Выделение сознания как критерия психики

С именем Декарта (1596—1650) связан важнейший этап в развитии психологических знаний. Своим учением о сознании, развиваемым в контексте им же поставленной психофизической проблемы, он ввел критерий для выделения психики из существовавшего до него аристотелевского учения о душе. Психика стала пониматься как внутренний мир человека, открытый самонаблюдению, имеющий особое — духовное— бытие, в противопоставлении телу и всему внешнему материальному миру. Их абсолютная разнородность— главный пункт учения Декарта. Последующие системы были направлены на эмпирическое изучение этого нового объекта исследования (в понимании Декарта) сначала в рамках философии, а с середины XIX в.— в психологии как самостоятельной науке. Декарт ввел понятие рефлекса и этим положил начало естественнонаучному анализу поведения животных и части человеческих действий.

В системе Декарта ее философские и психологические аспекты представлены в неразрывном единстве. «Страсти души» — последнее произведение, законченное Декартом незадолго до смерти, принято считать собственно психологическим.

Рассуждения о душе и о теле не были исходными в философии и в научных исследованиях Декарта, направленных на природу. В них он стремился к построению истинной системы знания.

Убедившись, что в философии и в других науках нет каких-либо прочных оснований, Декарт избирает в качестве первого шага на пути к истине сомнение во всем, по поводу чего можно обнаружить малейшее подозрение в недостоверности, замечая, что его следует применять не всегда, а только «тогда, когда мы задаемся делю созерцания истины», т. е. в области научного исследования. В жизни мы часто пользуемся лишь правдоподобными — вероятными — знаниями, которых вполне достаточно для решения задач практического характера. Декарт подчеркивает новизну своего подхода: впервые систематическое сомнение используется как методический прием в целях философского и научного исследований.

В первую очередь Декарт сомневается в достоверности чувственного мира, т. е. «в том, имеются ли среди тех вещей, которые подпадают под наши чувства, или которые мы когда-либо вообразили, вещи, действительно существовавшие на свете»2. О них мы судим по показаниям органов чувств, которые часто обманывают нас, следовательно, «неосмотрительно было бы полагаться на то, что нас обмануло хотя бы один раз»3. Поэтому «я допустил, что нет ни одной вещи, которая была бы такова, какой она нам представляется»4. Так как в сновидениях мы воображаем множество вещей, которые мы чувствуем во сне живо и ясно, но их в действительности нет; так как существуют обманчивые чувства, например, ощущение боли в ампутированных конечностях, «я решился представить себе, что все, что-либо, приходившее мне на ум, не более истинно, чем видения моих снов»5. Можно сомневаться «и во всем остальном, что прежде полагали за самое достоверное, даже в математических доказательствах и их обоснованиях, хотя сами по себе они достаточно ясны,— ведь ошибаются же некоторые люди, рассуждая о таких вещах»6. Но при этом «столь нелепо полагать несуществующим то, что мыслит, в то время, пока оно мыслит, что невзирая на самые крайние предположения, мы не можем не верить, что заключение: я мыслю, следовательно, я существую истинно и что поэтому есть первое я вернейшее из всех заключений, представляющееся тому, кто методически располагает свои мысли»7. Вслед за выводом о существовании познающего субъекта Декарт приступает к определению сущности «Я». Обычный ответ на поставленный вопрос — я есть человек — отвергается им, ибо приводит к постановке новых вопросов. Также отклоняются прежние, восходя к Аристотелю, представления о «Я» как состоящем из тела и души, ибо нет уверенности — нет теоретического доказательства— в обладании ими. Следовательно, они не необходимы для «Я». Если отделить все сомнительное, не остается ничего, кроме самого сомнения. Но сомнение — акт мышления. Следовательно, от сущности «Я» неотделимо только мышление. Очевидность этого положения не требует доказательства: она проистекает из непосредственности нашего переживания. Ибо даже если согласиться, что все наши представления о вещах ложны и не содержат доказательства их существования, то с гораздо большей очевидностью из них следует, что я сам существую.

