Рассудочные (низший уровень)

Характерная особенность рассудочного типа состоит в том, что вся­кое действие или поступок сопровождается предварительным и иногда весьма обстоятельным обсуждением мотивов. Интеллектуальная дея­тельность направлена здесь, следовательно, не столько на расширение ум­ственного кругозора или на выяснение тех или иных теоретических про­блем, сколько на решение разных практических, прикладных вопросов, имеющих непосредственно отношение к повседневной, обыденной жизни («интеллект практического склада», или благоразумие, по Бэну). Это об­стоятельство делает представителей данного типа расчетливыми, система­тическими в своих действиях, и спокойно рассудительными в речах и во всем их поведении. Бережливые, аккуратные, склонные к порядку, они обычно отличаются значительной предусмотрительностью, стараясь зара­нее высчитать выгоды и невыгоды всякого предстоящего им поступка. Всегда склонные к рассуждениям, они пространно и подолгу обсуждают в разговорах с окружающими как свои, так и чужие дела и поступки; в тех же случаях, когда возраст или положение дают к этому повод, охотно

¹ В последующих главах книги А.Ф.Лазурский дает подробный анализ и обоснова­ние каждого из перечисленных типов всех трех уровней. Ниже мы приводим в качестве примера описания двух типов низшего уровня («рассудочного» и «активного»). Иллюс­трация одного из типов высшего уровня («альтруиста») дана в кн.: Психология личнос­ти. Тексты / Под ред. Ю.Б.Гиппенрейтер, А.А.Пузырея. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1982. (Примечание редактора источника.)

Лазурский А.Ф. Классификация личностей 333

и с важностью берут на себя роль ментора, поучая окружающих и выска­зывая целый ряд более или менее глубокомысленных сентенций.

Однако принадлежность к низшему психическому уровню наклады­вает резкий, характерный отпечаток как на их рассуждения, так и на все вообще их действия. Не обладая наблюдательностью или сколько-нибудь развитым мышлением, люди эти медленно и туго воспринимают, плохо соображают и недостаточно осмысливают; благодаря этому они лишены возможности самостоятельно относиться к явлениям окружающей жиз­ни, по-своему их передумывать и истолковывать. Рассуждения их обык­новенно бесплодны, мысли их неоригинальны; подобно одному из чехов­ских героев, они всегда говорят лишь то, что уже всем известно. Иногда, впрочем, и они пытаются высказать какую-нибудь собственную мысль или пуститься в сложное рассуждение, но из этого обыкновенно ничего на выходит, кроме скучного, бесплодного резонерства. В интеллигентном обществе такие неумные резонеры бывают обыкновенно оценены по дос­тоинству; в среде же невежественной, малокультурной, они нередко про­изводят впечатление и слывут за умных людей, в особенности если их имущественное и общественное положение возвышает их над другими.

То же самое следует сказать и относительно их действий, всегда отли­чающихся подражательностью, отсутствием какой бы то ни было инициа­тивы. Удачное копирование чужого («все как у людей») они считают выс­шим, к чему только можно и должно стремиться, всякое же новое, смелое начинание пугает их и представляется им совершенно неприемлемым. В то же время деятельность их, несмотря на постоянные расчеты и рассуждения, далеко не всегда носит целесообразный характер. Недалекие в умственном отношении, лишенные изобретательности и остроумия, они очень часто ошибаются в своих — казалось бы весьма обстоятельных — расчетах и сплошь и рядом упускают из виду если не самое главное, то, по крайней мере, очень существенные детали. Благодаря этому их успехи в деятельно­сти и жизни даже в случае удачи бывают лишь посредственны и никогда не могут достигнуть той степени, как у более одаренных представителей рассудочного типа.

