Развитие психологии с эпохи возрождения до середины xix в.
Эпоха Возрождения освободила все науки и искусства от догматов и ограничений, наложенных на них религиозными представлениями. Активно стали развиваться и довольно быстро сделали значительный шаг вперед естественные, биологические и медицинские науки, возродились и преобразовались различные виды искусств. Учение же о душе, как самое сложное и запутанное, оказалось одним из последних, чье право на самостоятельное существование было завоевано в борьбе с религией.
Значительным стимулом к этому явились новые философские взгляды английских, французских, голландских и других европейских материалистов XVI—XVII вв., дополненные возобладавшей к этому времени .в естественных науках механистической картиной мира.
Одной из ведущих точных наук, оказавших сильное влияние на развитие многих других областей знаний, стала в это время механика. Она привела к созданию сложных машин, способных совершать всевозможные движения, напоминающие поведение человека и животных. Появился соблазн применить законы машинной механики к пониманию и объяснению движений человека.
Впервые механистический принцип применительно к живым системам был реализован в XVII в. благодаря введению в научный обиход понятия рефлекса как механического двигательного ответа сложно организованной биологической «машины» на внешнее, тоже механическое или физическое, воздействие. В органических потребностях человека естествоиспытатели того времени увидели аналог энергетического источника машины; в анатомическом устройстве организма, сочленениях суставов — нечто, напоминающее систему рычагов машины. Под влиянием механики в психологии утвердился новый взгляд на источники и механизмы поведения человека, возникли биомеханика и способ объяснения поведения человека, который вполне обходился без обращения к внутренним, психическим, феноменам типа сознания, воли, разума, души.
Но эти явления все же оставались реальностью и требовали объяснения их роли в жизни и поведении человека. Старая объяснительная схема, утверждавшая прямое и непосредственное влияние психики на поведение, требовала существенной модификации. Она была и раньше недостаточно ясна, так как трудно было, например, понять, каким образом мысль воздействует на материю, слово — на движение. Теперь же, когда вполне удовлетворительное объяснение движению предлагала биомеханика, в психологии и вовсе не было необходимости, так как благодаря законам механики поведение неплохо объяснялось как система рефлексов.
Философской основой нового решения проблемы взаимосвязи психики и поведения явился дуализм — учение, утверждавшее раздельное, независимое существование в мире двух начал: материи и духа.
С XVII в. начинается новая эпоха в развитии психологического знания. Тело человека и животных теперь рассматривается как сложно устроенная машина, однако продолжает сохраняться идея, что работа тела человека в отличие от тела животных регулируется не органическими потребностями, а душой.
Попытку вновь соединить тело и душу человека, разделенные дуалистическим учением, вновь предпринял нидерландский философ Б. Спиноза. Одновременно был введен принцип детерминизма — всеобщей причинной обусловленности и естественной научной объяснимости любых явлений. В науку он вошел в форме следующего утверждения: «Порядок и связь идей те же, что и порядок и связь вещей».
В XVII в. публикуются работы немецкого ученого Лейбница, содержащие первые идеи о бессознательном (неосознанное восприятие) и его связи с сознанием.
В следующем, XVIII в. на свет появляются два учения, надолго предопределившие развитие психологии как науки. Это — эмпиризм и сенсуализм. Первый представлял собой учение о внутреннем опыте и законах его приобретения человеком, о приоритете опыта над разумом, а второй — о доминировании чувственного познания над рациональным. Оба философских учения отрицали существование врожденных и неизменных идей, доказывали их опытное происхождение и возможность развития.
Родоначальником эмпирической психологии, т. е. психологии как науки о внутреннем опыте, явился английский философ Д. Локк. С его именем связывают учение о том, что человек с рождения представляет собой «чистую доску, на которой время может написать любые письмена». Смысл данного учения состоит в утверждении мысли об отсутствии у человека врожденных способностей, возможности их прижизненного развития.
Параллельно с этим продолжает совершенствоваться и идеалистическое учение о душе. Возникает представление о рефлексии как особой способности души к самоанализу и самопознанию.
