Параграф 1.5. Влияние средств массовой информации на правовую психологию населения

Влияние отечественных средств массовой информации на процесс социализации и становления правосознания граждан нашей страны очень велико. Результаты исследования показа, что с хулиганством, грабежами и воровством сталкивались лично, на собственном опыте 21% опрошенных; узнавали от близких, друзей, знакомых — 39%; слышали из сообщений СМИ — 64%; сталкивались с вымогательством, произволом, беззаконием со стороны властей лично — 16% опрошенных; друзья и близкие люди опрашиваемых - 26%; слышали из сообщений СМИ или читали в газетах - 60%; сталкивались с проблемой потребления наркотиков лично — 3% опрошенных; узнали от близких или знакомых людей - 22%; слышали из сообщений СМИ - 68%. Приведенные данные показывают, что преобладающую по объему информацию о криминальных проблемах большинство граждан России получает из средств массовой информации. Это обстоятельство повышает требования к четкости, правдивости и своевременности передаваемой СМИ правовой информации.

Наблюдения показывают, что многие современные отечественные СМИ слабо осознают свою роль в правовой социализации населения, не имеют обоснованной информационной концепции в подаче правового материала и освещении деятельности правоохранительных органов. Более того, часто слушатели и читатели получают предвзятую информацию о состоянии правопорядка или сведения, которые оказывают негативные воздействия на поведение граждан. А.Р. Ратинов подчеркивает, что при отсутствии грамотной юридической помощи в использовании специальных познаний публикуемые в средствах массовой информации материалы могут способствовать нарушению национального, расового и религиозного равноправия. Причем газетные, журнальные и иные публикации, выступления на радио и телевидении могут содержать в явном или закамуфлированном виде пропаганду национальной, расовой и религиозной исключительности, нетерпимости и вражды.
Для диагностики такой пропаганды предлагается использование следующих признаков:

• формирование и подкрепление негативного этнического стереотипа, отрицательного образа нации, расы, религии;

• перенос различного рода негативных характеристик и пороков отдельных представителей на всю этническую или религиозную группу;

• приписывание всем представителям этнической или религиозной группы следования древним обычаям, верованиям, традициям, негативно оцениваемым современной культурой;

• утверждение о природном превосходстве одной нации, расы, религии и неполноценности или порочности другой;

• приписывание враждебных действий и опасных намерений одной нации, расе, религии против другой;

• возложение вины и ответственности за деяния отдельных представителей на всю этническую, расовую, религиозную группу;

• утверждение изначальной враждебности определенной нации, расы, религии другим;

• утверждение о полярной противоположности и несовместимости интересов данной этнической или религиозной группы с интересами другой;

• утверждение о наличии заговора, тайных планов одной национальной или религиозной группы против другой;

• объяснение бедствий и неблагополучия в прошлом, настоящем, будущем существованием и целенаправленной деятельностью определенных этнических, расовых, религиозных групп;

• побуждение к действиям против какой-либо нации, расы, религии;

• поощрение, оправдание геноцида, депортаций, репрессий в отношении представителей какой-либо нации, расы, религии;

• требования вытеснения из различных сфер деятельности лиц определенной национальности, расы, конфессиональной принадлежности;

• требование ограничить права и свободы граждан или создать привилегии по национальному, расовому, религиозному признаку;

• угрозы и подстрекательства к насильственным действиям в отношении лиц определенной национальности, расы или религиозной принадлежности.

Правосознание человека тесно связано с процессом правовой социализации, который начинается очень рано и идет на протяжении всей сознательной жизни человека. Уже в возрасте трех-четырех лет ребенок приобретает первые сведения о правах и обязанностях через семью и ближайшее окружение. Следующая стадия правовой социализации наступает после поступления ребенка в школу. Одновременно у ребенка закрепляется представление о средствах массовой информации как особом источнике социальных знаний. Проведенный среди старшеклассников опрос показал следующее. При ответе на вопрос о том, из каких источников им было бы лучше получать правовые знания, 44% опрошенных ответили, что в школе, 32 — из СМИ, 20 - в семье и 4% - от друзей или другими путями. На вопрос, откуда школьники в действительности получают представление о конституционных основах и правовую информацию, получены следующие ответы: на первом месте (42% опрошенных) СМИ (ТВ, радио, газеты); на втором (38%) — школьные уроки по истории и обществоведению; на третьем (2%) — семья; на четвертом (8%) — друзья.

В процессе правовой социализации и воздействия на правосознание человека средства массовой информации призваны выполнять следующие функции:

• распространение правовых знаний;

• демонстрация методов правового регулирования и правоприменительной деятельности;

• распространение правовой культуры;

• порицание и осуждение противоправного поведения;

СМИ оказывают мощное коммуникативное воздействие на аудиторию, среди основных социально-психологических механизмов которого выделяют: идентификацию, внушение посредством формирования особого эмоционального контекста предлагаемой информации, социальную мифологию.