Таким образом, Декарт избирает новый способ исследования: отказывается от объективного описания «Я» и обращается к рассмотрению только своих мыслей (сомнений), т. е. субъективных состояний. При этом в отличие от задачи, стоящей перед предыдущим изложением, когда целью было оценить их содержание с точки зрения истинности заключенных в них знаний об объектах, здесь требуется определить сущность «Я».

«Под словом «мышление» (cogitatio) я разумею все» что происходит в нас таким образом, что мы воспринимаем его непосредственно сами собою; и поэтому не только понимать, желать, воображать, но также чувствовать означает здесь то же самое что мыслить»8.

Мышление — это чисто духовный, абсолютно бестелесный акт, который Декарт приписывает особой нематериальной мыслящей субстанции. Этот вывод Декарта встретил непонимание уже у современников. Так, Гоббс указывал, что из положения «я мыслю» — можно скорее вывести, что вещь, мыслящая есть нечто телесное, чем заключать о существовании нематериальной субстанции. На это Декарт возражал: «...нельзя представить себе, чтобы одна субстанция была субъектом фигуры, другая — субъектом движения и пр., так как все эти акты сходятся между собой в том, что предполагают протяжение. Но есть другие акты — понимать, хотеть, воображать, чувствовать и т. д., которые сходятся между собой в том, что не могут быть без мысли или представления, сознания или знания. Субстанцию, в коей они пребывают, назовем мыслящей вещью, или духом, или иным именем, только бы не смешивать ее с телесной субстанцией, так как умственные акты не имеют никакого сходства с телесными и мысль всецело отличается от протяжения»9.

В ответе другому лицу Декарт замечает: «...можно недоумевать, не одна ли это и та же натура, которая и думает и пространство занимает, т. е. которая вместе и духовная и телесная, но путем, мною предложенным, мы познаем ее только как духовную» 10. Качественное различие разных свойств материи превращается в отрыв некоторых из них от материи, что и воплотилось в разделение всего существующего на две субстанции. Этот идеалистический вывод явился следствием метафизического способа рассуждения.

Сознание Декарт описывает в противопоставлении телу, с которым отождествляет материю и дает геометрическое представление о материи. В основе физической теории Декарта лежит идея о тождестве материи и протяжения. «Природа материи, т. е. тела, рассматриваемого вообще, состоит не в том, что оно вещь твердая, тяжелая, окрашенная или иным каким образом возбуждающая наши чувства, но в том только, что оно — субстанция, протяженная в длину, ширину и глубину»12. Телу свойственны также делимость, пространственная форма (фигура), перемещение в пространстве в результате толчка, сообщаемого данному телу другим телом, скорость этого перемещения, которые суть некоторые модусы протяжения. Сопоставление телесной и духовной субстанций привело Декарта к выводу о «полнейшей разнице, существующей между духом или душой человека и его телом», которая состоит «в том, что тело по своей природе всегда делимо, тогда как дух совсем неделим»13.

«Поэтому душа по природе своей не находится ни в каком отношении ни к протяженности, ни к измерениям или каким-либо другим свойствам материи, из которой состоит тело, а связана со всей совокупностью его органов» 14. Из положения о двух абсолютно противоположных субстанциях, каждая из которых — по определению— не нуждается для своего существования ни в чем, кроме себя самой, следовал вывод об их независимом существовании. Чисто материальные вещи — это вся природа, включая небесные тела, земные тела — неживые, растения, животные, а также тело человека. Мыслящая вещь, или субстанция, вся сущность или природа которой состоит в одном мышлении, — это душа. Она «всецело и поистине раздельна с моим телом и может быть или существовать без него» 15.

Тело животного и человека Декарт описывал как физик, опираясь на науку своего времени: «все тепло и все движения, которые у нас имеются, поскольку они совершенно не зависят от мысли, принадлежат только телу» 16. О том, что эти движения не зависят от души, мы судим по тому, что «есть неодушевленные тела, которые могут двигаться такими же и даже более разнообразными способами, чем наше тело, и которые имеют больше тепла и движений (из опыта нам известен огонь, который один имеет значительно больше тепла и движений, чем какая-нибудь из частей нашего тела)». Поэтому «то, что мы испытываем в себе таким образом, что сможем допустить это и в телах неодушевленных, должно приписать только нашему телу, наоборот, все то, что, по нашему мнению, никоим образом не может относиться к телу, должно быть приписано нашей душе»17. Критерий, выбранный для различения функций души и тела, является субъективным.

