Основные эмоциональные состояния и их внешнее выражение.

Переживание чувств в форме эмоций, аффектов, настроений, стрессовых состояний, как правило, сопровождается более или менее заметными внешними проявлениями. К ним относятся

выразительные движения лица (мимика), жестикуляция, позы, интонации, расширение или сужение зрачков. Эти выразительные движения в одних случаях происходят безотчетно, а в других — под контролем сознания. В последнем случае они могут намерен­но использоваться в процессе общения, выступая в качестве невербальных коммуникативных средств. Стиснутыми кулаками, взглядом сузившихся глаз, угрожающими интонациями человек демонстрирует окружающим свое негодование.

При положительных эмоциях усиливается инервация мышц, расширяются мелкие артерии, увеличивается приток крови к ко­же. Она краснеет, теплеет. Начинается ускоренное кровообраще­ние, что улучшает питание тканей. Все физиологические отправления совершаются лучше. Человек довольный, в хорошем настроении имеет оптимальные условия для жизнедеятельности всего организма. Радость «раскрашивает человека», делает его кра­сивее, увереннее, жизнерадостнее¹.

В горести и печали парализуется действие мышц. Они стано­вятся более слабыми. Появляется чувство усталости, перенапря­жения. Человек становится чувствительнее к холоду, ощущает недостаток воздуха, вздыхает, «уходит в себя», охотно остается в одной и то же позе. Человек кажется более старым и подав­ленным, вызывает к себе не только жалость, но и некоторое раздражение. Возникает желание быстрее уйти из ситуации обще­ния и взаимодействия с ним.

На протяжении жизни человек учится по различным внешним признакам судить об эмоциональном состоянии других людей и нормативно выражать собственные переживания. Без такой «школы чувств» нельзя стать эмоционально созвучным, т.е. синтонным к окружающим тебя людям. Принятые нормы выражения эмоциональных состояний имеются в традициях разных народов и разных культурах. Именно исходя из общепринятых в данном обществе правил и представлений о приличии, культуре поведе­ния, мы вырабатываем адекватные (соответственные) средства речевой, мимической и жестикулятивной выразительности, способы самопрезентации и транслирования своих эмоциональ­ных состояний, рассчитывая при этом, что нас поймут и ответят взаимностью, оценят и «наградят» ответной волной чувств.

Существуют экспериментальные данные, обосновывающие врожденность некоторых внешних проявлений эмоциональных состояний. Например, поднятие бровей при удивлении встреча­ется и у слепорожденных детей. С возрастом мимика зрячих

¹ См.:Ламге Т.Н. Душевные движения. Психофизиологический этюд. — СПб, 1896.

становится более выразительной, в то время как у слепорожден­ных она не только не совершенствуется, но сглаживается, что свидетельствует о социальной регуляции проявлений эмоций.

Если человек не научается правильно проявлять и в нужный момент подавлять захлестнувшие его эмоции, тогда говорят о его невоспитанности, эмоциональной ограниченности или эмоцио­нальной распущенности. Следовательно, не только сами эмоции, но даже их внешнее выражение есть результат целенаправленной работы тех социальных институтов, в которых протекает развитие растущего человека.

Могут быть выделены следующие основные эмоциональные состояния (по К. Изарду¹ - «фундаментальные эмоции»), каждое

из которых имеет свой спектр психологических характеристик и внешних проявлений.

Интерес (как эмоция) - положительное эмоциональное состояние, способ­ствующее развитию навыков и умений, приобретению знаний и мотивирующее обучение.

Радость — положительное эмоциональное состояние, связанное с возмож­ностью достаточно полно удовлетворить актуальную потребность, вероятность чего до этого момента была невелика или во всяком случае неопределенна.

Удивление — не имеющая четко выраженного положительного или отрицатель­ного знака эмоциональная реакция на внезапно возникшие обстоятельства. Удивление тормозит все предыдущие эмоции, направляя внимание на объект, его вызвавший, и может переходить в интерес.

Страдание — отрицательное эмоциональное состояние, связанное с получен­ной достоверной или кажущейся таковой информацией о невозможности удовле­творения важнейших жизненных потребностей, которое до этого момента пред­ставлялось более или менее вероятным, чаще всего протекает в форме эмоцио­нального стресса. Страдание имеет характер астенической (ослабляющей человека) эмоции.

