Структурная организация психики в процессе экстериоризации

«Я - должен»

сознание воля внимание эмоции убеждения цели совесть мораль закон общественное мнение

«Я - хочу»

потребности влечения склонности желания интересы намерения ценностные ориентации мотивы мечты

«Я - интимное»

самосознание мировоззрение установки ожидания вера, надежда, любовь чувства суеверие личные проблемы достоинство

«Я - могу»

задатки сснзитивность работоспособность опыт знания, умения, навыки способности темперамент характер соц.происхождение

«Я - реальное»

телесные движения предметные действия поступки поведение деятельность внешний облик речь межличностные отношения социальное положение

«Я-хочу» находится в противоречивом равновесии с «Я-могу» при благополучном развитии личности. При увеличении несоответствия. между желаниями и возможностями нарастает внутреннее психичес­кое напряжение, которое может вылиться в заметные расстройства пси­хической деятельности. Неравновесные противоречия между «Я-хо­чу» и «Я-могу» наступают тогда, когда человек хочет чего-то конкретного, но не может этого достигнуть из-за неразвитости своих способностей, или тогда, когда он может, но не имеет к этому убеди­тельной для себя мотивации, то есть не хочет прилагать усилия.

Но даже тогда, когда человек хочет привести потенциал своих возможностей в соответствие с требованиями мотивации, ему все рав­но приходится переживать стресс, а может и фрустрацию из-за неиз­бежной отсроченности выполнения желания, так как требуется вре­мя на самоподготовку психической подструктуры «Я-могу», то есть исполнительского потенциала личности. А, нам по жизни известно, что ожидания и догонялки порождают очень неприятные пережива­ния. Отсроченные от выполнения желания могут вызвать сильней­ший эмоциональный взрыв в «Я-интимном».

Напряжение от противоречий между «Я-хочу» и «Я-могу» накап­ливаются в «Я-интимном», бессознательной, предсознательной и сознательной сферах психики, создавая внутреннее беспокойство, неудовлетворенность собой и другими, порождая страхи, чувство вины, комплексы неполноценности, неврозы, депрессию и другие психические расстройства. В «Я-интимном» складируются всевоз­можные проблемы жизни человеческой в рефлексивной форме и тща­тельно охраняются от внешнего вторжения.

Например, при неудачах в самосознании «Я-интимного» нарас­тает переживание комплекса неполноценности. Человек утрачивает веру в себя, обвиняет других, а то и весь мир, ожесточается, делается агрессивным, утрачивает способность к добрым чувствам и любви. Все это человек пытается скрыть и от других, и от себя, не признавая за собой весь этот «букет» расстройств. Из страха показаться слабым человек скрывает все это в своем «Я-интимном», только усугубляя внутренний психологический конфликт.

При перегрузке «Я-интимного» нерешенными проблемами че­ловеку необходимо очиститься от них. Однако именно интимность проблем мешает это сделать открыто для окружающих, да и не все­гда это приветствуется в общественном мнении. По этому поводу человек может обратиться к психологу, сходить в церковь на тайную исповедь, излиться на бумаге в дневниковых записях или в письмах к доверенным людям, прочитать книгу, послушать музыку, посмотреть спектакль, посетить выставку картин, поиграть, устроить праздник, то есть заняться делом, которое даст разрядку и обеспечит катарсис.

«Я-хочу», «Я-могу», «Я-интимное» находятся под давлением «Я-должен», которое выполняет функцию регуляции всех проти­воречий, возникающих как во внутренней психологической струк­туре человека, так и в процессах его взаимодействия с внешним

миром. «Я-должен» активизируется тогда, когда «Я» не хочет или «Я» не может. У них с «Я-должен» односторонние противоречия: «Я не хочу, но должен»; «Я не могу, но должен»; «Я боюсь, но должен».

«Я-должен» как инстанция непроизвольного и произвольного само­управления субъектной активностью человека регулирует, с одной сто­роны, психическую деятельность во внутреннем контуре самосознания, с другой стороны, проявление всех свойств психики в «Я-реальном», и, никонец, управляет другими объектами в меру своих возможностей.

