Осужденных и профилактика их негативных влияний

Нахождение в местах лишения свободы зачастую не только раз­рушает сложившуюся ранее систему отношений человека с людьми, но и для преодоления чувства одиночества и дефицита в общении под­талкивает осужденных к поиску друзей, единомышленников. В итоге на основе общности интересов, чувства симпатии по схожести судеб, профессионального, криминального опыта или национальному признаку внутри исправительного учреждения и образуются неформальные малые группы осужденных. Они имеют разную численность, устойчивость и направленность по отношению к целям исправительного учреждения и общим требованиям жизни в коллективе осужденных.

Функционированию малых групп осужденных присущ ряд особен­ностей:

в них всегда складывается и существует определенная иерар­хическая структура отношений и зависимостей (“система ролей”);

в них действуют свои ценностные ориентации, нормы и прави­ла в регуляции поведения ее членов;

на основе групповой сплоченности демонстрируется избира­тельное отношение к другим группам и конкретным типам осужденных;

ведется активный поиск и коллективное обсуждение значимой информации, а также возможных групп новых действий;

осуществляется поддержка своих членов в моральной и физи­ческой форме, а также продуктами питания, вещами и другими средствами, которые были приобретены в “зоновском ларьке”, получены в посылках и т.д.;

реализуется активное стремление к совместному проведению досуга, а также к другим формам жизнедеятельности в условиях ли­шения свободы.

В научных публикациях рассмотрение групп осужденных часто начинают с раскрытия феноменов, присущих таким микрогруппам как “семья”. Это обычно стойкая малая группа, состоящая из двух или более осужденных, объединившихся на основе общих взглядов и инте­ресов (совместный досуг, питание, защита от посягательств и т.д.). Права и обязанности членов “семьи” обычно не имеют четкой регламентации, а определяются личностными качествами и авторите­том ее членов, и в первую очередь ее лидера. Ведь в функции лиде­ра “семьи” входит планирование и координация всех ее действий, поддерживание и развитие групповых традиций и обычаев, представи­тельство “семьи” в отношениях с другими группами, контроль за по­ведением членов группы, их поощрение или наказание, осуществление функции “арбитража” и пр.

В условиях исправительных учреждений могут возникать и более крупные по размерам, но “размытые” в плане разделяемых ценностей и норм общности осужденных, которые в специальной литературе на­зывают “землячествами”, т.е. объединяющих лиц одной национальнос­ти или “земляков”.

Наряду с указанными неформальными социальными группами - “семьями” и “землячествами” - в исправительных учреждениях на традициях “воровской идеи” всегда существовали и криминальные группировки осужденных. Внешне основывая свое существование на “субкультуре тюремной общины”, члены таких группировок в то же время стремятся к авторитарной власти среди осужденных, открыто высказывают и демонстрируют негативное отношение к режиму отбыва­ния наказания, к труду, учебе, воспитательным мероприятиям, ведут запутывание и реальную борьбу за влияние в среде осужденных с представителями самодеятельных организаций.

В статусно-иерархическом плане члены криминальных группиро­вок в исправительном учреждении могут занимать места по следующим трем уровням. На высшем уровне находится лидер, которого в раз­личные периоды существования отечественных исправительных учреж­дений называли “бывальцем”, “оборотным”, “иваном”, “блатарем”, “вором”, “положенцем”, “паханом” и т.д. Им, как правило, является лицо, заслужившее признание со стороны представителей уголовной среды: “вор в законе” или “смотрящий” - криминальный авторитет, получивший мандат и имеющий поддержку от преступного сообщества на воле. Авторитет первых часто основывается на “харизме” и ранее приобретенном статусе в уголовном мире, а у вторых - тем, что они обладают общими субкультурными и специальными качествами крими­нально типичной личности: более двух судимостей, своеобразный преступный образ жизни с разрывом всех обычных связей (семейных, культурных, национальных), тонкое знание особенностей отношений в среде осужденных, специфики профессиональной деятельности различ­ных категорий сотрудников исправительных учреждений и пр. Стре­мясь осуществлять “теневое” руководство всеми осужденными, данные “криминально коронованные лидеры” свою власть пытаются утвердить не только на пропаганде “воровской идеи”, но и на различных видах принуждения, реализуемых с помощью членов подчиненной их едино­личной власти криминальной группировки.

На втором, среднем вслед за высшим, уровне в криминальном образовании утверждаются лица из числа непосредственного окруже­ния лидера, к которым чаще всего в специальной литературе приме­няют термин “авторитеты”, а в среде осужденных называли в разные времена “козырными фрайерами”, “шерстяными” и т.д. Данные лица, обладают примерно такими же криминальными качествами как и лидер, в то же время по “воровскому кодексу” не имеют права свергать лидера, выдвигать и утверждать нового, т.к. их статус не утвержден решениями “блатных тюремных сходок” или съездов “воров в законе” каждый из них, зная об этом (в том числе и о возложенных в пос­ледующем суровых наказаниях за нарушения правил криминальной суб­культуры), всячески поддерживает лидера по руководству асоциаль­ной группировкой, в пропаганде и утверждении среди осужденных корпоративных законов и правил преступного мира.