Гнев — эмоциональное состояние, отрицательное по знаку, как правило, протекающее в форме аффекта и .вызываемое внезапным возникновением серьез­ного препятствия на пути удовлетворения исключительно важной для субъекта потребности. В отличие от страдания, гнев имеет стенический характер (т.е. вызывает подъем, хотя и кратковременный, жизненных сил).

Отвращение — отрицательное эмоциональное состояние, вызываемое объекта­ми (предметами, людьми, обстоятельствами и др.), соприкосновение с которыми (физическое взаимодействие, коммуникация в общении и пр.) вступает в резкое противоречие с идеологическими, нравственными или эстетическими принципами и установками субъекта. Отвращение, если оно сочетается с гневом, может в меж­личностных отношениях мотивировать агрессивное поведение, где нападение

мотивируется гневом, а отвращение - желанием «избавиться от кого-либо или чего-либо».

Презрение — отрицательное эмоциональное состояние, возникающее в меж­личностных взаимоотношениях и порождаемое рассогласованием жизненных позиций, взглядов и поведения субъекта с жизненными позициями, взглядами и поведением объекта чувства. Последние представляются субъекту как низменные, не соответствующие принятым нравственным нормам и эстетическим критериям.

¹См.: Изард К. Эмоции человека. - М.: Изд-во МГУ, 1980.

Одно из следствий презрения — деперсонализация индивида или группы, к кото­рым оно относится.

Страх — отрицательное эмоциональное состояние, появляющееся при полу­чении субъектом информации о возможном ущербе для его жизненного благопо­лучия, о реальной или воображаемой опасности, ему грозящей. В отличие от эмоции страдания, вызываемой прямым блокированием важнейших потребностей, человек, переживая эмоцию страха, располагает лишь вероятностным прогнозом возможного неблагополучия и действует на основе этого (часто недостаточно достоверного или преувеличенного) прогноза. Можно напомнить народную поговорку: «У страха глаза велики». Эмоция страха может иметь как стенический (у М.Ю. Лермонтова:

Гарун бежал быстрее лани,

Быстрей, чем заяц от орла,

. Бежал он в страхе с поля брани,

Где кровь черкесская текла!),

так и астенический характер («От страха ноги подкосились»), и протекать либо в виде стрессовых состояний, либо в виде аффекта (ужас как крайний вариант

страха).

Стыд — отрицательное состояние, выражающееся в осознании несоответствия собственных помыслов, поступков и внешности не только ожиданиям окружаю­щих, но и собственным представлениям о подобающем поведении и внешнем облике.

Приведенный перечень основных эмоциональных состояний (общее число эмоций, название которых фиксируют словари, огромно) не подчинен какой-либо классификационной схеме. Каждая из перечисленных эмоций может быть представлена как градация состояний, возрастающих по степени выраженности:

спокойное удовлетворение, радость, восторг, ликование, экстаз и т.д., или застенчивость, смущение, стыд, вина и т.д., или неудо­вольствие, огорчение, страдание, горе. Не следует считать, что если из девяти основных эмоциональных состояний шесть имеют отрицательный характер, то это значит, что в общем реестре человеческих эмоций положительные эмоциональные состояния имеют меньший удельный вес. Видимо, большее разнообразие отрицательных эмоций дает возможность более успешно осу­ществлять адаптацию к неблагоприятным обстоятельствам, о характере которых успешно и тонко сигнализируют отрицатель­ные эмоциональные состояния.

Переживание чувств не всегда имеют однозначный характер. Эмоциональное состояние может вмещать в себя в своеобразном сочетании два противоположных чувства: например, любовь и ненависть совмещаются при переживании ревности (явление амбивалентности чувств).

Великий английский естествоиспытатель Чарльз Дарвин выдви­нул предположение, что выразительные движения, сопровождаю­щие чувства человека, произошли из инстинктивных движений его животных предков. Сжатые в гневе кулаки и оскаленные зубы у древних человекообразных обезьян были безусловно-рефлек-

торными оборонительными реакциями, заставлявшими врага держаться на почтительном расстоянии.