В научно-психологический оборот вводится понятие об ассоциации как сравнительно простом и вместе с тем универсальном механизме формирования и приобретения опыта. Это понятие затем становится центральным в понимании основных психических процессов, от ощущений до мышления. Новое, основанное на ассоциации учение получает название ассоциационизма.
Крупнейший представитель ассоциационизма XVIII в. Д. Гартли соединил понятие рефлекса с понятием ассоциации. Это соединение выразилось следующим образом: внешнее воздействие, порождающее рефлекторный ответ, запечатлевается в виде следов памяти — ассоциаций; частое повторение соответствующего воздействия ведет к быстрому восстановлению следов по механизму ассоциации.
В это же время возникает учение о способностях души, которое в определенном смысле противостоит ассоциационизму. Если ассоциационизм утверждает, что вся психика есть ассоциации, то новое учение проводит, мысль, согласно которой душа располагает имманентно присущими ей свойствами — способностями, которые не сводимы и не выводимы из ассоциаций.
С XVIII в. учение о психике связывается с мозгом (до этого психические явления «размещали» во многих частях тела, включая сердце и печень). Это случилось под непосредственным влиянием достижений в исследовании физиологии мозга, особенно центральной его части — головного. Замечательными достижениями в физиологии центральной нервной системы ознаменовался конец XVIII— начало XIX в. Англичанин Ч. Белл и француз Ф. Мажанди открывают два вида нервных волокон: чувствительные и двигательные. Получает физиологическое подтверждение идея рефлекса, возникает конкретно-научное представление о структуре рефлекторной дуги. Из философского понятия и гипотетического конструкта рефлекс превращается в материальный, биологический факт. Вместе с тем растет критическое отношение к возможности его использования для объяснения сложных психических явлений.
Выход из возникшей ситуации предлагает русский физиолог И. М. Сеченов в книге «Рефлексы головного мозга», где основные психологические процессы и явления впервые получают рефлекторную трактовку. Все акты сознательной и бессознательной жизни человека, пишет, И. М. Сеченов, являются рефлексами по способу происхождения, истокам, структуре и функционированию. То, что представляется в виде образов, мыслей, ощущений и идей, есть не что иное, как отдельные моменты целостных рефлекторных актов. В них психические процессы и состояния играют высшую регулирующую и сигнальную роль.
ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ С СЕРЕДИНЫ XIX в. ДО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX в.
Следующий крупный шаг и одновременно радикальный поворот в учении о природе психики и поведения был сделан во второй половине XIX в. Поворот, о котором идет речь, был связан со многими важными событиями, которые произошли во второй половине XIX в. в научном мировоззрении. Прежде всего это успехи медицины, в частности психиатрической практики, отчетливо обнаружившей тесную связь, существующую между душевными явлениями и телесными процессами. Многочисленные наблюдения врачей-психиатров за больными свидетельствовали о том, что имеется определенная зависимость между нарушениями физиологической работы мозга и телесными изменениями, между болезнями тела и души. В свете этих данных становился необъяснимым дуалистический постулат о независимости материальных и идеальных явлений, требовалось по-новому понять и объяснить их взаимосвязь.
Все более острым, не получавшим разумного решения становится вопрос о роли в жизни человека самих феноменов души. Если организм функционирует по законам физиологии, а тело работает по законам механики, то зачем человеку разум и другие психические процессы и явления?
В исследованиях природы обнаруживалось все больше и больше целесообразного. Отчетливо видимым становился адаптивный, приспособительный характер биологических природных явлений, и только значение психики для жизни и деятельности организма по-прежнему оставалось загадкой.
Механистическое объяснение поведения человека, поначалу весьма многообещающее, теряло свою привлекательность из-за примитивности, неспособности породить какое-либо новое ценное знание на уровне человека. Оно неплохо служило пониманию простых, однообразных движений, но не в состоянии было объяснить их вариативность, изменчивость, зависимость от психического состояния организма. Мысль как высшая форма разумного человеческого поведения никак не укладывалась в прокрустово ложе рефлекса.
