Межэтническая авторитарная агрессия
А. Разрушительность авторитарной межэтнической агрессии
Каким образом самые обыкновенные люди могут стать агрессорами и преступниками, мы видели как на исторических примерах (турецкие и немецкие фашисты и другие), так и из результатов психологических экспериментов Ф. Зимбардо и С. Милгрема.
Но здесь на одном известном историческом примере мы намерены обсуждать такой аспект проблемы, который обычно игнорируется. Для того, чтобы избежать подобной ошибки, следует соединить два подхода к проблеме: социально-психологический и этнопсихологический. Социально-психологический подход отражен во многих работах, в том числе в упомянутых выше экспериментальных исследованиях и состоит в том, что человек в соответствующих условиях может действовать агрессивно, даже если не имеет отрицательных установок к жертвам. Мы имеем в виду, в частности, случаи авторитарной агрессии:должностное лицо с более высоким статусом приказало и подчиненный, во исполнение его приказа, совершил агрессию против третьего лица (жертвы). Есть в этом процессе три сто-
Межэтническая и внутриэтническая агрессия
255
роны: авторитарная личность (лидер, начальник) - его подчиненный (исполнитель) — жертва (индивид или группа). Так палачи по приказу короля отрубали головы людям, к которым не могли иметь личных чувств. Так фашистские функционеры уничтожили миллионы людей по приказу фюрера и других должностных лиц третьего Рейха. Наконец, таким же образом миллионы людей были уничтожены по приказу Сталина, Ежова, Берии и других дегенератов-садистов.
По нашему мнению, авторитарная агрессия наиболее интенсивна тогда, когда жертва по антропологическим и психологическим своим чертам сильно отличается от агрессора.Ясно, что сильнее всего от нас отличаются представители других рас и этнических сообществ. Следовательно, наша гипотезасостоит в следующем: наиболее разрушительна авторитарная межэтническая и межрасовая агрессия.Она отличается рядом особенностей: а) основана на механизмах дегуманизации и деиндивидуа-ции жертвы; б) основана на мощных психологических механизмах проекции и атрибуции; в) легко переносится от одного индивида на другого (сходного) индивида и принимает массовый характер. При этом палач внешне остается спокойным, что свидетельствует о том, что он, совершая свои агрессивные действия, не переживает внутренних конфликтов морального характера, не жалеет своих жертв и позже не сожалеет о содеянном.
Мы полагаем, что только такой комплексный подход — одновременно социально—психологический и этнопсихологический — позволяет понять феномен Адольфа Эйхмана, который для психологии, по-видимому, еще в значительной мере остается загадкой.
Б. Феномен Адольфа Эйхмана
А. Эйхман был обычным немецким офицером и до участия в истреблении евреев (в так называемом плане "Окончательного решения еврейского вопроса") не проявлял заметных антисемитских установок. Надо, следовательно, предположить, что в его поведении не было межэтнической агрессии, направленной против евреев. Более того, есть сведения о том, что он одно время был активным сионистом и ратовал за то, чтобы евреям предоставили остров Мадагаскар в качестве новой роди-
256 Альберт Налчаджян
ны. Интересно, что такое предложение обычно оценивается как проявление гуманизма'. Между тем оно есть 'не что иное, как предложение о ссылке:оно, по существу, завуалированное выражение агрессии и пренебрежения. Другое дело, если бы эти "доброжелатели" предложили евреям их историческую родину. Кстати, такого рода предложения в свое время прозвучали и относительно армян и других народов. И. В. Сталин в определенной мере осуществил подобные проекты относительно крымских татар, чеченцев и других народов. Было бы кощунством назвать действия Сталина гуманными.
Но в биографии Эйхмана есть и другой факт, как будто свидетельствующий в пользу его любви к евреям: у него в Вене как—то была любовница еврейка, а для эсэсовца иметь такую межрасовую связь было крайне опасно. Трудно, однако, оценить данный факт, поскольку мы не знаем о содержании их взаимоотношений, чем они кончились и т.п. Такие отношения могут быть неравными, эксплуататорскими.
Но вот еще один факт, который свидетельствует в пользу Эйхмана: он имел родственницу, которая была полунемкой—полуеврейкой, которую он лично спас от уничтожения.
Эйхман согласился руководить депортацией евреев, но достоверно известно, что лично никого не убивал: он не был убийцей (киллером) в этом грубом и непосредственном смысле. В других отношениях тоже Эйхман был обыкновенным человеком и семьянином." любил членов своей семьи, причем до такой степени, что после того, как сумел под чужим именем попасть в Буэнос-Айрес, он сообщил своей семье, что жив, хотя это было смертельно опасно: израильская разведка искала его по всему свету. Позднее он даже ухитрился перевести семью к себе в Аргентину.
Но будучи офицером войск СС и став участником "Окончательного решения", он беспрекословно выполнял приказы начальства, провожая евреев-смертников. Его защитник на процессе в Иерусалиме настаивал на том, что судьба еврейского народа не была бы иной, если бы Эйхман отказался выполнять приказы фашистских главарей: кто—то другой выполнил бы их. Это, конечно, сильный аргумент. Но почему все-таки Эйхман
' См.: Brown R., Social Psichology. The Second Ed., N. Y., 1986, p. 2.
