теперь, что раз мне прислал сообщение один парень с работы, то я забуду то, что тебе пообещала. Ничего подобного. Ни за что на свете. И раз уж мне не пришло в голову ничего другого, то я написала тебе это письмо, чтобы ты знал, что мне хорошо. И особенно для того, чтобы ты успокоился и не грустил всякий раз, как подумаешь обо мне, считая, что я тебя ненавижу. Это просто невозможно.

Альберто,

Прошло уже несколько месяцев с того самого дождливого вечера, а я иногда скучаю по

тем поездкам, которые мы совершали вместе, и по холоду твоей мансарды. Конечно, с

того времени много воды утекло, многое произошло, но у меня такое чувство, что моя

жизнь всегда была такой, как теперь.

Если не теперь, то когда… если не ты, то кто же… Я никогда не собиралась этого

делать. Наоборот, мне нравилось представлять, что однажды мы с тобой встречаемся в Мадриде, или в каком-нибудь другом городе мира и идем выпить по чашечке кофе. Мы пьем и пьем кофе все время, пока говорим о нас с тобой. Я не задаю тебе вопросов, почему ты не

подавал признаков жизни, или почему не отвечал ни на мои сообщения, ни на мои звонки.

Хотя тебе и покажется невероятным, но я продолжаю верить тебе, я знаю, что

однажды ты вернешься.

Я плохо понимаю, зачем пишу тебе это письмо, ведь, пожалуй, ты его никогда не

прочтешь, потому что я не решусь послать его тебе. Скорее всего, пишу только для того, чтобы время не отдалило нас, чтобы не совершило подлости, заставив меня забыть то счастье, которое было у меня с тобой, и для того. чтобы ты тоже не забывал этого.

НАТА.

Ясно, что это не первое письмо, которое я тебе пишу. Я начала писать тебе, потому что

вспомнила рассказ Галеано, который ты читал мне ночью перед сном. В нем рассказывалось о трех ворах, забравшихся в дом старика и унесших сундук. Они думали, что он полон денег. А когда они, наконец-то, с большим трудом открыли его на берегу реки, то увидели, что в нем нет ни гроша, а одни только письма, которые старик получил за всю свою жизнь от женщины, которая его любила. И вот воры спорят, что делать с письмами. Один говорит, что надо выбросить их в воду, другой предлагает сжечь, а третий, третий говорит, что единственное, что они могут сделать, это снова вернуть письма их владельцу. И они решают снова посылать их старику по одному письму в неделю. Этот рассказ заканчивался такими вот словами: “ Даже в благословенном Сан-Педро было слышно, как бьется сердце старика, когда издалека он видел приближающегося верхом на осле почтальона, в сумке которого ехало его письмо о любви.” Когда ты прочел мне этот рассказ, я подумала, что когда-нибудь в моей жизни будет старичок, которому я стану посылать письма, и когда мы расстались, я интуитивно почувствовала, что этот старичок – ты.

Я нацарапала самое первое письмо и вышла купить гранатово-красный конверт и большой

лист бумаги, чтобы красиво написать письмо на нем. Еще я купила фломастер. Я переписывала письмо четыре, или пять раз, до тех пор, пока оно не получилось идеальным. Я

оставила его на кухонном столе, чтобы отправить на следующий день. Оно будет самым

первым из множества моих писем, которые ты получишь. Утром, я отправилась на почту и, лишь открыв дверь и шагнув за порог, я поняла, что не захватила письмо. Я его забыла. Вернувшись домой, я зашла на кухню. Увидев гранатовый конверт, лежащий на столе так же, как я его оставила прошлой ночью, я подумала: “ Ната, это знак, не бери это долбаное письмо, оставь его там, где оно лежит”. Я закрыла дверь и пошла на работу, а когда ночью вернулась домой, то сунула письмо в коробку, куда сложила кое-что из твоих вещей: послания, фотографии наших с тобой путешествий, чеки каких-то ресторанов, в которые мы собирались пойти снова.

