Страхи, связанные с нарушением личностных отношений

Любой страх, например, страх темноты может появиться как обычный, возрастной страх, который со временем пройдет, но может быть признаком каких-либо отклонений в личностном развитии. В этом случае, помимо специальной психиатрической помощи, необ­ходимо проводить работу по гармонизации личности ребенка.

В психологии считается аксиомой положение о том, что вне­шние, социальные отношения ребенка обусловливают его личност­ное развитие, становятся его «внутренними» отношениями, входят в структуру его личности. Поэтому при работе психолога с детьми с личностными нарушениями причины последних находятся легко — они во взаимоотношениях членов семьи.

Иногда, в момент обращения к психологу, невротизирующего объекта в окружении ребенка уже нет (например, после развода родителей, когда тот родитель, который в большей степени фрустрировал ребенка, уходит), поэтому важной является информация о семейных отношениях не только к моменту обращения к психо­логу, но с самого начала их зарождения. То, что ребенок страдает многочисленными страхами, а агрессора в его окружении нет, озна­чает, что те отношения, которые были у ребенка с ушедшим челове­ком, сформировали такие-образования личности ребенка, которые и являются причиной внутриличностной дисгармонии. Семья является первой и самой главной группой в жизни ребенка, поэто­му и определяет полностью развитие ребенка в первые годы и во многом — в последующие.

Появлению различных личностных нарушений, в том числе страхов, способствуют определенные отношения взрослых к ребенку. Основными характеристиками этих отношений являются сотрудни­чество, принятие ребенка, солидарность.

Другие тактики негативно влияют на детское развитие. Особенности каждой тактики определяют специфику тех наруше-

ний, которые появляются у ребенка. Механизмы появления лично­стного нарушения при разных тактиках различны, и нарушения, соответственно, приобретают некоторые оттенки в зависимости от типа отношений в семье и тактики воспитания.

Среди «негативных» тактик воспитания ребенка можно выде­лить три основных:

1) отвержение (неприятие ребенка, демонстрация недоброже­лательного отношения);

2) сверхтребовательное отношение (чрезмерная критика, при­дирчивость, наказание за малейшую провинность);

3) гиперопека (сверхзаботливое отношение, при котором ребенок лишен возможности самостоятельно действовать).

Страх, развившийся на основе определенных отношений в семье, может возникнуть по ассоциации с испугавшей ребенка се­мейной сценой или же как усиление обычного возрастного страха.

Первая тактика (отвержение) формирует у ребенка ощущения покинутости, незащищенности, неуверенности в себе. Ребенок не чувствует поддержки, «стены», за которую можно спрятаться.

Кроме того, отвержение разрушает механизм идентификации, который при нормальных взаимоотношениях позволяет ребенку принять родительские убеждения, мировоззрение, стратегии, спосо­бы поведения. При холодных эмоциональных отношениях ребенок не может выбрать ориентир или критерий оценивания возможнос­тей действий в той или иной ситуации, не знает, кому подражать, не имеет позитивных поведенческих моделей реагирования в раз­личных ситуациях. Он чувствует себя не только незащищенным, но и как бы «сбитым с толку». Это способствует появлению тревожно­сти, ожиданию неприятностей, снижает способность к саморегуля­ции, выработке психологической защиты в критических ситуациях. А это способствует тому, что ребенок больше пугается, тревожится, следовательно, имеет большую вероятность получить психологичес­кую травму, чем ребенок, воспитывающийся в доброжелательных, эмоционально положительных взаимоотношениях в семье.