Декарт называет «большой ошибкой», которую делало большинство18, когда связывало такие процессы, как движение и тепло, с душой. «Смерть никогда не наступает по вине души, но исключительно потому, что разрушается какая-нибудь из главных частей тела»19.

Тело человека Декарт сравнивает с часами или иным автоматом, «когда они собраны и у них есть материальное условие тех движений, для которых они предназначены со всем необходимым для их действия»20. Дается краткое описание «устройства машины нашего тела», объяснение некоторых его функций — пищеварения, кровообращения и других отправлений, которые являются общими для животных и для человека. В вопросах физиологии, как и природы в целом. Декарт—материалист. В объяснении влияния нервов на движения мускулов и работу органов чувств использует понятие о «животных духах». «Животные духи» —это «тела, не имеющие никакого другого свойства, кроме того, что он» очень малы и движутся очень быстро, подобно частицам-пламени, вылетающим из огня свечи» и составляют «телесный принцип всех движений частей нашего тела». которые, как было сказано выше, осуществляются без участия души. Причина всех движений в том, что некоторые мускулы сокращаются, а противоположные им растягиваются. Это происходит из-за перераспределения духов между мышцами, что возможно потому, что «в каждом мускуле имеются небольшие отверстия, через которые эти «духи» могут перейти из одного в другой»22. От этого мускул, из которого они выходят, растягивается и слабеет, а мускул, в который приходит больше духов, сокращается и приводит в движение ту часть тела, к которой он прикреплен. Чтобы понять, каким образом происходят движения мускулов, следует рассмотреть строение нервов, при посредстве которых осуществляется движение. Нервы — это как бы трубочки, в которых есть «сердцевина или внутреннее вещество, которое тянется в виде тонких ниточек от мозга, откуда оно берет свое начало, до оконечностей других членов, с которыми эти ниточки соединены»23; оболочка, которая является продолжением той, которые покрывают мозг, и «животные духи», переносимые по этим трубочкам из мозга в мускулы. Ниточки, составляющие сердцевину нерва, всегда натянуты. Предмет, касаясь той части тела, где находится конец одной из нитей, приводит благодаря этому в движение ту часть мозга, откуда эта ниточка выходит, подобно тому как движение одного конца веревки приводит в движение другой. Натяжение нити приводит к тому, что открываются клапаны отверстий, ведущих из мозга в нервы, направляющиеся к разным членам. Животные духи переходят в эти нервы, входят в соответствующий мускул, раздувают его, заставляя укорачиваться — и происходит движение. Таким образом, движение возникает в результате воздействия предмета на тело, которое механически проводится к мозгу, а от мозга — к мускулам. Направленность «животных духов» каждый раз к определенным мускулам объясняется характером внешнего воздействия, требующего определенного, а не любого движения. Другой причиной направления течения животных духов является неодинаковая подвижность «духов» и разнообразие их частиц.

Таким чисто телесным механизмом объясняются не все движения, но только те, которые производятся без участия воли: ходьба, дыхание и вообще все отправления, общие для человека и животного.

Объяснение непроизвольных движений представляет исторически первую попытку рефлекторного принципа24. В то же время в рефлексе как механизме, совершенно независимом от психики, проявляется механистическая односторонность Декарта.

Животные, считал Декарт, не имеют души. Вся сложность явлений, какую мы наблюдаем в поведении животных, в том числе высших, есть чистый автоматизм природы. Величайшим из предрассудков называет Декарт мнение о том, что животные думают.

Главное соображение, убеждающее в том, что животные лишены разума, состоит в том, что, хотя между ними бывают одни более совершенные, чем другие, и хотя все животные ясно обнаруживают естественные движения гнева, страха, голода и т. п. или голосом, или движениями тела, тем не менее животные, во-первых, не имеют языка, и, во-вторых, хотя многие из них обнаруживают больше, чем человек, искусства в. некоторых действиях, однако, при других обстоятельствах они его совсем не обнаруживают. «...Животные разума не имеют, и природа в них действует согласно расположение их органов, подобно тому как часы, состоящие из колес и пружин, точнее показывают и измеряют время, чем мы со всем нашим разумом»25. Отрицание у животных психики нарушало преемственность между животными и человеком и с неизбежностью приводило к идее бога как порождающей человеческий разум.