Быть может, ты уже и не будешь моим стариком с письмами, потому что никогда не

получишь ни одно из них. Неважно. Ведь с тех самых пор, как ты ушел, ты – мой невидимый друг. Я всегда с тобой. Я не вижу тебя, но ты здесь. Я не касаюсь тебя, но несу в каждой клеточке своих рук. Ты не слышишь меня, но я громко разговариваю с тобой. Я рассказываю

тебе о своей работе, о жизни моих друзей и вот, наконец, я рассказала тебе о Мауро.

- Слушай, серьезно, тебя зацепил этот чувак? – спрашиваешь ты. – И потом, Ната, не знаю,

у тебя с ним не особо-то получится, правда.

Я рассказала тебе о сообщении Мауро, о кофе, которое он хотел выпить со мной и обо всех

сомнениях, нападающих на меня, когда я думаю о том, чтобы остаться с ним. Ты ответил, что нет ничего такого в том, чтобы остаться и выпить с кем-нибудь кофе.

- И без тебя знаю, что нет ничего такого, – сказала я. – Но, мне кажется, я не готова к

новым отношениям.

- К отношениям? – спросил ты, умирая от смеха. – Ната, остаться с кем-то, чтобы выпить

чашечку кофе вовсе не означает далеко идущих отношений.

- Вот блин! – ответила я. – Да знаю я, и нет необходимости, чтобы ты трындил мне об

этом. Но если вдруг?.

- Если вдруг, что? – сказал ты.

Ничего, ничего не может быть. Кофе ничего не значит, но я хочу сказать вовсе не это. Я

хочу сказать, что, с одной стороны, я хочу остаться с Мауро, а с другой стороны – боюсь. Не знаю, почему, но боюсь. Я подумываю составить некий документ и, если, в конце концов,

останусь с Мауро, чтобы выпить кофе, то принесу его с собой – пусть он его подпишет.

Этот документ гарантирует счастье Наты Фортуна.

Этот документ требует от нижеподписавшихся, чтобы они развлекались,

наслаждались, колесили повсюду и были счастливы на протяжении всего времени, которое будут проводить вместе.

Договаривающиеся стороны не будут причинять друг другу боль, не будут плакать, разве

что от смеха, они будут на равных, не принижая друг друга, будут поддерживать отношения друг с другом на расстоянии, не станут жить вместе, пока не влюбятся, не станут ссориться, чтобы потом мириться и снова ругаться, не будут ревновать к другим парам, или другим людям, и не станут позволять третьим лицам вмешиваться в их отношения.

Они берут на себя обязательства поговорить обо всем, прежде, чем объявить о разрыве,

если вдруг один из двоих решит, что в его жизни есть другой человек, заслуживающий большей жалости, чем нынешний напарник, с тем, чтобы вторая договаривающаяся сторона поняла и приняла этот разрыв без драм, боли и сожалений.

Галеано, Эдуардо –уругвайский писатель

Глава 12. Пивко.

Встретиться с Мауро стоило мне кучу усилий, не из-за того, что я не хотела его видеть, а

из-за неразберихи, поскольку мы были похожи на двух президентов правления, которые не смогли найти свободного времени в своих ежедневниках.

Мы собирались встретиться в понедельник, после работы, но у меня возникли кое-какие

осложнения и, в конце концов, я не смогла.

Тогда, мы договорились на вторник, но вечером, в последнюю минуту, он прислал мне

сообщение, что у него что-то там случилось, не знаю, что, и мы опять не встретились.

В среду у меня самой вдруг случился перекос и я решила, что, если он пришлет мне

СМС-ку, я не стану отвечать, чтобы казаться недоступной. Ведь накануне он дотянул до

последнего! А он не написал, так что мне не пришлось прикидываться ни твердой, ни податливой.

