Измена как предмет субъективного переживания

– Ну мы с твоей женой так посидели!
– А мы с твоей так полежали!

На выходе из гостей, доброжелательно.

Жила семья: вначале им было хорошо, а потом стало им плохо. И вот она уже собирается от него уходить... С чего начинаются ее боль и переживания? С его невнимания? С ее несдержанности? Нет, ее боль начинается с другого: с той картинки о мире, которую она себе нарисовала.

· С той сказки, которая живет у нее в душе.

Бытовые подробности? Пожалуйста. Он ей изменил, например, с ее же близкой подругой, она об этом узнала, и теперь у нее к нему в душе...

что?

Предлагаем следующие возможные варианты. Она:

· расценивает и переживает это как предательство;

· чувствует себя обделенной;

· испытывает к нему физическое отвращение.

· Похоже? Реалистичный список?

Строго говоря, переживания жены в случае измены мужа могут быть и вовсе другие.

Если, например, она продвинутый (хотите — задвинутый) психолог и секс для нее — всего лишь физическая близость двух заинтересованных друг в друге людей, то она переживать будет не больше, чем если бы муж сыграл с ее подругой в большой теннис.

Если она умудренная опытом женщина и любит своего мужа, у которого как раз личностный кризис и проблемы с потенцией, то состав переживания скорее будет — радость за воскресшего мужа и благодарность подруге, взявшей на себя роль бодрящего эликсира.

· И так далее: жизнь существенно богаче и неожиданнее, чем пытаются ее представить творцы слезливых телевизионных сериалов.

Тем не менее, вернемся к нашему списку с нормальными (то есть привычными для нас) переживаниями по поводу измены и попробуем разобраться, из чего вырастает каждый из возможных вариантов.

Предательство. Чтобы расценить и переживать происшедшее как предательство, нужно создать и лелеять в душе примерно следующую сказку-картинку: он и она слиты в единстве, и это единство есть святыня.

· Не просто нечто "дорогое", а именно "святыня", то есть нечто такое, чего не должны касаться "чужие руки".

А теперь, когда эта святыня снята с пьедестала и пошла по рукам, это предательство святыни и — святотатство.

· Итак, особенности этой картинки: секс здесь возводится на уровень "святыни", а окружающие унижаются до уровня "чужих", чьи прикосновения святыню оскверняют.

Чувство обделенности. Исходная картинка, скорее всего, такова: муж как мужчина есть ее собственность, то, что принадлежит ей по праву, и вдруг ее собственность достается не ей, а ведь ей и так не хватает. Изначальное и итоговое ощущение бедности.

· Строго говоря, непонятно, как из разового пользования ее имуществом вытекает ее прямо-таки вопиющая обделенность. Но это только если вдумываться, что обычно желающие переживать люди избегают.

Физическое отвращение. Мы говорим о настоящем, не придуманном отвращении, когда вопрос: "Ну как теперь с ним жить?" звучит не столько для окружающих, сколько для самой женщины. Так вот, все правильно: этот поступок его действительно загрязнил. Но произошло это только на основе весьма своеобразной картинки, а именно: она увидела ту, его новую женщину — грязной какашкой и прочувствовала, как он к ней прикасается... Брр!!

· Особенно сильно она это почувствует, если является выраженным кинестетиком и вообще склонна более ощущать, нежели, например, видеть.

Естественно, он об эту грязную женщину запачкался, и теперь к нему, обмазанному дерьмом, у нее настоящее физическое отвращение.

· Действие картинки предельно убедительно и логично, некоторые сомнения вызывает лишь лежащее в основе этой картинки убеждение, что другая женщина — это грязно, что близкий контакт мужчины с неразрешенной женщиной его пачкает.

Подчеркнем еще раз, что в самой ситуации ничего из того, что сейчас я проговариваю и показываю, — нет. Все это создается в творческом процессе понимания или, если вас больше устроит такая формулировка, — в конструируемом видении ситуации.

Так или иначе, любое переживание начинается с некоторой картинки, с выраженной в образах системы верований, которую носит в своей душе каждый человек. И центр, сердцевина любого переживания — это столкновение образов, картинок мира с самой реальностью. Именно в этот момент вылетают те первые живые искры, которые позже могут быть успешно раздуты до полнокровной эмоции.

Видение реальности

Понимание, то есть изначально очень активный и творческий способ видения ситуации, — это только начало. Хорошо известно, что люди воспринимают ситуацию через надежные фильтры, позволяющие им не видеть то, что видеть не хочется, а также через гибкие линзы, помогающие раздуть до любых размеров то, что должно оказаться на месте реальности.

Если мама внушает дочке: "От тебя с детства одни проблемы, только одни хлопоты, только сплошные неприятности!" — можете быть уверены, она ухитряется говорить полную правду. Она говорит полную правду при том, что говорит невозможное: не бывает, чтобы дети не были радостью, любые дети — когда-то солнышки с масенькими ладошками. Вспомните: когда маленькое солнышко с бантиками, пыхтя, залезает к вам на колени, а потом, удобно устроившись всей попой, деловито открывает вам свою любимую книжку с картинками и тычет пальчиком: "Мама, читай!", то не обнять это славное создание и не поцеловать затылочек с завиточками может только конченый шизоид.

· Или мама, которой зачем-то нужно жаловаться на тяжелую жизнь.

Мама может все. Если мама хочет жаловаться на жизнь — она и увидит жизнь тяжелой и лишенной радости. И сделает ее такой!

И тогда на место реальности становится — ее видение. Иногда — очень своеобразное видение.

Ожидания и представления о мире

Представления о мире у возмущающегося человека более всего напоминают прокрустово ложе, в которое реальность уместить не так-то просто. "Должно быть так!", "Так быть не должно" — схемка узкая, а реальность многогранна и богата. Вот они и скрипят друг о друга, при более энергичном столкновении высекая бьющие живым возмущением искры.