На третьем низшем уровне в иерархии криминальной группировки находятся осужденные - исполнители. Их на блатном жаргоне часто именуют “пехотой”, “солдатами”, а в среде осужден­ных - “шестерками”. Они рассматриваются и используются “авторите­тами” как подручные, прислуга, а поэтому не принимают практическо­го участия в решении важных вопросов жизнедеятельности “блатного сообщества”. Состав подобных лиц, крайне неустойчив, т.к. лидер и его приближение, использовав все их возможности и связи (прием часто в качестве “средств воздействия” на других осужденных), со временем теряют к ним интерес, отказываются от их услуг.

При слабой дисциплине в исправительных учреждениях крими­нальные группировки могут, во-первых, пытаться распространить свое влияние на весь коллектив осужденных, внедряя “зоновские традиции и обычаи”, а во-вторых, за счет проведения”сходок авторитетов” добиваются сплочения и координации действий против администрации исправительных учреждений. В последние годы в ряде мест лишения свободы криминальные группировки представляют собой иерархически жестко структурированные и наиболее соорганизованные сообщества, имеющие связь с внешней преступной средой. Они стремятся представить себя в виде руководящей “группы”, обеспечивающей внутренний поря­док и выражающей иные интересы всех осужденных. В этой связи они в орбиту своих действий, прежде всего пытаются вовлечь осужденных из групп асоциальной направленности, которые входили до осуждения в криминально-традиционные или уличные субкультурные образования (“братства”, “приблатненные”, “хорошие парни” и т.д.), а также отдельные земляческие и национальные неформальные образования с выраженной антиобщественной или противоправной ориентацией.Свое влияние криминальные группировки пытаются распространить и на ав­торитетных нейтральных осужденных, стремясь их превратить в “цен­товых” или “козырных мужиков”, взаимодействующих с “авторитета­ми”.

Свою руководящую роль в исправительных учреждениях крими­нальные группировки часто пытаются обеспечить, с одной стороны, за счет установления контроля и целенаправленного распределения средств, поступающих в места лишения свободы, активного насажде­ния гипертрофированного понятия “арестантской чести”, организации “воровских судов” и жестокой расправы с отступниками от воровской идеи или осужденными, творящими “беспредел” , а с другой стороны, за счет “показной лояльности” их лидеров к администрации учрежде­ний и выбиванию от нее уступок по принципу “ты мне- я тебе”.

Чтобы усиленно противодействовать криминальным группировкам персонал исправительных учреждений должен не только знать органи­зационно-структурные и психологические закономерности возникнове­ния и функционирования последних, но и хорошо разбираться в атри­бутах насаждаемой ими в местах лишения свободы криминальной суб­культуры.

В настоящее время психологами разработан ряд специальных ме­тодик для изучения элементов криминальной субкультуры: методика пространственно-знаковой социометрии, психосемантический анализ арготизмов в среде осужденных, визуальная психодиагностика невер­бальных проявлений осужденных и пр. Представляется, что ознаком­ление с ними сотрудников пенитенциарных учреждений будет способс­твовать не только повышению их профессионально-психологической компетенции, но и совершенствованию индивидуально-дифференциро­ванного подхода к воспитательной работе с различными категориями осужденных.

Традиционно предметом исследований пенитенциарных психологов являются конфликты и групповые эксцессы в среде осужденных. Выяв­ленные психологами основные детерминанты закономерности и меха­низмы развития данных негативных явлений учитываются в проведении сотрудниками учреждений различных форм профилактической работы, а также в специальных мероприятиях по разложению или нейтрализации влияния криминальных группировок. При этом разложение малых групп отрицательной направленности в исправительных учреждениях осу­ществляется через специальные воздействия на их лидера, через вы­явление и пресечение противоправных каналов и способов кримино­генного общения и взаимодействия членов асоциальной группы, через развенчание истинной сути воровских традиций и обычаев (например, “воровского общака, “прописки” и др.).

К настоящему времени пенитенциарные психологи разработали научно обоснованные рекомендации по воздействию на стихийные со­циально-психологические явления в среде осужденных по пресечению слухов, преодолению негативных последствий “зоновской моды”, воз­действию на различные виды толпы и в ситуациях паники осужденных.

Во многих научных юридических публикациях 90-х годов отстаи­вается мысль, что гуманизация отечественной системы органов, ис­полняющих наказания, преимущественно связана с установленными в новом Уголовно-исполнительном кодексе РФ (1996г.), нормами ослаб­ления режима отбывания наказаний, создающими более благоприятные жилищно-бытовые условия осужденным и рядом иных моментов, соот­ветствующих стандартным минимальным правилам обращения с заклю­ченными и другим документам, принятым ООН и ратифицированным рос­сийскими законодателями. Не подвергая сомнению целесообразность указанных мер, в то же время пенитенциарные психологи обращают внимание на необходимость создания подлинной гуманизации среды в местах лишения свободы. Последнее, по их мнению, может быть дос­тигнуто не только лишь через приведение жизнедеятельности осуж­денных в соответствие с физическими, санитарно-бытовыми, экономи­ческими и другими нормами, обеспечивающими “очеловеченные” усло­вия отбывания наказания, но и с гуманистическим преобразованием психологии взаимоотношений в исправительном учреждении (причем, как между различными категориями осужденных, так и между ними и персоналом мест лишения свободы).