Обычно понятие идентификации используется для объяснения процесса усвоения ребенком образцов поведения взрослых, образующих для него референтные группы. Вместе с тем в современной психологии есть и иное понимание идентификации как процесса моделирования смыслового поля общения, побуждающего к определенному типу поведения.

Осуществляется идентификация посредством трех образов восприятия: образа-информации, образа-значения и образа приемлемого будущего. Образ-информация применительно к правовым знаниям и правовому поведению представляет собой уже имеющиеся у человека (объекта коммуникативного воздействия) знания о нормативно-правовых актах, законах и органах власти, связанных с правоприменительной деятельностью. Эти знания не всегда соответствуют правовой действительности и характеризуют правовую культуру человека. Этот образ наиболее подвержен прямому воздействию. Сведения, поступающие через СМИ, часто не оцениваются критически и составляют основу формирующего мнения о праве, или «образ права». Образ-значение показывает на личную заинтересованность человека в том или ином правовом (или антиправовом) поведении. Через этот вид образов формируется система требований, предъявляемых гражданами к властным структурам и правоохранительным органам. Образ-значение формирует сложную социальную установку — диспозицию, показывает личностный смысл того или иного правового поведения. На основе предыдущих двух видов образов складывается образ наиболее приемлемого будущего, содержащий в себе «идеал» правового регулирования поведения людей, устойчивое представление индивида о желаемом правовом состоянии общества. Образ будущего содержит систему фиксированных установок-диспозиций, выражающихся в определенных суждениях человека.

Идентификация позволяет получить человеку удовлетворение от представленной СМИ информации. Поэтому часто выделяют психологические эффекты массовых информационных процессов. Содержание этих эффектов составляет удовлетворение от информации, необходимой при разрешении различных жизненных, в том числе правовых проблем; удовлетворение от информации, которая прямо или косвенно поддерживает ценности социальной группы, к которой принадлежит или причисляет себя индивид; удовлетворение от информации, поддерживающей его во мнении по какому-либо спорному правовому вопросу; удовлетворение от новой правовой информации; удовлетворение от эмоционального контекста информации; радость эстетического обогащения; возникновение психического комфорта от хорошо построенной программы, фильма, спектакля и т.д., поднимающих настроение человека.
Эмоциональный контекст информации, передаваемой различными средствами массовых коммуникаций, либо способствует быстрейшему усвоению правовых сведений и методов решения правовых проблем, либо, наоборот, создает настроения безысходности, страха, дискомфорта. Наблюдения показывают, что отечественные СМИ перенасыщены отрицательным эмоциональным контекстом, в том числе агрессивностью, жестокостью и т.п. Такой эмоциональный контекст формирует различные страхи, в том числе перед органами власти и правопорядка, перед преступным миром и др.

Интересен механизм формирования социальных мифов в правовой сфере. Под мифом понимается система субъективных индивидуальных (или групповых) представлений о правовой сфере, не всегда точно отражающих действительные явления. К числу мифов, касающихся правового регулирования поведения и деятельности органов правопорядка, относят мифы о:

• новых русских и о невозможности нажить капитал честным путем;

• том, что простому человеку нужно остерегаться криминальных структур, бандитов, а также работников правоохранительных органов;

• коррумпированности общества сверху до низу;

• неизбежности гангстерской войны;

• существовании компромата на всех ответственных людей во властных структурах и др.

Такие мифы создают и тиражируют средства массовой информации, оказывая отрицательное влияние на формирование и состояние правосознания населения.

Средства массовой информации внесли значительный «вклад» в изменение общественного мнения о деятельности правоохранительных органов в худшую сторону. Опросы показывают, что из года в год падает престиж и авторитет правоохранительных органов, утрачивается доверие к органам правопорядка.

Отрицательный образ правовой системы в общественном сознании складывался постепенно и в значительной мере под воздействием СМИ. Информация о криминальной обстановке в стране часто подается односторонне, при огульном обвинении в росте преступности органов правопорядка, хотя из элементарных учебников криминологии известно, что на рост противоправных деяний влияет не один десяток факторов, в том числе социально-экономического характера.

Параграф 2.1. Психологические аспекты вины и юридической ответственности

С точки зрения психологии ответственность представляет из себя подчиненность человека социальным требованиям общества, основанием же привлечения лица к уголовной ответственности является наличие в действиях лица состава преступления, предусмотренного уголовным законом, т.е, наличие в действиях конкретного лица признаков преступления: объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны преступления. Отсутствие одного из указанных признаков не влечет уголовной ответственности.

Юридическая ответственность — это отношения между нарушителями права и органами государства, урегулированные самим правом.