В середине XIX в. появляется, кроме того, теория эволюции Ч. Дарвина, которая анатомически сблизила человека и животных, показав общность их телесного устройства. В биологическом плане человек перестал быть существом особого рода; в его поведении обнаруживалось много общего с животными. Именно Дарвин сделал первый решительный шаг в признании единства психики животных и человека. В одной из своих работ он привел убедительные доказательства того, что эмоции есть не только у человека, но и у человекообразных обезьян.
В свете этих данных возник интерес к поиску общего между человеком и животными в других отношениях, например в интеллектуальных и речевых способностях. Он был реализован исследованиями в области зоопсихологии, которые активно проводились в конце XIX — начале XX в.
Со второй половины XIX в. психология становится самостоятельной наукой. Ее основным методом объявляется интроспекция. Благодаря оригинальным работам немецкого ученого В. Вундта в психологию входит научный лабораторный эксперимент. Создаются первые в мире психологические лаборатории, сначала в Германии, затем в России и в США.
На стыке психологии и физиологии организма возникает особая пограничная наука — экспериментальная психофизиология органов чувств. Вместе с ней появляются психофизика, психометрика (измерение психических явлений), где широкое применение находят естественнонаучные, в частности математические, методы. Последняя четверть XIX в. проходит под знаком успехов именно этих областей знаний.
Вслед за этим появляется психология индивидуальных различий (дифференциальная психология — в современном названии). Стимулом к ее развитию явились успешные попытки использования математических методов в психологии англичанином Ф. Гальтоном. Он ввел метод близнецов для выяснения соотношения между наследственностью и средой в детерминации индивидуальных психологических различий.
Новый существенный вклад в становление психологии на экспериментальной основе сделал Р. Кеттел. Он предложил серию тестов, направленных на изучение личности. В началеXX в. количество тестов, используемых в психологии, стало стремительно возрастать.
Неудовлетворенность искусственным лабораторным экспериментом породила интерес к экспериментированию в естественных условиях, к изучению реальной жизненной психики и поведения людей. Пионерами в разработке методологии естественного эксперимента выступили А. Ф. Лазурский (психология личности) и В. М. Бехтерев (психология малых групп). В эти же годы, в начале XX в., развитие на экспериментальной основе получают: детская и педагогическая психология (С. Холл, В. М. Бехтерев, В. Штерн, Э. Клапаред, К. Гросс, А. П. Нечаев), зоопсихология (Ллойд-Морган, Ж. Леб, В. А. Вагнер, В. Келер), социальная и культурно-историческая психология (Штейнталь, Г. Лацарус, А. А. Потебня, Г. Тард, Э. Дюркгейм, В. Макдауголл, П. П. Блонский, Л. С. Выготский), психотехника (Ф. Тейлор, Г. Мюнстерберг).
В начале XX в. в психологии возникает кризисная ситуация. Ее причин было несколько: отрыв психологии от практики; почти тупиковая ситуация, связанная с многолетним использованием интроспекции в качестве основного метода научного исследования, оказавшегося несостоятельным; невозможность объяснить ряд основополагающих проблем самой психологии, в частности — связь психических явлений с физиологическими и поведением человека. Одновременно обнаружился значительный разрыв между теорией и практикой. / Множество теоретических конструкций, которыми располагала психология к тому времени, не были достаточно хорошо обоснованы и подтверждены экспериментальными данными, а те из них, которые приводились в доказательство соответствующих теорий, не выдерживали критики с точки зрения статистической достоверности. Положения, постулаты интроспективной, атомистической (ассоциативной) психологии очень трудно было примирить с новыми фактами, тенденциями преобразования, проявившимися в различных других областях знаний. К этому времени образцом науки становятся точные и естественные знания. Психология соответствующим требованиям не отвечала.
