Смещение изображения во времени

Использование технических средств позволило изучить еще один тип смещений изображения, нарушающих предметность восприя­тия, — смещение изображения во времени. В опытах К.Смита ис­пытуемый, глядя на экран монитора, выполнял правой рукой определенное графическое задание, например что-то писал или рисовал (рис. 120). Свою руку он видеть не мог, поскольку она была скрыта экраном, ее движения фиксировались видеокаме­рой, а сигнал с определенной временной задержкой подавался на экран монитора. С помощью введения этой задержки между дви­жением руки и появлением видеоизображения перед глазами ис­пытуемого нарушается сенсомоторная координация «глаз —рука»¹. Испытуемый, таким образом, видел свою руку, держащую ка­рандаш, в прошлом, с временной задержкой, регулируемой экс­периментатором.

Результаты показали, что короткие задержки около 0,5 с дела­ют движения резкими, плохо скоординированными. Письмо за­трудняется, а рисование становится почти невозможным. Адапта-

¹ С помощью современной видеокамеры, телевизора, штатива и/или блока задержки видеосигнала можно без особого труда проводить опыты по методике К. Смита, осуществляя любое желаемое смещение видеоизображения как в про­странстве, так и во времени.

Задержанный сигнал

Бесконечная лента видео­магнитофона

Задержка, создаваемая видеомагнитофоном Телевизионный сигнал

Телевизионная камера

Рис. 120. Эксперимент К.Смита с введением временной отсрочки между движением испытуемого и его восприятием на экране монитора. В опы­тах Смита задержка осуществлялась с помощью видеомагнитофона и склеенной в кольцо магнитофонной ленты [37]

ция к подобному сдвигу во времени практически не происходит, т.е. сенсомоторная тренировка не дает улучшения.

Таким образом, временное рассогласование осязательных, про-приоцептивных и зрительных ощущений значительно нарушает предметное действие, опосредствованное зрительным восприятием. По-видимому, нарушается целостность, симультанность полимо­дального образа восприятия, которая не может быть компенсиро­вана даже длительной тренировкой.

Изменение знака диспаратности: псевдоскопическое

Восприятие

Создание псевдоскопа — прибора, который с помощью призм Дове обращает изображение, поступающее в каждый глаз справа налево, принадлежит изобретателю стереоскопа Ч.Уитстоуну (1852)¹. Это оптическое устройство позволяет изменять знак дис­паратности, тем самым приводя к инвертированному восприя­тию глубины в стереобразе (рис. 121).

¹ Если с помощью зеркал изображения, подаваемые на каждый глаз, поме­нять местами, то знак диспаратности так же изменится на противоположный.

Рис. 121. Оптическая схема псевдоскопа:

а — ход лучей в призме Дове; б — положение призм Дове в псевдоскопе. Стрелкой обозначен объект, изображение которого перевертывается призмой Дове [105]

Псевдоскопические перцептивные феномены очень интерес­ны, как и их описание, которое за 150 лет нисколько не потеряло своей ценности: «Естественный вид объекта еще тяготеет над нами, когда внезапно (а иногда и постепенно) перевернутое изображе­ние занимает его место. Причина этого состоит в том, что созна­ние судит об удаленности и рельефе не только по бинокулярным картинкам и конвергенции оптических осей, но также и по тем признакам, которые воспринимаются каждым глазом в отдельно­сти: наиболее действенными среди них являются светотени и пер­спектива. В зависимости от направления внимания на ту или иную группу признаков, предлагающих мозгу две несовместимые ин­терпретации, мы будем воспринимать или обычные формы, или их перевернутые изображения» [93, т. 1, 126]. Предвосхищая идею А.Н.Леонтьева о разделении в образе восприятия чувственной ткани и предметного содержания, Ч.Уитстоун отмечал: «Следо­вательно, это тот самый случай, когда мы должны различать ин­формацию, относительно которой известно, что она просто ре­гистрируется мозгом, от той, которая оценивается сознательно» [там же].

