Письмо 2. (Ответ единственному)

«Как мы тебя ждали и уже любили. Я думала, что все мои чувства и мысли изменятся — так и произош­ло. Но сколько хлопот свалилось на меня, нет ни сил, ни времени прислушаться к себе, да, порой, и к тебе — стирка, уборка, бессонные ночи... Устаю очень...

Я себя не оправдываю, это очень трудно сразу при­выкнуть к тебе. Ты какой-то незнакомый и родной одновременно, то улыбаешься даже во сне, то кричишь неизвестно почему и так трудно тебя успокоить. Вчера вот вздумал кусаться... С чего бы это? Я даже испуга­лась и никому об этом не сказала.

Нашел себе занятие: рассматриваешь свои руч­ки, ножки, за волосы тянул себя и кряхтел смешно при этом. В прятки со мной играешь и уже не слушаешь­ся. Скажу тебе, что в этом мало для меня приятного, ведь я должна тебя всему научить. Как же я это сде­лаю, если ты уже меня не слышишь, да еще и сме­ешься при этом.

А упрямый! Ни за что не сделаешь то, что не хо­чешь. Даже вопить начинаешь и ногами раз топал. Умные люди уже советовали шлепать тебя, да не могу — жалко. Но ведь недаром говорят, что детей надо учить, пока поперек лавки лежат... А ты уже вон какой большой — скоро полтора года будет, уже шутить на­учился. Не любишь, когда я грустная, да я не грустная, не бойся, я просто устала... Что ты еще от меня хочешь? Да, этот разговорчик только я могу понять. Вот бы за­писать все эти твои: «ти, ту... ав...» Нужен был бы пе­реводчик с детского на взрослый, но ничего, справля­емся пока сами...

А, ты хотел, чтобы я взяла твою собачку и одела ее. Я так и сделаю...»

глава 2. «Я ЖЕ ВАМ ГОВОРИЛ»

(Из хроники жизни каждого трехлетки и чуть старше)

Письмо 1. (Самому себе)

«Вот уж действительно такие слова. Я на самом деле говорил, а они — другие — ничего не поняли. Я и мол­чал, и плакал, и даже орал и упирался, а они — Дру­гие — ничего не поняли. Понять-то было просто — я хочу делать так, как я хочу, а не так, как они хотят. А сердиться здесь нечего. У человека есть его желания, он же чувствует, как они в нем живут, как они его заставляют говорить: «Я сам!» Это они и меня застав­ляли делать, сопротивляться им очень трудно, да, при­знаться, и не хочется.

Когда чувствуешь, что можешь делать сам, что хо­чешь делать сам, что сам думаешь, о, это непередава­емый восторг. С тобой случается столько всего неве­роятного — начинаешь говорить, начинаешь думать о том, что говоришь, начинаешь разговаривать сам с собой — советуешься даже с собой. Я — это очень

И miii lit т »рнс»ц»т...

интересно и занятно. Это даже можно назвать — «Я», «мне», «мое», «хочу», «не буду», «могу», «не могу»... Очень увлекательно! Как не поговорить об этом с дру­гими, жаль, что опять не всегда они меня понимают, словно не слышат.

Приходится им об этом попроще говорить, даже пореветь и посмотреть, что они будут делать. Помога­ет, правда, не всегда. На стороне других больше силы — могут схватить и потащить, даже если очень не хочешь...

Но мама понимает, когда я для нее реву, а когда для себя. Как ей это удается? Я-то знаю, для кого я реву, даже ору... Как вот она догадывается? Никогда мне об этом говорила, да я и не спрашиваю — забываю, на­верно...

А недавно сочинять начал — стихи сами получи­лись, я даже не ожидал. Интересно, что еще я могу выдумать...

Вот и прыгать научился, и по горке лазаю, руками могу цепляться, а могу и без рук. Это я сам могу...»

Письмо 2. (Самой себе)

«Не справляюсь с трехлетним! Ничего не слуша­ет! Я плохая мать, я ничего не понимаю, ничего не умею. Стыдно перед людьми за его капризы, упрям­ство, бешенство какое-то. Как его такого любить!

С ним в люди выйти стыдно — опозорит своим не­послушанием. Весь в папочку, тот тоже упрямец поря­дочный... Что мне с ним делать, неужели это никогда не кончится, есть же дети как дети... Неужели в нем ничего хорошего нет! Что это я... Он же буквами и цифрами интересуется, раскрашивал вот дома рыбку, сидел ведь, сосредотачивался... А как музыку слушает... Что это я? Я же очень люблю его — упрямца родно­го, — вылитый он...»

