Глава vi. развитие критических тенденций в социальной психологии во второй половине xx века

Совокупность теорий, функционирующих в определенный пе­риод времени в сообществе представителей той или иной научной дисциплины, составляет, естественно, важнейшую часть в общей структуре данной области знания. Однако эта область собственно теоретических построений не исчерпывает всего содержания на­уки. Относительно самостоятельно в ней существуют и такие обла­сти, как методология (включая и все конкретные методики иссле­дования), и наконец, — что и составляет основной массив науч­ной продукции — практика исследований (включая применение их результатов в прикладных областях). Поэтому достаточно пол­ная картина состояния науки в тот или иной период ее существо­вания может быть дана только при условии анализа всех ее состав­ных частей.

Но вместе с тем положение теоретического знания в «теле» каждой научной дисциплины (так же, впрочем, как и общей ме­тодологии) может служить известным индикатором ее состояния. Именно анализ сферы принимаемых в науке теорий позволяет точ­нее всего определить основные тенденции развития науки, уви­деть в обобщенном виде как значение достигнутых результатов, так и возникшие узлы трудностей, а порою и тупиковые позиции. Не случайно поэтому на поворотных рубежах движения той или иной области научного знания всегда обостряется интерес к ана­лизу состояния теорий. В условиях, когда «методологическая реф­лексия» получила широкое развитие и в социальной психологии, здесь также обозначается в качестве ее важнейшей составной час­ти интерес к метатеоретическому анализу. Однако на этот раз вни­мание к исследованию теоретической области социальной психо­логии отличается от имеющего место и в прошлом «нормально­го», повседневного интереса, проявляемого к содержанию отдельных теорий или даже к нормам их конструирования.После полустолетия своего довольно стабильного существова­ния в ее современном виде социальная психология на Западе ока­залась перед лицом таких испытаний, что мера развившейся реф­лексии является несравнимой с теми ее проявлениями, которые имели место и раньше. Решающей причиной этой ситуации явился тот факт, что в эпоху бурных социальных процессов, охвативших Европу и Америку во второй половине XX в., социальная психо­логия оказалась лицом к лицу с наиболее острыми социальными проблемами. Готовность (или неготовность) ее к выполнению встав­ших задач могла быть проверена только путем достаточно глобаль­ного анализа всего предшествующего развития, выхода за рамки традиционной оценки качества отдельных исследований, отдель­ных теоретических построений, отдельных методических приемов. Этот общий взгляд на состояние науки привел многих исследова­телей уже в середине столетия к выводу, что социальная психоло­гия переживает глубокий кризис. И хотя оценка глубины этого кризиса весьма различна (наиболее остро ситуация была оценена Дж. Сильверменом, который впервые употребил сам термин «кри­зис» в отношении социальной психологии [Silverman, 1971]), сам факт его существования был признан многими.

Если проявлением кризиса считают неспособность социальной психологии ответить на острые проблемы, выдвигаемые в ходе общественного развития, то содержание кризиса связывают с це­лым рядом слабостей, обнаружившихся в самой системе социаль­но-психологического знания. Большинство упреков относится к сфере методологии [Андреева, 1975], но все чаще именно в этом же ключе начинают анализировать и область теорий. Объектом кри­тики становятся не просто отдельные теоретические построения и позиции, что имело место и ранее, а состояние теоретического знания в социальной психологии в целом, принципы построения теорий и, наконец, содержание исходных посылок теоретическо­го анализа, обусловленных принятой автором философской ори­ентацией.

Таким образом, можно констатировать, что начиная с 60-х годов внутри западной социальной психологии усиливаются критичес­кие тенденции, порожденные ее внутренним кризисом, констата­ция которого (в различных, правда, терминах) получает широкое распространение в литературе. Нельзя сбрасывать со счета эту тен­денцию, которая становится одним из факторов, характеризую­щих состояние социальной психологии как науки в 70-х годах XX в. Источники этой критической тенденции весьма разнообразны.

Учитывая тот факт, что современная социальная психология для Запада долгое время отождествлялась с американской социальной психологией, весьма примечательным является прежде всего та­кой источник, как голос определенной группы американских со­циальных психологов, который все громче звучит в различного рода публикациях.