Чувства человека, будучи по происхождению связаны со сложными безусловными рефлексами, тем не менее носят общест­венный характер. Коренное различие чувств человека и животных обнаруживается,во-первых, в том, что они у людей неизмеримо сложнее, чем у животных, даже в тех случаях, когда дело вдет об аналогичных чувствах; это становится очевидным при сравнении гнева, страха, любопытства, веселого и подавленного состояния у тех и других как со стороны причин их возникновения, так и со стороны особенностей их проявления.

Во-вторых, у человека много таких чувств, которых у живот­ных нет. Богатство взаимоотношений, возникающих между людь­ми в трудовой, политической, культурной, семейной жизни, при­вело к возникновению множества чисто человеческих чувств. Так, возникают презрение, гордость, зависть, торжество, скука, уваже­ние, чувство долга и т.д. Каждое из этих чувств имеет свои специ­фические пути выражения (в интонациях речи, в мимике, жестах, смехе, слезах и т.п.).

В-третьих, человек овладевает своими чувствами, сдерживая их неуместные проявления. Нередко люди, переживая сильные и яркие чувства, с внешней стороны сохраняют спокойствие, иногда считают нужным сделать безразличный вид, чтобы не обнаружить свои чувства. Человек иногда даже старается выразить иные, противоположные чувства, чтобы сдержать или скрыть действи­тельные: улыбается в момент огорчения или сильной боли, делает серьезное лицо, когда хочется смеяться.

3. Чувства Чувства - одно из наиболее ярких проявлений лич-и личность ности человека, выступающих в единстве с познава­тельными процессами и волевой регуляцией поведе­ния и деятельности. Содержание чувств определяет устойчивые отношения личности к тому, что она познает и делает. Охаракте­ризовать личность во многом означает сказать, что вообще дан­ный конкретный человек любит, что он ненавидит, презирает, чем он гордится, чему радуется, чего он стыдится, чему завидует и т.д. Предмет устойчивых чувств индивида, интенсивность, харак­тер и частота переживаний в форме эмоций, аффектов, стрессо­вых состояний и настроений раскрывают перед наблюдателем эмоциональный мир человека, его чувства и тем самым его инди­видуальность. Именно поэтому при анализе эмоциональных про­цессов необходимо перейти от рассмотрения преходящих состоя­ний к устойчивым чувствам, характеризующим личность человека.

Чувства (в узком значении слова). В отличие от эмоций, аффек­тов, настроений и стрессовых состояний, имеющих ситуативный характер и отражающих отношение индивида к объекту в данный момент, в конкретных обстоятельствах, сложившихся к моменту их возникновения, чувства (в узком значении этого слова) отра­жают отношение человека к объекту его устойчивых потребностей, которое закреплено в направленности его личности. Поэтому чувст­ва характеризуются устойчивостью, длительностью, измеряемой не часами и днями, а месяцами и годами жизни их субъекта. Чувства имеют предметный характер, их вызывают факты, события, люди и обстоятельства, по отношению к которым субъект стабильно положительно или отрицательно мотивирован. Устойчивые мотивы только в том случае порождают система­тическую активность человека, становятся постоянно действую­щими побуждениями к деятельности, если они становятся пред­метом устойчивых чувств.

За действиями человека внешний наблюдатель (например, исследователь-психолог) может обнаружить его мотивы, дать им причинное объяснение (каузальная атрибуция), но сам человек переживает мотивы своего поведения и деятельности как чувства. Как подчеркивал психолог С.Л. Рубинштейн, чувства выступают в качестве субъективной - для самого человека — формы сущест­вования потребностей. Это означает, что мотивация открывается субъекту в виде чувств, которые сигнализируют ему о том, как и насколько значимы объекты для удовлетворения его потреб­ностей. Чем более стабильны мотивы, образующие в совокуп­ности направленность личности человека, тем в большей степени он переживает все, что способствует или препятствует его высо­комотивированной деятельности, его поведению, в форме чувств, оценивающих, как идет (успешно или неуспешно) процесс

удовлетворения потребностей.

Сложившиеся как результат обобщения эмоционального опыта чувства становятся ведущими образованиями эмоциональной сферы личности человека, определяя динамику и содержание ситуативных эмоций, настроений и аффектов.