В полдень четверга он прислал мне СМС-ку: “ Я – в Лиссабоне до второй половины дня

субботы, возможно, мы сможем увидеться вечером, ближе к ночи.” Меня взбесило, что его не будет в Мадриде до субботы, и я переменила манеру ответа, стараясь казаться на этот раз безразличной. Я дождалась вечера, и перед тем, как лечь в постель, ответила ему, притворившись, будто только что увидела сообщение: “Ой, прости, весь день я была жутко занята и не прочла твою СМС-ку… В субботу? Ты ставишь меня в неловкое положение, у меня уже есть планы. Но, так, или иначе, поговорим.” “Как хочешь. Целую.”

То, что больше всего меня беспокоит в себе самой, так это то, что я себя знаю. А раз я

себя знаю, то мне отлично известно и то, что, хотя я и вякнула про неловкое положение, но это “так, или иначе, поговорим” все равно, что сказать “позвони мне, и мы встретимся”, ведь я имела в виду “позвони мне”. Короче, я поняла, что буду висеть на телефоне всю субботу в радостном ожидании, что позвонит Мауро, и назначит встречу. Он мне не позвонил, так что ничего и не было.

И, наконец, будто нам это и не нужно, мы встретились только вечером в следующий

четверг. Я уже и не надеялась, потому что думала, что мы так никогда и не соберемся на чашку кофе. Но, как раз в тот момент, когда я села в машину, чтобы вернуться домой, раздался телефонный звонок:

- Тебе удобно встретиться сегодня?

- Идет, – ответила я, согласившись на встречу. – Вот только где?

Он сказал, что у него было на примете одно отвязное местечко, которое открыли недавно

в Латинском квартале, и, если я не против, то он предлагает посидеть там.

- О’кей, нет проблем, – одобрила я.

Ты идешь на свидание с чуваком, с которым едва знакома, о котором почти ничего не

знаешь, кроме каких-то вещей, связанных с твоей работой, и при этом наряжаешься так, будто давно встречаешься с ним, хоть он об этом и не знает, – все это довольно странно. Я

нервничала, ведь после Альберто я ни с кем не встречалась. И дело не в том, что я ни с кем не знакомилась. По вечерам многие знакомятся, но знакомство и свидания – это совсем не одно и то же. По вечерам ты дурачишься с одними, с другими, но потом ты уходишь и, вероятней всего, никогда больше не увидишь их в своей жизни. Но с Мауро все по-другому, потому что хоть он и не каждый день находится в агентстве, но всякий раз, когда у него встреча он появляется там, и, как ни крути, а он с твоей работы. А поскольку он с твоей работы рано, или поздно, ты встретишься с ним, а значит, ты должна следить за тем, что говоришь, ты не можешь болтать всякие глупости, тогда… О чем же говорить?

Поначалу я не знала, как себя вести. По правде говоря, войдя в бар и увидев Мауро, я даже

не знала, поцеловать ли мне его, или нет. В итоге поцеловала, потому что в жизни все намного проще, чем в твоем воображении. Мы заказали пиво, и стали говорить о цветах, поскольку у нас не было другой темы для разговора. Он припомнил недавний букет и спросил, живы ли цветы. Я призналась, что они протянули только несколько дней, потому что я забывала сменить им воду. Он заметил, что те, у кого есть цветы, должны их поливать. Я ждала, что он спросит, кто мне их прислал, но он этого не спросил. Так что я ушла еще за двумя банками, а когда вернулась, мы начали говорить о работе. Это единственная наша общая тема.

На третьем заходе мы продолжали говорить о работе, но болтали обо всех, что гораздо

интереснее.

На четвертом мы принялись говорить об игорных заведениях.

На пятом – говорили о путешествиях.

На шестом пивном заходе мне показалось, что Мауро был очень милым и славным, и что

мне нравится болтать с ним.

На седьмом он неторопливо придвинулся ко мне, еле слышно проговорив: “Ты очень

красивая”, и поцеловал. Когда ко мне вернулось дыхание, я посмотрела на Мауро и сказала:

- Тебе этого не понять, Мауро, но я хочу уйти домой.

И ушла.

Наши рекомендации