Межличностная самость: (3) unus mundus (мир единый)
Идея о том, что мир един, была разрушена ньютоновой научной революцией и Просвещением. Образ формы божественного разума, проникающего все сущее, не мог пережить развития эмпирических наблюдений и систем, подсистем и принципов, которые постепенно разрабатывались. Смерть Бога была также смертью unus mundus, но Юнг возрождает это понятие, когда размышляет о психоидном бессознательном. Он пишет:
"поскольку психика и материя содержатся в одном и том же мире, и более того, находятся в постоянном контакте друг с другом и в конечном счете основываются на непредставимых трансцендентальных факторах, не только возможно, но вполне вероятно, что психика и материя — это два различных аспекта одного и того же" (CW 8, para. 418).
Здесь он восстанавливает идею unus mundus, не столько в том смысле, что все подчиняется одному и тому же правилу, сколько в том плане, что каждый слой существования тесно связан со всеми другими слоями. Юнг связывал унитарную интеграцию человека с интеграцией мира, и поэтому его идеи относительно самости и размышления о природе Вселенной находятся в гармонии (CW 14, para. 664). Поэтому подход Юнга хо-листичен (хотя он сам и не использует это слово) в том плане, что его интересует целое, которое всегда больше и интереснее, чем его части. С точки зрения исторической перспективы, Юнг также (опять же имплицитно) является теоретиком системы в том плане, что действие в одной части unus mundus имеет воздействие на всю систему.
Юнг предвосхитил многие философские следствия достижений современной физики, которые изменили наше представление о таких основополагающих понятиях, как пространство, время, материя, причина и следствие (ср. Сарга, "Дао физики", 1975). По мнению Юнга, психология отличается от других наук участием наблюдателя, что приводит к перекрещиванию субъекта и объекта. И в современной науке сейчас ставится акцент на наблюдателе и его взаимодействии с наблюдаемыми явлениями. Парадоксальный мир ядерной физики с его акцентом на быстром взаимодействии и обмене материи по всему полю и теория относительности напоминают психику своей текучестью и "символическими" функциями. Психология постоянно балансирует на канате между общим (типичным, коллективным, синдромом) и индивидуальным или уникальным, что также содержится в терминологии физики в области "вероятности". Наконец, когда физик-ядерщик может принять, что нечто может одновременно быть частицей (ограниченной точным и маленьким объемом) и волной (которая покрывает всю область), проще согласиться с концепцией Юнга, согласно которой самость — это и центр, и окружность.
Те, кто скептически относится к тому, как Юнг возродил понятие unus mundus, могут поразмышлять над значением сообщений подобных тому, которое появилось в научном разделе "Тайме" 25 января 1983 года об экспериментах, которые, видимо, подтверждают теорию о том, что в природе есть лежащая в основе всего сила, объединяющая четыре силы, которые, как известно, управляют Вселенной: электромагнетизм, сильные и слабые ядерные взаимодействия и гравитацию. К этому следует добавить, что мы уже говорили ранее о действии-на-расстоянии" и психоидном архетипе (см. выше, с. 61).
СИНХРОНИЯ
В поиске того, что лежит за пределам;: правил времени, пространства и причинности (поиск, который, как он утверждал, родился из постоянно возникающего ощущения того, что мир не всегда подчиняется этим правилам) Юнг создал термин "синхрония". Она определяется по-разному: как "внекаузальный связующий принцип", как нечто относящееся к двум явлениям, которые связаны по смыслу, но не по причине (т.е. не совпадают во времени или пространстве), и наконец, как относящаяся к двум событиям, которые совпадают во времени и пространстве, но которые, как потом оказывается, имеют и другую, более значимую связь. Юнг решил показать принцип синхронии, исследуя возможное соответствие между астрологическими знаками рождения и партнерами по браку. Он пришел к выводу, что здесь нет ни статистической связи, ни случайной модели; поэтому в 1952 году была предложена синхрония как третий вариант {CW 8, "Синхрония: внекаузальный связующий принцип").
Эксперимент много критиковали. Выборка была основана на людях, которые верили в астрологию и поэтому не была случайной, статистика подвергалась сомнению, и, что самое важное, астрологию можно обвинить в чем угодно, но не в отсутствии каузальности! Это главная трудность в демонстрации внекау-зальности, которая препятствовала реализации всех попыток поставить синхронность на научную основу. Тем не менее, большинству людей знакомы значимые совпадения, или они видят какую-то тенденцию в своих делах, и именно в связи с этим типом переживания можно использовать гипотезу синхронии у Юнга.