Так, например, чувство любви к близкому человеку может по-разному проявляться в зависимости от обстоятельств: в радости при его успехе, огорчении при неудаче, в гордости за него или же в возмущении им в случае, если его поведение не соответствует ожиданиям субъекта чувства. Чем сильнее чувство, тем в меньшей мере его могут заслонить или исчерпать сиюминутные эмоции.

Мать может испытывать эмоцию гнева, столкнувшись с воз­мутившим ее проступком дочери, однако по истечении некото­рого времени любовь к дочери возьмет свое, проступок будет

забыт, а дочь прощена. В этом - проявление и силы, и слабости чувства. Потребовалось бы множество проступков, чтобы отри­цательные эмоции накопились и наступило бы более или менее заметное перерождение чувства, а тем более произошел бы его переход в противоположное. В то же время при относительно невыраженном общем эмоциональном отношении к другому человеку иногда достаточно субъекту пережить одну интенсивную положительную или отрицательную эмоцию, вызванную этим человеком, чтобы положительное или отрицательное чувство к нему окончательно сформировалось. В педагогической практике это один из опасных путей, на котором может складываться предубежденность учителя к тому или другому учащемуся.

Страсти. Особый вид устойчивых чувств человека образуют страсти. Внутреннее отношение людей к тому, с чем они имеют дело и что происходит в их жизни, приобретает сплошь и рядом стабильный характер, становится постоянно действующей силой. Эта сила определяет особенности того, как воспринимается, представляется и мыслится человеком волнующий его предмет, как переживает он сменяющие друг друга эмоции, аффекты, настроения. Она становится побуждением к определенным действиям и мощным тормозом для поступков, не соответствую­щих укоренившемуся чувству. Таким образом, чувство оказыва­ется включенным в ход мышления и активной деятельности человека. Устойчивое, глубокое и сильное чувство, определяющее направление мыслей и поступков человека, называется страстью.

Страсть заставляет человека упорно размышлять о предмете чувств, живо и ярко представлять себе удовлетворение потреб­ностей, лежащих в их основе, воображать и всесторонне обду­мывать действительные или только возможные препятствия и трудности на пути к этому удовлетворению. Так, у борца за национальное освобождение чувство любви к родине, связанное с рядом самых заветных нужд и потребностей, превращается в непреодолимую силу, заставляющую его рисковать жизнью, упорно отыскивать пути, которые могли бы привести к конечной победе.

То, что не связано с господствующей страстью, кажется не­значимым, отодвигается на задний план, перестает волновать и интересовать человека, порой попросту забывается. То, что связа­но — захватывает, волнует, привлекает внимание, запоминается (иной раз с мельчайшими деталями). Неудовлетворенная страсть обычно порождает сильные эмоции и даже аффективные вспыш­ки (гнева, возмущения, отчаяния, обиды и т.д.).

Страстью может стать иногда самое благородное, высокое чувство, например любовь к Родине, к техническому изобрета-

тельству или к науке как исканию истины и служению народу. Тогда страсть оказывается источником подвигов, многолетних упорных трудов, открытий, творческих достижений. Но в страсть может превратиться и любое другое чувство, если оно находит для себя почву в условиях развития и индивидуальных особенностях. Если страсть заслуживает морального осуждения, мы говорим о низких страстях, о том, что человек под влиянием страсти опустился, нравственно переродился.

Любовь. Существует множество устойчивых чувств (принимаю­щих или не принимающих характер страсти), захватывающих все помыслы и стремления личности и ярко характеризующих ее эмоциональную сферу. Заметное место среди них — особенно в юношеском возрасте - принадлежит чувству любви, которое мо­жет рассматриваться как пример устойчивого чувства. Любовь — одно из важнейших собственно человеческих устойчивых чувств. Понятие «любовь» в психологии употребляется в двух значениях. В широком значении (родовое понятие) любовь — высокая степень эмоционально-положительного отношения, выделяющего его объект среди других и помещающего его в центр устойчивых жизненных потребностей и интересов субъекта. Такова любовь к Родине,

любовь к матери, к детям, к музыке и т.д.