Кризис привел к краху сложившихся основных направлений в психологии. Возникшие попытки его преодоления были направлены на решение сформулированных выше проблем. Таких попыток оказалось несколько, и наибольшую известность из них получили три, вскоре оформившиеся в самостоятельные направления: бихевиоризм, гештальтпсихология и психоанализ (фрейдизм).
Основоположником бихевиоризма является американский ученый Д. Уотсон, который открыто провозгласил необходимость замены традиционного предмета психологии (душевных явлений) на новый (поведение), объявив психические явления принципиально непознаваемыми естественнонаучными методами.
Д. Уотсон считал, что конечная цель науки о поведении состоит в том, чтобы понять и объяснить его, а не душевные феномены, без которых наука о поведении вообще может обойтись. Для достижения этой цели вполне достаточно выполнить три условия: точно описать само поведение, выяснить те физические стимулы, от которых оно зависит, и установить связи, существующие между стимулами и поведением. Научный поиск бихевиористов в основном и был направлен на выяснение соответствующих связей, чтобы на их основе объяснять поведение как реакции на стимулы.
С точки зрения бихевиориста (того времени), поведение животного и человека принципиально одинаково. Поэтому вполне допустимо, изучая поведение животных, непосредственно переносить на человека результаты соответствующих исследований и, наоборот, «по-человечески» трактовать виды и формы поведения животных. Утверждалось, то человек отличается от животного только большей сложностью своих поведенческих реакций и большим разнообразием стимулов, на которые он способен реагировать.
Д. Уотсон, однако, не мог полностью отрицать ни наличия, ни значения психических явлений в жизни человека. Их он считал «функциями», которые выполняют некоторую активную роль в приспособлении организма к условиям жизни, но вместе с тем признавал, что точно определить этой роли не может. Уотсон отрицал принципиальную возможность научного исследования сознания-человека. Поскольку при объективном изучении поведения человека методами, заимствованными из естественных наук, бихевиорист «не наблюдает ничего такого, что он мог бы назвать сознанием, чувствованием, ощущением, воображением, волей, постольку он больше не считает, что эти термины указывают на подлинные феномены психологии»[123].
Стремление к объективизации науки о поведении, безусловно, было положительным моментом по сравнению с наукой о душе, оторванной от реальных жизненных проблем. Однако полностью отказаться от изучения психических феноменов было нельзя, учитывая их фактическое значение в жизни и поведении человека. Поэтому довольно скоро ортодоксальные взгляды основоположника бихевиористского учения были смягчены его последователями, которые одновременно пытались приблизить науку о поведении к действительности, примирить ее со сложившимся философским пониманием человека, в жизни которого психические явления играют заметную положительную роль. Это было сделано необихевиористами в 30-е годы XX столетия, и наибольшую известность из них получили Э. Толмен и К. Халл.
Восприняв основные бихевиористические идеи, включающие естественнонаучную поведенческую ориентацию исследований и стремление сделать психологию объективной, практически полезной наукой, Э. Толмен отказался от понимания поведения только как системы реакций на стимулы и ввел представление об имманентной активности (не реактивности) организма, о целенаправленности, разумности и целесообразности поведения. Цель явилась организующим и направляющим началом поведения для Э. Толмена, ее стали понимать как конечный результат, который должен быть достигнут в итоге практического выполнения организмом серии взаимосвязанных поведенческих актов.
Э. Толмен пришел к выводу, что связи между стимулами и поведенческими реакциями являются не прямыми, а опосредованными. Их изменяют, модифицируют так называемые «промежуточные переменные», среди которых много собственно психологических явлений. Важнейшие из них у человека следующие: цель, ожидание, гипотеза, когнитивная карта мира, знак и его значение. «Поведение,— писал Э. Толмен,—... является целевым и когнитивным. Цели и познавательные моменты составляют его непосредственную основу и ткань»[124].