Этот вывод был обусловлен также соображениями этического характера и связан с религиозными догмами о бессмертии души. Идея бессмертия души, хотя и высказывается Декартом неоднократно, но конкретно не раскрывается.

Вывод об автоматизме животных выступал в системе Декарта конкретно-научным обоснованием философского положения о независимом существовании телесной и душевной субстанций или по крайней мере об отдельном существовании телесной субстанции. Метафизические размышления Декарта о душе как самостоятельной субстанции не подкрепляются материалом положительного описания такого существования, ибо, хотя по природе душа и может существовать -раздельно от тела, в действительности она существует в связи с телом, но не с любым, а только с телом человека. О связи души и тела свидетельствует опыт, собственное самонаблюдение. Голод, жажда и т. п., восприятия света, цветов, звуков, запахов, вкусов, тепла, твердости и пр. являются продуктом соединенной деятельности души и тела и называются страстями в широком смысле слова. Собственные проявления души — это желания и воля. Они — действия души и не имеют отношения к чему-либо материальному: не связаны с телесными процессами организма, не вызываются каким-либо материальным предметом. Сюда же относятся внутренние эмоции души, направленные на «нематериальные предметы», например, интеллектуальная радость от размышления о нечто» только умопостигаемом.

Душа соединена со всем телом, но наиболее ее деятельность связана с мозгом, точнее, по Декарту, не со всем мозгом, а только с частью его, «расположенной глубже всех». Душа помешается в очень маленькой железе, находящейся в середине мозга; в силу своего положения она улавливает малейшие движения живых духов, которые «могут ее двигать весьма различно в зависимости от различных предметов. Но и душа может вызвать различные движения; природа души такова, что она получает столько различных впечатлений, т. е. у нее бывает столько различных восприятий, что она производит различные движения в этой железе. И обратно, механизм нашего тела устроен так, что в зависимости от различных движений этой железы, вызванных душой или какой-либо другой причиной, она действует на «духи», окружающие ее, и направляет их в поры мозга, которые по нервам проводят эти «духи» в мускулы. Таким путем железа приводит в движение части тела»26.

В объяснении механизма взаимодействия души и тела выступают глубокие противоречия философского учения Декарта. С одной стороны, утверждается, что душа имеет отличную и независимую от тела природу, с другой — тесно с ним связана; душа непротяженна и помещается в маленькой железе мозга. Так, в системе Декарта метафизические гипотезы и опытные наблюдения вступают в противоречие друг с другом27.

Учение Декарта о душе и теле и об их субстанциональном различии породили философскую психофизическую проблему: хотя различие между духовным и телесным признавалось и до Декарта, но четкого критерия выделено не было. Единственным средством познания души, по Декарту, является внутреннее сознание. Это познание яснее и достовернее, чем познание тела. Декарт намечает непосредственный путь познания сознания: сознание есть то, как оно выступает в самонаблюдении. Психология Декарта идеалистична.

Дуализм Декарта стал источником кардинальных трудностей, которыми отмечен весь путь развития основанной на нем психологической науки.

После Декарта проблему взаимодействия души и тела пытались решить окказионалисты А. Гейлинкс (1625—1669) и 'Н. Мальбранш (1638—1715): настоящее взаимодействие невозможно, видимость же его производится простым вмешательством Бога. Тело считается случайной или кажущейся причиной происходящих в душе изменений и обратно. Это лишь оказия (cause per oc-casionem) — повод для деятельности истинной причины, которая •в Боге.