Другим источником критики является позиция группы европей­ских социальных психологов, объединенных преимущественно вок­руг Европейской ассоциации экспериментальной социальной пси­хологии (ЕАЭСП). Она возникла в 1963 г. по предложению амери­канских ученых Дж. Ланцетти и Л. Фестингера при поддержке Американского комитета по социальным исследованиям, который обеспечил организацию первых мероприятий, а также частичное финансирование ЕАЭСП. С самого начала «европейский» принцип означал не территориальную характеристику, но скорее некото­рую позицию относительно американской социальной психологии.

И наконец, еще один источник критики — позиция тех иссле­дователей, которые выступают от имени марксизма. Эта группа весьма неоднородна, так как в ней наряду с защитой и обоснова­нием марксистских принципов в социальной психологии представ­лены взгляды и так называемого неомарксизма — течения, попу­лярного среди представителей леворадикального движения конца 60-х годов. Их позиция весьма специфична и должна быть выделе­на для специального анализа.

ВНУТРИАМЕРИКАНСКАЯ» КРИТИКА

Уровни критического анализа

Что касается позиций американских социальных психологов, то они также весьма неоднозначны. Критика в адрес существую­щей ситуации присутствует, пожалуй, почти во всех работах, но мера ее глубины и остроты, естественно, различна у разных авто­ров. Общие тенденции, которые можно было подметить уже в са­мом начале их зарождения, заключаются в том, что для большой массы социальных психологов сформулированные в прошлый пе­риод нормы исследования по-прежнему сохраняют значение эта­лонов, общий стиль их работ остается неизменным, несмотря на (или даже вопреки им) драматические дискуссии о судьбах науки, развертывающиеся в литературе. Наиболее консервативным пластом социальной психологии остается именно основной массив исследований, относительно которого полемика о принципах на­уки является как бы внешней. Это обстоятельство чрезвычайно усложняет анализ общего состояния социальной психологии в США. В огромном количестве публикаций удельный вес таких работ, содержание которых может быть иллюстрацией, что «ничего не произошло», довольно велик. Поэтому при ознакомлении по пре­имуществу с этим кругом работ может родиться впечатление о сохраняющейся стабильности состояния социальной психологии. Кроме того, существует огромное количество учебников для сту­дентов, в которых действительно необходимо «проговорить» всю ситуацию, как она складывалась на протяжении последних 40-50 лет, и где современному состоянию может быть уделено несколь­ко страниц в заключении.

Картина, вырисовывающаяся из этого источника, также мо­жет быть значительно искаженной. В этом основном массиве ис­следований критический элемент, если он и присутствует, пред­ставлен частными замечаниями в адрес частных методик, в луч-" шем случае — в адрес тех положений частных теорий, которые слабо поддаются экспериментальной проверке.

Гораздо определеннее критическая позиция заявлена в работах тех исследователей, которые сами связаны с областью теоретичес­кой деятельности (что не исключает известности этих авторов и в области экспериментальной практики). К этой группе можно от­нести многих весьма известных представителей американской со­циальной психологии: М. Дойча, Р. Абельсона, Р. Зайонца, Т. Ныокома, С. Аша, Э. Аронсона, Ф. Зимбардо, Д. Кемпбелла и многих других. В их работах зачастую соседствуют исследования, которые сами становятся объектом критики, как это имеет, например, место с исследованиями конформизма Ашем или согласия Ньюкомом, со специальными теоретическими критическими экскурсами в область общей ситуации, сложившейся в социальной психологии.

В статье, помещенной в сборнике под названием «Социальная психология на распутье», Ньюком, явившийся пионером в опре­делении двойственного статуса социальной психологии как пси­хологической и социологической дисциплины, не ограничивается простой констатацией этого факта, но строит на нем весьма опре­деленную критическую позицию: «Я не удовлетворен современ­ным состоянием социальной психологии... Моя неудовлетворен­ность объясняется не только признаками кажущейся активности в области социальной психологии, но и состоянием развития теории и исследований, ведущихся в этой области» [Ньюком, 1984, с. 16]. В этой связи он выражает опасения, что ожидания коллег относительно дальнейшего прогресса социальной психологии пре­вышают то, что будет иметь место в ближайшем будущем. С его точки зрения, основная проблема — это неумение социальной психологии сочетать психологический и социологический подходы.

