Оценочные процессы после выбора

Выше были рассмотрены эффекты, свя­занные по времени с процессами, проте­кающими до принятия решения, до выбора. Но психологи пошли и дальше. Ряд исследований посвящен оценкам и суждениям о принятом решении.

Эффект чрезмерной уверенности.Часто приняв решение, сделав выбор, человек спрашивает себя, насколько я уверен в его правильности. Оказывается — и это в об­щем неудивительно, — что зачастую оцен­ка правильности решения значительно отличается от его «истинной правильнос­ти». Конечно, не всегда, не во всех задачах

можно наверняка знать, какое решение было объективно правильным, но в неко­торых случаях при определенном упроще­нии ситуации критерии правильности мож­но найти. Скажем, можно задавать челове­ку вопросы общего знания, ответ на кото­рые заранее известен экспериментатору. Например: «В каком городе больше насе­ления: в Париже или Москве?». От испы­туемого требуется сделать выбор: Париж или Москва, а потом оценить (в процентах) уверенность в правильности собственного ответа. Первоначальные исследования уве­ренности (см., например: (Lichtenstein et al., 1977]) показали, что люди переоценивают правильность своих ответов. Например, если человек ответил на 100 вопросов об­щего знания и дал 60% правильных отве­тов (выборов), то его уверенность, посчи­танная как среднеарифметическая оценка уверенности по всем 100 пробам, будет около 75%. Одним из правдоподобных объяснений этого феномена, нашедшего экспериментальное подтверждение, стала гипотеза о влиянии склонности к подтвер­ждению. Исследователи [Koriat et al., 1980] рассуждали следующим образом: человек, приняв решение, склонен в большей сте­пени искать в собственной памяти то, что подтверждает правильность принятого ре­шения, а не то, что противоречит ему. Это так называемый эффект склонности к под­тверждению (confirmation bias). Данная склонность и повинна в том, что человек переоценивает правильность принятого ре­шения. Если гипотеза верна, то стоит толь­ко уменьшить склонность человека к под­тверждению (увеличить склонность к оп­ровержению), как тенденция к переоцен­ке правильности выбора исчезнет. Гипоте­за была проверена экспериментально. Ис­пытуемые экспериментальной группы по­лучили инструкцию, согласно которой после каждого ответа на вопрос общего знания они должны перечислить причины, по которым их ответ может оказаться не­верным. Испытуемые другой (контроль­ной) группы работали без этой дополни­тельной инструкции. Результаты экспери­мента показали, что уверенность испытуе­мых экспериментальной группы и в целом

степень переоценки уверенности были зна­чительно ниже, чем соответствующие по­казатели контрольной группы.

Эффект трудности/легкости. Дальней­шие исследования оценки человеком пра­вильности принятого решения показали, что степень переоценки правильности принятого решения зависит от трудности решаемой задачи: чем она труднее, т. е. чем ниже процент правильных решений в целом, тем выше (!) степень переоценки правильности решения. Более того, если задача очень легкая, может наблюдаться эффект недостаточной уверенности: чело­век может быть уверен на 80—85% в своей правоте, а реально быть правым в 90—95% случаев (см., например: [Subbotin, 1996]). На первый взгляд эффект выглядит пара­доксально: в трудной задаче человек «само­уверен», а в легкой — «неуверен».

Объяснить этот эффект можно следую­щим образом: когда перед человеком сто­ит задача и он представляет себе ту пред­метную область, с которой должен будет иметь дело, человек может примерно оце­нить степень своей компетентности в этой области. Эта первоначальная оценка вы­полняет функцию того «якоря», который влияет на все последующие оценки уверен­ности. Если же задача в силу тех или иных обстоятельств оказывается труднее, чем ожидалось, т. е. труднее, чем средняя задача этого плана, уверенность в процессе реше­ния несколько уменьшается, но не впол­не: ее «держит якорь». Поэтому, зная по опыту, например, что в задачах такого-то типа я даю обычно примерно 75% правиль­ных ответов, я приступаю к «трудному па­кету» задач, давая оценки уверенности око­ло 75%. Постепенно я понимаю, что зада­ча оказалась труднее, чем я ожидал, поэто­му видоизменяю свои оценки, согласовы­вая их с реальностью. В итоге средняя по опыту оценка уверенности будет ниже 75%, но все-таки выше реальной правильности решений (например, при 55—60% правиль­ных ответов оценка уверенности будет 65— 70%). Налицо чрезмерная уверенность.

В противоположном случае, когда за­дача оказалась неожиданно более легкой, чем я ожидал, мои оценки уверенности в

ходе опыта «поползут» вверх, но не достиг­нут истинных значений: «якорь» тянет вниз. Поэтому я буду, например, давать оценку уверенности, в среднем равную уже не 75%, а, скажем, 85%; реальный же процент правильных ответов будет все-таки больше (90-95%). А это уже недос­таточная уверенность. Таким образом, на мой взгляд, можно рассматривать фено­мены чрезмерной и недостаточной уве­ренности как следствия недостаточной, или неполной, адаптации к среде.