Декарт дал рационалистическое учение о страстях. которые определял как «восприятия, или чувства, или душевные движения, особенно связанные с душой, вызываемые, поддерживаемые и подкрепляемые каким-нибудь движением «духов»28. Природа страстей двойственная: они включают телесный компонент и мысль о предмете. Телесное начало придает страстям непроизвольный характер, а связь с мыслью позволяет управлять и воспитывать страсти. Конкретно-научное учение Декарта о страстях включает такие вопросы: причины и источники страстей, классификация страстей и их описание, воспитание чувств. Единственной причиной страстей является движение животных духов, под влиянием которых в теле происходят большие физиологические изменения. В связи с этим Декарт уделяет большое внимание, психофизиологии чувств, описывает телесные проявления, физиологические компоненты страстей (изменения пульса, дыхания и др.)- Источники страстей разнообразны, но главным являются воздействия внешних предметов. Чувства, по Декарту, предметны, в этом их главная особенность.

Декарт различал первичные и вторичные страсти. Первичные страсти появляются в душе при ее соединении с телом и суть следующие шесть: удивление, желание, любовь, ненависть, радость, печаль, Их назначение— сигнализировать душе, что полезно телу, а что вредно. Они приобщают нас к истинным благам, если возникают на истинном основании, и совершенствуют нас. Все прочие страсти являются видами первичных и образуются при жизни.

Значение страстей велико. Они обеспечивают единство тела и души, «... приучают душу желать признанного природой полезным»29. От них зависит наслаждение жизнью. Однако страсти имеют и недостатки. «Страсть не всегда приносит пользу, потому что имеется много как вредных для тела вещей, не вызывающих сначала никакой печали и даже радующих человека, так и других действительно полезных, но сначала неприятных вещей. Кроме того, добро и зло, связанные с этими вещами, кажутся более значительными, чем это есть на самом деле; они побуждают нас домогаться одного и избегать другого с большим, чем следует, рвением»30. Отсюда возникает задача воспитания страстей Декарт уверен в неограниченных возможностях человека в отношении воспитания страстей: «...люди даже со слабой душой могли бы приобрести неограниченную власть над всеми своими страстями, если бы приложили достаточно старания, чтобы их дисциплинировать и руководить ими»91. Однако на страсть нельзя воздействовать непосредственно: недостаточно одного желания для того, чтобы вызвать в себе храбрость или уничтожить страх. Средствами в борьбе с нежелательными страстями являются разум и воля. От разума зависит знание жизни, на котором основывается оценка предметов для нас, а от воли — возможность отделить мысль о предмете от движений животных духов, возникших от этого предмета и связать их с другой мыслью о нем. Воля может не подчиниться страсти и не допускать движений, к которым страсть располагает тело. Например, если гнев заставляет поднять руку, чтобы ударить, воля может ее удержать; если страх побуждает ноги бежать, воля может их удержать, «приводя» доводы, убеждающие в том, что объект страсти сильнее, чем на самом деле. Так определенные суждения о добре и зле, т. е. бесстрастный компонент, своей духовной силой противодействуют телесному механизму, который действует по механическим законам. Если можно отложить действие, то в состоянии страсти полезно воздержаться от решения и заняться вопросами, пока время и досуг не помогут успокоиться волнению крови. Лучшим средством овладения страстями является опыт. Следует воспитывать у себя привычку поступать в жизни согласно определенным правилам. Практика обдумывания своих поступков в конце концов позволит и в неожиданных ситуацийх действовать вполне однозначно.

Психология Б. Спинозы

Новое решение проблем, выдвинутых Декартом, дал голландский философ-материалист Б. Спиноза (1632—1677). По оценке Гегеля, он снял дуализм, имеющийся в философии Декарта. Главное сочинение Б. Спинозы — «Этика». Название отражает этическую направленность книги. Основная цель сочинения— помочь человеку выработать линию индивидуального поведения, открыть путь к свободной жизни. Эту задачу Спиноза стремился решить философски обоснованным путем. Книга изложена геометрическим способом, в виде лемм, теорем и др. Все начинается с понятия «субстанция». Здесь же начинается расхождение во взглядах Спинозы и Декарта. В отличие от Декарта Спиноза разработал монистическое учение. Есть одна субстанция. Он определяет ее как то, что существует само в себе и представляется само через себя. Она в самой себе содержит необходимость существования. «Существование субстанции и ее сущность — это одно и тоже» 32. Спиноза различает сущность и существование. Сущность — это характеристика вещи, то, без чего вещь перестает быть тем же самым. Существование — это есть она или нет. Все отдельные конечные вещи характеризуются расхождением между сущностью и существованием. О каждой отдельной вещи можно сказать, что ее бытие случайно; в своем существовании она всецело детерминирована извне.