В более узком смысле (видовое понятие) любовь — это интенсив­ное, напряженное и относительно устойчивое чувство субъекта, физиологически обусловленное сексуальными потребностями и выра­жающееся в стремлении быть с максимальной полнотой представ­ленным своими личностно-значимыми чертами в жизнедеятельности другого таким образом, чтобы пробуждать у него потребность в ответном чувстве той же интенсивности, напряженности и устойчивости. Имеющее глубоко интимный характер, чувство любви сопровождается ситуативно возникающими и изменчивы­ми эмоциями нежности, восторга, уныния и др., приподнятым или подавленным настроением, иногда аффектами ликования или же горя. Слитность сексуальной потребности индивида, обеспечи­вающей в конечном счете продолжение рода, и любви как высшего чувства, т.е. дающей личности оптимальные возмож­ности быть продолженной, идеально представленной в значимом другом (в любимом или в любимой), практически не позволяет

в рефлексии отделить одно от другого.

Это обстоятельство послужило одной из причин того, что разные философские и психологические направления допускали абсолютизацию одного из двух этих начал. Любовь сводилась либо к биологическому началу, к половому инстинкту (трактовка любви как «секса»), либо отрицалась и принижалась физиологи-

значительность кого-либо и не соответствующее ей поведение и т.д. Чувство юмора предполагает наличие у его субъекта положительного идеала, без которого оно вырождается в нега­тивные явления: пошлость, цинизм, злость и т.д. Судить о нали­чии или отсутствии чувства юмора можно по тому, как человек понимает шутки, остроты, шаржи, карикатуры, улавливает комизм ситуации, способен ли он смеяться не только над другими, но и над собой. Отсутствие или недостаточная выра­женность чувства юмора свидетельствует о сниженном эмоцио­нальном уровне и недоразвитости личности человека. Встречаю­щееся иногда слабое развитие чувства юмора у подростков и юношей, а также перерождение его в цинизм и пошлость является тревожным сигналом для педагогов и родителей.

Нравственные, интеллектуальные и эстетические чувства пере­живаются человеком в деятельности и общении и иногда имену­ются высшими чувствами, ввиду того, что в них заключено все богатство эмоциональных отношений человека к действитель­ности. В назывании чувств «высшими» подчеркивается их обобщенность, стабильность и несводимость к сиюминутным эмоциональным переживаниям, их специфически человеческий характер, поскольку у животных нет даже отдаленных аналогов высших чувств.

В то же время следует подчеркнуть условность понятия «высшие чувства», так как к ним приходится относить не только, к примеру, нравственные, но и безнравственные чувства (себя­любие, жадность, зависть и др.), т.е., по существу, низменные эмоциональные проявления личности. Наконец, ввиду отсутствия точного классификационного критерия, нравственные, интел­лектуальные и эстетические чувства с трудом могут быть отдифференцированы в психологическом анализе. Чувство юмора, являясь эстетическим, вместе с тем может рассматриваться как интел­лектуальное (если оно связано с умением подмечать противоречия в окружающей действительности) и вместе с тем как нравственное чувство. Все это подчеркивает единство эмоциональной сферы личности человека.

Часть III

МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ПОНЯТИЯ ПСИХОЛОГИИ

Глава 10 АКТИВНОСТЬ

Всеобщей характеристикой жизни является активность - дея­тельное состояние живых организмов как условие их существования в мире. Активное существо не просто пребывает в движении. Оно содержит в себе источник своего собственного движения, и этот источник воспроизводится в ходе самого движения. Речь при этом может идти о восстановлении энергии, структуры, свойств, функций живого существа, его места в мире, вообще говоря, -о воспроизведении любых измерений его жизни, если только они рассматриваются как существенные и неотъемлемые. Имея в виду это особое качество - способность к самодвижению, в ходе которого живое существо воспроизводит себя, — говорят, что оно есть субъект активности. «Быть субъектом» значит: воспроизво­дить себя, быть причиной своего существования в мире.

Активность как деятельное состояние субъекта детерминиро­вана изнутри, со стороны его отношений к миру, и реализуется во вне — в процессах поведения.

Имея в виду человека как субъекта активности, рассмотрим ее внутренние и внешние характеристики.

