Философия Роджерса и новые догмы
С течением лет я далеко ушел от своих первоначальных представлений, состоящих в том, что человек по существу порочен; что профессионально с ним надо обходиться как с объектом; что помощь основана на техническом мастерстве; что профессионал может советовать, манипулировать, формировать человека ради достижения желаемого результата.
К.Роджерс, "Моя философия"
То, с чем спорит Роджерс, не близко и мне. Но то, к чему Роджерс склоняется, представляется мне не менее спорным.
"Человек по существу порочен". Обычно в этом убеждены только догматики от христианства, исходящие из концепции первородного греха, а также правильно воспитанные психоаналитики и озлобленные мизантропы. Я полагаю, что это такое же ограниченное верование, как и противоположное ему "Человек по существу непорочен", то есть честен, стремится к добру и прочее благонравие.
Хотя, при желании, согласиться с Карлом Роджерсом — легко!
Правда ли, что у каждого из нас в глубине души живет стремление к добру?
· Думаю, что это правда.
Правда ли, что если к человеку подойти по-хорошему и поработать над ним глубоко и душевно, то это стремление к добру у него может стать преобладающим?
· Полагаю, что — может.
Все так, и у меня нет сомнений, что Карл Роджерс потому так упрямо писал о позитивной и конструктивной сущности человека, что подтверждения этому в своей работе реально получал. Это было. И это правда.
· И — не более того, то есть не очень-то и много.
Я очень понимаю стремление к добру, когда это означает, например, приятно помечтать. Когда некоторая часть личности думает, что это хорошо и возможно. И когда это недорого стоит: например, о стремлении к чему-то доброму можно просто поговорить с участливым психотерапевтом и немного попереживать о том, что я, мол, не такой хороший.
· Вроде как покаяться.
Просмотрите записи бесед Роджерса с его клиентами и будьте реалистами. Час за часом сидит перед привлекательным мужчиной одинокая женщина, плачет, делится и ищет понимания. При этом ей надо оказаться совсем уж тупицей, чтобы не заметить, как живо и тепло наш милый психотерапевт реагирует на ее сколько-нибудь позитивные чувства. Как вы думаете, станет ли эта женщина обнаруживать в себе эти самые позитивные чувства? Да, и начнет сердечно прощать всех этих гадов, тем более рядом с таким понимающим человеком, чем-то напоминающим доброго папу из детства.
Вопрос в другом: эти чувства — ее собственные или "наведенные" добрым психотерапевтом? И, еще важнее, насколько они основательны? Как бы ни были продолжительны сессии, рано или поздно эта женщина расстанется с психотерапевтом — выдержит ли ее гуманистическое душевное новообразование хотя бы пару скандалов с пьяным мужем под аккомпанемент отсутствия зарплаты?
А самое главное вообще в другом, а именно: важно не "каков человек по своей природе", а заЧем людям об этом спорить.
Не будьте наивными, разговоры на тему "каков человек по своему существу" ведутся обычно не из любви к метафизике, а в связи с тем, что из этого "существа" вытекает. Речь идет о последствиях наших представлений о человеке. Например, если мы договорились, что человек по существу порочен — значит, добрые слова, обращенные к нему, могут быть только приманкой или обманкой, а все главное в жизни до него можно донести только ремнем. Если же человек ангелоподобен, то ремень надо вдеть в брюки и грозных слов не говорить.
· А разговоры о природе человека — только идеологически-философское обоснование наших, уже обычно вполне созревших, намерений. Чтобы внутреннее разрешение получить и окружающие не приставали.
Я не склонен, работая с людьми, спрашивать у кого-либо разрешение на то, что считаю правильным и необходимым, не считаю себя обязанным считаться с какими-то излишними ограничениями, и поэтому из всех возможных взглядов на природу человека мне ближе более нейтральное, если хотите — более аккуратное и уж, на мой взгляд, гораздо более реалистичное:
Люди — разные.
Особенно с разными людьми и в разных ситуациях.
· Я грустнею, когда мне приходится применять жесткость и насилие, но если я не буду этого делать, грустнеть будут другие[27].
