Работа с родителями замкнутого ребенка

Работа с родителями ребенка, нуждающегося в психокоррекции, осложнена тем, что они нередко не имеют верных представлений и установок в отношении нарушений личностного развития своего ребенка, не говоря уже об отсутствии у них элементарных психоло­гических знаний.

Прежде всего, надо выслушать родителей, даже если то, что они говорят, представляется абсурдным, потому что невысказанное на приеме у психолога может «вылиться» дома, трансформироваться в раздражение против ребенка или в неосознанное стремление помешать психологу, противодействовать, препятствовать ему в кор­рекционной работе.

Работу с родителями необходимо проводить на протяжении всей коррекции: с самого начала и до ее завершения. Причем, на каждом этапе работа с родителями имеет существенные отличия. Нельзя, пытаясь «ускорить» успех, начать с середины или даже с кон­ца и прямо сказать родителям то, что необходимо говорить им при завершении работы. Некоторые советы по тому, как организовать поэтапную работу с родителями, дает В. Е. Каган (1985). Эти советы рассчитаны на родителей аутичного ребенка, но некоторые, в част­ности те, которые изложены ниже, подходят также и для родителей замкнутого ребенка: «После установления первого контакта с ребен­ком нужно помочь родителям прийти к терапевтически целесооб­разному пониманию аутистического поведения, создать вместе

с ними «терапевтическую легенду». Обычно они воспринимают поведение ребенка как хаотический набор тяжелых расстройств, каждое из которых трагически'отличает ребенка от здоровых свер­стников. Важно вместе с родителями проследить взаимосвязи и взаимозависимости нарушений так, чтобы свести их к ограни­ченному количеству понятно обозначенных расстройств. Таким обра­зом, главная задача состоит не в том, чтобы познакомить родителей с этиологией и патогенезом нарушения, а в предоставлении им возможности лучше понимать поведение ребенка и апеллировать к его наиболее терапевтически перспективным сторонам. С учетом состояния ребенка, возможностей понимания и диапазона прием­лемости родителей надо объяснить им те особенности состояния и поведения ребенка, воздействие на которые обеспечивает наи­больший терапевтический эффект.

Обычно специалист, проводящий коррекцию, имеет некото­рые общие модели таких «объясняющих цепочек» и индивидуально варьирует их. Например, родители аутичных и замкнутых детей час­то интересуются: «Что делать, если он не называет себя «Я»?» Отве­том может служить то, что у ребенка нарушено восприятие окружающего мира, мир для него остается непонятным и пугаю­щим, так как отдельные фрагменты не складываются в целостный образ — образ человека или ситуации. Он еще не выделяет людей из мира предметов и относится к ним как к предметам. Ребенок не только не называет себя «Я», но и никак не называет других людей. Чтобы сказать о себе «Я», нужно выделить себя среди людей, а ре­бенок еще не выделил людей из прочих вещей. Ребенку можно помочь, мягко комментируя то, что он видит, слышит или делает. Например, «Это трава. . . дядя идет по траве. . . мы идем по траве. . . это дети. . . они играют. . . » и т. д. Со временем ребенок начинает говорить «они», «дядя», «ты», «дай», которое заменяет повелитель­но-безликое «дать», как это было раньше. А затем от ребенка можно услышать «я», «мне», «мое» и т. п.

Главное — не заставлять ребенка говорить «я». Он может вос­произвести этот звук буквально — называть других людей «я», а се­бя «ты». Первоначально надо помочь ребенку освоить понятия, обозначающие других людей, — они, ты, он, дядя, люди и т. д. Без этого он не сможет правильно использовать слово «я».

Посредством этой же «цепочки» можно объяснить родителям страх предметных шумов, избирательность в еде, одежде, привыч­ках, страх нового и т. д. Получив представление об оказании помо­щи ребенку, родители несколько успокаиваются — нарушение у их ребенка обретает для них относительно понятные очертания, появ­ляются возможности самостоятельной интерпретации аутистичес-

кого поведения и попытки воздействовать на него, исходя из этой интерпретации. Спонтанные отчеты родителей свидетельствуют не только об успешности этих попыток, но и возрастающей вере в себя, в возможность коррекции поведения ребенка.