1. Внутренняя Говоря об активности человека, исследователи организация обычно подразумевают возможность ответа на сле-активности дующие основные вопросы: Если кто-то проявляет человека активность, то в чьих интересах и ради чего? Активность - в каком направлении? Каким обра­зом, посредством каких психологических механизмов реализуется активность? Первый вопрос - о мотивационной основе актив-

ности. Второй - о ее целевой основе. Третий — об инструмен­тальной основе активности.

Мотивационная основа активности. Как уже было отмечено, живое существо, будучи активным, воспроизводит свои жизнен­ные отношения с миром. Это, в свою очередь, означает, что оно заключает в себе внутренний образ этих отношений, а они, — если иметь в виду человеческого индивида, - весьма многооб­разны: откликаться на нужды других людей, веруя, чувствовать в себе присутствие Бога, ощущать себя частью Природы и др. Все это - многообразные формы субъектности человека, как говорят, разные «грани» его «Я». Вполне правомерно считать «Я» человека множественным.

Во-первых, субъект активности представляет«индивидуальное Я» человека. То, что человек совершает, коренится, как полагает он сам, в его собственных интересах и нуждах: «Я поступаю так, потому что именно Я хочу этого», «Я делаю это для себя самого» и т.п. Сказанное, конечно, не означает, что человек действует при этом непременно эгоистически, так как эти действия могут не противоречить и даже соответствовать интересам других людей.

Может возникнуть вопрос: всегда ли, когда человек говорит «Я», он имеет в виду свои личные интересы, ожидания, нужды? Положительный ответ как бы подразумевается. Однако, если осуществить более тщательный анализ, может выясниться, что подлинным субъектом его активности выступает не он сам, а нечто в нем самом, что на поверку оказывается интересами и ожиданиями другого человека, который выступает истинным субъектом его активности. К примеру, абитуриент, поступающий в вуз, возможно, объясняет окружающим и себе самому, что его выбор сугубо самостоятелен и не зависит от каких-либо сторон­них влияний. Проходит время — наступает разочарование. Он вынужден признаться, что выбор профессии был продиктован родителями или друзьями. При этом указания других людей не были осознаны им в качестве «директив». За этим признанием — критическая работа сознания, направленная на отделение «голо­са» других людей от его собственного.

Во-вторых, субъект активности — это «Я другого во мне», когда «присутствие» другого ощутимо и может переживаться как своего рода вторжение в свой внутренний мир. Такой пример с абитуриентом, поступающим в вуз, мы только что рассмотрели. Вместе с тем возможны ситуации, когда интересы другого вполне совместимы с собственными интересами человека.«Я другого во мне», следовательно, не означает непременно жертвенности, самоотречения. Последнее отмечается лишь тогда, когда интересы другого ставятся выше собственных.

В-третьих, субъект активности таков, что он не отождест­вим ни с кем из людей конкретно — надындивидуален. Но в то же время он имеет отношение к каждому, выражая собой то, что должно быть свойственно всем людям - «человеческое в чело­веке»: совесть, разум, добро, честь, красоту, свободу. Когда актив­ность человека продиктована этими ценностями, говорят, что ее субъектом является«всеобщее Я» в человеке. «Индивидуальное Я» здесь слито с «Я другого (других)».

Для пояснения обратимся к одному парадоксу из истории философской мысли — так называемой «теории разумного эгоиз­ма». В соответствии с нею даже самые, казалось бы, бескорыст­ные и благородные поступки могут быть объяснены эгоисти­ческими побуждениями человека. Так, любовь и забота матери о ее ребенке объясняется эгоистическим стремлением заслужить уважение к себе как к матери, надеждой на ответное чувство или заботу о ней в будущем и т.п. В чем ограниченность этого подхода с точки зрения введенного различения между «индивидуальным Я», «всеобщим Я» и «Я другого во мне»? В тот момент, когда мать действует в пользу своего ребенка, даже претерпевая лишения, она не осознает различия между своими интересами и интересами ребенка; она действует от имени «всеобщего Я», в котором выра­жено ее единство с ребенком. Однако, как только она сама или кто-то другой начинают анализировать совершенный поступок, источник поведения невольно усматривается исключительно в ее «индивидуальном Я», которому противопоставляется при этом «Я другого». Реальные основания ее поведения отражаются в со­знании искаженно, рассуждение разрывает единство, присущее первоистокам активности. Теория разумного эгоизма оказывается ограниченной в результате неумения различать дорефлексивные основания активности человека и ее мотивировки, выраженные в последующей рефлексии.