Эффект обращения (реверсии) зрительных полей должен при­водить к тому, что более близкие по отношению к наблюдателю

I I

>с;

I0 10

IО

С__ >

с__ >

ОI

Рис. 122. Способы реверсии по глубине простых монокулярных графиче­ских изображений:

вверху — обычная стереопара, внизу — стереопара, на которой объекты будут восприниматься «перевернутыми» по глубине; а — стереопары меняются места­ми; б — стереопары переворачиваются сверху вниз; в — изображения на стерео­парах меняются местами [93]

объекты будут восприниматься как более удаленные и наоборот. Так и происходит, если в качестве стимулов используются про­стые изображения, например такие, как на рис. 122, где черный карандаш будет восприниматься позади белого.

В данном случае такое обращение не нарушает привычных норм предметности. «Дело, однако, существенно меняется, — подчер­кивал А.Н.Леонтьев, — если псевдоскопический эффект всту­пает в противоречие с этими нормами: возникает особая пер­цептивная задача, которая заключается в том, чтобы преодолеть конфликт между предметностью образа восприятия и изменени­ями, вносимыми псевдоскопом в сетчаточные проекции» [69, 23]. Поэтому в силу удобства и развернутости перцептивного про­цесса во времени феномен псевдоскопического восприятия и был использован для изучения процесса порождения предметного об­раза, т. е. здесь внимание исследователя направлено на проблему осмысливания воспринимаемого чувственного содержания об­раза. Так же как и при изучении инвертированного зрения, в представленных ниже экспериментах мы сталкиваемся с приме­нением принципа изучения процесса восприятия в его актуаль­ном развитии.

Одна из классических работ по изучению предметности вос­приятия с помощью псевдоскопических эффектов была выполне­на Б. Н. Компанейским [57]. Кратко опишем полученные им инте­реснейшие результаты.

1. Если испытуемый смотрит в псевдоскоп на человеческое лицо, никаких изменений не происходит — обращения его рельефа по глубине не происходит: «...опыт всей жизни человека противоре­чит этому» [57, 403].

2. Вогнутая маска человеческого лица всегда воспринималась выпуклой, даже в том случае когда наблюдатель одновременно смотрел и на вогнутую и на выпуклую маски.

3. На вертикальной оси устанавливалась передняя половина целлулоидной головы куклы. При восприятии ее через псевдоскоп она выглядела выпуклой с обеих сторон. Если голова куклы мед­ленно вращалась, то испытуемый не видел реального вращения (иначе должно было возникать обращение по глубине, и он бы видел поочередно то вогнутый, то выпуклый рельефы), а воспри­нимал легкое покачивание головы направо и налево. Положение «в профиль» не воспринималось.

4. Обнаружен эффект константности формы известных объек­тов: если в псевдоскоп предъявлялся предмет, имеющий неизвест­ную наблюдателю форму, то он воспринимался как инвертиро­ванный по глубине; если показывался известный предмет, то его форма оставалась неизменной.

Блестящие феномены были получены в опытах с вращающи­мися пробирками. На вращающемся штативе были установлены

четыре пробирки с цветными жидкостями, экран перед пробир­ками закрывал круг, на котором они стояли (рис. 123).

Если пробирки были неподвижны, то испытуемый видел ближ­нюю пробирку дальше и большего размера, а дальнюю — ближе и меньше. При медленном вращении испытуемые видели, что в тот момент, когда дальняя пробирка заслоняла ближнюю, они меня­лись местами, а затем они опять возвращались на свои места в поле восприятия. При быстром вращении сохранялось нормаль­ное, неискаженное по глубине восприятие.

Таким образом, псевдоскопические феномены показывают, что наше восприятие строит вполне правдоподобный предметный об­раз, так трансформируя пространственные характеристики объек­тов и воспринимаемой ситуации в целом, что соответствует не­кой привычной и поэтому реальной для испытуемого ситуации. В литературе этот принцип предметного восприятия еще в 1902 г. Э.Титченером был назван правилом правдоподобия.

Г"—^	Г--------- гЦ 11
1С1	II н 1г~~тш
( 11^ \. II II'	3^
Ы	ь

Опыты с бумажными жгутами показывают, насколько сильно может меняться предметное содержание образа, имеющее одну и ту же сенсор­ную основу. На руку человека были наложены жгуты, скрученные из тонкой бумаги. Внимательно рассматривая жгуты, испытуемые начина­ли их видеть в обратном рельефе, т.е. как вогнутый желоб. Вслед за этим появлялось впечатление, что жгут постепенно вдавливается в руку и про­никает под кожу. Если жгут опоясывал руку выше кисти несколькими витками, то поверхность руки между витками жгута также начинала вос­приниматься как желоб. «При этом кожа между двумя кольцами жгута казалась сплошным пузырем, поднимающимся над желобами жгутов». Сознание трансформирует висящие в пространстве над желобами по­лоски кожи в пузыревидные вздутия, опускающиеся вниз, так как весь опыт предшествующей жизни противоречит осознанию такой формы, которая представляла бы собою висящие в воздухе полоски кожи над помещенными в глубине желобами» [57, 406].