глава 3. «могу ТАКОЕ СОЧИНИТЬ»

(Из хроники шестого года жизни каждого человека)

Письмо 1. (Всем-всем-всем)

«Вы не думайте, не думайте, не думайте, что все про детей знаете. Отдали нам игрушки, а сами в них.,,тоже играете. Кто вчера сказал, что его нет, а сам был4/1

дома? Кто сказал: «Я тебя не люблю», — а потом обни­мался?.. Мы же дети, играем только так: я говорю, что я еду, а сам знаю, что еду понарошку, ну, играю так... Я, когда говорю, что я — волк и кого-то съем, уже знаю, что я не волк и есть никого не буду... Это все не на самом деле... Вы же сами так все делаете: одну и ту же кошку как только не называете. Перечислять не буду, а то еще обидитесь или вы, или кошка... Конечно, иг­рать очень интересно: можно быть сразу и взрослым и маленьким — кем захочешь. Можно все сразу выду­мать, а можно выдумывать долго-долго, медленно-мед­ленно, только бы захотеть... Я такое могу выдумать, такое... что никто не узнает — было это на самом деле или понарошку. Вы всегда говорите, что я вру, я даже не знаю, что это такое — я только выдумываю.

Мне надо выдумывать, иначе я не смогу понять, что на самом деле, а что понарошку...

Как я заметил, взрослые это тоже не очень хоро­шо знают, они не на все вопросы могут ответить... Вот я стараюсь задавать меньше — лучше сам придумаю, только потом не ругайте, что это неправда. Я еще не всегда понимаю, что такое правда, что такое «на са­мом деле было». Мне кажется, что на самом деле все, что происходит, зависит от меня, я — самый главный, даже луна ночью за мной ходит и тень моя за мной бегает, а я от нее прячусь. Что думают другие? Это я не всегда могу угадать — мне надо объяснять, я пой­му. А вот то, что чувствуют другие, я тоже чувствую, мне бывает всех очень жалко и я думаю о смерти, как ее победить...

Я могу это выдумать, тогда я ничего не боюсь, и маму могу защищать, и сам становлюсь храбрым и мудрым...»

Письмо 2. (Для очень-очень узкого семейного круга)

«Он врет ! Кто его этому учил ?! Выдумывает все, что было и не было. Его разоблачаешь, а он только больше врет. Никакие наказания на него не действу­ют. Такой маленький, а уже испорченный. Это все телевизор, нет, причем тут эти мультики, среди них и ничего есть... Это все в детском саду они учатся, это влияние других детей!.. У нас же нормальная семья, мы же нормальные люди!

tl Mil»III ЧП Пришит...

...Вот ведь, врет и не краснеет, боже, какой стыд... И это мой ребенок! Говорили, его лупить надо. Мало его били, считай, что и не били совсем... А зря, зря!

Как же он в школу пойдет — посмешищем для всех будет — врунишка. Учителя любить не будут... что де­лать?»

глава 4. «лучше БЫТЬ...»

(Из хроники жизни подростков — очень кратко, очень критично, очень лично)

Письмо 1. (Себе от себя)

«Не узнаю себя — расту ежедневно. Все время хочется есть и спать. Презираю себя за эти прыщи, за эти руки, которые некуда девать, за эти так называе­мые ноги... Кто, когда говорил, что я симпатичный. Где этот человек? Нет его?

Отупел до неузнаваемости. Что помнил — забыл, ничего запомнить толком не могу, все путается. Да и логики ни в чем нет, особенно у этих взрослых — се­годня одно, завтра — другое. Не хочу о них — все врут и притворяются... Так хочется от них, от всех на нео­битаемый остров, хотя бы на недельку... Ничего ведь не понимают, ничего. Не хотел о них, да снова начал... Думают, что просто одному — один пропадешь. С ре­бятами нормально, даже хорошо, балдеем, расслабля­емся, конечно, без них, без взрослых.

Быстрее бы вырасти, а то не знаешь толком, что еще от себя ждать, каждое утро надо с собой заново знакомиться.

Соображать вроде лучше начал, понимаю, что взрослые не всесильны. Так, грозят, прикидываются, — а сами всего боятся, да и ума у них... Я бы и то лучше делал, да и делаю кое-что уже.

Вот только любовь... выдумали ее, я запутался — уже и сам не пойму, что я от нее хочу, от этой любви. Еще говорят, что любовь и секс — это не одно и то же, как они понимают. Это только сам можешь понять, я так думаю... Да, тут еще все будущим пугают, что о нем надо думать... Я думаю, но как я могу думать о том, чего я не знаю, — бред какой-то... Как можно думать о том, чего нет, его только выдумать можно как фантастику...

Cl МШ» 111 НИ 1|1И1И1>1Т...

трудно придумать

Мы тут с ребятами пробовали — интересное. Бросили.

Да, мы уже взрослые, мы все можем, что и они, мы же тоже как они. Я вот думаю, что мы их настоя­щее зеркало, вот они нас и боятся, вот и говорят вся­кие глупости, грозят, да не боюсь я ничего — не ма­ленький...»