Этап современной психолингвистики
Начало
Возникновение современной психолингвистики датируют 1953 годом, когда на семинар в Блумингтоне собрался цвет психологического и лингвистического сообщества, возглавлявшийся такими известными учеными, как Ч. Осгуд, Дж. Кэролл, Ш. Себеок. В результате двухмесячной работы группы на берегу океана появилась книга: Psycholinguistics. A survey of theory and research problems. Ed. by Ch. Osgood andT.Sebeoc. Baltimore, 1954. Она заложила основу большого и динамичного научного направления, продолжающего сейчас свое активное развитие. Она дала ему имя и утвердила идею соединения подходов и знаний двух к той поре разделенных областей психологии и лингвистики. Важно, что такое соединение было осуществлено на основе теоретической модели поведения, предложенной Ч. Осгудом.
Эту модель в наши дни нередко называют бихевиористской, вкладывая в это определение упрек в упрощенчестве. При этом забывается, что известное упрощение нередко бывает компенсировано при тепершнем уровне наших знаний конкретностью и определенностью, и его вряд ли можно считать большим
грехом, чем расплывчатость и неопределенность понятий, нередко бытующих в психолингвистике.
Центром теории Ч. Осгуда является уровневая модель поведения. Эти уровни следующие: Мотивационный (его единицы — предложения), Семантический (единицы — словесные элементы предложения), Уровень последовательностей (единицы — фонетически оформленные слова), Интеграционный (единицы — слоги). Модель, таким образом, охватывает общим каркасом основные этапы речевого процесса у человека, начиная с восприятия речи, включая внутреннюю переработку речевого материала и кончая произнесением речи.
Названная работа стимулировала множество исследований и публикаций, трактующих психолингвистические проблемы. В различных странах мира возник живой интерес к новой науке, к психолингвистическим исследованиям обратились многие психологи и лингвисты. Психолингвистика нашла отражение в энциклопедических изданиях; появились специализированные журналы, публикующие результаты проводимых экспериментальных исследований.
Примерно через 10 лет начался новый этап психолингвистики, связанный с именем Н. Хомского и обращением к так называемой трансформационной, или генеративной грамматике. Согласно представлениям Хомского, при формировании всякого высказывания (предложения) в мышлении человека складывается система суждений, выражающих значение предложения, и эта система образует глубинную структуру предложения. Она состоит из системы категорий абстрактного характера. При посредстве специальных операций — грамматических трансформаций — глубинная структура преобразуется в поверхностную структуру, также состоящую из системы категорий и элементов теперь уже конкретного характера. В частности, расположение и взаимосвязь слов в поверхностной структуре такие, какие мы слышим в производимой речи. На следующем шаге языковых операций к поверхностной
структуре применяются трансформации фонетического характера, в результате чего образуется звучащая речь.
Названные компоненты образуют, по мысли Хомского, универсальную грамматику языка, используемую каждым говорящим человеком. Природа грамматики включает, таким образом, способность приписывать глубинную и поверхностную структуры бесконечному множеству предложений, соотносить эти структуры соответствующим образом, приписывать семантическую интерпретацию глубинным структурам и фонетическую интерпретацию поверхностным структурам [Хомский, 1972, с. 41]. Такого рода система создает возможность для свободного, творческого использования языка. Хомский подчеркивает, что новаторский характер, свобода от воздействия внешних стимулов, бесконечное разнообразие и тесная связь с человеческим интеллектом составляют характерную черту языка. В связи с этим науку о языке, лингвистику, он считает составной частью психологии. Интересно отметить, что общие представления Хомского о протекании рече-производящего процесса оказываются психологическими по своему характеру.
Другое дело его разработки тех конкретных операций, которые требуются для характеристики глубинных и поверхностных структур и перехода от одних к другим. Эти операции представляют собой формальные трансформации элементов синтаксических структур. Поясним это с помощью примера, используемого в публикации Хомского [1972, с. 40].
Так, предложение A wise man is honest (Мудрый человек честен) в описании его поверхностной структуры может быть разложено на составляющие его субъект a wise man (мудрый человек) и предикат is honest (честен), и эта структура представляется в виде дерева:
Глубинная структура этого предложения будет несолько иной. В ней следует отразить, кроме того суждения, которое показано в поверхностной структуре, еще одно суждение с субъектом man (человек) и предикатом be wise (быть мудрым), то есть она содержит в себе не одно, а два суждения. Это показано на нижеследующей схеме.