Также необычно, т.е. в виде бесформен­ных вздутий, воспринимается лицо челове­ка с закрытыми глазами, на которое поло­жен бумажный жгут. Однако как только че­ловек открывает глаза, они никогда не вос­принимаются в обратном рельефе (т.е. не выпуклые, а вогнутые), а с ними нормаль­ным воспринимается и само лицо.

Рис. 123. Эксперимент Б. Н. Компанейского с пробирками:

П — пробирки с цветными жидкостями; Э — эк­ран, закрывающий круг, на котором они стоят [57]

Изложенные выше результаты позволяют сделать несколько выводов.

1. В псевдоскопе происходит восприятие предметной, т.е. ре­альной, возможной, знакомой или ожидаемой формы, невозмож­ное всегда интерпретируется как правдоподобное.

2. Предметность восприятия обеспечивает константность вос­приятия формы при мощнейших сетчаточных искажениях.

3. Псевдоскопическое восприятие — это пример продуктивно­го решения перцептивных конфликтов зрительной системой.

Не менее интересные результаты были получены учеником А. Н.Леонтьева В. В.Столиным. Представим несколько интересных результатов его экспериментов с псевдоскопом [105]. Описывая феноменальную динамику образа, он отмечал ее специфику: про­исходит медленное уплощение, а затем обращение рельефа, идет постоянное переосмысление видимой ситуации как смена пер­цептивных гипотез в соответствии с реальными пространствен­ными отношениями объектов в поле зрения.

Перед испытуемым ставилась на полу фарфоровая миска, наполнен­ная подкрашенной жидкостью. Когда происходило псевдоскопическое из­менение воспринимаемой формы миски, жидкость оказывалась располо­женной поверх ее вывернутой наружу поверхности. Тем не менее испыту­емые не видели саму жидкость, поскольку она не могла просто «лежать» на такой выпуклой поверхности, они воспринимали нечто, что могло удер­жаться на выпуклой поверхности: кто-то видел желе или студенистую массу, кто-то — пластмассу, иногда эта жидкость воспринималась как металл. Важно, что происходившие перцептивные трансформации приво­дили с существенному изменению сенсорной основы образа: изменялся цвет «металла» или «пластмассы». Как показали специальные психосеман­тические измерения, проведенные В.В.Столиным и В.Ф.Петренко, со­ответственно менялись и воспринимаемые качества этих материалов, ко­торые оценивались испытуемыми соответствующим образом, т.е. как твер­дые или мягкие, гладкие или шероховатые, густые или жидкие.

В одном из опытов, когда пустая миска воспринималась в обратном рельефе, в нее наливалась вода, некоторые испытуемые сообщали о по­явлении в миске углубления, в которое как бы вливалась жидкость. Как подчеркивал В.В.Столин, «в этой демонстрации, предметные взаимо­действия обнаружили такие свойства видимого предмета, которые ни­как не могли быть свойственны предмету реальному. Это и обусловило опредмечивание соответствующего фрагмента поля в соответствии с ло­гикой возможного» [105, 188\.

Построение псевдоскопического предметного образа всегда соответствовало определенным нормам реального предметного мира. Нормам «физическим», как в опытах с миской, или нормам «гео­метрическим», как в описываемых ниже опытах с конусом, сло­ником и карандашом.

Опыты проводились следующим образом. На полу стоял конус, сде­ланный из плотной бумаги, рядом с ним ставилась фигурка слоника хоботом к испытуемому. На поверхности слоника и конуса, параллельно полу, укреплялся карандаш (рис. 124, а). Испытуемые получали простую инструкцию — смотреть в псевдоскоп и подробно рассказывать обо всем, что увидят; иногда экспериментатор задавал им вопросы, проясняющие ситуацию.