Благодаря узости умственного кругозора и полному почти отсут­ствию высших идейных интересов все расчеты этих людей бывают обык­новенно направлены на удовлетворение и обеспечение ближайших непос­редственных — чаще всего материальных — запросов и потребностей. Отсюда их эгоизм, постоянная забота о себе, тем более бросающиеся в гла­за, что сами они, по-видимому, далеко не всегда отдают себе в них отчет; так, постоянно думая и заботясь лишь об удовлетворении своих собствен­ных интересов, они в то же время могут с пафосом повторять избитые фразы о долге и самоотвержении, совершенно искренне считая себя людь­ми благородными и весьма добродетельными. Иногда, правда, заботы их распространяются так же и на других людей, почему-нибудь им близких

334Тема 9. Типология индивидуальности'

I i

(семья, родственники); но это бывает лишь в тех случаях, когда люди эти нужны для них самих, представляясь чем-то вроде жизненной обстанов­ки, необходимой для спокойного и довольного их существования.

Благодаря своей расчетливости и благоразумию рассудочные низше­го уровня, несмотря на свою умственную недалекость, могут все же, при благоприятных обстоятельствах, достигнуть некоторого успеха в жизни. В таких случаях они делаются обычно крайне самодовольными и само­уверенными, чему в значительной степени способствует их глупость, ме­шающая видеть свои промахи и критически относиться к своим недостат­кам. Наоборот, в тех случаях, когда жизнь их не особенно балует, на первый план выступают другие, противоположные черты, тесно связанные со всей их эндопсихикой: робость и неуверенность в себе, склонность к по­стоянным колебаниям, преувеличенная осторожность и неспособность ре­шиться на что-либо определенное. Отсюда их консерватизм, принимаю­щий, вследствие их недомыслия, крайне узкие и часто совершенно бессмысленные формы. Хорошим образчиком такого консерватизма мо­жет служить чеховский «человек в футляре» — учитель греческого язы­ка Беликов, который боялся буквально всего и своей мнительностью да­вил не только себя, но и всех окружающих. Его лейтмотивом было «ах, как бы чего не вышло».

Развитию и сформированию подобных типов способствует, прежде всего, такая обстановка, где все сосредоточено на удовлетворении элементар­ных, чисто материальных потребностей, причем руководящими правилами жизни и поведения служат застывшие, раз навсегда установленные шабло­ны, мешающие всякому сколько-нибудь живому проявлению личности. Точно так же и в общественной жизни рутина и преобладание формы над содержанием, а также отсутствие живых и энергичных людей, могущих стать руководителями общественного мнения, благоприятствуют усилению и процветанию рассудочных типов низшего психического уровня.

В качестве образца можно привести одно из действующих лиц «Вой­ны и мира» Толстого, именно жениха, а затем мужа Веры Ростовой — Берга.

Активные (низший уровень)

У этих людей всякого рода чувства и желания отличаются значи­тельной импульсивностью, заставляющей стремиться, и при этом очень энергично, к немедленному их осуществлению; какие бы то ни было со­мнения и колебания, борьба мотивов и предварительное обдумывание им почти совершенно несвойственны. Этим основным качеством в значи­тельной степени определяются экзопроявления данного типа, его социаль­ное значение, его важнейшие достоинства и недостатки.

Склонность к активному вмешательству в окружающую жизнь, к немедленному и притом энергичному осуществлению своих желаний ска-

Аазурский А.Ф. Классификация личностей 335

зывается у представителей данного типа буквально во всем, за что они возьмутся: во всякого рода имущественных делах и предприятиях, в лю­бовных похождениях, в отношении к отдельным людям и общественным делам, наконец, даже в тех областях, где они обычно очень мало смыслят, например в науке и искусстве. При этом они отличаются обычно значи­тельной самоуверенностью и зачастую смелостью («море по колено»!), вы­текающей из недостаточного взвешивания последствий своего поступка. Так, Хлестаков, совершенно неожиданно для него принятый чиновника­ми за ревизора, быстро освоился со своей новой ролью и немедленно же начал пользоваться ее преимуществами, т.е. обирать деньги у чиновников и ухаживать за женой и дочерью городничего; когда Осип, хорошо пони­мавший всю шаткость и опасность их положения, доказывает ему, что уже пора ехать, он сначала не соглашается и лишь потом сдается на его уговоры.