Свидетельством целенаправленности поведения являются следующие его признаки: самопроизвольное возникновение без внешних стимулов, порождающих его; сохранение поведения и поддержание его активности в течение длительного времени без видимых стимулов; наличие не вызванных внешними воздействиями изменений в поведении; прекращение поведения в условиях, когда стимулы еще продолжают действовать (когда цель уже достигнута); наличие поведенческих изменений, появляющихся до того, как стимулы начинают действовать (способность организма к предвидению и преднастройке на действующий стимул); совершенствование поведения при его повторении в одних и тех же условиях. Вместе с тем, признавая целенаправленность поведения и оставаясь на почве бихевиоризма, Э. Толмен отрицал субъективное понимание цели как чисто психологического явления, определяя ее через внешне наблюдаемые признаки.
Идеи, высказанные Толменом, получили дальнейшее развитие в работах К. Халла, который предложил теоретическую модель поведения организма (ее основные постулаты мы рассматривали в учебнике) .
Как бихевиоризм, так и необихевиоризм не исследовал того, что происходит в сознании человека, поэтому данный подход в целом иногда называют подходом к человеку с позиции «черного ящика», Психологи, придерживающиеся данной философии и методологии, считают, что наука, объясняя человеческое поведение, должна иметь дело только с тем, что наблюдаемо, измеряемо, входит в организм в виде стимулов и выходит из него в форме реакций на эти стимулы. На этом строится халловская теория научения, основанная на системе физиологических постулатов и ряде законов, связывающих между собой стимулы и реакции.
В новейшее время бихевиористские идеи не пользуются особой популярностью среди психологов, но продолжают привлекать к себе внимание, особенно в связи с интересными работами на человеке одного из наиболее известных современных сторонников этого подхода Б. Ф. Скиннера.
Второе направление, которое заявило о себе в период кризиса психологии,— гештальтпсихология. Если бихевиоризм как один из путей выхода из состояния кризиса психологии возник и получил развитие в США, то данное направление зародилось в Германии и получило признание в Европе. Гештальтпсихология тоже ориентировалась на естественные науки как на образец научного знания, но больше использовала достижения физики и математики, а не физиологии организма.
Представителей этого направления, среди которых можно назвать М. Вертгеймера, В. Келера, К. Левина и др.. больше всего не устраивал упрощенный атомистический подход к изучению и анализу психических явлений, характерный для ассоциативной интроспективной психологии. Такая психология разлагала все сложные явления на элементарные, стремясь из их сочетания по ассоциативному принципу вывести законы формирования целостных структур психического. Психические явления, по сути дела, сводились к разнообразным сочетаниям простейших элементов по ограниченному числу законов.
Гештальтпсихологи заявили о себе утверждением о существовании собственных законов формирования сложных, целостных систем психических явлений, не сводимых к элементарным законам сочетания элементов. М. Вертгеймер, характеризуя специфику этого подхода в психологии, писал: «Основную проблему гештальттеории можно было бы сформулировать так: существуют связи, при которых то, что происходит в целом, не выводится из элементов, существующих якобы в виде отдельных кусков, связываемых потом вместе, а, напротив, то, что проявляется в отдельной части этого целого, определяется внутренним структурным законом этого целого»[125]. В исследованиях гештальтпсихологов изучение сложных явлений по элементам и их связям было заменено выяснением структуры этих связей- и законов ее формирования. По этой причине данное направление в истории психологии иногда называют структурной психологией (один из переводов слова «гештальт» на русский язык как раз и означает «структура») . Многие представители гештальтпсихологии, кроме психологии (вырваны страницы в книге)
… живой личности. Ее место должна занять понимающая психология.
Основная задача понимающей психологии — раскрыть смысловое содержание душевной жизни человека, систему его ценностей. «Нельзя не пожелать появления психологии,— писал В. Дильтей,— способной уловить в сети своих описаний то, чего в произведениях поэтов и писателей заключается больше, нежели в нынешних учениях о душе»[126]. Предметом такой психологии должно стать развитие душевной жизни во всей ее полноте. Описательная психология в то же самое время должна быть аналитической, и в анализ следует включить живой, художественный процесс понимания. Понимающая психология стремилась получить и собрать сведения об элементах сознания, которые необходимы и достаточны для того, чтобы представить все течение индивидуальной душевной жизни. Хорошими психологами, по мнению Дильтея, являются писатели, историки, актеры, педагоги, врачи.