Проявления любви к ребенку очень важны с самого рождения, первоначально в виде тактильных воздействий — поглаживаний, взятия на руки и эмоционально насыщенного специфического «сюсюкания». Затем, когда ребенок начинает говорить, и особенно в четыре года (в этом возрасте, согласно З. Фрейду, развиваются комплексы Эдипа и Электры — соответственно, комплекс влечения мальчика к матери, а девочки к отцу), проявления любви необходи­мы в виде прямого ответа на вопрос ребенка: «Мама, ты меня любишь?». Даже если ребенок прибавляет при этом абсурдные, с точки зрения взрослых, слова: «Ну, тогда я на тебе женюсь», то

все же отстраняться или ругать ребенка нельзя, так как это повлияет негативно на его личностную устойчивость и защищенность. При неподтверждении родителями своего положительного отношения к ребенку, у него чаще всего возникает агрессия, если же на нее накладывается запрет, то отрицательный эмоциональный «заряд», полученный ребенком б ситуации фрустрации взрослыми, трансформируется в страх.

Страхи, возникающие при подобных отношениях, будут характеризоваться некоторой «размытостью» — ребенок не всегда сможет четко сказать, чего он боится и почему, каких действий он ожидает от пугающего его объекта и пр.

Ребенок будет бояться всего, страх особенно будет усиливаться в ситуациях неопределенности, отсутствия полной информации. «Не знаю, что я о тобой сделаю. . . » — так родители увеличивают страх ребенка.

Вторая тактика (сверхтребовательное отношение), несмотря на то что, казалось бы, предоставляет ребенку образец для развития (идентификации) и направлена на формирование сильной, волевой личности, все же приводит к негативным результатам — озлобленности, стремлению делать запретное «исподтишка» и пр. Здесь критика со стороны родителей обычно не является конструктивной и потому не приводит к положительным результатам. Чрезмерные требования обусловлены нежеланием иметь ребенка. Недовольство родителей вызвано не ошибками и особенностями ребенка, но основано на негативном отношении к нему. Они сердятся не на конкретный проступок, а на само присутствие ребенка. Обращение таких родителей в психологическую консультацию чаще всего обусловлено не желанием помочь ребенку, а стремлением избавиться от его досадных страхов, из-за которых он просится в постель к родителям, боится один идти куда-либо и пр.

При сверхстрогом воспитании ребенок не получает необходимых ему эмоционального контакта, ощущения благополучия и защищенности. Критика в его адрес формирует у него чувство неполноценности, тревожности и ожидания новых неприятностей и неудач.

Если при первой тактике ребенок боится «всего», то здесь — того, что связано с критикующим и запугивающим родителем. Это может быть любой предмет (или явление), который ассоциируется в сознании ребенка с наказанием, обликом родителя и пр. Так, ребенок может бояться закрытых дверей, потому ЧТО из-за них всегда неожиданно появляется наказывающий родитель. Далее какой-либо другой предмет может стать символом закрытых дверей. И ребенок начинает бояться того, что непосредственно не связано с наказанием,

но символизирует его. Это становится еще одним фактором раздражения родителей, так как, если они могут понять, как можно бояться «ремня» и т. п. , то считают притворством страх перед тем, что к нему не имеет отношения. Кроме того, ребенка могут преследовать кошмарные сны, в которых сюжет будет в сим­волической форме передавать его отношения с родителями и т. д.

Как при первой (отстраненной), так и второй (критикующей) тактике, коррекция должна проводиться в направлении установления доброжелательных отношений родителей с ребенком, что будет содействовать гармонизации имеющихся личностных отношений и формированию новых, способствующих дальнейшему личностному росту ребенка.

Если не удается кому-либо из родственников изменить свои установки на ребенка, которые разрушают личность последнего, то для него будет лучше не иметь контакта с таким родственником. Но само устранение стрессора, конечно, не ликвидирует нарушение. Если личность ребенка уже деформирована взаимодействием с кем-то из взрослых, то источник дестабилизации находится, таким образом, не только во взаимоотношениях (во «внешнем плане»), но в личности («внутреннем»).