«Я-реальное» представляет собой «сухой остаток» всех свойств «Я-интимного», «Я-хочу», «Я-могу», «Я-должен», трансформированных я формы выразительного поведения и социальной деятельности лич­ности, которые находятся под постоянным контролем инстанций са­моуправления. «Я-реальное» — это то, что дано конкретно-чувствен­но, Прежде всего, другим людям, и только потом в рефлексивном образе самого себя, который, опять же, может не совпадать с мнением других. В этом рассогласовании заключено противоречие «Я-реального», ко­торое приводит к драматическим, трагическим и комическим сюжетам в межличностных отношениях.

Субъектная активность человека в процессе экстериоризации пере страивает структурную организацию психики, интегрируя ее компоненты (психические образования) по другим основаниям, нежели это имело место в процессе интериоризации. Эта композиция психических образований дает возможность с еще большей определенностью интерпретировать их функции в реальной практике человеческого поведения.

«Я-хочу» включает в себя психические образования, выполняющие функцию мотивации человеческого поведения (см. композицию 8), которыe являются стимуляторами субъектной активности человека, пре вращения его в преобразователя внешнего мира и самого себя.

Психическая жизнь «Я-хочу» начинается с появления у человека потребностей, потенциальный спектр которых все время расширяется и многочисленных процессах преобразовательной деятельности. Каждый человек, осознавая всевозможные потребности, может их желать, но не все из них оказываются доступными для реализации в реальной жизни каждого из нас. С одной стороны не хватает жизнен­ного срока, с другой стороны, — внутреннего психологического потенциала, с третей стороны,— конкретных внешних обстоятельств личной жизни, что является источником психологического конфликта человека с самим собой и с условиями его жизни.

Для психологически равновесного выхода из такого рода конф­ликтов человек поставлен перед необходимостью ограничения круга своих потребностей посредством выбора. Однако сам по себе выбор является стрессовой ситуацией, так как он предполагает отказ от од­них потребностей в пользу других, а ненасытному человеку хочется всего. Тогда-то и возникает непримиримая «борьба» мотивов, кото­рая может «взорвать» человека изнутри.

Делая выбор, человек направляет свои усилия на достижение од­них потребностей и подавление других. В то же время, подавленные потребности продолжают жить в нем, так как каждому человеку свой­ственен весь спектр потребностей. Подавленные потребности стано­вятся психогенным фактором психологического напряжения, неудов­летворенности жизнью, возникновения психических расстройств.

3. Фрейд в своей практике вышел на предсознательную форму проявления не реализованных сексуальных потребностей, обозначив их как либидо (половые влечения) — неясные, смутные, не вполне осознаваемые и вытесняемые, сублимированные в другие конкрет­ные желания, которые представляют собой уже осознанные потреб­ности в реально протекающий момент жизни.

Бесконечный спектр потребностей, трансформируясь во влечения, начинает приобретать некоторую, хотя еще и не ясную, определенность. Человеку уже чего-то хочется, и он начинает искать до конца не опреде­ленный предмет своих смутных потребностей. Его куда-то влечет неве­домая сила, и это не обязательно сексуальная энергия, так как воспроиз­водство жизни человека в духовной его составляющей может далеко уйти от сексуальных потребностей. Например, полет на Луну как расширение жизненного пространства, которое является также смутным влече­нием к «бесполезному» познанию, или монашеское служение Богу.

Следовательно, во влечениях представлен широкий и до конца не определенный спектр человеческих потребностей, но уже получив­ший некоторые вектора своей содержательной трансформации в смут­ных стремлениях к чему-то проступающему на пороге сознания.

Несколько с большей определенностью проступают потребности в склонностях человека. За склонностями усматривается повторяе­мость в стремлении человека удовлетворять одни потребности и от­казываться от других. Например, один человек склонен снимать ус­талость через духовную релаксацию, прослушивая музыку, другой ложится спать, третий прибегает к наркотикам.

В склонностях наступает некоторая стереотипизация способов удовлетворения определенного круга потребностей. Вместе с тем на­чинают вырисовываться особые черты личности, связанные с ее мотивационной сферой.