Несмотря, однако, на всю свою энергию, представители данного типа совершенно не способны к сколько-нибудь серьезному, систематическому ТРУДУ- Причины ясны: с одной стороны, принадлежность к низшему пси­хическому уровню и вытекающие отсюда слабая идейность, неспособность понимать серьезные запросы жизни, неустойчивость и поверхностность чувствований и интересов, с другой — свойственная этому типу импуль­сивность, заставляющая их стремиться к немедленному выполнению вся­кого пришедшего им в голову желания. Поэтому деятельность их — хо­зяйственная, административная, научная — бывает обычно беспорядочна и бестолкова. Зато все, что связано с возбуждением и азартом, влечет их к себе неудержимо. На первом плане здесь следует поставить охоту. У Ноздрева все хозяйство находилось в полнейшем запущении, зато собак, всякого рода мастей и пород, было бесчисленное множество, и «Ноздрев был среди них совершенно, как отец среди семейства...».

Склонность к возбуждению и азарту сказывается также на их раз­влечениях и вообще на всем их времяпрепровождении. В своих «Школь­ных характеристиках» мне уже приходилось отмечать, что мальчики энергичного типа больше бывают склонны к азартным играм, чем дру­гие. Хлестаков пользуется всяким удобным случаем, чтобы «сразиться в картишки»; из-за своей страсти к картам он засел без копейки денег в гостинице незнакомого городка. Ноздрев также каждую минуту готов был засесть за карты и, несмотря на свое шулерство, то и дело спускал в игре все, что с ним и на нем было.

Склонность если не к дракам, то к столкновениям в той или иной форме также характерна для энергичных, и притом не только низшего, но и более высоких уровней. Энергия вообще порождает склонность к борьбе, которая у лиц более высокого душевного склада направляется на достижение определенных, более или менее устойчивых целей. У предста­вителей же низшего уровня, благодаря общей беспорядочности и импуль-

336 Тема 9. Типология индивидуальности

сивности их проявлений, данное качество выражается в наиболее примитивных, грубо нелепых формах. Ноздрев «был в некотором роде исторический человек», так как «ни в одном собрании, где он был, не обходилось без истории», в результате которой или он бил, или его били, а чаще всего и то, и другое вместе. У лиц, менее распустившихся, склон­ность к борьбе проявляется в своего рода бретерстве, в стремлении зади­рать других без всякого повода и т.п.

Как уже сказано было выше, энергичные низшего порядка от­личаются обычно крайней самоуверенностью, доходящей нередко до смешного.

В тесной связи с этим стоит и их тщеславие, склонность к хвастов­ству, которые у лиц этого типа бывают обычно выражены очень резко. Всем известно, до чего заврался Хлестаков среди благоговейно слушав­ших его чиновников («тридцать пять тысяч одних курьеров!.. Меня сам государственный совет боится... Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш...»). Ноздрев, показывая Чичикову границу своего имения, говорит, что не только все, находящееся по сю сторону границы принад­лежит ему, но что и дальше, за границей, тоже все его. И если даже счи­тать это карикатурой, преувеличением, то несомненно, что нечто подобное в жизни у таких людей встречается сплошь и рядом.

Такая самоуверенность и хвастовство могут иногда импонировать окружающим, производить на них впечатление. Но для этого нужны или исключительно благоприятные условия, как у Хлестакова, или зеленая, неопытная молодежь. Мало-мальски опытный человек тотчас их раску­сит. То же следует сказать и относительно их частых успехов в любви, или, вернее, в легких любовных интрижках, так как к сколько-нибудь глубокой, серьезной страсти они совершенно не способны. На женщину они смотрят в большинстве случаев очень цинично, как на самку, создан­ную исключительно для их удовольствия; такого сорта женщин они ищут, и среди такого сорта женщин они и пожинают свои легкие лавры. Если же им случайно удастся (подобно Анатолю Курагину — см. ниже) увлечь девушку или женщину более серьезного душевного склада, то в результате получается одна из тех трагедий, которыми так изобилует ис­тория любви.

В качестве образца разбираемого типа приведем краткую харак­теристику Анатоля Курагина (из «Войны и мира»), совмещающего в себе большинство перечисленных нами выше характерных особенностей.