Главный порок психологического подхода (а он, по мнению Ньюкома, доминирует среди американских социальных психоло­гов) заключаются в том, что его представители, справедливо на­стаивающие на единых принципах поведения человека в социаль­ной и несоциальной среде, не учитывают глубокой специфики человеческого поведения именно в социальной среде, новых про­блем, возникающих в этих условиях [там же, с. 17]. Дело не поправ­ляет и перенос исследований в поле, ибо сами условия групповой жизни, в том числе и в поле, понимаются упрощенно: к ним по-прежнему стремятся приложить принципы поведения, выявлен­ные в несоциальных ситуациях.

Но и социологический подход имеет существенные просчеты, по мнению Ньюкома, так как здесь совсем не принимается во внимание характеристика биологических и психологических усло­вий среды. «Их заблуждение, если выразить его суть в наиболее категоричной форме, состоит в предположении о том, что челове­ческие организмы по существу являются пустыми сосудами, кото­рые заполняются культурой» [там же, с. 17]. Вопрос, таким обра­зом, упирается вновь в понимание предмета социальной психоло­гии, которая, с точки зрения Ньюкома, в будущем должна «...уточнить и систематизировать наши знания о том, как протека­ют психологические процессы в естественных условиях жизни груп­пы» [там же, с. 18]. И хотя Ньюком не делает критических замеча­ний в адрес конкретных социально-психологических теорий, которые игнорируют таким образом сформулированную для соци­альной психологии задачу, его предложения подразумевают недо­статок и теоретического знания, поскольку включают радикаль­ный пересмотр стиля планирования исследований, составления их программы, построения гипотез.

В аналогичном ключе, т.е. с позиций исследователя, репрезен­тирующего существующую традицию, но озабоченного в то же время и достаточно общими проблемами, выступает С. Аш, кото­рому принадлежит статья «Перспектива социальной психологии», помещенная в многотомном издании 3. Коха «Психология: иссле­дование науки» [Asch, 1959]. Аш рассматривает в этой работе различные точки зрения, сложившиеся относительно понимания ме­ста социальной психологии в системе наук, ее отношений с об­щей психологией. Таких точек зрения Аш насчитывает три. Первая точка зрения заключается в том, что социальная психология явля­ется исключительно прикладной дисциплиной, задача которой — дать приложение некоторых законов «несоциальной» психологии к более сложным условиям. Вторая, еще более прагматическая, точка зрения состоит в том, чтобы допустить правомерность соци­ально-психологических исследований в любой области обществен­ной жизни, однако при условии, что они не будут затруднять себя «установлением отношений к более фундаментальным проблемам». При таком подходе, по мнению Аша, социальная психология об­речена на то, чтобы остаться простой технологией, но не наукой. Наконец, третья точка зрения полагает, что социальная психоло­гия не есть прикладная дисциплина. Ее задача — внести опреде­ленный вклад и в теорию, причем решение этой задачи невозмож­но на пути изучения изолированных индивидов. Необходим анализ того, что происходит между людьми, что неизбежно означает рас­ширение границ традиционных методик: никакая эксперименталь­ная процедура не будет достаточной для решения задачи наблюде­ния в реальных условиях их существования [op. cit, p. 366].

Аш принимает именно эту точку зрения, которая уже самим фактом своего существования выражает некоторую оппозицию имеющейся традиции. Однако и в его обзоре нет анализа содержа­ния теорий или попыток выявления каких-либо принципиальных просчетов в общей системе теоретического знания, как оно пред­ставлено в американской социальной психологии. Равным обра­зом отсутствует здесь и какой-либо анализ философских основ со­циально-психологического знания. Недостатки усматриваются не в этой сфере, они в большей степени видятся автору в неверной стратегической установке исследователей. Нет сомнения, что и эта область дает основательный материал для критики.

К критическим построениям такого рода, очевидно, следует отнести и замечания, исходящие от тех социальных психологов, которые специально анализируют судьбу социально-психологичес­кого эксперимента (М. Орн, М. Розенталь, М. Розенберг, И. Сильвермен и др.). Этот тип критики появился уже довольно давно и является постоянным спутником исследований 50—60-х годов [Ан­дреева, 1975]. Однако в самое последнее десятилетие в американс­кой литературе появляются подходы более широкого плана, где значительно расширяется сама сфера критического анализа.