Поверхностные и глубинные структуры, согласно трансформационной грамматике, соотносятся между собой строгим образом. Существует однозначный алгоритм с фиксированными операциями, чтобы вычилительная машина произвела этот перевод. Владение человека каким-либо языком представляет собой владение грамматикой, которая порождает бесконечное множество глубинных структур, отображает их на по-верхноостных структурах, выражает семантические отношения и задает фонетическую интерпретацию. «Грамматика этого типа, — пишет Хомский, — задает, следовательно, определенную бесконечную корреляцию звука и значения» [там же, с. 42].
На основе такого рода рассуждений лингвистичекая модель была перенесена на функционирование психики, и на ее основе построены экспериментальные исследования с целью показать «психологическую реальность» грамматических трансформаций в речевой деятельности человека. Проводились измерения микроинтервалов времени, в течение которого испытуемые производили в эксперименте трансформационные операции: переводили активные утвердительные предложе-
ния в пассивную, отрицательную, вопросительную и др. формы (Дж.Миллер и К.МакКин, 1964). Изучалось запоминание предложений разной трансформационной сложности (Ж.Мелер, 1963; А. Сэ-вин и С.Перчонок, 1965). Исследовался процесс сопоставления наглядно воспринимаемого материала (картинок) и описывающих их предложений разной трансформационной структуры (Д. Слобин,1966; Д.Го, 1965,1966).
Результаты проведенных экспериментов первоначально, казалось бы, свидетельствовали в пользу трансформационной грамматики, однако со временем стали накапливаться расхождения с ней. Трансформационная гипотеза подтверждалась лишь при искусственных условиях оперирования языком. Когда же человек использует язык в естественной функции, с полноценным включением семантических отношений, соответствие исчезает.
Такой результат исследований привел к отходу от трансформационной грамматики и повороту в сторону собственно психологических проблем, связанных с речевой деятельностью.
С самого начала возникновения современной психолингвистики большое значение имели работы Ч. Осгуда. Кроме той общей модели речевого процесса, о которой говорилось выше, важными оказались его разработки семантического аспекта. С его именем связано возникновение направления, получившего имя психосемантики, и приобретшего многих последователей. В 1957 году им предложен путь количественного измерения субъективной семантики слов, так называемый метод семантического дифференциала. В основу метода положен прием субъективного шкалирования испытуемым предъявляемых слов по выявленным автором шкалам. По экспериментальным данным этими шкалами оказались: оценка («хороший—плохой»), сила («сильный—слабый»), активность («активный—пассивный»). Предъявляя испытуемым разные слова с задачей определить выраженность изучаемого признака на соответствующей шкале (значения от +3 до —3), исследова-
тель выявляет семантические различия (семантическую дифференцированность) предлагаемых слов. Область современной психосемантики существенно расширилась, в нее входят исследования структур сознания человека, социологические исследования массового сознания, массовой коммуникации, психология рекламы, исследование содержания текстов и мн. др. (В.Ф. Петренко, Е.Ю. Артемьева, А.Г. Шмелев и др.).
В более поздней работе 1980-го года Ч.Осгуд разрабатывает понятие глубинной когнитивной системы, обеспечивающей переработку семантической информации. По его мнению, система грамматики языка является вторичной по отношению к общей семантической системе психики человека. Последняя обрабатывает как языковой, так и перцептивный материал, включает сферу отвлеченных понятий. Многие элементы семантической системы складываются в раннем детском возрасте, еще в доязыковом познании. Понимание и создание речевой продукции в большой мере зависит от общей базы знаний человека, контекста речи и понимания действительности говорящим и слушающим. (Здесь мы видим большое сходство тезисов Осгуда с идеей Н. И. Жинкина об универсальном предметном коде внутренней речи (см. ниже), предложенной существенно раньше по времени.) Построение речи, по Осгуду, направляется не столько логическими основаниями, сколько семантическими медиационными признаками элементов лексикона, словами. Здесь автор фактически реализует свои ранние психосемантические представления: дифференциально-семантические признаки, выразители эмоционально-оценочного отношения, по его мысли, представляют собой наиболее обобщенную форму знаний о мире. Они и являются теми медиаторами, которые объединяют мир и язык.
Проблемы семантики речи составляют содержание многих современных работ. Характеризуя же в самом общем плане направление текущих психолингвистических исследований, следует отметить их
когнитивистскую направленность. Это значит, что, с одной стороны, к психолингвистическим исследованиям по стилю их проведения предъявляются высокие современные требования точности, выверенности и доказательности; с другой стороны, — речевые феномены рассматриваются в контексте других когнитивных явлений, как общие по своей природе. Отметим также разнообразие проводимых разработок, присутствие многих векторов в ведущихся поисках. Проводимые исследования имеют достсточно свободный и разнообразный характер. Предлагаемые теоретические модели обычно относятся к когнитивистскому типу.