Сын знатного придворного интригана, умного и энергичного, но хит­рого, эгоистичного и бессердечного. Отец его тратит на Анатоля до 40 000 в год, воспитывает его за границей, старается устроить ему карьеру. Сам Анатоль — высокий, стройный красавец, молодой и здоровый. Он всегда весел и спокойно-самоуверен, всегда доволен собой и своими поступками: весело улыбаясь, разговаривает со стариком Волконским, решения кото-

Аазурский А.Ф. Классификация личностей 337

рого с таким трепетом ждет его отец; единственный из всех спал спокой­но в ночь перед сватовством; застигнутый княжной Болконской (которой он сделал предложение) в тот момент, когда он обнимал француженку, нисколько не смутился. Только перед похищением Наташи он чувство­вал, что сердце его бьется несколько сильнее обыкновенного. К аффектам он вообще мало склонен, хотя однажды вдруг вспылил на ямщика: «Ну, я тебе морду разобью, ты не шути!» Всякое свое желание он привык удов­летворять немедленно, не считаясь с препятствиями. Решив овладеть На­ташей, он сразу же приступает и делу: при втором свидании уже объяс­няется в любви, затем подготовляет похищение и настойчиво старается осуществить его, несмотря на отговоры Долохова; после неудачи он все-таки продолжает совещаться с Долоховым и сестрой о том, как попра­вить дело и довести его до конца. Ту же быстроту и натиск он проявля­ет и в ухаживании за француженкой Бурьен, сразу пробудившей и нем ♦то странное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам». Ко­нечно, эту смелость не следует смешивать с сознательной, идейной стой­костью: этой последней мы напрасно стали бы искать у Анатоля. Когда Пьер в бешенстве пригрозил ему тяжелым пресс-папье, если он не вернет писем Наташи и не обещает завтра же уехать из Москвы, Анатоль стру­сил и сразу на все согласился. Его смелость есть лишь результат полной неспособности и нежелания сколько-нибудь подумать о последствиях сво­их поступков. Похищая Наташу, собираясь жениться на ней вторым, не­законным (так как первая его жена была жива) браком, ломая таким образом всю судьбу, как свою, так и молодой, неопытной девушки, он ни разу не задумался над тем, что из всего этого выйдет. Также беспечно относится он и к своей службе. На вопрос старика Болконского, где он служит, Анатоль отвечает: «Я числюсь. При чем я числюсь, папа?» Он очень глуп, — что неоднократно подчеркивает автор: отец, говоря с ним, называет его дураком; ухаживая за Наташей, он совершенно не находит, о чем говорить с ней, и только его красота и спокойная самоуверенность мешают ему стать смешным; любовное письмо сочинил ему Долохов; он же организует для Анатоля план похищения и ведет его денежные сче­та. Этой полной неспособностью рассуждать и объясняется то обстоятель­ство, что Анатоль, в нравственном отношении павший очень низко (жи­вет паразитом, на чужой счет, ради своей прихоти готов, не задумываясь, сделать несчастным другого человека, не останавливается перед преступ­лением — двоеженством), тем не менее был убежден, что живет хорошо, считал себя безукоризненным человеком и искренне презирал подлецов и дурных людей. У него даже есть свой кодекс чести, заставляющий его требовать у Пьера взять свои слова («подло» и т.п.) обратно и позволяю­щий ему, однако, вслед за этим у того же Пьера брать деньги на дорогу. Анатоль не был честолюбив, не заботился о своей карьере и своих выго-

22 Зак. 835

338 Тема 9. Типология индивидуальности |

дах. Он любил на свете только одно: веселье и женщин. Веселье выража­лось в кутежах, которыми он, вместе с Долоховым, прославился на обе сто­лицы: он мог пить напролет ночи, перепивая всех, с наслаждением вспо­минает, как они однажды мчались из Твери на тройках так, что дух захватывало, наехали на обоз, перескочили через два воза и т.д. На жен­щин он смотрит только как на средство наслаждения, в обращении с ними он усвоил себе «манеру, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, — манеру презрительного сознания своего превосходства» («А уж вы бы рады!»); всем московским барыням он явно предпочитал цыганок и француженок. Такое отношение, соеди­ненное с его выдающейся физической красотой, создало Анатолю заслу­женную репутацию ловеласа и сердцееда, от которого всякая серьезная, уважающая себя женщина должна держаться подальше.