Человек, осознавая за собой потребности, влечения и склоннос­ти, приобретает желание их удовлетворять. В этот моментон отдает себе отчет в содержании предмета своих потребностей. Например, ребенок хочет шоколадное мороженое, а не фруктовое. Следователь­но, желания основываются еще и на знаниях о свойствах вещей. Если вещь полностью не отвечает своими свойствами желаемой, то она может быть отвергнута, например, то же фруктовое мороженое, хотя другого и нет. В человеческих отношениях может быть отвергнут, например, Алеко Земфирой, как старый и грозный муж.

Устойчивые желания трансформируются в интересы личности под влиянием все большего осознания своих потребностей как актуальных мотивов поведения и деятельности. Интересы представляют сознательные увлечения человека. Они целенаправленно аккумулируют его пси­хическую энергию на решение проблем, связанных с удовлетворением актуальных потребностей, и многократно повышают эффективность конкретной деятельности. При наличии интереса человек с повышен­ной эмоциональностью включается в такую деятельность, если она от­вечает его актуальной потребности. Именно повышенная эмоциональ­ность мобилизует психологический потенциал субъекта деятельности.

В свою очередь устойчивые интересы трансформируются в наме­рения человека. Намерения представляют собой устойчивые интересы за счет осознания их значимости в отдаленной жизненной перспекти­ве. В реализации своих намерений человек бывает вынужден оторваться от удовлетворения актуальных потребностей сегодняшнего дня, так как они входят в противоречие (отвлекают, мешают) с перспективными потребностями жизни, которые стали доминирующим мотивом лич­ности. Через выполнение намерений происходит самореализация че­ловека в общественных отношениях, его развитие и личностный рост. В намерениях осознается значимость и целесообразность потребнос­тей. В этом процессе зарождаются потребности, опосредствующие удов­летворение простых организмических потребностей. Это потребнос­ти в изобретательстве, конструировании, исчислении пространства и времени, в самопознании, в духовных отношениях и другие, порож­денные неисчерпаемым психическим потенциалом человека.

Через осмысление значимости потребностей происходит их иерархизация и ранжирование, устанавливается последовательность их реа­лизации в частной и общественной жизни. В этом процессе намерения начинают трансформироваться в систему ценностных ориентации, которые представляют собой интегративную ассимиляцию потребно­стей человека, интериорезированных в мотивационной сфере психики в качестве особого психического образования, выполняющего функ­цию психологического управления социальным поведением людей.

В конечном счете, все психические образования, входящие в струк­туру «Я-хочу» раскрывают нам мотивы конкретного поведения и жизни конкретных людей. Сами же мотивы следует рассматривать как результат трансформации всех психологических явлений «Я-хочу». Следовательно, мотивы могут быть сознательными, подсозна­тельными и бессознательными движениями души человека.

Одной из интегративных и не реализованных форм мотивации человека является мечта, которая отражает образ желаемых потреб­ностей в некоторой или отдаленной, или несбыточной перспективе. Но мечтать не вредно, так как в мечтах предстает идеальный образ реализации человеческих потребностей, который помогает упорядо­чить актуальные потребности сегодняшнего дня.

«Я-могу» включает в себя психические образования, обеспечива­ющие возможности человека к преобразовательной деятельности (см. композицию 8). Это возможности самой психической организации, скрытые в природных основах психической деятельности.

Они заключены в биогенетических, психогенетических, социогенетических особенностях человека, и наследуются им как подарок судьбы. Это прирожденное наследство трансформируется в процессах предметно-практического взаимодействия с внешним миром в пси­хические образования, составляющие творческий потенциал челове­ка, который включает задатки, сензитивность (общую чувствитель­ность органов чувств к физическим воздействиям внешнего мира), работоспособность (физическую и психическую выносливость), опыт, знания, умения, навыки, способности, темперамент, характер, соци­альное происхождение.

Все они обеспечивают человеку более или менее успешную дея­тельность в преобразовании объектов внешнего мира в предметы сво­их потребностей. Этот процесс творческий по своей сути. Поэтому данный блок психических образований можно назвать креативным.