В. В.Столин выделил шесть вариантов перцептивного решения этой сенсорно противоречивой ситуации. Первый вариант был обозначен как «удвоение ситуации» (рис. 124, б)\ конус легко трансформируется по глу­бине и видится как воронка, слоник воспринимается нормально на плос­кости пола. Восприятие карандаша раздваивается: над слоником он ви­дится нормально, а там, где он касается конуса, «уходит» под пол вме­сте с конусом и как бы просвечивает через его поверхность. Испытуемые отмечали, что не могут одновременно воспринимать три предмета в це­лом как единую сцену. По-видимому, из такой искаженной чувственной ткани построить целостный предметный образ оказывается невозможно.

:п~____

ш:

"О"

и

ш

ли*

Рис. 124. Стимульный материал из опытов В. В.Столина и соответствую­щие ему перцептивные феномены:

а — исходная ситуация; б—ж — варианты видения испытуемыми стимульной

ситуации; вариант д — условен, так как изобразить наклон так, как он был

виден испытуемым, невозможно [105]

Второй вариант обозначен как «сгибание карандаша» (рис. 124, в): испытуемые видели одновременно конус трансформированным, слони­ка — стоящим на полу, а карандаш — плавно изогнутым в сторону во­ронки (конуса).

Третий вариант был обозначен как «наклон карандаша» (рис. 124, г): он похож на предыдущий вариант, но карандаш казался не изогнутым, а наклоненным. Если внимание испытуемых обращалось на тень от ка­рандаша, которая была параллельна полу, то они все равно утверждали, что карандаш наклонен — логика образа была сильнее логики здравого смысла.

Четвертый вариант — «навес над воронкой» (рис. 124, д): карандаш видится в нормальных пространственных отношениях, но он как бы от­рывается от поверхности конуса и зависает над ним.

Пятый вариант — «углубление слоника» (рис. 124, е)\ сам слоник не трансформируется, но видится под полом, хотя его спина необычным образом воспринимается на одном уровне с вершиной воронки (кону­са).

Шестой вариант условно обозначили как «разрезание слоника» (рис. 124, ж): конус видится как воронка, слоник — в своей истинной фор­ме, карандаш — под полом. Интересны описания самого процесса пре­образования или переосмысления образа, приводимые автором. Простран­ственные отношения карандаша и слоника постоянно меняются: то ка­рандаш уходит под пол, то он оказывается на спине у слоника, то он «разрезает» спину слоника. «Картина очень реальная, она обладает «изу­мительной устойчивостью — даже можно видеть (несуществующие сен­сорно!) стенки «выреза в спине. Порой картина эта меняется: слоник как бы становится сахарным и "подтаивает" в том месте, где сквозь него проходит карандаш» [105, 191].

Подводя итоги рассмотренных эмпирических исследований псевдоскопического восприятия, отметим, что формирование необычного перцептивного образа в условиях сильных сенсорных искажений происходит по законам предметного мира, в соответ­ствии с логикой реально возможных, поэтому правдоподобных пространственных отношений между объектами, включенными в зрительное поле. Формирование предметного образа восприятия происходит постепенно, развернуто во времени, поэтому мы ре­ально видим, что процесс состоит из «особых перцептивных опе­раций, в которых в качестве операнта выступает чувственная ткань, а в качестве оператора — значения, являющиеся продуктом кри­сталлизованного в них опыта деятельности человека и человече­ства в предметном мире» [69, 21]. Это своего рода целенаправлен­ные действия по преодолению предметных несоответствий, воз­никающих вследствие оптических искажений. Эти действия зави­сят от индивидуального опыта испытуемого, поэтому их резуль­тат — псевдоскопический образ может быть таким индивидуаль­ным по своему содержанию. Но, несмотря на указанные индиви-

дуальные перцептивные «интерпретации», пространственная ло­гика образа подчинена общей логике физического предметного мира, логике объективной реальности. Несмотря на имеющиеся противоречия, на которые экспериментатор мог обратить внима­ние испытуемого, формирование пространственной композиции компонентов образа строится по принципу правдоподобия так, что сенсорная основа образа модифицируется логикой предметного содержания, а результат этого перцептивного действия с наиболь­шей вероятностью соответствует некоторой устойчивой предмет­ной реальности.