© Социально-типическое и индивидуальное в лично­сти. Социальный и национальный характер

Э.Фромм

ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР¹

Маркс утверждал, что существует взаимозависимость между экономи­ческим базисом общества, с одной стороны, и политическими и правовыми институтами, философией, искусством, религией и прочим — с другой. Со­гласно теории Маркса, первый определяет последние, идеологическую над­стройку. Однако Энгельс полностью соглашался с тем, что ни Маркс, ни он не показали, как экономический базис переходит в идеологическую над­стройку. Я считаю, что этот пробел марксистской теории можно восполнить средствами психоанализа и что существует возможность показать механиз­мы, с помощью которых осуществляется связь между экономической базис­ной структурой и надстройкой. Одна из этих связей заключается в том, что я назвал социальным характером, другая — в природе социального бессоз­нательного <...>.

Чтобы понять, что такое «социальный характер», мы должны снача­ла рассмотреть одно из наиболее важных открытий Фрейда: динамичес­кую концепцию характера. До Фрейда бихевиористски ориентированные психологи считали черты характера синонимом особенностей поведения. С этой точки зрения характер определяется как «образец поведения, свойственный данному индивиду», тогда как другие авторы, например У.Мак-Дугалл, Р.Гордон и Кречмер, подчеркивали волевой и динамичес­кий элемент черт характера.

Фрейд развил не только это положение, но также и наиболее после­довательную и глубокую теорию характера как системы стремлений, кото­рые лежат в основе поведения, но не идентичны ему. Чтобы оценить разра­ботанную Фрейдом динамическую концепцию характера, было бы полезно сопоставить особенности поведения и черты характера. Особенности пове­дения описываются как действия, доступные наблюдению со стороны. Так, например, поведенческую черту «быть храбрым» следовало бы определить

¹ Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992. С. 327-328, 330-335.

340 Тема 9, Типология индивидуальности

как поведение, направленное к достижению некоторой цели, при котором даже риск утратить благополучие, свободу или жизнь не способен удержать человека. Бережливость как поведенческую характеристику можно было бы определить через поведение, направленное на сбережение денег и других материальных вещей. Однако, исследуя мотивацию, особенно бессознатель­ную мотивацию данных особенностей поведения, мы обнаруживаем, что одна и та же поведенческая черта соответствует многочисленным и совер­шенно различным чертам характера. Мотивом смелого поведения может быть амбиция, под влиянием которой человек будет рисковать жизнью в определенной ситуации, чтобы утолить свою страсть вызывать восхищение; в основе такого поведения может лежать стремление к самоубийству, по­буждающее человека искать опасности, потому что, сознательно или бессоз­нательно, он не ценит своей жизни и хочет покончить с ней; его мотивом может оказаться полнейшее отсутствие воображения, в результате чего че­ловек смело действует просто потому, что не осознает подстерегающей его опасности; наконец, оно может определяться искренней преданностью ка­кой-либо идее или цели, во имя которой действует человек,— мотивация, традиционно считающаяся основой храбрости. Во всех этих случаях по­верхностный взгляд фиксирует одно и то же поведение, несмотря на различ­ную мотивацию. Я называю этот взгляд поверхностным, поскольку, если об­следовать такое поведение более детально, обнаружится, что различие в мотивации приводит к тонким, но важным различиям в поведении. Напри­мер, офицер во время сражения будет вести себя совершенно по-разному в различных ситуациях в зависимости от того, вызвана ли его храбрость в первую очередь преданностью идее или же амбицией. В первом случае он ни за что не начнет атаку, если риск несоразмерно велик по отношению к тактическим целям, которые предстоит достигнуть. С другой стороны, если им движет тщеславие, эта страсть может затмить опасность, угрожающую и ему, и его солдатам. Очевидно, что в последнем случае проявленная в его поведении храбрость — весьма сомнительное достоинство. <...>

Различием в мотивации определяется и возможность предсказать способ поведения. В том случае, когда «храбрый» солдат руководствует­ся честолюбием, мы можем предсказать, что он будет храбро вести себя, если есть возможность получить награду за храбрость. В том же случае, если солдат проявляет смелость из-за приверженности своему делу, мы можем предсказать, что вопрос о том, получит ли признание его храб­рость или нет, мало скажется на его поведении.