Начиная с 30—40-х годов XX в. в размежевании и дифференциации психологических знаний, инициированных периодом открытого кризиса психологической науки, стали происходить важные перемены. Если первые самостоятельные направления психологических исследований, возникшие в течение двух десятилетий XX в.,— бихевиоризм, гештальтпсихология, фрейдизм и понимающая психология — представляли собой разные линии развития мысли, почти не имеющие пересечений и в своих постулатах трудно совместимые друг с другом, то с 30-х годов вместе с продолжением процесса дифференциации психологических знаний начинается и постепенно набирает силу процесс их интеграции, т. е. объединения и использования в создаваемых теориях, в экспериментах и на практике различных подходов, отражающих позиции бихевиоризма, гештальттеории, психоанализа и других направлений исследования. Рассмотрим некоторые из концепций подобного рода, характерные для психологии середины XX в.
Когнитивная психология. Это направление возникло в связи с развитием кибернетики, информатики, математического программирования ЭВМ и в определенной степени явилось отрицательной реакцией на недостатки всех психологических концепций, игнорирующих сознание и принижающих роль мышления в детерминации поведения человека. Здесь главное внимание было обращено на то, как человек воспринимает, перерабатывает и хранит разнообразную информацию о мире и о себе, каким образом он ее использует при принятии решений и в повседневном поведении. Значительным стимулом к развитию этой отрасли психологии явилась разработка программных языков высокого уровня для ЭВМ и технологии программирования.
Известно, что одни и те же исходные данные, введенные в вычислительную машину, порождают различные результаты в процессе их обработки в зависимости от того, по какой программе работает машина. Так и на уровне человека: для того чтобы объяснить и предсказать его поведение в ответ на определенную совокупность внешних и внутренних стимулов, необходимо знать, как он их воспринимает и перерабатывает в своей голове, каким .образом он принимает решения.
Когнитивные процессы для психолога являются аналогом программы вычислительной машины. На их изучение и ориентирована эта отрасль знаний, интересующаяся главным образом тем/как человек реагирует на окружающий мир в познавательном плане. Когнитивную психологию интересует, как устроено сознание человека, его система знаний. В исследованиях, ведущихся в этом направлении, «познание человеком окружающего мира... рассматривается как активный процесс, необходимым компонентом которого являются психологические средства, формирующиеся в процессах обучения... включая обучение самой жизнью»[127] .
Вместе с идеями кибернетики и информатики в психологические теории когнитивного направления вошло много специальных терминов, заимствованных из этих наук: сигнал, программа, информация, кодирование, вход и выход системы и т. п. Основное специальное понятие когнитивной психологии — «схема». Она представляет собой имеющиеся в голове человека план сбора и программу переработки информации об объектах и событиях, воспринимаемых органами чувств. У организма имеется множество связанных друг с другом в динамическую систему схем. Они по своей структуре и способу функционирования мало зависят от источников и характера информации." Восприятие, память, мышление и другие познавательные процессы определяются схемами примерно так же, как устройство организма генотипом. Когнитивные схемы складываются в индивидуальном опыте человека, но отчасти являются врожденными. Они позволяют определенным образом воспринимать, перерабатывать и хранить информацию о прошлом, настоящем и вероятном будущем.
Неофрейдизм. Это направление выросло из классического психоанализа Фрейда и представлено такими именами, как А. Адлер, К. Юнг, К. Хорни, Г. Салливен, Э. Фромм и др. Характерные для него проблемы и основная система понятий, которыми для их решения пользуются сторонники этого направления, имеют много общего с теорией Фрейда, хотя ряд концепций, представленных в этом направлении, весьма радикально от нее отличается. Но тем не менее фрейдизм и неофрейдизм объединяет вера в существование и особую роль бессознательного в психике и поведении человека, убежденность в наличии у человека многих устойчивых отрицательных явлений, называемых «комплексами».