Субстанция в отличие от конечных вещей содержит в себе существование, т. е. ей свойственно существовать. Из того, что сущностью субстанции является существование, Спиноза заключает о многих ее свойствах. В отличие от отдельных вещей, она ничем не производится, она не сотворена, существует в силу самой себя, а не в силу другого какого-нибудь существа, она вечна, бесконечна, одна, в отличие от множественности конкретных вещей. В ней нет целей, она действует только по необходимости, т. е. в соответствии с объективными закономерностями. Каждое из этих положений доказывается в теоремах. Субстанцию Спиноза называл богом или природой; природа отождествляется с богом в том смысле, что является абсолютно самостоятельной и ничем не обусловленной, не сотворенной и вечной. Природа должна быть объяснена из себя самой. Понятие «субстанция» у Спинозы выступает как выражающее бытие вне нас существующей природы. Для бога в обычном смысле этого слова в системе Спинозы не остается места. Если Декарт объясняет существование материи актом божественного творчества, Спиноза утверждает, что природа не нуждается в первоначальной причине. Это материализм.

Из бесконечной полноты природы логически должно проистекать бесконечное количество ее атрибутов (свойств), каждое из которых выражает некоторую сущность субстанции. Для человека познаваемы только два атрибута — протяжение и мышление: «...субстанция мыслящая и субстанция протяженная составляют одну и ту же субстанцию, понимаемую в одном случае под одним атрибутом, в другом — под другим»33.

Каждая вещь как единичное проявление, частичка субстанции (ее модус) также имеет два атрибута: протяжение и мышление. Под атрибутом протяжения мы видим вещь как тело, со стороны мышления она выступает как идея этой вещи, ее духовная сторона, душа вещи. Поэтому они строго соответствуют друг другу, «Порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей»34. Из сказанного, отмечает Спиноза, становится понятно не только то, что человеческая душа соединяется с телом, но также и то, что должно понимать под единством тела и души. Душа и тело составляют один и тот же индивидуум (мыслящее тело), представляемый в одном случае под атрибутом мышления, в другом — протяжения. Поэтому порядок и связь состояний тела, происходящих под влиянием взаимодействия с другими вещами, сообразны с тем, в каком порядке и связи располагаются в душе представления и идеи вещей в виде представлений, ощущений, воли и других психических процессов.

Так Спиноза разрешил дуализм Декарта. В отличие от Декарта человеческое мышление он считал естественным свойством, проявлением мышления как атрибута всей субстанции. Протяженность и мышление не воздействуют друг на друга (как у Декарта), а соответствуют друг другу и в этом соответствии неотделимы друг от друга и от субстанции.

Оба атрибута действуют совместно в каждом явлении согласно вечной необходимости, которая есть причинная связь в природе. Поэтому порядок и связь идей таковы же, как порядок и связь вещей.

У Спинозы есть указания на разную степень совершенства животных и человека. Из этого следует, что мышление как атрибут субстанции нельзя представлять по образцу и подобию человеческого мышления. Человеческое мышление — это частный случай мышления как атрибута субстанции. В природе существуют разные формы мышления. Степень совершенства мышления Спиноза связывает с большей или меньшей способностью тела к действию: мышление выступает функцией действия тела в мире вещей. Такая трактовка начисто отвергает параллелистическое толкование учения Спинозы, ибо мышление объясняется не из структурно-анатомической организации, а связывается с формой действия в мире внешних тел. В домарксистской философии это — высшее материалистическое решение проблемы духа и материи и представляет выход из тупика дуализма. Система Спинозы — материалистический монизм. Субстанция протяженная, и она же может мыслить. Нет особой духовной субстанции. Однако проблему соотношения материи и мышления Спиноза не мог разрешить до конца. Единство материи и мышления мыслится вечным. В связи с этим возникают трудности с ответом на ряд вопросов: всякое ли проявление субстанции имеет душу, какова функция (необходимость) психики и др.