Однако Юнг применял синхронию к широкому кругу явлений, которые, возможно, правильнее рассматривать как психологические или парапсихологические. Приземленным примером такого типа деятельности может быть кинестетический тип восприятия — примером которого является общение матери и ребенка, упомянутое ранее. Как полагает, например, Редферн, это, безусловно, не синхрония:
"Есть тесная связь между чувственным материалом, идущим от тела матери или выражения лица, затем через организацию такого материала процессами восприятия ... к аффектам и моторным выражениям ... интегрированным не обязательно в сознательную нейрологическую структуру ... самость на этом уровне — это телесная самость" (1982, с. 226).
ПОНЯТИЕ ИНДИВИДУАЦИИ У ЮНГА
Рассмотрение теории Юнга о роли, которую играет самость в психических процессах, естественным образом приводит нас к вопросу о значении этих процессов в постепенной реализации самости в течение жизни. Это Юнг называл индивидуацией.
Сущность индивидуации состоит в достижении личностного слияния коллективного и универсального с одной стороны и с другой стороны уникального и индивидуального. Это процесс, а не состояние; если исключить возможность рассмотрения смерти как конечной цели, индивидуация никогда не завершается и остается идеальным понятием. Форма, которую принимает процесс индивидуации, его стиль и регулярность или прерывность зависят от человека. Тем не менее, некоторые образы выражают стержень процессов индивидуации; например, путешествие, смерть и возрождение и символы инициации. Юнг находил параллели в алхимии. Основные элементы (инстинкты, эго) преобразуются в золото (самость) (см. ниже, с. 284 и след., где более подробно рассматривается алхимия).
Индивидуацию в изложении Юнга следует отличать от индивидуальности или достижения индивидуальной тождественности эго. Здоровое функционирование эго может быть необходимо для индивидуации, но оно не равнозначно ему. Юнг разработал свою теорию, исходя из опыта работы с пациентами среднего возраста. В первой половине жизни, согласно концепции Юнга, героическое эго борется за освобождение от матери и установление своей независимости; это приводит к неизбежной односторонности, которую психика стремится преодолеть. Это может в середине жизни принять форму переоценки человеком своей жизни интроспективно, после отделения от мира отношений. После этого результат переоценки повлияет на личные отношения, что приведет к большей ясности и удовлетворению. Задача второй половины жизни состоит в том, чтобы выйти за пределы дифференциации эго и личной тождественности и перейти к сосредоточенности на смысле и сверхличностных ценностях; для этого готовилась стабильность эго.
Эти предварительные замечания позволяют рассмотреть основные элементы процесса индивидуации в том виде, в каком Юнг чаще всего его описывал, то есть по отношению ко второй половине жизни. То, что это ограничение больше не принимается всеми аналитическими психологами, станет ясно ниже.
ИНДИВИДУАЦИЯ И САМОСТЬ
Индивидуацию можно рассматривать как движение к целостности с помощью интеграции сознательных и бессознательных частей личности. Это предполагает личный и эмоциональный конфликт, которые в результате приводят к отделению от общих сознательных позиций и от коллективного бессознательного (CW 6, para. 762).
Это предполагает становление самим собой, тем, чем личности суждено стать, достижение своего потенциала. Это предполагает распознавание и принятие тех сторон самого себя, которые вначале отталкивают или кажутся отрицательными, а также открытость возможностям, имеющимся в элементе противоположного пола (анимус-анима), которые могут играть роль входа или проводника к бессознательному, как мы увидим в главе 7. Эта интеграция приводит не только к большей степени самореализации, но также к осознанию человеком, что у него есть самость.
Юнг говорит о "достижении большей личности" (CW 7, para. 136) с помощью такой интеграции, хотя он признавал, что интеграция тени, предполагающая принятие отвергнутых, подавленных и еще не прожитых аспектов себя, болезненна, особенно когда предполагается удаление проекций с других людей. Самость становится образом не только более полной личности, но также цели жизни, и в этом контексте мы вполне можем говорить о реализации самости человека:
"эмпирически самость — это образ цели жизни, спонтанно воспроизводимый бессознательным, независимо от желаний и опасений сознательного разума ... динамика этого процесса — инстинкт, который обеспечивает вхождение туда всего, что включает жизнь человека, сознает он это или нет..." (CW 11, para. 745).