Основные положения психоаналитической концепции А. Адлера сводятся к следующему. В ней отрицается непосредственная зависимость психического развития человека от органических факторов. Утверждается, что с первых лет жизни у ребенка возникает выра-
СТАНОВЛЕНИЕ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ПСИХОЛОГИИ В НАШЕЙ СТРАНЕ
Отечественная психологическая мысль также имеет давние традиции. Своими корнями они уходят в XIX в. (если иметь в виду только развитие психологии учеными, специализирующимися в этой области знаний). Исторически появление интереса к психологии в нашей стране было связано с теми же процессами, которые предшествовали ее выделению в качестве самостоятельной науки за рубежом (до революции история нашей страны повторяла основные шаги европейской цивилизации).
Психологические воззрения отечественных ученых во второй половине XIX в. находились на острие борьбы между наукой и религией. Одной из наиболее известных ранних заявок на построение нового психологического знания явилась работа И. М. Сеченова «Рефлексы головного мозга». Она внесла значительный вклад в развитие психофизиологии, нейропсихологии, физиологии высшей нервной деятельности. Идеи И. М. Сеченова непосредственно повлияли на работу таких известных отечественных ученых, как В. М. Бехтерев, И. П. Павлов. Особенно значительный вклад в разработку психологических идей был внесен признанными в мире трудами последнего.
Немаловажная роль в развитии психологических знаний на рубеже веков принадлежала таким ученым, как А. Ф. Лазурский, Н. Н. Ланге, Г. И. Челпанов. А. Ф. Лазурский много занимался вопросами личности, особенно изучения характера человека. Н. Н. Ланге известен как один из основателей экспериментальной психологии в России. Он занимался изучением ощущений, восприятия, внимания. Особенно заметную роль в истории отечественной дореволюционной психологической мысли сыграл Г. И. Челпанов, который известен как основатель первого и старейшего в нашей стране психологического института (1912 г.).
Борьба между материализмом и идеализмом, развернувшаяся в стране вскоре после Октябрьской революции, привела к прекращению активной научной деятельности многих лабораторий и ученых, особенно тех, кто придерживался в философии идеалистических позиций. Такая судьба постигла, в частности, Г. И. Челпанова. В этой борьбе использовались далеко не научные методы аргументации и воздействия на оппонентов, причем под соответствующим политическим и идеологическим прессом психологическая наука продолжала существовать и развиваться в течение почти 70 лет.
К счастью, благодаря наличию многих талантливых ученых, которые после революции пришли в науку, психологию не постигла судьба генетики и кибернетики (хотя во многом история развития этих наук в нашей стране похожа). Это С. Л. Рубинштейн, Л. С. Выготский, А. Р. Лурия и ряд других. Именно их работам мы в первую очередь обязаны тем, что в настоящее время психологам в нашей стране не приходится начинать с нуля. Им удалось не только сохранить и развить науку, но и вырастить новые поколения ученых, которые впоследствии, продолжили соответствующие исследование Это — А. Н. Леонтьев, Б. Г. Ананьев, А. В. Запорожец, Д. Б. Эльконин, П. Я. Гальперин и др.
Основные труды отечественных психологов данного поколение приходятся на 30—60-е годы. Для этого периода характерно возникновение и развитие нескольких школ и направлений. Одно из них возникло в Грузии, его возглавил Д. Н. Узнадзе. Школа Д. Н. Узнадзе взяла на вооружение понятие установки и широко использовала» его для анализа многих психологических явлений. Другое, пожалуй самое сильное, направление оказалось связанным с именем Л. С. Выготского. Его в основном придерживались ученые, работающие в Москве, в частности, в МГУ, ряде научных институтов. В центре внимания этой группы ученых находились в основном вопросы общей и педагогической психологии. Третью школу создал С. Л. Рубинштейн, руководивший в свое время научными исследованиями на кафедре психологии МГУ и в Институте общей и педагогической психологии. Впоследствии он был подвергнут критике, которая велась с применением далеко не научных методов воздействия, и отстранен от должности. С. Л. Рубинштейну принадлежит заслуга написания первого и единственного в нашей стране по фундаментальности содержания и широте охвата психологической проблематики труда под названием «Основы общей психологии» (впервые появился в начале 40-х годов и был переиздан в 1989 г.[128]). В эту работу вошли (насколько позволяла жесткая цензура того времени) передовые достижения отечественной и мировой психологической науки.