Фрейд согласился с тем, что всегда было известно великим писа­телям и драматургам: при изучении характера, как сказал Бальзак, име­ешь дело с «побуждающими человека силами»; способ, каким человек действует, чувствует и думает, в значительной мере определяется особен­ностями его характера, а вовсе не является результатом рационально взвешенного отклика на реальную ситуацию. Фрейд признавал дина-

Фромм Э. Индивидуальный и социальный характер 341

мизм черт характера и то, что структура характера человека пред­ставляет собой особую форму, которая направляет энергию в определен­ное русло на протяжении всей жизни.

Фрейд пытался объяснить динамическую природу черт характера, сочетая учение о характерах с теорией либидо. С помощью ряда хитро­умных и блестящих построений он объяснял различие в чертах характе­ра как сублимацию разных форм сексуального побуждения или как реактивные образования на них. Динамическую природу черт характера он интерпретировал как проявление их либидозного источника.

Ориентация характера, как ее понимал Фрейд, является источником человеческих поступков и многих его идей. Характер — это эквивалент утраченной человеком инстинктивной детерминации животного. Чело­век действует и думает сообразно своему характеру, и именно поэтому ♦характер — это судьба», как утверждал Гераклит. Характер побуждает человека действовать и думать определенным образом и в то же время находить удовлетворение в том, что он поступает именно так. <...>

Чтобы подготовить почву для обсуждения социального характера, необходимо подробно описать разработанную Фрейдом динамическую кон­цепцию характера. В любом обществе индивидуальные характеры людей конечно же различаются: не будет преувеличением сказать, что, если учи­тывать мельчайшие различия, не наберется и двух человек с идентичной структурой характера. Но если пренебречь незначительными расхождени­ями, можно выделить некоторые типы характеров, в общем репрезентатив­ные для различных групп людей. Такими типами ориентации характеров являются воспринимающий, эксплуатирующий, накопительский, рыночный и продуктивный. Проблема структуры характера по своей значимости вы­ходит далеко за рамки отдельного индивида, если только удастся показать, что нации, социальные общности или классы в данном обществе обладают специфичной для себя структурой характера, хотя индивиды различаются по многим показателям и всегда будет находиться некоторое количество индивидов, чья структура характера совершенно не подпадает под более широкий образец, общий для группы в целом. Этот типичный для общества характер я назвал «социальным характером».

Подобно индивидуальному характеру, «социальный характер» можно определить как специфический способ, с помощью которого энергия направ­ляется в определенное русло; отсюда следует, что если энергия большинства людей данного общества канализируется в одном и том же направлении, то они обладают одной и той же мотивацией, и, больше того, они восприимчи­вы к одним и тем же идеям и идеалам. На следующих страницах я поста­раюсь показать, что «социальный характер» — основной элемент функцио­нирования общества и в то же время это приводной ремень между экономической структурой общества и преобладающими в нем идеями.

Что же такое социальный характер? С помощью этого понятия я обо­значаю ядро структуры характера, свойственное большинству предста-

342 Тема 9. Типология индивидуальности

вителей данной культуры, в противовес индивидуальному характеру, бла­годаря которому люди, принадлежащие одной и той же культуре, отлича­ются друг от друга. Понятие социального характера не является статисти­ческим, т.е. это не просто сумма черт характера, которые можно найти у большинства представителей данной культуры. Его можно понять только в связи с функцией социального характера, к обсуждению которой мы при­ступаем.