На основе учения о субстанции Спиноза решает проблемы познания и аффектов. Различаются четыре способа приобретения познания: понаслышке либо па какому-нибудь другому произвольному признаку; от беспорядочного случайного опыта; путем заключения от общего положения к частному случаю, по следствию — о причине и т. п.; непосредственное восприятие сущности вещи через познание ее ближайшей причины. В «Этике» эти способы познания объединяются в три рола познания. Первые два способа образуют познание .первого рода. Это мнение и воображение; существуют в форме образа. Это смутное искаженное познание: во всех этих случаях душа воспринимает внешние тела через состояния собственного тела, так что в образах смешано то, что идет от вещей, и то что — от своего тела. Продуктом познания первого рода являются также абстрактные, т. е. неполные, понятия отдельных вещей (например, понятие человека, лошади, собаки и т. п.). Познание второго рода — разум дает общие идеи о существенных свойствах вещей. Они составляют основание для наук. Их недостатком является отрыв от конкретных индивидуальных особенностей объектов, которые они обозначают. Познание третьего рода — интуитивное познание. Дает знание сущности вещей» при котором существенное и индивидуальное выступают в их подлинном единстве в форме конкретных идей. Так Спиноза намечает движение познания от абстрактного к конкретному, развитое позже в диалектическом материализме.

На основе монизма в учении о субстанции и учения о познании дается анализ аффектов По оценке Л. С. Выготского: «Именно Спиноза боролся за естественное детерминистическое материалистическое причинное объяснение человеческих страстей. Именно он явился тем мыслителем, который впервые философски обосновал самую возможность объяснительной психологии человека как науки в истинном смысле этого слова и начертал пути ее дальнейшего развития»35. Учение об аффектах включает вопросы: о происхождении и природе аффектов (определение, классификация), о человеческом рабстве или о силе аффектов (оценка), о могуществе разума или о человеческой свободе (о борьбе с аффектами). Спиноза рассматривает аффекты как естественные проявления природы. «... Из природы человеческого тела необходимо следуют аффекты; из природы человеческого духа следуют идеи этих аффектов; поэтому из существа человеческой природы необходимо следуют аффекты»36. Взятые под атрибутом протяжения аффекты — это состояния тела, в которых вследствие воздействия других тел преувеличивается или преуменьшается действительная возможность этого тела существовать и действовать. Рассматриваемые под атрибутом мышления аффекты — это ложная, внушенная окружающими вещами идея, в которой утверждается большая или меньшая» чем на самом деле, способность тела существовать и действовать. Впоследствии это положение Спинозы о динамогенном влиянии эмоций получило экспериментальное подтверждение.

Спиноза выделяет три основных аффекта: желание» удовольствие, неудовольствие. Подчеркиваются их различия в зависимости от объектов, со стороны которых человек подвергается воздействиям. Из первичных аффектов образуется все многообразие страстей на основе трех принципов: путем изменения нашего представления о предмете; через сопереживание, по ассоциации. Аффекты разных людей имеют индивидуальные черты и отличаются настолько, насколько сущность одного человека отличается от сущности другого. Большое место занимает проблема оценки аффекта. Спиноза не согласен со стоиками в том, что аффекты абсолютно зависят от человеческой воли и можно безгранично управлять ими. Опыт учит, что для ограничения и обуздания аффектов требуются немалый навык и старание. В связи с этим отмечается сила, власть аффектов над людьми. Аффекты определяют действия и поступки человека. По своей силе и ценности аффекты неодинаковы. Есть аффекты, приносящие пользу, удовольствие, веселость и т. п. — они увеличивают способности тела. Есть аффекты, приносящие вред, сострадание, ненависть и т.п. — они угнетают человека. Но независимо от этого различия все аффекты вводят человека в заблуждение и ставят его в зависимость от вещей. «Человеческое бессилие в укрощении и ограничении аффектов я называю рабством. Ибо человек, подверженный аффектам, уже не владеет сам собой, но находится в руках фортуны, и притом в такой степени, что он, хотя и видит перед собой лучшее, однако принужден следовать худшему»37.