Основные достижения отечественной психологической науки касались в основном следующих ее разделов: общей психологии, возрастной и педагогической психологии, психофизиологии.
Б. Г. Ананьев внес большой вклад в изучение вопросов восприятия, психологии педагогической оценки, общих интегральных вопросов человекознания, в котором психология играет роль ведущей науки. Заслугой Б. Г. Ананьева явилось создание факультета психологии при Ленинградском (ныне С.-Петербургском) университете, подготовка плеяды известных в нашей стране ученых, объединенных под названием «ленинградской школы».
Аналогичную организаторскую роль при создании отделения и факультета психологии в Московском государственном университете сыграли С. Л. Рубинштейн и А. Н. Леонтьев. А. Н. Леонтьев также внес существенный вклад в разработку проблем восприятия, памяти, сознания, личности и развития психики. Им была разработана теория, получившая название психологической теории деятельности, в русле которой оригинальную трактовку приобрели познавательные процессы.
А. В. Запорожец совместно с Д. Б. Элькониным заложил основы детской психологии. В сферу основных научных интересов А. В. Запорожца, организатора и многолетнего руководителя Института дошкольного воспитания Академии педагогических наук СССР, входили вопросы возрастного развития, воспитания детей. Д. Б. Эльконин известен как автор весьма популярного учебника по детской психологии, теории детской игры, концепции периодизации возрастного развития и (совместно с В. В. Давыдовым) новой концепции обучения детей младшего школьного возраста.
Значительный вклад в развитие педагогической психологии внесли труды П. Я. Гальперина. Из его немногочисленных, но основательных работ наибольшую известность получила теория планомерного (поэтапного) формирования умственных действий, которая открыла практически эффективный путь обучения умственным и другим операциям взрослых и детей.
Благодаря А. Р. Лурии было сказано новое слово в нейропсихологии — области знаний, которая занимается изучением анатомо-физиологических основ высших психических функций, т. е. того, как восприятие, внимание, память, воображение и мышление представлены в головном мозге человека. Особое значение имели научные труды А. Р. Лурии, посвященные исследованию нейрофизиологических основ памяти и мышления человека. Они заложили научно-психологическую базу для современной медицинской психологии, широко применяются в настоящее время в диагностических и терапевтических целях в медицинской практике.
Широкую мировую известность получили работы психофизиолога Е. Н. Соколова. Совместно с сотрудниками он создал теорию цветового зрения, теорию, объясняющую восприятие человеком формы предметов, нейрофизиологическую теорию памяти, изучал многие механизмы, объясняющие на нейронном уровне процессы восприятия и памяти. Е. Н. Соколов детально исследовал ориентировочный рефлекс, вошедший в объяснительную структуру нейрофизиологических основ внимания.
С 80-х годов начался процесс перестройки советской психологической науки, ее интеграции в мировое психологическое знание. С одной стороны, этот процесс характеризуется теми же тенденциями, которые были отмечены при анализе современной зарубежной психологии, а с другой — имеет свои особенности, связанные с социально-политической ситуацией в нашей стране. Началась и активно идет ломка сложившихся идеологических стереотипов, постепенного избавления психологии как науки от давления политических догм, ломка старых организационных структур и замена их новыми. Все это обнадеживает и позволяет надеяться на то, что в скором времени отечественная психология вновь займет достойное место в мире.
Темы и вопросы для обсуждения на семинарах