Необходимость объяснения родителям специфики нарушений у ребенка прежде всего вызвана тем, что родители, желая помочь ребенку,стремясь установить эмоциональный контакт с ним, могут принести вред ребенку. Если попытки установления контакта сде­ланы грубо, если взрослый человек идет «напролом»(часто даже не замечая этого, так как критерии «грубости» разные у взрослого и ребенка), то преграда между ребенком и взрослым станет еще более прочной. Кроме того, надо объяснить, что замкнутость не обязательно проявляется в том, что ребенок тихо сидит в углу, ни с кем не разговаривает, легко подчиняясь всем воздействиям взрос­лых. Наряду с этими проявлениями, могут наблюдаться негативизм,-капризы, упрямство, агрессия. Это не только не способствует уста­новлению контакта, но и может изменить отношение родителей: если «тихого» и «забитого» ребенка взрослые могут жалеть, то бес­причинно, по их мнению, агрессивного, капризного, наказывают, против него у родителей назревает раздражение.

Необходимо посвятить родителей в план коррекционной ра­боты с тем, чтобы они, по возможности, оказывали психологу помощь.

На начальных этапах работы психотерапевтические возможно­сти существенно ограничены неконтактностью ребенка. Использу­ется все то немногое, на что можно опереться, и динамика психотерапии похожа на ходьбу по кочкам — она трудно регламен­тируема и планируема.

Параллельно необходимо проводить «компенсацию дезадаптации семьи — что чаще всего происходит в начале работы, — которая далеко не всегда способна выдержать сгущение семейной эмоцио­нальности на неконтактном ребенке» (там же, с. 624).

На этапе «плато», замедления достижения положительных результатов в коррекционной работе, необходимо проводить меры по реконсолидации семьи. В неполной семье взрослые должны заменять отсутствующего родителя. В полной — работа с ребенком и его окружающими определяется тем, что каждому из взрослых одни подходы к ребенку удаются лучше, другим хуже. Иногда один из взрослых просто не считает ребенка больным, возражает против лечения и пытается «выбить клин клином», например, постоянно рассказывая страшные истории, чтобы научить ребенка не бояться. Если коррекция подхода такого родителя невозможна, то лучше сосредоточить усилия на работе с другими членами семьи.

Следующий этап сочетает в себе психотерапию семьи и на­правленное ее обучение, которые могут строиться на индивидуаль­ной и групповой основе. Иногда удается познакомить несколько семей так, что они образуют самостоятельный микроклуб, помогая друг другу в уходе за детьми, организуя совместное их пребывание, обмениваясь полезным опытом. Когда родители готовы к построе­нию психокоррекционных отношений с аутичным ребенком, возможно обучение их конкретным приемам и методикам, направ­ленным на коррекцию.

Надо обратить внимание на возможность дезадаптации кого-либо из родителей или родственников ребенка, так как это не толь­ко само по себе негативное явление, но и фактор, способный свести . до нуля многие успехи коррекционной работы.

Замкнутый ребенок часто проявляет стереотипное поведение, которое трудно поддается коррекции. Главная задача здесь заключается не в прямой борьбе с этим поведением, а в его психотерапев­тическом, коррекционном использовании и обучении этому родителей. При достаточном уровне развития можно пытаться на­правленно формировать некоторые поведенческие стереотипы, опи­раясь на достаточно хорошо развитую у замкнутого ребенка механическую память, но при этом надо учитывать типичные для такого ребенка затруднения в непосредственном воспроизведении.

В. Е. Каган приводит пример формирования у ребенка «полез­ных» поведенческих стереотипов: «. . . одна из наших пациенток 5,5 лет не давала стричь себе ногти. В течение нескольких месяцев до очередного дня ее рождения один-два раза в неделю ей повторяли, что все дети, которым исполнилось шесть лет, дают стричь отрастающие ногти. Через день после достижения шести лет она сама попросила мать об этом. Но тот же прием у другого ребенка в отношении чистки зубов привел к тому, что мальчик стал бесконечно чистить зубы. Это произошло потому, что в формулу внушения не было введено слово «вечером».

Автор считает, что, по мере взросления ребенка, динамики его состояния, изменяется круг коррекционных задач и соответственно приемов. Все большее место начинают занимать Личностные про­блемы, связанные с комплексом отличия, несостоятельности, изоляции в среде сверстников. Замкнутый ребенок будет отличаться от обычных детей, переживать реакции других, исходя из своих осо­бенностей. Поэтому на определенных этапах лечения тренинговые группы уже не в состоянии обеспечить социальную адаптацию и сле­дует всячески стремиться, исходя из особенностей состояния и воз­можностей ребенка, к посещению им детского сада и школы. Предварительное повышение социальной компетентности предотв-

ратит в некоторой степени трудности социальной адаптации. Если же они возникнут, и родители не смогут самостоятельно с ними справиться, то нужна дополнительная работа с этой проблемой.