Откуда берутся такие жесткие представления о мире, такие узкие рамки, в которые насильственно загоняются ожидания по отношению к людям и к миру? Есть две главные причины этого. Во-первых, узость, неразвитость мышления, из которой проистекает: "Понимать других НЕ МОГУ".

Взрослый забывает, как мыслит ребенок, и поэтому считает нормальным пресекать его веселое возбуждение своими требованиями: "Не вертись!", "Сосредоточься!" и другими призывами к благопристойности и порядку. Народ, вы попробуйте сами: вот голова у вас быстро вертится налево и направо (вертится, подчеркиваю, сама — повертите! Повертели?), и, одновременно с этим, попробуйте сосредоточиться на правильном понимании того, чего это хочет мама, которая сейчас на вас ругается.

· Правильно, не поймете ничего и справедливо получите по затылку.

Так же, как ребенок еще не знает, что для взрослого значит слово "полезный", так и взрослые уже забыли, что значит для ребенка состояние "хочется" и "интересно". А раз мы друг друга понять не можем, то ребенок возмущается, когда его пичкают "полезным", а взрослые возмущаются, когда ребенок почему-то делает то, что интересно ему, а не родителям.

Другая причина жестких картинок о мире — эгоцентризм, другими словами: "Понимать других НЕ ХОЧУ". То есть я, конечно, понять-то могу, что иногда не хочется возвращать деньги, взятые взаймы, — сам много раз убеждал себя, что имеется целая куча причин, почему с возвратом чужих денег я могу повременить. Но когда не отдают деньги мне — простите, это ситуация совсем другая. Проблемы есть у всех, мне деньги нужны, и поэтому я понимать уже никого не хочу. И не буду. И мне просто непонятно, как можно быть таким непорядочным.

Тимур ============

Интересно проследить, как с возрастом все эти фильтры и линзы формируются. Сначала появляется главное: различение "хорошо" и "плохо". Различение пока только на своем собственном опыте: ругают — плохо, хвалят — хорошо. Представление о "хорошо" и "плохо" вообще начинаются с самых что ни на есть личных переживаний: МНЕ хорошо или плохо. Кому-то приходилось опасаться резкого голоса, кому-то — мягкого ремня, кому-то горячих маминых слез, кому — холодного тона: методы воспитания разные. В любом случае ощущение противности "плохого" идет оттуда, из детских наказаний.

Когда неприятные переживания в связи с "плохо" запомнили и голова, и попа, мы переходим к частностям: что конкретно плохо, а за что тебя похвалят. Поначалу, пока детской голове не до абстракций, воспринимаются лишь вполне простые вещи: нельзя трогать спички, нельзя брать мамину помаду, тете надо сказать "Здрасте", а когда мама готовит, надо сидеть тихо.

· Пока мама последовательна, а вещи простые, ребенок усваивает правила быстро: чего тут не понимать-то?

Правда, позже он вдруг замечает, что другие мальчики и дяди делают-таки то, что у ребенка помечено как "нельзя", и в голове возникает первая путаница: то ли они "плохие", то ли я дурак, то ли папа и мама меня обманывают.

· То ли вообще об этом не думать.

Дальше больше. Ребенок растет, учится делать выводы и обобщения и уже может размышлять и продуцировать свои собственные "хорошо" и "плохо". Что он активно и делает. Делает настолько активно, что количество полученных таким, логическим, путем жестких правил начинает уже зашкаливать и сбивать с толку. В голове смешиваются и выдвигают совершенно противоречивые требования самые разные убеждения и принципы: услышанные, придуманные, вычитанные, почерпнутые у одноклассников плюс еще те, из детства.

Результат? Еще несколько лет тратится на приведение всего этого принципиального хозяйства хоть в какой-нибудь порядок, после чего, встряхнув головой, человек говорит себе: "Хватит!" и мышление закрывает. А чтобы закончить это раз и навсегда, чтобы снова не пришлось трудно думать, человек ставит себе (и другим) четкие внятные знаки на дороге жизни: чего строго можно, а чего нельзя.

· Впрочем, люди хорошо образованные немного терпимее: им одной системой знаков не обойтись. А там, где систем больше, уже существует представление об их относительности.

Бывает, правда, что у некоторых (к сожалению, не у всех, хоть это и считается нормой развития) появляется и еще одно основание для своего "хорошо" и "плохо": эмпатия. Сопереживание другому человеку.

· Это уже не страх перед наказанием и не желание сохранить незыблемость своих картинок и рамок. Это — внимание к другому.

И тогда доброта (или недобрость, или пустая нейтральность) того или иного своего действия, слова или взгляда определяется не выученными попой опасениями, не заученными догмами, а тем, как эти слова и действия отзовутся в жизни людей рядом: людей, которых ты действительно видишь, которых ценишь и о которых ты заботишься.

· Но это другая история, в которой формочки смешны и не при чем.

============

Итак, сознание мое узкое, а видение реальности под будущее возмущение уже подредактировано — что получится в результате? Верно, в результате получится стычка, столкновение, полетят искры, появятся поводы для эмоций.

НО!!!

Но поводы для каких эмоций — это еще пока не определено.

Анекдоты из психологической курилки

В публичном доме послали девушку к новому клиенту, через две минуты она выбегает от него с рыданиями:

– Ой, ужас! Ой, какой ужас!

Что делать? Послали к этому клиенту другую, та через пять минут вываливается оттуда вся в слезах:

– Ах, ужас! ужас! ужас!

Делать нечего, послали к нему самую опытную... Та зашла, и полчаса ее нет. Наконец выходит:

– Ну... ужас. Но не "ужас-ужас-ужас!"