Принципы реализации юридической ответственности:

справедливость — наказание всегда должно соответствовать содеянному;

целесообразность — строгая индивидуализация наказания;

законность — деятельность компетентных государственных органов строится в строгом соответствии с законом.

Основанием уголовной ответственности обязательно является вина, т.е, личная причастность лица, совершившего противоправное общественно опасное деяние, осознающего последствия такого деяния.

Закон различает следующие формы вины:

умышленная, когда лицо осознает степень опасности совершенных им общественно опасных действий или бездействия и сознательно желает их наступления;

неосторожная, когда лицо осознает характер и степень опасности совершаемых им противоправных действий, но легкомысленно относится к их наступлению.

Закон предусматривает наступление уголовной ответственности за непосредственное совершение противоправного деяния, за приготовление к нему или покушение на его совершение, а также за соучастие в нем.

Особое внимание закон уделяет условиям наступления уголовной ответственности, к числу которых относится вменяемость лица, т.е, его способность отдавать отчет в своих действиях, а также достижение возраста, с которого такая ответственность наступает (14—16 лет в зависимости от тяжести совершенного преступления).

Типы криминогенной личности

Первый тип характеризуется тем, что готовность к совершению преступного деяния обусловливается наличием определенной криминальной потребности, предметом которой является не только получаемый результат, но и в значительной мере (а порой в определяющей) сами преступные действия — процесс их совершения. Трудно преодолимое влечение такого рода представляет психическую аномалию, относимую к патологии влечений, которая тем не менее не исключает вменяемости. Совершая преступные деяния по воле криминального влечения, преступник находит в этом неосознаваемую компенсацию чувства неудовлетворенности, разрядку внутреннего напряжения, испытывает удовольствие, чувство азарта и другие положительные для него состояния от процесса совершения насилия или похищения, разрушения и др.

Второй тип криминогенной личности преступника выражается в субъективно непротиворечивом принятии преступного способа удовлетворения некоторой потребности или разрешения проблемной ситуации как наиболее предпочтительного по сравнению с правомерным или наряду с использованием правомерного. Криминогенная потенция личности выражается в том, что индивид уже изначально привержен преступному способу действий: для него не стоит вопрос принципиального выбора. Приверженность преступному способу удовлетворения потребности ориентирует активность субъекта на поиск объекта и возможностей для совершения преступного посягательства при актуализации исходной потребности, которая может носить социально нормальный характер.

Третий тип личностных предпосылок преступного поведения выражается в том, что субъект принимает преступный способ удовлетворения определенной потребности лишь при исключительно благоприятных условиях, которые представляют не только достаточную возможность получения личностно ценного результата преступным способом, но и максимальную безопасность.

Четвертый тип криминогенной потенции личности преступника проявляется в вынужденном, внутренне противоречивом принятии преступного способа действий. Криминогенная потенция личности, проявляющаяся в данном случае, выражает приемлемость преступного способа действий лишь в связи с вынуждающими обстоятельствами, субъективно безвыходным положением. При этом преступник испытывает противоречивое отношение к преступному деянию, считает его рискованным, однако, в сложившейся ситуации допустимым.

Пятый тип криминогенной личности характеризуется наличием склонности к импульсивному совершению противозаконных действий, проявляемой в форме реакции на некоторые обстоятельства ситуации. Эта импульсивная реакция может выражаться в агрессивной «вспышке» и причинении телесных повреждений потерпевшему в конфликтной ситуации или в ответ на оскорбительное высказывание потерпевшего либо, например, в совершении карманной кражи, когда преступник внезапно воспринял благоприятную для этого возможность. Такая реакция может происходить как на фоне относительно нормального нервно-психического состояния субъекта, так и при повышенном нервно-психическом возбуждении (аффекте, стрессе) и при измененном функциональном состоянии в результате употребления алкоголя, наркотических

Шестой психологический тип личности преступника проявляется в принятии преступной цели-способа под решающим влиянием внешнего криминогенного воздействия иных лиц либо в результате его конформного поведения в группе, обусловленного готовностью идентифицировать с ней свое поведение.

Приемлемость различных способов преступных действий

Лица, для которых приемлемо использование преступного способа действий, видят в нем в первую очередь позитивную сторону: возможность удовлетворить материальную потребность, отстоять свои интересы в конфликтной ситуации, удовлетворить сексуальную потребность, воздать другому человеку за причиненный вред и т.п. Отрицательная сторона преступного деяния в их представлении уходит на второй план и осознается весьма ограниченно, в основном лишь как возможность наступления уголовного наказания. Причем большинство из этих лиц считают, что вероятность наступления отрицательных последствий минимальна. При этом значительная часть лиц, неоднократно судимых за корыстные и корыстно-насильственные преступления, предвидит высокую вероятность или даже неизбежность новых судимостей в будущем. Однако это предвидение парадоксально сочетается с уверенностью в минимальной вероятности быть изобличенным, когда они планируют совершить конкретное преступление. В процессе совершения ими преступных деяний установка на достижение желаемого результата настолько доминирует, что погашает внимание к отрицательным последствиям, чувство страха и другие сдерживающие переживания.