Каждое общество обладает определенной структурой и действует определенным образом в соответствии с необходимостью, диктуемой ря­дом объективных условий. Эти условия включают в себя как способ про­изводства, в свою очередь зависящий от сырья, промышленного оборудо­вания, климата, народонаселения, так и политические и географические факторы, культурные традиции и внешние влияния, которым подвергает­ся общество. Не существует общества вообще, есть лишь специфические социальные структуры, действующие с помощью ряда определенных спо­собов. Хотя эти социальные структуры, конечно, изменяются в ходе исто­рического развития, они относительно стабильны в каждый данный исто­рический период; каждое общество может существовать, действуя только в рамках своей специфической структуры.

Члены общества, различных классов и социальных групп вынужде­ны вести себя так, чтобы иметь возможность функционировать в соответствии с требованиями социальной системы. В том-то и состоит функция социального характера: оформить энергию членов общества та­ким образом, чтобы при выборе способа поведения им не приходилось осознанно принимать решение, стоит ли следовать социальному образцу или нет, но чтобы людям хотелось действовать так, как они должны действовать, и в то же время чтобы они находили удовлетворение, дей­ствуя в соответствии с требованиями данной культуры. Другими словами, функция социального характера заключается в том, чтобы формировать и направлять человеческую энергию внутри данного общества во имя продолжения функционирования этого общества.

Современному индустриальному обществу, например, не удалось бы достичь своих целей, если бы оно не подключило к работе огромную энер­гию свободных людей. Человек вынужден был превратиться в личность, которая жаждет направить основную часть своей энергии на труд и обла­дает такими качествами, как дисциплинированность, аккуратность и пунк­туальность в неведомой для большинства других культур степени. Если бы каждый индивид должен был каждый день сознательно настраивать себя на то, что он хочет трудиться, приходить вовремя и так далее, это бы нику­да не годилось, ибо любое такое осознанное взвешивание привело бы к го­раздо большему количеству исключений, чем может позволить себе спокой­но функционирующее общество. Не подошли бы в качестве мотива ни угрозы, ни принуждение, поскольку высоко дифференцированный труд в

Фромм Э. Индивидуальный и социальный характер 343

современном индустриальном обществе в конечном счете может быть только деятельностью свободных людей, а не принудительным трудом. Со­циальная необходимость в труде, в пунктуальности и аккуратности долж­на была превратиться во внутреннее побуждение. Выходит, что общество вынуждено было создать социальный характер, которому эти стремления были бы внутренне присущи.

Если потребность в пунктуальности и аккуратности — это черты, необходимые для функционирования любой индустриальной системы, то существуют потребности, отличающие, скажем, капитализм XIX в. от со­временного капитализма. Капитализм XIX в. все еще занимался в ос­новном накоплением капитала, а стало быть, нуждался в бережливости; он вынужден был укреплять дисциплину и стабильность благодаря авто­ритарности в семье, в религии, в промышленности, в государстве и в цер­кви. Социальным характером для среднего класса в XIX в. был как раз такой характер, который во многих отношениях можно назвать «накопи­тельской ориентацией». Воздержание вместо потребления, бережливость, уважение к авторитету были для рядового представителя средних клас­сов не только добродетелями, но и велением долга; структура характера заставляла его с любовью делать то, что он должен был делать ради це­лей экономической системы. Современный социальный характер совер­шенно иной; нынешняя экономика покоится не на ограничении потреб­ления, а на его полнейшем развертывании. Наша экономика столкнулась бы с серьезными трудностями, если бы рабочие и представители средних классов большую часть своих доходов направляли на сбережение, а не на потребление. Потребительство не только превратилось в вожделенную цель жизни для большинства людей, но стало считаться добродетелью. Сегодняшний потребитель, покупающий в рассрочку, показался бы свое­му деду безответственным и аморальным расточителем; дед же показал­ся бы своему внуку ужасным скрягой. Социальный характер XIX в. можно обнаружить сегодня только в сравнительно отсталых социальных слоях Европы и Северной Америки; этот социальный характер можно определить через его принципиальную направленность — иметь; соци­альный характер XX в.— это такой характер, целью которого является использовать.