«Я-могу» включает свой потенциал только тогда, когда «Я-хочу» имеет какое-либо желание, то есть когда у человека существует хотя бы один мотив к жизнедеятельности. Если таковой отсутствует, то творческий потенциал остается не реализованным. Более того, «за­сыпание» мотивов может привести к полному бездействию человека и даже к смерти, несмотря на органическое здоровье человека. И, наоборот, разрастающиеся мотивы побуждают человека к развитию своего творческого потенциала, без усовершенствования которого невозможно добиться успеха в реализации своих желаний.

Психические образования «Я-могу» являются наиболее подвижны­ми в своем развитии. Их ключевая роль в самореализации человека заставляет его постоянно развивать эти психические образования че­рез познание, учение, труд, игру, которые организованы в различных формах социальной жизнедеятельности людей. Однако возможны и задержки в психическом развитии отдельных психических образова­ний, что не позволяет человеку в полной мере реализоватьсвои жела­ния и добиться социальной самореализации личности.

Задатки представляют собой наиболее размытый генетический потенциал психической организации человека. Они определяются биопсихической и психосоциальной наследственностью. Биопсихи­ческая наследственность проистекает из телесной организации чело­века, а психосоциальная — из психического развития и социального положения родителей, воспитателей и групп, в которые включен че­ловек по своей жизни.

В какой-то мере к задаткам можно отнести и сензитивность, по­скольку она обусловлена строением органов чувств и морфологией не­рвной системы. Это проявляется в абсолютных порогах ощущений. Однако дифференциальные (разностные) пороги ощущений поддают­ся тренировке и развитию, особенно под влиянием предметно-практи­ческой деятельности. Например, художники-живописцы приобретают особо тонкую чувствительность к оттенкам цвета, дегустаторы — к вкусовым ощущениям. Это свидетельствует о том, что задатки транс­формируются в специфические психические образования, расширяя потенциал адаптивной и преобразовательной деятельности человека.

Работоспособность в наибольшей мере опирается на биологичес­кие возможности организма, хотя человек может заставить себя ра­ботать «на износ» под давлением очень сильной мотивации к той или иной деятельности. Проблема повышения работоспособности — это проблема оптимального использования биопсихических ресурсов организма. В какой-то мере эта проблема решается за счет организа­ции жизни, условий труда и отдыха.

Повседневная практика через цепь ошибок и успехов формирует опыт, который составляет основу жизненного потенциала человека. Опыт — это сама прожитая жизнь. В опыте представлены бытийные (обывательские) стереотипы поведения и деятельности. Опыт помогает в адаптационном поведении людей, но может помешать в реализации нового. Опыт обогащается через интенсивное взаимодействие с внешним миром. Он придает уверенность в социальном поведении личности.

Опыт трансформируется в знания, умения, навыки, которые позво­ляют человеку с большим успехом удовлетворять свои потребности. В структуре «Я-могу» знания, умения и навыки — наиболее изменчивые компоненты психической организации человека. В то же время они и наиболее зависимы от субъектной активности человека. Он сам активно их усваивает или ограничивает себя в познании.

В способностях наиболее интегративно представлена трансформа­ция преобразовательного потенциала человека. В них ассимилировано все, что представлено в наследственных и приобретенных психичес­ких образований. Основной разрыв между структурами «Я-хочу» и «Я-могу» возникает по линии намерений и способностей их осуществить. Поэтому развитие способностей является главной задачей «Я-могу».

Реализация способностей тесно связана с темпераментом и ха­рактером человека. Темперамент и характер могут как благоприят­ствовать реализации способностей, так и мешать этому. Темперамент и характер для успеха должны быть совместимы по динамическим требованиям конкретной деятельности. Например, понятием «тем­пераментность» в театральном искусстве определяют способность к актерской деятельности. Для тех, кто работает с людьми, важным свойством темперамента является уравновешенность процессов воз­буждения и торможения.

Характер может стать препятствием на пути социальной реали­зации способностей человека. Например, вздорный характер или без­вольный характер. Множество талантов погибает из-за характероло­гических недостатков личности.

Потенциал социального происхождения также нужно иметь в виду при определении возможностей человека удовлетворять свои потреб­ности. Это настолько очевидно, что не требует особого комментария.