Нерешенным до сих пор остается во­прос об относительном статусе эффектов чрезмерной уверенности и трудности/лег­кости. С одной стороны, можно предпо­ложить, что эффекта чрезмерной уверен­ности вообще не существует и получен­ные первоначально данные являются своего рода артефактом — следствием того, что в эксперименты отбирались трудные вопросы. Если бы такого отбора не производилось и вопросы были репре­зентативными (обычными), то вообще никакой ошибки уверенности (отклоне­ния оценок уверенности от процента пра­вильных ответов) не наблюдалось бы. В пользу такого представления говорят ис­следования Г. Гигерензера [Gigerenzer, 1991]. Если эта гипотеза верна, то ошибки уверенности можно рассматривать как феномены недостаточной адаптации. Тог­да избежать этих ошибок можно будет благодаря интенсивной предварительной тренировке и привыканию к среде.

С другой стороны, имеются основания для того, чтобы допустить независимое существование эффекта чрезмерной уве­ренности, т. е. «тяги вверх». С эффектом чрезмерной уверенности хорошо согласу­ется уже упомянутая склонность к под­тверждению, а также разного рода пози­тивные иллюзии (см. [Taylor, Brown, 1988]): человек склонен давать несколько завышенные самооценки, переоценивать контролируемость среды и проявлять нереалистический оптимизм по отноше­нию к будущим событиям.

Исследования эффектов чрезмерной и недостаточной уверенности могут пред­ставлять интерес и в прикладном плане:

например, в ситуациях предварительной оценки качества принятого решения. За­частую в условиях «реальной жизни» пра­вильность принятого решения невоз­можно оценить немедленно с помощью объективных критериев, так как послед­ствия решения могут быть в течение дос­таточно длительного времени неизвестны. В этих случаях особую роль приобретают оценки уверенности в правильности сде­ланного выбора, которые высказывают обычно разные эксперты. Однако и экс­перты не застрахованы от ошибок уверен­ности. Если со временем на основе иссле­дования психологических механизмов формирования оценок уверенности будет найден эффективный способ коррекции соответствующих ошибок в виде специаль­ного обучения экспертов или внесения по­правок в их суждения, то станет возмож­ной достаточно точная оценка качества принятого решения по оценкам уверенно­сти. Такого рода необходимость часто воз­никает, например, в условиях стратегичес­кого планирования, при принятии полити­ческих и экологических решений.

Заключение

Выше были рассмотрены наиболее изучен­ные эффекты оценки человеком веро­ятностей и ценностей исходов. Вероят­ности и ценности являются основными де­терминантами поведения в ситуации выбо­ра. Зная, как и почему человек отклоня­ется от так называемых объективных зна­чений, можно предсказывать и управлять поведением выбора. Если человек переоце­нивает вероятность положительного исхо­да, то склонность к выбору соответствую­щего варианта поведения увеличивается; если же он преувеличивает вероятность не­гативного исхода, то возрастает тенденция избегания данного варианта. Аналогичная ситуация в отношении ценностей: пере­оценка объективных ценностей одного из альтернативных вариантов ведет к увели­чению склонности выбора данного вари­анта. Описанные эффекты связаны с вли­янием тех или иных факторов на оценку человеком ценностей и вероятностей ис-

ходов. В большинстве случаев можно вли­ять на эти факторы и тем самым оказывать влияние на поведение лица, принимающего решение. Например, можно использовать яркие наглядные описания ситуаций в од­них случаях и бедные деталями, сухие — в других, тем самым влияя на оценку веро­ятностей соответствующих событий (эф­фект наглядности), можно смещать оцен­ки вероятностей и ценностей с помощью задания «якорей» (якорные эффекты) и т.д. В то же время, опираясь на знание эффек­тов принятия решения, можно корректи­ровать и собственное поведение, сохраняя бдительность и «отстраиваясь» от всевоз­можных «якорей», варьируя обрамления, уравнивая альтернативные варианты по степени наглядности и т. д.

До сих пор в психологии принятия ре­шения доминирует подход, при котором «что такое хорошо, что такое плохо» оп­ределяют придуманные кем-то различ­ные идеализированные модели принятия решения. Эти модели, как было уже от­мечено, служат нормативами, эталонами правильных решений и оценок, с кото­рыми сравниваются несовершенные по­ступки реальных людей. Иногда, конеч­но, звучат оговорки такого рода, что в каких-то случаях отклонения от норма­тивной модели имеют некоторое адап­тивное значение для субъекта принятия решения, но в подавляющем большин­стве указанные отклонения (biases) рас­сматриваются просто как ошибки. Я со­гласен с тем, что человек часто ошиба­ется. Вопрос в том, что является крите­рием правильности решения: судьи кто?