Межэтническая и внутриэтническая агрессия
257
пунктуально выполнял свои обязанности и не делал никаких попыток уклоняться от них? Ведь он же знал, что творится и что сам является участником крупнейшего преступления?
Исследователи почему—то не замечают две вещи: а) Эйхман был скрытым антисемитом,его антисемитизм и этноцентризм, как социальные установки, "-работали" подсознательно, но последовательно; б) если даже в его прошлом не было сильного антисемитизма, он мог быстро сформироваться вследствие конформизма и когнитивного диссонанса:от идеи сослать целый народ на далекий остров и от практики половой эксплуатации до крайней ненависти с презрением не так далеко, как представляется при поверхностном подходе. На память приходят эпизоды из истории геноцида армянского народа J 9 J б— 1923 годов: мирно и длительное время жили рядом армянская семья и семья турка. Как только, по приказу из Стамбула, начались депортации и погромы армян в Турции, вчерашние добрые соседи напали на армянскую семью, ограбили и убили. Потенциальная, латентная межэтническая ненависть быстро превратилась в реальную и активную. В тех случаях, когда психологическая конверсия личности имеет внутренние предпосылки в виде латентных установок и стереотипов, она осуществляется очень быстро: нужны только условия, повод, приманка и, еще лучше, приказ авторитетов и властей.
В качестве доказательства того, что Эйхман не был антисемитом, приводятся его же слова, сказанные во время допросов: у меня никогда не было антисемитских чувств! Но ведь в подобных случаях, когда решается вопрос о жизни или смерти, не всякий признается в подлинных своих чувствах и убеждениях. Клаус Барбье, другой фашист, был более честен, когда говорил, что жалеет только, что не уничтожил больше евреев своими руками. До тошноты честным был этот палач.
Права была Ханна Арендт, которая пришла к выводу, что в некоторых обстоятельствах далее самый обыкновенный человек может стать преступником'. Это именно так. Но для того, что-
См.: Arendt H.,Eichmann in Jerusalem: A Report on Banality of Evil. New York: Viking Press, 1963; См. также: VonLang J. andC. Sibyll(eds.) Eichmann Interrogated. Translated from the German by Ralph Manheim. New York: Farrar, Straks and Giroux, 1983; RobinsonJ. And the Crooked Shall be Made Straight: The Eichmann Trial. The Jewish Catastrophe, and Hannah Arendt's Narrative. New York: Macmiltan, 1965.
258
Альберт Налчаджян
бы стать межэтническим преступникомтакого масштаба, каким был Эйхман, надо иметь по крайней мере сильную межэтническую ненависть или презрение, или то и другое вместе.
Что же касается того, что у Эйхмана была обыкновенная внешность, то это тоже не имеет какого-либо значения: телесный тип и характер не так точно коррелируют, чтобы при обсуждении таких вопросов, как межэтническая авторитарная агрессия, принимать во внимание.
Просто у этого человека образовались устойчивый конформизм к власть имущим, в состав которых сам хотел попасть, и интенсивная авторитарная агрессия,которая получила конкретное выражение в виде антиеврейской агрессии с соответствующими когнитивными и эмоциональными компонентами. Таких в СС и вермахте Германии было очень много. Действиям Эйхмана способствовало и то, что он был очень честолюбивым офицером и старался сделать хорошую карьеру. Из—за каких—то там евреев он не хотел подвергнуть опасности свое будущее! Он не позволил себе иметь совестьи чувствовать жалостьк несчастным людям, полностью в духе своего фюрера Адольфа Гитлера, который обещал немцам избавить их от этой химеры по имени "совесть" и, как свидетельствует пример Эйхмана, сильно преуспел в этом. Эйхман был эффективным, "продуктивным" работником и хорошо выполнял свои обязанности по транспортировке евреев. Такое поведение в достаточной степени доказывает моральную тупость, незрелостьэтого человека - качества, которые почему-то не были замечены другими исследователями. Дальнейшее развитие данного подхода возможно на основе анализа данных о детстве Эйхмана, но такими сведениями мы не располагаем.
Турецкие головорезы начала века, немецкие садисты времен Гитлера, американский лейтенант Уильям Колли во Вьетнаме (уничтожил всех жителей села Май Лай) и многие другие — яркие примеры того, к каким последствиям может привести авторитарная агрессия. Подчинение требованиям легитимной властии совершение преступлений — широко распространенное явление. Причем легитимность власти, от имени которой требуют совершения агрессивных действий, представляется очень важной. Существуют различные аспекты легитимности власти и разные понимания этого явления. Поэтому данный аспект
Межэтническая и внутриэтническая агрессия
259
проблемы требует новых исследований. Современная история дает много материала для размышлений о роли законной (или так воспринимаемой) власти в инициации агрессивных действий. Так, в последние годы по санкции ООН наказывают целые народы, погибают невинные люди! "Возможности" авторитарной агрессии очень велики!