Другими словами, даже если человек, послуживший причиной появления страхов у ребенка, отсутствует, ребенок начинает сам себя «изнутри» пугать, так как отношение ребенка со взрослым, которое было первоначально образовано во внешнем плане, интериоризовалось и стало частью личности. Ребенок относится к себе так, как относился к нему взрослый. Если кто-либо постоянно фрустрировал ребенка, то постепенно внутри личности появляются такие образования (так называемые личностные вклады или результат отражения восприятия взрослого ребенком), которые, уже в отсутствие внешних воздействий, способны негативно влиять и на ситуативные переживания и,в целом, на процесс формирования личности. Поэтому важно не только улучшение взаимоотношений с родителями, но и работа с уже сформированной личностью, ее опытом.

Для изменения тех личностных отношений, которые препятствуют дальнейшему развитию, применяются различные методы: психодрама, разнообразные тренинговые групповые занятия, выработка нового отношения в беседе путем мотивационного опосредования и др. Одним из главных является инструктирование родителей по поводу того, какие их действия могут принести пользу, а какие — вред ребенку. Другими словами, необходимо проводить образование родителей в области педагогики и психологии.

Наконец, третья из негативных тактик — гиперопека также нарушает нормальное развитие личности. Она предоставляет ребен­ку возможность получения родительской любви и ласки, однако, чрезмерный уход приводит к инфантилизму, несамостоятельности, неспособности принимать решения и противостоять стрессорам, снижает личностные способности к саморегуляции в сложных ситуациях.

Гиперопека не обязательно приводит к страхам, однако к нега­тивным последствиям — всегда. Страхи здесь появляются в том случае, если родители очень тревожные люди и «передают» ребенку свои страхи. Если родитель «дрожит» за ребенка в любой ситуации, то ребенок начинает бояться того, что встретилось в этой ситуации:

транспорта, собак, темноты, выходить одному на улицу и пр. Если родитель все время повторяет с тревогой в голосе: «Не отходи, а то потеряешься, что я тогда буду делать?», то ребенок начинает испытывать страх перед всем окружающим, не учится ориентиро­ваться, что еще больше усиливает страх его и родителей.

Подобно тому, как незакаленный ребенок имеет больше шан­сов заболеть, так и сверхоберегаемый может, казалось бы, без вся­кой причины, приобрести препятствия для личностного развития.

Коррекционная работа здесь состоит из своеобразных «закали­вающих» и тренирующих личность процедур:

— под некоторым присмотром, но не под пошаговым контро­лем взрослых, ребенку можно позволить сделать какие-либо само­стоятельные покупки или прогулки в некотором отдалении от родителей. Причем, перед этим необходимо четко проинструкти­ровать родителей относительно того, что любое проявление тревоги (в голосе, движениях и т. д. ) за ребенка, любые запреты на свобод­ное поведение будет пагубно для ребенка и не будет способствовать целям начатой коррекционной работы;

— если ребенок не ходил в детский сад, то у него, скорее всего будут отсутствовать необходимые навыки взаимодействия со свер­стниками, поэтому ребенка нельзя сразу — для увеличения его сво­боды — «бросать» в группу незнакомых детей. Лучше это делать постепенно, так, чтобы в группе находились два-три знакомых ребенка. Кроме того, полезно сформировать тренинговую группу из шести-семи детей. В ней можно решить проблемы как отреагирования страхов в игре, так и формирования необходимых навы­ков общения.

Для коррекционных целей также можно использовать метод проигрывания ситуации взаимодействия с предметом страха. Для этой игры (ее можно провести в кабинете психолога) необхо­димо подобрать такой сюжет, который дал бы возможность ребенку

в символической форме настичь и овладеть объектом своего страха, т. е. стать сильнее его, в чем-то превзойти. Именно на это овладе­ние направлены рассказываемые детьми друг другу страшные исто­рии. Страх может быть изжит в игре, когда объект страха (который символизирует игрушка) будет настигнут ребенком и уничтожен, в такой символической форме ребенок уничтожает и свой страх.

Для игры должны быть подобраны такие персонажи и игруш­ки, их «овеществляющие», которые представляют для ребенка объект его страха, его самого и, в зависимости от конкретного случая, других необходимых для разворачивают сюжета персонажей.