На заключительном этапе работы необходимо проинструкти­ровать родителей относительно того, что причина, которая привела к возникновению нарушения у ребенка, может привести к рециди­вам, если она не будет устранена. Кроме того, различные новые стрессоры также могут негативно повлиять на ребенка. Родители должны оберегать ребенка от разнообразных стрессовых воздействий, но не создавать социально и эмоционально депривированные усло­вия. Подобно тому, как закаливание — это не то же, что сидение на сквозняке, так и предоставление возможности общаться со сверст­никами — это не демонстрация ребенку семейных конфликтов, с целью «обучения жизни».

СТРАХИ

Страх, как и другие неприятные переживания (гнев, страдание и пр. ) не являются однозначно «вредными» для ребенка. Любая эмоция выполняет определенную функцию и позволяет ребенку и взрослому человеку ориентироваться в окружающей его предметной и социальной среде. Так, страх защищает человека от излишнего риска при переходе улицы или в походе по горам и т. д. Страх регулирует деятельность, поведение, уводит человека от опасностей, возможности получения травмы и пр. В этом проявляется «охрани­тельная» функция страхов. Они участвуют в инстинктивном поведе­нии, обеспечивающем самосохранение.

Помимо того, что страх помогает строить поведение, он явля­ется переживанием, необходимым для нормального функциониро­вания психики. Подобно тому, как организму ребенка нужен не только сахар, но и соль, так и психика нуждается в неприятных, даже «острых» эмоциях. Часто дети сами вызывают у себя эмоцию страха, что подтверждает существование у ребенка потребности в переживании страха.

Замечено, что иногда дети, собравшись вечером вместе, начи­нают рассказывать страшные истории, причем с острым эмоцио­нальным завершением — рассказчик вскрикивает на последнем слове и, хватая за руки рядом сидящих, пугает их. За этим обычно следу­ют «ужасные крики», смех и высвобождение психической энергии — мортидо (говоря словами Э. Берна), направленной на разрушение и агрессию.

В психологическую консультацию часто обращаются родители, которые обеспечивают детям «тепличные» условия, охраняют их от любых неприятных, сильных переживаний. Такие условия часто при­водят к «разлаживанию» психического аппарата, которому необхо­димы переживания различной интенсивности и модальности.

Детские страхи — это обычное явление для детского развития:

Они имеют важное значение для ребенка. Так, В. В. Лебединский подчеркивает, что каждый страх или вид страхов появляется только в определенном возрасте, т. е. у каждого возраста есть «свои» страхи, которые в случае нормального развития со временем исчезают. Появление определенных страхов совпадает во временном отноше­нии со скачком в психомоторном развитии ребенка; например, с началом самостоятельной ходьбы и получением большей «степени свободы» в освоении пространства, или тогда, когда ребенок начи­нает узнавать своих близких, и появление чужого, незнакомого лица может вызывать у него страх. Детские страхи в случае нормального развития являются важным звеном в регуляции поведения ребенка и, в целом, имеют положительный адаптационный смысл. Страх, как любое переживание является полезным, когда точно выполняет свои функции, а потом исчезает.

Необходимо отделять патологический страх, требующий коррекции, от нормального, возрастного, с тем чтобы не нарушить развития ребенка.

Патологический страх можно отличить от «нормального» по известным критериям: если страх препятствует общению, развитию личности, психики, приводит к социальной дезадаптации и далее — аутизму, психосоматическим заболеваниям, то этот страх, бесспорно, патологический.

Страх может быть как самостоятельным нарушением (напри­мер, следствием сильного испуга от встречи с большой собакой), так и проявлением каких-либо нарушений личности. В любом из этих случаев полезна общая оздоравливающая психотерапия, с тем, чтобы улучшить работу всей психики в целом. Такое неспецифичес­кое воздействие может быть оказано Через рад закаливающих про­цедур, путем налаживания режима дня и питания ребенка. Полезны прогулки перед сном — это хорошо влияет на организм ребенка и его психику, так как, устав от прогулки, он будет думать не о страхах, а об отдыхе.

Поскольку организм и психика — составляющие одного целого, то хорошее или плохое состояние одного влияет на состояние другого.

Коррекционная работа по устранению страхов ребенка может вестись по нескольким направлениям. Эффективность коррекции и

выбор коррекционных приемов определяются индивидуальными

особенностями ребенка.

Ниже будут изложены основные коррекционные приемы. Первоначально общие, которые можно использовать вне зависимо­сти от конкретного вида страха. Затем будет дано описание основ­ных методов коррекции с указанием вида страха и причин его появления.