Итак, «Я-могу» обслуживает «Я-хочу» со всеми ее тайными и яв­ными мотивами, которые стимулируют большее или меньшее разви­тие потенциала преобразовательных возможностей человека. «Я-должен» включает в себя психические образования, выполняющие регуляторные функции (см. композицию 8). Посредством сознания, воли, внимания, эмоций, убеждения, целей, совести, морали, закона, общественного мнения человек соотносит свои мотивы со своими спо­собностями. координирует психологические противоречия в «Я-интимном», управляет своим поведением. Эта деятельность имеет психоло­гический характер в том смысле, что человек посредством психической деятельности регулирует свои психические состояния, решает психо­логические проблемы своих «Я», их внутренних противоречий. На­пример, если человек не может удовлетворить своей потребности в конкретном предмете (скажем, в автомобиле), то он убеждает себя в пользе пеших прогулок. Таким образом, в подобных случаях, мы пси­хологически вытесняем актуальную потребность с тем, чтобы снять психологическое напряжение в мотивационном конфликте. Но «Я-должное» может направить нашу энергию и на приобретение соответству­ющих средств, заставив нас работать в этом направлении. Произойдет замещение целевого мотива мотивом-средством. Выполнение целево­го мотива будет отсрочено, но без вытеснения. На первое время про­изойдет разрядка энергии целевого мотива. Но если работа над расши­рением возможностей затянется слишком долго, то возникнет стрессовое напряжение в связи с не реализованностью целевого моти­ва. Тогда «Я-должному» придется перейти к более сложному анализу своих проблем, в результате которого может обнаружиться, например, страх перед аварией или еще чем-нибудь.

Сознание в «Я-должен» играет первостепенную роль. Прежде, чем начинать что-то делать, следовало бы сначала разобраться в своих мотивах и понять свои возможности. Но нами сначала управляют эмо­ции. которые сразу бросают нас на неподготовленный штурм крепос­тей, и только в случае поражения мы производим интеллектуальный анализ случившегося, определяем значимость мотивов и нередко при­ходим к выводу, что овчинка выделки не стоила. К сожалению, это происходит, если вообще происходит, когда вы вошли в стресс, фрустрацию, конфликт, пережили поражение, приобрели невроз, впали в депрессивное состояние и в награду получили еще какое-нибудь пси­хосоматическое заболевание.

Поэтому в психотерапевтической практике сначала проясняется проблема клиента, с тем, чтобы он ее осознал. А, это уже больше, чем пол дела. Для некоторых клиентов и этого достаточно. Остальное они делают сами при поддержке своей собственной воли, которая стано­вится следующей проблемой в работе с клиентом. Абулия (безволие) разваливает весь механизм саморегуляции личности и ее целостность. Она не позволяет человеку задействовать даже очень высокий потен­циал способностей, который просто пропадает для самого человека и

окружающих.

Воля концентрирует наше внимание и «Я-могу» на целях, в кото­рых должны быть воплощены наши явные и тайные мотивы. Это важ­ное условие, которое гарантирует нам гармонию в отношениях меж­ду «Я-хочу», «Я-должен» и «Я-могу». При этом воля подкрепляется убежденностью в правильности выбранных целей.

Сама же правильность целей контролируется совестью, моралью, законом и проверяется общественным мнением. Если совесть явля­ется внутренним контролером, то мораль — групповым, а закон — общественным контролером нашего поведения и поступков. Обще­ственным мнением можно пренебречь как контролером, но ошибоч­но пренебрегать общественным мнением как критерием правильнос­ти или ошибочности своих действий. При этом контролерам мы подвластны жестче, чем критериям правильности и ошибок.

Таким образом, «Я-должен» постоянно понуждает нас к неустан­ной работе над собой, сохраняя целостность нашей личности. Конеч­но, в этой роли быть намного труднее, чем в роли «Я-хочу» или «Я-могу». Но все три роли неизбежны для человека на пути к нормальной

жизни и здоровью.

