Произвольное и непроизвольнее внимание

Тема о произвольном и непроизвольном внимании — очень важная тема, потому что она относится ко (всякой другой психологической функции, к проблеме произвольности и непроизвольности психической деятельности. До сих порсчиталось, что непроизвольное внимание — это вещь простая, что оно вызывается каким-либо внешним раздражением, резким, контрастным; оно может быть не сильно само по себе, но может выделяться из остального по противоположности. Скажем, как грязная тряпка на полу в музее бросается в глаза не потому, что она уж очень примечательна сама по себе, а потому, что она контрастирует с остальным. Самая общая характеристика непроизвольного внимания была дана И. П. Павловым — это указание на новизну, т. е. что-то новое, отличающееся от остального, не соответствующее привычной картине. Это понимание непроизвольного внимания вы встретите и сейчас во всех учебниках.

Это указывало на то, чем вызывается непроизвольное внимание, но совершенно не раскрывало суть понятия. Мы согласны, что оно привлекается каким-то контрастным раздражителем, но что после этого происходит? Поскольку это не описывалось, очень часто непроизвольное внимание сводили просто к физиологической реакции, тек повороту на новый раздражитель и настройке органов чувств на лучшее восприятие этого контрастного или нового раздражителя. Но в таком виде непроизвольное внимание — это же вообще не психологическая функция, тут есть только физиологическая реакция, важная, но не обязательная, так как внимание может осуществляться и без физического перемещения органа чувств в направлении объекта. Ведь есть так называемое периферическое внимание, когда мы пытаемся увидеть происходящее сбоку от нас, делая это незаметно для других. Значит, внимание в обычных условиях сопровождается настройкой органов чувств на лучшие условия восприятия Но оно не сводится только к этой реакции Таким

П.Я.Гальперин ЛЕКЦИИ ПО ПСИХОЛОГИИ

Образом, традиционное понимание непроизвольного внимания объясняло лишь его сопутствующие, вспомогательные моменты, оставляя без объяснения само внимание.

Что касается произвольного внимания, то тут возникают очень большие затруднения, связанные вообще с понятием произвольности, роли свободы, которая при этом подразумевается. Обычно указывалось, что произвольное внимание -*- это внимание, связанное с постановкой цели, с усилиями, направленными на реализацию этой цели. По этим двум признакам в качестве характерной черты произвольного внимания часто отмечалось еще внимание к неинтересному, так как считалось, что если объект интересен, он сам привлекает внимание, значит, тогда внимание непроизвольное. А если объект неинтересен, то здесь проявляется произвольность. Получалось парадоксальное положение, что произвольное внимание — это вниманиек неинтересному.

Умных мыслителей это понимание не удовлетворяло. Например, Гегель подчеркивал, что в целях выражается только то, чего нам недостает, так что мы ставим цели обычно по отношению к тому, чего хотим достигнуть, именно потому, что этого у нас нет. Так что в целях выражается зависимость субъекта от обстоятельств. А с другой стороны, если вы имеете достаточно средств для осуществления своих целей, то можете достигнуть намеченного и не прибегаяк особым усилиям. Значит,усилия есть показатель только того, что вы субъективно стараетесь что-то сделать, но это не значит, что вы произвольны в отношении этого. Скажем, животное, которое старается освободиться от пут, этими усилиями свидетельствует не о наличии у него свободной воли, а о том, что оно вынуждено прилагать усилия. Значит, ни постановка цели, ни применение усилий не свидетельствуют о произвольности.

Есть один момент, на который указывал Гегель и который был поднят на принципиальную высоту Марксом, — это наличие средств, благодаря которым можно подняться над обстоятельствами. Вот в той мере, в какой вы обладаете средствами для осуществления своих целей, в той мере вы и произвольны по отношению к наличным обстоятельствам. Обстоятельства диктуют вам эти цели, а произвольность заключается в том, что вы действительно можете достигнуть реализации этих целей, т. е. вы располагаете средствами их достижения Затем понятие «средства» было перенесено в психоло-

ЕЕП

Eeei

гию Л. С. Выготским в учении о том, что специфически человеческие высшие психические функции характеризуются наличием особых средств, которые мы используем для успешного осуществления своей психической деятельности. Такими средствами в отношении психической деятельности являются всякого рода знаки, которые помогают нам направлять свою деятельность на те объекты, которые нас действительно интересуют, а не на те объекты, которые сами бросаются в глаза, сами выдвигаются на передний план благодаря своим чисто физическим характеристикам.

Это очень важная и принципиально правильная попытка, но, к сожалению, она осталась недостаточно разработанной. Дело в том, что понятие знака само по себе очень многозначно. Выготский это быстро понял и поэтому перешел от понятия знака к понятию значения. В зависимости от того, каково значение (объективная структура этого значения), находится и мера произвольности нашей психической деятельности. Отсюда он создал целое учение о раз-вивитии значений слов как главной системы знаков и о развитии значений (которые тогда отождествлялись с понятиями) как развитии понятий и возрастании в связи с этим мер произвольности психической деятельности. Это тоже правильное представление, правда, недостаточно уточненное, так как понятие может быть истолковано по-разному, может выполнять разную роль, разную функцию в психической деятельности. Понятие может служить отображением предмета, и это очень важно — иметь правильное представление о предмете, но само по себе представление о предмете еще не есть средство действия с этим предметом

Когда мы теперь разрабатываем учение о формировании умственных действий, то встречаемся с необходимостью различать структуру объекта, которую важно понимать с достаточной мерой углубленности, но, кроме того, нужно располагать и средствами действия. Такими средствами, если их не понимать чересчур метафорически, т. е. в каком-то неопределенном смысле, являются отчетливые представления об объективной структуре действия, подлежащего выполнению, представления о схемах этого действия и о своеобразных орудиях этого действия, т. е. о разного рода критериях, мерах, эталонах, с помощью которых мы получаем возможность четко различать в объекте то, что нас интересует, от того, что также связано с этим объектом, но уже является второстепенным. Это