В-четвертых, субъект активности безличен и отождествляется с природным телом индивида («не Я»): он погружается при этом в стихию природного. В психоаналитических концепциях это активное начало обозначают термином «Оно» (3. Фрейд) и рас­сматривают как средоточие сил любви (инстинкт продолжения рода) и смерти (инстинкт разрушения, агрессии). «Не Я», однако, при таком взгляде не исчерпывается сугубо биологическими побуждениями: творчество, альтруизм и даже религиозные устрем­ления иногда рассматривают как проявления чисто природного

начала.

Понимание мотивационных основ активности не исчерпы­вается, однако, лишь обращенностью к различным интерпрета­циям субъектности человека как деятеля в четырех его ипостасях:

«индивидуальное Я», «Я другого во мне», «всеобщее Я», «не Я». Необходим анализ потребностей, которые удовлетворяет субъект, действуя в мире.

Потребности. Переходя от вопроса о том, в чьих инте­ресах разворачивается активность человека, к вопросу — ради чего она выполняется, - обращаются к категории «по­требность». Потребность — это состояние живого существа, выра­жающее его зависимость от конкретных условий существования и выступающее источником его активности. Например, состояние нужды, нехватки, отсутствия чего-либо значимого для существо­вания индивида, выступает как интерес, устремленность, энергия действования. Момент зависимости, представленный в по­требности, фиксируют термином «потребностное со­стояние» (А.Д. Леонтьев), имея в виду, что индивид выступает скорее как пассивное, «страдающее» существо. Активный же мо­мент потребности заключен в устремлениях индивида (оборотная сторона состояния зависимости). Таково движение перехода потребностного состояния в потребное для индивида состояние;

имея в виду этот необходимый для его существования переход и

говорят о мотивах активности, которые мы уже разобрали выше.

К человеческим потребностям относятся его витальные нужды и устремления (от «vita» - жизнь): необходимость в пище, воде, во сне, телесных контактах, чувстве безопасности, продолжении рода и т.п.; социальные интересы: необходимость принадлежать группе других людей, вступать в эмоциональные контакты, обладать определенным статусом, лидировать или подчиняться и т.п.; и, наконец, экзистенциальные побуждения: «быть субъектом

собственной жизни», творить, чувствовать самоидентичность, подлинность своего бытия, рост и т.п.

Целевая основа активности. Процесс удовлетворения потреб­ностей субъекта предполагает достижение им тех или иных целей. В русском языке слово «цель» фигурирует в двух основных значениях: 1) мишень; 2) то, к чему стремятся, что намечено достигнуть, предел, намерение, которое должно быть осуществлено. Именно во втором значении слово «цель» упо­требляется в психологии.

Цель деятельности есть предвосхищение ее результата, образ возможного как прообраз действительного. Важно различать цели и мотивы активности человека. В мотивах, так же как и в целях, предвосхищено возможное будущее. Но оно соотносится с самим субъектом; в мотивах как бы записано, чем является активность для субъекта, что должно произойти с ним самим. Цели активности ориентированы вовне, в них предвосхищен результат,

который должен существовать объективно - будь то художественное полотно, выточенная деталь, доказанная теорема, организационное решение или что-то подобное. Цели, воплоща­ясь в продуктах активности, не теряют при этом своей принад­лежности к миру субъекта: они субъективны по форме, но объек­тивны по своему содержанию. В то время как в мотивах идеально представлен сам субъект, в целях активности представлен ее объект, а именно: что должно быть произведено, чтобы мотивы активности были реализованы. В отличие от мотивов, цели человеческой активности всегда сознаваемы. Цель есть пред­восхищаемый в сознании результат, доступный пониманию самого субъекта, а также - других людей. Мотивы же - это достояние прежде всего самого субъекта, они могут быть пред­ставлены уникальными и глубинными его переживаниями, далеко не всегда находящими отклик и понимание у кого-либо еще.