«Я-интимное» является сосредоточением всех психологических проблем личности. Психические образования, входящие в его струк­туру, обязаны рефлексивной деятельности субъекта, направленной на анализ своих психических состояний, внутренних противоречий, не решенных проблем жизни. Здесь складываются образы «Я», карти­на мира как конструкты согласия с самим собой с другими людьми, внешним миром и целостности личности. Здесь бурлят страсти по самому себе, переживаются успехи и неудачи, хранятся тайны соб­ственной души.

Самосознание в «Я-интимном» играет главную роль. Оно вы­полняет функцию самопознания, самопонимания и самооценки.

проблемы возникают тогда, когда эти процессы формируют образ «Я» отличный от «Я-реального». Самопознание в основном направ­лено на определение своих возможностей, и ошибки в этом создают психологическую почву для неудачных действий, поступков, деятель­ности.

Самопонимание адресовано в основном к мотивационной сфере. С его помощью человек старается разобраться в непроизвольных поры­вах своей души, но при этом склонен оставаться в плену заблуждений относительно своих мотивов. Ему почти невозможно всерьез признать­ся, что он себя не понимает. Психологически это объяснимо потерей власти над собой, что совершенно недопустимо для каждого нормаль­ного человека. Человек, не понимающий себя, становится легкой до­бычей манипуляторов. Ему льстиво подсказывают, кто он, исподволь внушая образ послушного исполнителя чужой воли. Поэтому для со­хранения своей самости не нужно бояться опускаться в темную бездну своей души, отыскивая там добрые и дурные мотивы своей жизни.

Самооценка человека связывается с его успешностью в реализа­ции своих мотивов (добрых и злых). Успех человеку необходим для положительной самооценки, даже если человек преуспел в злодей­стве. Он в любом случае радуется своей самореализации того моти­ва, который и побуждал его к активной деятельности. Мотив полу­чил разрядку, и вместе с ней наступил желанный катарсис. Моральные раскаяния приходят потом. Они болезненны, потому что приводят человека к переоценке себя.

Все эти борения души, ее кровоточащие раны и гной никому не приятны на поверхности человеческой жизни. Поэтому «Я-интимное» должно оставаться с человеком и очищаться с помощью профессиональных психологов, если не хватает собственной воли и умений.

Мировоззрение как психическое образование «Я-интимного» не­избежно приходит к человеку для решения проблемы своего предназ­наченья. Только через понимание своего места в мире человек обрета­ет прочность своих мотивов, определенность и уверенность в жизни. При этом он вынужден смириться со своей малой или большой долей обязанностей и благ. Если человек психологически не соглашается на роль по своим возможностям, то он непроизвольно втягивается во внутренний конфликт с самим собой, постепенно вовлекая в него ок­ружающих. В этой ситуации из личинки неудовлетворенности собой

выползают черви зависти, которые поедают зеленые листья рая чело­веческих отношений, уничтожая людей в грязных интригах друг про­тив друга.

Выход из этого конфликта находится на пути самосовершенство­вания своих возможностей до степени адекватности уровню своих притязаний, соответствующих требованиям той роли, которую чело­век хочет играть в жизни общества.

Установки «Я-интимного» ассимилируют в себе мотивационную сферу с опытом, в процессе которого наработаны шаблоны поведе­ния и реакций на повторяющиеся ситуации жизни. В результате че­ловек уже предуготовлен поступать вполне определенным образом в знакомой по внешним признакам ситуации. В этих установках про­являются социально-психологические стереотипы поведения лично­сти, выполняя функцию превентивных мер, облегчающих адаптацию, но не всегда страхующих от ошибок. Если ситуация жизни резко ме­няется, как, например, сейчас в России, то прежние установки утра­чивают свою адаптивную продуктивность и обрекают человека на ошибочное поведение.

Выход здесь состоит в перестройке психологических устано­вок, что связано с болезненной ломкой и мировоззрения, и Я-концепции, и стереотипов поведения. Это — удар не просто по при­вычным ценностям жизни и чувствам, это — глубокая рана души. Поэтому многие хотели бы вернуть для себя прежнюю ситуацию жизни. Людям у власти это удалось, да еще и с приобретением. Люди с более подвижной психикой и пластичной психологией по­степенно трансформируют свои прежние установки на более адап­тивные. Люди с инертной психикой и ригидной психологией теряют адаптивную устойчивость, фрустрируют, агрессируют, заболевают, ухо­дят из жизни общества.