Подобное различие наблюдается и в отношении к авторитету. В на­шем веке материальные потребности всех людей в достаточной мере удовлетворяются, по крайней мере в развитых капиталистических стра­нах Запада, поэтому потребность в авторитарном контроле незначитель­на. В то же время контроль перешел в руки бюрократической элиты, ко­торая управляет, не столько опираясь на принуждение к повиновению, сколько добиваясь согласия, которым, однако, в значительной степени она манипулирует благодаря современным средствам психологического воз­действия и так называемой «науке о человеческих отношениях».

344 Тема 9. Типология индивидуальности

До тех пор, пока объективные условия в обществе и культуре оста­ются неизменными, социальный характер выполняет по преимуществу стабилизирующую функцию. Если внешние условия изменяются таким образом, что перестают соответствовать традиционному социальному ха­рактеру, возникает разрыв, благодаря которому характер из элемента ста­билизации превращается в элемент дезинтеграции, в динамит вместо це­ментирующего раствора, которым он должен был бы быть в обществе.

Когда мы говорим, что социально-экономическая структура обще- | ства формирует характер, мы затрагиваем только одну сторону взаимо- j связи между социальной организацией и человеком. Следует упомянуть и другую ее сторону — человеческую природу, в свою очередь влияющую ; на социальные условия, в которых живет человек. Понять социальный : процесс можно только в том случае, если исходить из знания специфики человеческой реальности, психических и физиологических свойств чело­века и если рассматривать взаимодействие между природой человека и природой внешних условий, при которых он живет и которыми он дол­жен овладеть, чтобы выжить.

И хотя верно, что человек может приспособиться почти к любым ус­ловиям, он не является чистым листом бумаги, на котором культура пишет свои письмена. У него есть присущие его природе потребности, такие, как стремление к счастью, к любви, к свободе, стремление принадлежать к ка­кой-то общности. Они тоже составляют динамические факторы в истори­ческом процессе. Если социальный порядок игнорирует или нарушает ос­новные человеческие потребности сверх определенного предела, члены такого общества будут стараться изменить общественный уклад, чтобы при­вести его в соответствие со своими человеческими потребностями. Если изменить его не удастся, то в результате такое общество, скорее всего, потер­пит крах из-за саморазрушения и отсутствия жизненных сил. Социальные изменения, способствующие удовлетворению человеческих потребностей, легче произвести, когда имеются некоторые материальные условия, облег­чающие осуществление данного процесса. Этот вывод следует из того, что отношение между социальными и экономическими изменениями не огра­ничивается интересами новых классов в изменившихся социальных и по­литических условиях. Социальные изменения определяются и фундамен­тальными человеческими потребностями, которые заставляют нас использовать обстоятельства, благоприятные для их реализации. Средний класс, победивший во французской революции, в целях развития хозяй­ственной деятельности нуждался в свободе от пут старого уклада. Но его представителями двигало также естественное желание свободы, присущее им как человеческим существам. В то время как большинство принимав­ших участие в революции слоев населения после ее победы было удовлет­ворено, лучшие умы буржуазии осознали ограниченность буржуазной сво­боды и в своих поисках более удовлетворительного ответа на человеческие

Фромм Э. Индивидуальный и социальный характер 345

потребности пришли к пониманию свободы как необходимого условия для подлинного развертывания возможностей целостного человека.

Если концепция происхождения и функции социального характера верна, мы сталкиваемся с проблемой, способной поставить нас в тупик. Не противоречит ли положение о том, что структура характера определяется ролью, которую индивид должен играть в обществе, тому, что характер личности формируется в детстве? Могут ли оба взгляда претендовать на истину, если учесть, что ребенок в ранние годы жизни сравнительно мало вступает в контакт с обществом как таковым? Этот вопрос не так труден, как может показаться на первый взгляд. Мы должны провести грань между факторами, ответственными, с одной стороны, за содержание соци­ального характера, с другой — за способы, с помощью которых создается социальный характер. Можно считать, что структура общества и функция индивида в социальной структуре определяют содержание социального характера. С другой стороны, семью можно считать психическим пред­ставителем общества, институтом, выполняющим функцию передачи требований общества подрастающему ребенку. Эту функцию семья вы­полняет двумя путями: 1) через влияние, которое оказывает характер ро­дителей на формирование характера подрастающего ребенка; поскольку характер б