Следует различать конечную цель и промежуточные цели. Дости­жение конечной цели равнозначно удовлетворению потребности. Иногда осуществление этой цели совершается в идеальном плане, а не практически. Это бывает, когда, например, человек включен в коллективную деятельность. Выполняя какую-то часть общего дела, он при этом мысленно прослеживает весь процесс до конца, вплоть до завершающего результата. Даже в том случае, когда не­которые звенья этого процесса ускользают от внимания, все равно в поле зрения оказывается результат общего дела, или, по край­ней мере, та его часть, на которую человек претендует заранее.

К промежуточным относятся цели, намечаемые человеком в качестве условия достижения цели конечной. Так, доказатель­ство леммы в математике составляет, несомненно, цель действия;

но это еще не конечная, а промежуточная цель; конечную цель образует доказательство теоремы, ради которой лемма дока­зывалась. Еще примеры: художник, делая эскизы будущей картины, преследует промежуточную цель; парашютист, готовясь к прыжку, тщательно укладывает парашют, в ходе чего достигает ряд промежуточных целей, в то время как его конечная цель это

сам прыжок и т.п.

Рассматривая сложные виды деятельности, можно заметить,

что достижение конечной цели опосредствуется многими проме­жуточными, причем в первую очередь выдвигаются конечные цели, а в последнюю очередь - те, которые должны быть достиг­нуты в первую очередь. Искусство построения деятельности и определяется во многом способностью человека в мысли идти от конечных к первоочередным целям, а в действии - в противо­положном направлении: от первоочередных, через цепь промежу­точных, к конечным.

Процесс постановки цели обозначается как целеобразование. Особую психологическую проблему образует рождение новой цели, начинающей ряд промежуточных. Такие цели называют «надситуативными», возвышающимися над исходными требова­ниями ситуации. Предлагая испытуемому ряд однотипных задач, можно видеть, как некоторые участники эксперимента, вместо того чтобы найти общий принцип решения каждый раз снова решают задачу, образуя новую цель. Выдвижение новой цели, однако, еще не означает, что формируется новая мотивация дея­тельности. Речь идет лишь о расширении или углублении целевой

перспективы активности при сохранении общей ее направлен­ности.

Ни мотивация деятельности, ни ее цели не могли бы быть воплощены в ее результате, если бы человек не использовал определенные инструменты преобразования ситуации, в которой протекает деятельность.

Инструментальная основа активности. Процесс осуществления деятельности предполагает использование человеком определен­ных средств в виде всевозможных приспособлений, инструментов, орудий. Циркуль, кисть, компьютер, слово, сказанное врачом пациенту или учителем ученику, все это примеры в широком смысле инструментов активности. Органы человеческого тела также относятся к категории таких средств: в конечном счете, все операции, осуществляемые вовне, связаны с двигательной актив­ностью самого индивида.

Едва ли можно переоценить важность процесса овладения средствами осуществления деятельности. В некоторых психологи­ческих концепциях развитие «инструментария» отношения че­ловека к миру отождествляется с процессами социализации — превращением индивида как природного существа в существо социальное. Как бы ни относиться к подобному взгляду, очевид­но, что развитие личности немыслимо вне овладения человеком социально выработанными средствами осуществления деятель­ности.

При использовании тех или иных инструментов человек продуманно или автоматически опирается на имеющиеся у него представления о том, как действовать с ними, как применять их. Каждое из таких представлений может рассматриваться как внутренняя образующая действий, совершаемых во внешнем плане. Совокупность таких внутренних образующих характеризует то, что может быть названо инструментальной основой деятель­ности. Другим именем для обозначения инструментальной основы деятельности является часто используемое в последнее время слово «компетентность»; а это понятие, в свою очередь, в боль-

шинстве работ педагогической ориентации раскрывается как

«знания», «умения», «навыки».

Знания в этом ряду не сводятся просто к сведениям о мире, они выступают здесь в своем функциональном аспекте, как предназначенные для чего-то, служащие чему-то. Тот же, по существу, смысл придается термину «функциональная грамот­ность», что означает способность людей ориентироваться в систе­ме социальных отношений, дейс