Ожидания — это установка на будущее, которая скрепляет чело­века с жизнью, делает его более устойчивым в период перемен, все­ляет веру, надежду и любовь. Позитивные ожидания делают челове­ка терпеливее к невзгодам настоящего. Поэтому образ будущего в Я-интимном крайне необходим человеку.

Есть ожидания личные, есть социальные ожидания. Они могут не совпадать. В крайней степени это чревато распадом общества. Можно найти себя и потерять общество. Многие идут по этому пути,

растрачивая общественный потенциал в угоду индивидуальным мо­тивам. В этом можно усматривать нравственный крах личности.

Обманутые ожидания — тяжелейшее испытание для нашего ин­тимного «Я». Оно может происходить не только в связи с глобальными общественными процессами, но и в связи с каждодневными челове­ческими отношениями. Трудно найти более надежный взрыватель чувств человеческих. Потеря позитивных ожиданий приводит к поте­ре ценностных ориентации. Человек начинает ориентироваться на слу­чай, впадает в суеверие, погружается в ситуативные личные проблемы, плывет по течению.

Личные проблемы никогда не оставляют человека. Они только обостряются в ситуации социального неблагополучия. Главной про­блемой становится сохранение личностного достоинства. Например, для Пушкина эта проблема разрешилась его трагической гибельюнадуэли. Его интимное «Я» не выдержало испытания унижением лич­ностного достоинства.

Психотерапевтический выход из всех конфликтов интимного «Я» виден в вере, надежде и любви. Для этого необходимо особое воспи­тание чувств и формирование психологической культуры человечес­ких отношений в обществе. «Я-реальное» представляет собой мате­риализованные формы существования психического, это — то, в чем проявляется психология человека для других, то, в чем человек мо­жет «показать себя», узнать — «чего он стоит».

Телесные движения являются естественными формами экстериоризации психофизиологических свойств, с которыми они связаны непроизвольными мышечными сокращениями посредством эффекторных механизмов нервной системы. Психологическое содержание телесных движений заключено в их выразительности (своеобразной картине), в мимике и пантомимике, в позах и жестах, которые отно­сят к экспрессивному невербальному поведению.

Экспрессия телесных движений выполняет знаковую функцию в процессах общения людей. Например, мимикой отвращения мы выражаем свое отношение к вещи, которая нам не нравится, позой изображаем объекты и других людей, жестом сигнализируем и т.п. За каждым непроизвольным телесным движением скрывается ка­кое-либо психическое состояние или отношение человека. В то же время посредством произвольных движений, которыми мы управ­ляем осознанно, человек имеет возможность выразить то, что он

хочет, желая, например, скрыть свои переживания, будет улыбать­ся, когда ему грустно и т.д.

Таким образом, выразительные телесные движения являются в общечеловеческой практике инструментом психологической деятельности, суть которой в обнаружении особенностей психичес­кой организации конкретных людей в конкретных условиях, в рас­крытие психологического содержания личности.

Процесс раскрытия психологического содержания людей (психо­логическая деятельность) происходит, с одной стороны, как презен­тация человеком своих достоинств другим людям, с другой стороны, как социально-психологическая интерпретация внешнего облика и экспрессивного поведения (телесных движений), за которыми угады­ваются вполне определенные психологические качества личности.

В процессе презентации человек показывает свои качества и до­казывает другим, какой он есть на самом деле, конечно же, с его точ­ки зрения (думы о самом себе). В этом процессе каждый человек хо­чет показаться с наилучшей стороны. Он на перебой говорит о своих достоинствах, без конца перечисляет свои подвиги, а если их малова-то, то и придумать не гнушается. Слушатели не только слушают, но и наблюдают выразительные телесные движения (мимику, позы, жес­ты), по которым определяют, где человек врет, лукавит, преувеличивает, заблуждается, говорит правду, какой он на самом деле со всеми его достоинствами и недостатками. Они по своему психологическо­му опыту определяют отдельные качества личности путем социаль­но-психологической интерпретации наблюдаемого выразительного поведения. Например, опущенный взгляд может интерпретироваться как неискренность или неуверенность, плотно сжатые губы — как волевое напряжение или обозленность и т.п.