Значение преступного деяния для потерпевших преступниками чаще всего понимается как нечто естественное в жизни людей, должное или заслуженное самими потерпевшими. Это значение может также ими расцениваться «дифференцированно» в зависимости от того, против кого совершаются преступные действия: их совершение в отношении одних людей расценивается как должное и правильное, в отношении других — как неправильное. Значение деяния для общества представляется преступниками как нечто абстрактное или как нормальное явление. Это выражается ими, в частности, в афоризмах: «одни торгуют, другие грабят — каждый делает свое дело», «сильный побеждает слабого, а умный — глупого и сильного», «люди всегда жили и будут жить по волчьим законам», «кого-то убьют сегодня, а кто-то умрет завтра» и т.п.

Криминогенно значимые мотивы порождаются различными социально дезадаптированными потребностями, удовлетворение которых правомерным способом является весьма затруднительным либо вообще не может быть осуществлено. Эти мотивы могут представлять ряд типов, различаясь по своим источникам.

Первый тип представляют мотивы, порожденные гипертрофированными аморальными влечениями, удовлетворение которых субъект реально не может обеспечить правомерным путем или это удовлетворение связано с криминальным риском — с высокой вероятностью перехода аморального поступка в преступное деяние. Такие влечения могут выражаться в алкоголизме, наркомании, в пристрастии к играм на деньги, к дракам, потребности в систематических развлечениях аморального характера, в половой распущенности/и др. Указанные влечения могут быть связаны с психическими аномалиями и относиться к патологии влечений.

Второй тип выражают мотивы, порожденные гипертрофированными потребностями (притязаниями), т.е. потребностями, уровень которых явно завышен, не соответствует индивидуальным или социальным возможностям обеспечения их правомерного удовлетворения и при этом явно превышает социально средний или жизненно необходимый уровень (иначе эти потребности нельзя называть гипертрофированными). Интенсивное переживание таких потребностей при осознании невозможности их удовлетворить правомерным способом как бы вынуждает субъекта прибегнуть к незаконному способу действий.

Третий тип криминогенно значимых мотивов представляют побуждения, обусловленные нуждой в разрядке устойчивых отрицательных эмоциональных состояний субъекта. Эти состояния выражаются в устойчивом переживании чувств отчужденности, тревоги, неполноценности, обиды, зависти, озлобленности, агрессивности и др. Такие переживания могут порождаться и фиксироваться в результате постоянной неудовлетворенности элементарных социальных потребностей, прежде всего потребностей в физической и моральной защищенности, в эмоционально близких межличностных отношениях, а также в результате систематического неблагоприятного внушающего воздействия лиц из ближайшего социального окружения. В качестве психологических свойств личности, обусловливающих такого рода эмоционально-мотивационные переживания выступают соответствующие акцентуации характера и эмоционально-мотивационные установки.

Четвертый тип криминогенно значимых мотивов проявляется в остром переживании отрицательного чувства по отношению к определенным социальным субъектам и объектам, выступающим как правоохраняемые ценности.

Эти переживания вызваны сложившимися (зафиксированными в качестве психологических свойств личности) острыми неприязненными отношениями к тем или иным людям, социальным группам, государственным и общественным институтам и другим правоохраняемым социальным ценностям. Часто оказывается, что чувственный компонент неприязненного отношения выступает определяющим при отсутствии достаточно ясного представления о реальном отрицательном «значении» конкретного человека или группы людей, к которым индивид испытывает отрицательное отношение.

Пятый тип представляют криминогенно значимые мотивы, порождаемые потребностями в социально-«отчужденном» образе жизни, личностные ценности (которые могут стать жизненными целями) приобщения к группе противоправной направленности, приобретения авторитета среди лиц, совершающих преступления. Потребность быть включенным в «криминальную» социальную среду может быть следствием привыкания к этой среде и одновременного отчуждения от нравственной культуры общества. Эта потребность приобретает характер неосознаваемого влечения у профессиональных преступников, лиц, проведших значительную часть времени в местах лишения свободы. В такой среде они находят возможность самовыражения, удовлетворения потребности в общении, персонализации (т.е. потребности быть признанным как личность).

Шестой тип криминогенно значимых мотивов представляют побуждения, вызванные неадекватной в нравственном и юридическом плане оценкой значения внешних условий. Неадекватно отрицательная оценка условий может побуждать к юридически неоправданным агрессивно-защитным или иным неправомерным действиям. Искаженно благоприятная оценка условий способна провоцировать действия субъекта по достижению личностно ценного результата, не имеющие законных оснований, или действия, юридически рискованные.