Мне представляется перспективным использование (в дополнение к концеп­ции нормативной оптимальности) поня­тия субъективной оптимальности, компо­нентами которой могли бы быть, напри­мер, такие конструкты, как уверенность в правильности принятого решения, мера когнитивного диссонанса после выбора, отсутствие желания «переиграть», т. е. вы­брать альтернативный вариант, и т. п.

Такой подход мог бы привести по меньшей мере к двум немаловажным результатам. Во-первых, нормативные

модели оптимальных решений все более обогащались бы, впитывая в себя дух ре­альности субъективной оптимальности и в хорошем смысле формализуя его. Во-вторых, по отклонениям решений от субъективной оптимальности можно было бы судить о том, в какого рода под­держке и коррекции нуждается субъект принятия решения. А это имело бы уже непосредственное прикладное значение: например, при консультировании или создании автоматизированных систем поддержки принятия решений.

Список литературы

Козелецкий Ю. Психологическая теория реше­ний. М.: Прогресс, 1979.

Deaux К., Dane F.C., Wnghtsman L.S. Social psy­chology in the '90s. Pacific Grove: C.A. Brooks and Cole Pub.l Co, 1993.

Gigerenzer G, Hoffrage V., Kleinbolting H. Probabilis­tic mental models Brunswikian theory of con-fi-dence//Psychol. Rev. 1991. V. 98. №4. P. 506-528.

Hogarth R.M. Judgment and choice The psychology of decision,. 2nd ed., Chichester: Wiley, 1987.

Kahneman D., Tversky A. Prospect theory. An anal­ysis of decision making under risk//Economet-nca. 1979. V. 47. P. 263-291.

Konat A., Lichtenstein S., Fischhoff B. Reasons for confidence//J. Exp. Psychol. Human Learning and Memory. 1980. V. 6. P. 107-118.

Larger E.J. The illusion of control//.!. Pers and Soc. Psychol. 1975. V. 32. P. 311-328

Lichtenstein S., Fischhoff В., Phillips L.D. Calibration of probabilities The state of any/Decision mak­ing and change in human affairs/Eds. H. Jun-germann, G. deZeeuw. Dordrecht: D. Reidel Publ.Co.,1977.

Neumann J. von, Morgenstem 0. Theory of games and economic behavior. 2nd ed. Pnncenton, N. J.: Pnncenton Univ. Press, 1947.

Nisbett R., Ross L. Human inference Strategies and shortcomings of social Judgment. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1980.

Pious S. The psyshology of judgment and decision making. N. Y., 1993.

Subbotin V. Outcome feedback effects on under-and overconfident judgments (general knowledge tasks) //Organizational Behavior and Human Decision Proc. 1996. V. 66, № 3. P. 268-276.

Taylor S.E., Brown J.D. Illusion of well-being. A so­cial psychological perspective on mental health/ / Psychol. Bull. 1988. V. 103, № 2. P. 193-210.

Tversky A., Kahneman D. Judgment under uncertainty. Heuristics and biases//Science. 1974. V. 185. P. 1124-1131.

Tversky A., Kahneman D. The framing of decisions// J. Business, 1981. V. 59, № 4. P. 453-470.

4.4. Контроль и планирование поведения

Введение

Данный раздел посвящен проблеме произ­вольной регуляции действия, т. е. анализу психологических механизмов целенаправ­ленного, или целеустремленного, поведе­ния. До сих пор в большинстве учебных пособий по психологии — как отечествен­ных, так и зарубежных — отсутствуют раз­делы, посвященные целеполаганию и оцен­ке субъектом результатов действия. Необ­ходимо отметить, что в целом регулятив­ные аспекты психики все еще остаются ме­нее изученными в психологии по сравне­нию с познавательными или даже комму­никативными процессами. Между тем на сегодняшний день в «регулятивной» психо­логии накоплено достаточно много твер­до установленных фактов, закономернос­тей и моделей, достойных занять место не только в зыбком и необъятном мире жур­нальных статей и монографий, но и в по­собиях, подобных настоящему.

Итак, контроль и планирование пове­дения. Речь пойдет о процессах, «следую­щих» за мотивационной активацией, при­нятием решения и так или иначе прибли­жающих субъекта к выполнению действия и оценке его результатов. Основные узлы этой цепочки — определение цели, фор­мирование намерений и ожиданий, усло­вия реализации действия, оценка резуль­татов, включающая интерпретацию об­ратной связи и процессы атрибуции.

В подавляющем большинстве случаев перечисленные выше процессы играют роль независимых переменных, а в качест­ве зависимых выступают различные пара­метры эффективности действия, такие, как продуктивность, качество, удовлетво­ренность и эмоциональное состояние ис­полнителя. Основной вопрос состоит в том, какими должны быть параметры це­лей, намерений, ожиданий, процессов оценки, чтобы действие стало максималь­но эффективным. К счастью, психологии уже есть что по этому поводу сказать.