Выразительные телесные движения в общечеловеческой жизнедея­тельности превратились в своеобразный психологический язык обще­ния, посредством которого люди осуществляют познание и презента­цию психологии личности. Предметные действия также обнаруживают психологическое содержание субъекта, особенно со стороны его возможностей. По успешным предметным действиям мы судим о способностях человека, связанных с его сенсомоторикой. навыками и умениями. За предметными действиями можно усмотреть и отношение человека к вещам и людям, особенности установок на предметы своих потребностей. Отношение к вещам может косвенно выражать отношение к людям.

Например, подарки от человека, к которому имеется неосознанная оби­да, будут быстрее приходить в негодность.

Поступки вскрывают психологию человеческих отношений в раз­вернутом виде. Через поступки человек более определенно заявляет о своем отношении и к вещам, и к людям, и к себе. Эти три вектора отношений сливаются в едином акте человеческого поведения. По­скольку поступок предполагает и сознательный выбор, постольку он раскрывает волевые качества человека. В поступках и поведении «Я-хочу» и «Я-могу» представлены через «Я-должен», которое более явственно предстает на поверхности социального взаимодействия людей. Нормированность поступков и поведения позволяет более определенно судить о социально значимых качествах личности. При этом одобряются, в первую очередь, такие поступки и поведение, ко­торые соответствуют партнерской мотивации, способствующей удов­летворению потребностей участников взаимодействия.

Деятельность репрезентирует в «Я-реальном» психологический потенциал личности по существу практически реализованных ка­честв, которые материализованы в произведенных предметах по­требления. «Я-реальное» в данном случае предстает как обществен­ная ценность, способная удовлетворить результатами своей деятельности потребностную мотивацию других людей. В этом случае человек достигает объективации своих достоинств и полу­чает соответствующий отклик со стороны других людей в виде при­знания, в котором содержится общественное определение поло­жительных качеств личности. Получая оценки по трудам своим, человек узнает о качествах своей личности. В качествах продук­та — заключены психологические качества человека. Поэтому именно в деятельности мы ищем доказательства истинности сво­их психологических качеств.

Внешний облик запечатлевает способы телесных движений, пред­метных действий и деятельности, психологической самопрезентации, следы переживаний и размышлений в виде обобщенной картины выразительного поведения, мимической маски, позы, жестикуляции, украшательства одеждой и косметикой. В них предстает раскрытая книга психологии человека, которую мы учимся читать всю жизнь и никогда не сможем до конца уловить все тонкости человеческой пси­хологии, скрытые за чертами внешнего облика. Это чтение равно погружению в бездну человеческого мира.

По речи можно многое узнать о человеке в целом и его отдельных психологических особенностях. Речь содержит элементы этнической и общечеловеческой культуры. Она является средством выражения мысли, и поэтому позволяет судить об особенностях интеллектуаль­ной деятельности. В интонациях звучат эмоции и чувства. В голосе слышны воля и утомление. Человек говорящий — это психологичес­кая реальность внутреннего мира личности.

Но речи позволяют и камуфлировать этот всегда скрытый от не­посредственного наблюдения мир. Поэтому репрезентированная в речах личность часто раздвоена на «Я-для себя» и «Я-для других». Поэтому «Я-реальное» не может совпадать полностью с другими «Я», составляющими структуру психической организации человека.

Межличностные отношения, которые у нас возникают с другими людьми, также входят в содержание «Я-реального». Наше личное отношение к другому человеку, проявленное в общении с ним, оста­ется не только с нами, но и с партнером по взаимодействию, и про­должает жить в его интимном «Я» уже независимо от нас, включаясь в его образ нашего «Я-реального». Это может оказаться образ друга или врага, соперника или сотрудника, возлюбленного или ненавист­ника, общительного или замкнутого, доброго или злого, ответствен­ного или безответственного и т.п.

Межличностные отношения обладают свойством фантомного орео­ла. Человека нет, а межличностные отношения, порожденные им в об­щественном бытие, продолжают жить среди людей, своеобразно