Перед игрой необходимо спросить ребенка, кто он, с каким персонажем себя идентифицирует. Чаще всего ребенок, испытыва­ющий страх, отождествляет себя с чем-то маленьким и беззащит­ным (зайчиком, кроликом и т. п. ). Тогда надо ребенку дать играть роль зайчика (главного персонажа), который по сюжету становится сильным (после зарядки, например, или вследствие других дей­ствий — в зависимости от конкретного случая нарушения и инди­видуальных особенностей ребенка) или приобретает какие-то волшебные свойства, например, после встречи с волшебником и побеждает то, чего боится (страшилище).

Возможен другой вариант: зайчик (с ним отождествляет себя ребенок) дружит, например, с котенком. Тогда можно предложить ребенку роль котенка, который по сюжету сказки спасет зайчика от «страшилища». Какой именно сюжет и какие персонажи будут выбраны, определяется только после беседы с ребенком.

В процессе игры необходимо предоставить ребенку свободу и лишь «обслуживать» его действия и бросать реплики. Основная задача состоит в том, чтобы изменить отношение ребенка к объекту его страха, дать ему возможность почувствовать, что он сильнее или умнее того, чего он боится.

Помимо рассмотренных причин возникновения страхов у детей, их появлению способствуют конфликты родителей, неопределен­ность в их отношениях (например, неокончательное решение о раз­воде) или потеря близкого человека (матери или отца). В первом случае необходимо устранение семейных конфликтов (что будет хорошо как для ребенка, так и самих родителей), усиление внима­ния и проявлений любви к ребенку как компенсация за те пережи­вания, которые были спровоцированы у ребенка семейными неприятностями.

В случае потери одного из родственников коррекция проста в формулировке, но сложна в осуществлении — необходимо помочь ребенку разорвать эмоциональные связи с умершим и одному из родителей заменить потерянного. Ребенок в переживании поге-

ри кого-то из близких проходит ряд этапов. Диагностика того, как проходит этап, на каком ребенок находится в настоящий момент и не «застревает» ли на нем, определяет конкретные коррекционные воздействия.

АГРЕССИВНОСТЬ

Гнев, как и страх, и другие эмоции, выполняет функции адап­тации человека к окружающей среде.

Гнев, как у животных, так и человека, направлен на устране­ние преград, препятствий для достижения цели, отдыха, получения приятных впечатлений и т. д. Поэтому не каждое проявление агрес­сии может считаться нарушением. Гнев — ситуативная реакция, и необходима она, пока продолжается опасная для человека ситуа­ция. Если же гнев «выкристаллизовывается», становится «надситуативным», постоянным переживанием, то это не может считаться нормальным. Длительное действие стрессора в норме ведет к адап­тации к нему, тогда как появление в этом случае агрессивности, высокой тревожности, страхов и других невротических симптомов считается «поломкой» системы саморегуляции.

Согласно Б. Споку, нормальными явлениями могут считаться:

замахивание годовалого ребенка на мать за то, что она сделала что-то неприятное ребенку, попытка двухлетнего ребенка ударить друго­го ребенка, отнявшего в песочнице игрушку, лопаткой по голове и др. Все эти реакции гнева являются ситуативными и адекватны­ми, но они могут «перерасти» в нарушение. Любое нарушение берет свое начало из конкретной ситуации. Условиями «перерастания» реакции гнева в нарушение являются:

— постоянное агрессивное поведение родителей, которым под­ражает ребенок и «заражается» их агрессивностью. Это обусловлено тем, что система эмоциональной саморегуляции ребенка строится по типу эмоциональной саморегуляции его родителей;

— проявление нелюбви к ребенку, формирование у него ощуще­ния беззащитности, опасности и враждебности окружающего мира;

— длительные и частые фрустрации, источником которых являются родители или какие-либо обстоятельства; .

— унижения, оскорбления ребенка со стороны родителей. Это частный случай фрустрации, но он настолько важен для форми­рования личности ребенка, что его необходимо рассматривать отдельно в процессе диагностики и коррекции.