Юнг подчеркивает, что качество сознания имеет решающее значение, и добавляет, что перед барьером природы бессознательное никогда не принимается как оправдание — напротив, оно серьезно наказуемо". Самость расположена на "более высоком моральном уровне", и человек должен "знать что-то о природе Бога, если хочет понять самого себя" (CW 11, paras 745-6). Теперь понятно, почему Юнг так старался уравнять самость и образ Бога.
Индивидуацию также можно рассматривать как нечто, означающее "стать самим собой", то есть тем, кем человек является "на самом деле". Это предполагает сбалансированное или оптимальное развитие, включающее инкорпорирование личных идиосинкразии, так что истинная природа человека не нарушается подавлением или, наоборот, преувеличением или гипертрофией какой-либо из сторон. Это предполагает ощущение самоосознания, а также точный образ себя, по возможности лишенный самообмана. Происходит отказ от эго-идеала, и ему на смену приходит принятие себя и, что более важно, супер-эго в его негативной форме слепого следования коллективным нормам заменяется моральным арбитром, при этом самость действует как внутренний проводник. Мы описываем отделение от коллективного, а также принятие ответственности за себя и развитие определенной позиции по отношению к прошлому и будущему. Отделение от коллективного может простираться вплоть до ухода от участия в отношениях, и мне кажется справедливым, что тон идей Юнга об индивидуации подчеркивает диалог между человеком и коллективным бессознательным, а не между человеком и другими людьми.
Мы заметили, как самость развивает символы, чтобы компенсировать односторонние позиции сознания и соединить противоположности. Особым примером этого является область типологии. В концепции процессов индивидуации Юнга, различные функции сознания начинают действовать менее иерархично. В частности, низшая функция становится более интегрированной. Это аспект процесса индивидуации, который в наибольшей степени подвержен идеализации. Психологическое напряжение между противоположностями в человеке не сбрасывается и не подменяется индивидуацией; оно может даже усилиться но мере того, как эго снимает свою поддержку с обычного образа сознания. Так может возникнуть конфликт между, скажем, рациональными и иррациональными импульсами; до этого одна из сторон может быть подавлена. Работа над "противоположностями" — это центральная часть анализа, и окончательное снятие противоречия невозможно. Индивидуация, с точки зрения Юнга, это не снятие конфликта, скорее более сильное его осознание и также осознание его потенциала.
Рассмотрение комплексов показало, что психику следует понимать как множественное единство; и все же мы говорили об интеграции и целостности. Равновесие между этими двумя тенденциями (которые сами по себе являются дополняющими друг друга противоположностями) — это ключевая тема в постъюнги-анской психологии. Мы также отмечали то, как психика использует компенсацию в попытках саморегуляции для поддержания равновесия. Эти мини-компенсации постепенно соединяются при индивидуации, и перед человеком предстает план, модель и смысл жизни (CW 8, para. 550). Можно рассматривать это как форму саморегуляции; различные части личности становятся соотнесенными с центром, с самостью.
Когда мы говорим о противоположностях, мы имеем в виду, что эго различает две половины пары. В этом отношении процесс индивидуации зависит от функции эго. Но центральным в концепции Юнга является то, что символы и образы имеют место независимо от эго, которое затем пытается интегрировать их.
Для анализа это означает, что прогресс достигается поощрением символов и образов, которые возникают из самости и сопровождают процесс индивидуации. Поэтому в Классической Школе уделяется сравнительно мало внимания внешним симптомам в жизни пациента или терапевтическому взаимодействию (но см. ниже, с. 297 и след.). Это означает, что снятие симптома не может быть вехой изменения или развития. Действительно, как любил указывать Юнг, для некоторых пациентов природа их проблем требует появления симптома или симптомов. Чтобы там ни было, эго играет постоянную роль в индивидуации, и не подменяется самостью (см. ниже, с. 195—197, где более подробно рассматривается "символ" и "образ" и с. 103 и след. выше, где рассматривается роль эго в отношении символов).
Есть масса метафор и обобщений индивидуации: дифференциация, реализация потенциала, осознание "личного мифа" человека, примирение с самим собой. Есть и другие, но эта подборка создает особенный привкус.