Я разрешаю себе о людях думать плохо, потому что мне разрешили это те, с кем я работаю: синтоновцы. Я их люблю, это — красивые и достойные люди. Они хотят быть еще лучше, и они сильны, поэтому они просят меня о них не врать и говорить то, что я в них (иногда) вижу. И тогда я говорю им, про них самих в том числе, что человек (не как звание, а как данность) есть существо, как правило, ленивое, тупое и скучающее. А также (часто) неблагодарное, мстительное и злое[28].
Мои синтоновцы с этим не спорят. Они знают, что они такими были и до сих пор (иногда, а то и часто) бывают.
· Элементарное задание: посчитайте, сколько мстюлек вы осуществляете в течение дня. Если меньше пары десятков — вы просто невнимательны.
В споре о сущности человека отстаивать свою позицию надо не словами, а собственной жизнью. Как станешь другим — так всех и переспорил.
· Хотя к этому моменту обычно спорить уже совсем не интересно.
"Профессионально с ним (пациентом) надо обходиться как с объектом". Я могу понять протест Роджерса, ведь до него, то есть при нем, торжествовала медицинская модель психотерапии с фазами "диагноз", "предписание", "лечение" и "выздоровление", и чистка души стояла в одном ряду с применением клизмы. Роджерс привнес в работу с людьми человеческий язык и человеческое отношение, терапевты заговорили хотя бы о "прояснении ценностей", но, как всякое излишне резкое ответное движение, позиция Роджерса сама рискует стать основанием не нового уровня свободы, а авторитарного запрета: "С человеком нельзя работать как с объектом".
Я предложил бы более мягкую формулировку: дураку нельзя работать с человеком ни как с объектом, ни как с субъектом, а мастер может выбирать. Действительно, зачем же так ограничивать себя в отношениях с клиентом? Иногда можно и нужно работать с ним как с объектом, особенно если он сам на этом настаивает, а порой можно — и как с субъектом, особенно если он это заслужил.
Люди, повторю, — разные.
Когда с людьми работаю я, кто для меня люди в группе: объекты или субъекты? Пытаясь ответить на этот вопрос, я убеждаюсь только в одном: сам этот вопрос неправильный, потому что однозначный и какой-то научно-тупой. Объекты... Субъекты... Все — сложнее и интереснее. Я могу видеть группу своими друзьями, коллегами по творческому поиску, могу — малыми детьми, за которыми нужен глаз да глаз, могу — отлынивающими лодырями и хитрыми паразитами. И не только могу, но и, время от времени, — обязательно должен. Я должен видеть группу объемно, не только вяло-тепло гуманистически, но и сильно и хищно-требовательно. Если я это сделаю — группа меня поблагодарит за хорошую с ней работу. А слабого ведущего, который с ней не работает, а только тепло ее принимает, группа просто в огорчении съест.
· Я это видел.
"Помощь основана на техническом мастерстве". Как я понимаю, Роджерс задается вопросом: вывезет ли тебя хороший технический инструментарий, если ты будешь работать без души? Ну... Работать без души, по крайней мере с людьми, — это халтура, ведь главный инструмент психолога — его глаза, его голова, его чувство человека и ситуации.
· Но у профессионала — вооруженные отточенной техникой глаза, воспитанные мудрой техникой чувства. Почти все НЛП построено на виртуозной технике работы Вирджинии Сатир и Милтона Эриксона — они неправильные профессионалы?
У любого хорошего профессионала (неважно, психолога или автослесаря) всегда под рукой богатый технический инструментарий, и это обязательно. Когда же после семинаров по Роджерсу психолог запрещает себе использовать хорошо работающие психологические техники (я с этим сталкивался) и ведет группу только тотальным сидением в кругу, наполняя его своим добрым молчанием, возможно, что так он тренирует себя самого, но совсем не очевидно, что этим он делает благо своим клиентам.
Карл,
Не надо на место старых догм ставить новые.
"...Профессионал может советовать, манипулировать, формировать человека ради достижения желаемого результата". Может, Карл. Мастер может все. Не сковывайте руки профессионалам.