По мысли Спинозы, человеческое рабство не в могуществе страстей, а в том, что их могущество сильнее, чем сила познания. Так как аффекты препятствуют жизни согласно разуму, от них необходимо освобождаться, как необходимо освобождаться от всякого рабства. Поскольку невозможно приспособить к себе внешние нам вещи — все они не зависят от нас, только познание определяет наше могущество. С его помощью раскрывается истинная природа вещей. Но одного познания недостаточно. Из укрощения аффектов, замечает Спиноза, не возникает блаженства. При познании высшего рода, т. е. второго и третьего рода, возникает новый особый аффект — высшее удовлетворение — блаженство, интеллектуальная любовь к миру. Возникновение этого аффекта и составляет условие обуздания страстей. Так утверждается мысль о необходимости единства аффекта и интеллекта, в противоположность отрицательной оценке роли чувств в познании, которой придерживался до него Ф. Бэкон.

Таким образом, свобода состоит не в том, чтобы следовать своим аффектам, как обычно думают, а в познании необходимости и в подчинении этой необходимости. Свобода как идеал человеческой жизни есть плод познания. Спиноза заканчивает «Этику» словами; «Если же путь, который я показал ... и кажется трудным, однако все же его можно найти»38. В понимании Спинозой свободы проявляется, рационализм и созерцательность.

Психология Спинозы — новый, важный после Декарта, шаг в становлении проблемы сознания как объекта психологического изучения. Вместе они составляют рациональную линию в трактовке сознания.

Глава II

ОФОРМЛЕНИЕ ЭМПИРИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ В ФИЛОСОФСКИХ УЧЕНИЯХ XVII В.

Развитие производства и науки потребовало, однако, новой теории, которой стал эмпиризм. Эта теория оформляется в Англии в связи с ее превращением в капиталистическую страну, вместе с развитием промышленности и опытного естествознания. Родоначальником эмпирического направления -явился Ф. Бэкон, продолжателем — Т. Гоббс. К. Маркс назвал era систематиком бэконовского материализма. Окончательно эмпиризм оформляется у Дж. Локка.

Т. Гоббс (1588—1679) выступил против учения Декарта о двух субстанциях. Субстанция и тело означают одно и то же, поэтому «бестелесная субстанция» суть слова, которые при соединении взаимно уничтожают одно другое, как если бы человек сказал: «бестелесное тело». Под телесным бытием подразумевается существование, без остатка определимое в отношении пространства, времени, числа и движения. Все так называемые чувственные качества являются лишь разнообразными движениями материи внутри вызывающего их объекта, То же и человек: свойственные ему явления сознания нельзя отнести за счет души, они лишь проявления движения тела. Человек — это тело в ряду бесчисленного множества природных тел. Его движения — это реальность. Сознание — параллельно возникающие проявления этих движений. Ощущения — это проявление движений в наших органах чувств, которые возникают под влиянием внешних предметов. «Причиной ощущения являемся внешнее тело (объект), который давит на соответствующий каждому ощущению орган непосредственно (как при вкусе и осязании) или опосредованно (как при зрении, слухе, обонянии). Это давление, продолженное внутрь посредством нервов до мозга и сердца, вызывает здесь сопротивление или обратное давление, или усилие сердца освободиться. Так как это усилие направлено вовне, то оно кажется нам чем-то находящимся снаружи. И это кажущееся или этот призрак люди называют ощущением». Удовольствие — это проявление движения в сердце.

Таким образом, психика — это тень реальных материальных процессов, она — эпифеномен. Вывод является результатом механистического понимания соотношения психики и мозга в духе параллелизма. Всю психику Гоббс сводит к образам. Начало всех представлений— ощущение. Представление воображения — это ослабленные ощущения. Память — тоже представление, когда мы хотим обозначить, что оно отошло в прошлое. Понимание — это образ, который возникает под влиянием слова. Мышление суть течение образов, связь представлений в соответствии с правилом ассоциаций. «Все представления суть движения внутри нас, являющиеся остатками движений, произведенных в ощущении, и те движения, которые непосредственно следуют друг за другом в ощущении, продолжают следовать в том же порядке и по исчезновении ощущения, так что если предыдущее движение снова имеет место и является преобладающим, последующее в силу связанности движимой мате

Наши рекомендации