Аллегория со станцией обслуживания

Роз.Апрельским утром я умыла свой велосипед после зимней спячки и, оседлав его, отправилась в сторону Музея изобразительных искусств по маршруту, проходящему через Чарльз-Ривер и идущему вдоль цветущих дорог Фенвея. Обнаружив, что проехать по бостонскому университетскому мосту будет не так-то просто, я остановилась, чтобы проверить шины, и заметила, что переднее колесо почти спустилось. И все-таки мне повезло, потому что прямо впереди, неподалеку от моста, находилась станция технического обслуживания, рядом с которой дружелюбно поблескивали на солнце насосы с воздухом. Но был и нюанс: чтобы насос заработал, нужно было опустить в автомат пару 25-центовых монет, а я, отправившись в свое путешествие налегке, положила в карман шортов только сложенную в несколько раз десятидолларовую купюру.

Обслуживающий персонал состоял из двух богатырей: один из них возился у насосов, а другой слонялся без дела. Я подошла к ним, протягивая десятидолларовую купюру.

— Не разменяете ли десять долларов, чтобы я могла накачать шину? — спросила я их.

Они отрицательно покачали головами, объяснив, что по воскресеньям разменная касса почти псстда пуста. Я показала им свою спущенную шипу и констатировала тот факт, что без двух 25-центовых монет не смогу ее накачать. Пошарив тут и там, обыскав все свои карманы, они вновь отрицательно покачали головами, неуклюже переминаясь с ноги на ногу, словно два неторопливых и степенных медведя.

Трое неудачников, десятидолларовая купюра, простаивающий автоматический насос, велосипед, который не едет, и великое искусство, до которого не добраться.

— Это уж слишком! — подумала я. — Весь замысел пропадает из-за какой-то мелочи.

Я рассуждала так, словно признала свое поражение. Но ничего не менялось. Простаивающий насос, спущенная шина, десятидолларовая купюра, которая обесценилась и стала дешевле той бумаги, на которой ее напечатали, и все те же трое неудачников... Но после этой самой мысли передо мной вдруг возникла перспектива, и я поняла, как следует поступить. Я моментально осознала, что эти двое людей, которые, как мне казалось, стояли у меня на пути, пряча в своих карманах звонкие монеты, на самом деле, сочувствовали мне и разделяли мое несчастье. Мы были тремя неудачниками.

И затем произошло незначительное, микроскопическое изменение, которое, тем не менее, наполнило светом весь день.

— Не могли бы вы дать мне две 25-центовые монеты? — спросила я бодро и подчеркнуто приветливо.

Мужчина, стоявший передо мной, посмотрел на меня так пристально, словно столкнулся с загадкой древнего сфинкса. И вдруг он оживился.

— Да! — сказал он, залезая рукой в карман. — Я могу дать вам эти монеты.

Он протянул мне деньги. И внезапно, сверхъестестествен-ным образом, все заработало: монеты, воздушный насос, велосипед, наше сотрудничество. Джентльмен, оказавший мне услугу, все еще испытывал некоторое смущение.

— Вы не подскажете мне объездную дорогу до Музея изобразительных искусств? — спросила я его. Он лучезарно улыбнулся, и подробные объяснения посыпались из его уст, как из рога изобилия.

Словно калейдоскоп, в котором одни и те же стеклянные осколки образуют различные узоры, банкротство превращается в достаток после легкого толчка, сообщенного исходной картинке. Я строила свое общение с работниками станции обслуживания на предположении об отсутствии денег, на эквивалентном обмене и на том, что частная собственность не подлежит сомнению. И такой подход довел ситуацию до кризиса. Создавшееся положение могло бы подтолкнуть меня к тому, чтобы заискивать перед двумя богатырями и упрашивать их дать мне недостающие монеты.

— Ради Бога, одолжите мне две монеты по 25 центов, и я верну их вам, возвращаясь из Музея, — сказала бы я им, после чего продолжила бы свой унылый путь. Но все это вряд ли озарило бы светом чье-нибудь утро. В том числе и мое.

Убеждение применяется обычно в случаях, когда человек пытается заполучить необходимое — за свой ли счет, за счет ли других людей. Тактика убеждения отлично срабатывает тогда, когда планы другого человека согласуются с вашими собственными или когда сделка выгодна для него в той же мере, что и для вас. Мы называем это "равными интересами". По крайней мере, в Мире измерений моя ситуация не сулила никакой выгоды двум работникам сервисной службы. Они всего лишь увидели бы, что я могу продолжить свой путь.

В отличие от изложенного выше подхода, практика привлечения заключается в том, чтобы создавать возможность и зажигать искру этой возможности в других людях. И дело вовсе не в 25-центовых монетах. Внезапное осознание того, что отсутствие мелких денег загнало нас в тупик и что мы утратили способность к эффективным действиям из-за дела, стоящего не больше 50 центов, и что все это удерживает нас от шага во Вселенную возможности — единственное место, где можно прийти к соглашению с другими людьми. На первый взгляд, сделать этот шаг не составляет труда. Но как часто мы сигналим и негодуем в ситуации, когда нас "тормозит" едущий впереди водитель, очутившийся по ошибке в той полосе дороге, где проезд оплачивается мелочью без сдачи? Почему бы нам не выскочить из машины и не бросить две 25-центовые монеты вместо него?

Простая просьба: "Вы дадите мне две 25-центовые монеты?" — позволила нам ощутить реальности совершенно другого мира, в котором просить, давать и получать суть действия, в одинаковой степени благородные. У возможности своя собственная музыка, свои жесты, свое сияние и свой способ зажигать искры света. Как нам поучаствовать в этом, кроме как радуясь скрытой в нас силе, благодаря которой мы можем все на свете?

"Отстающая" школа в Истли

Бен.Я помогал Лондонскому филармоническому оркестру найти корпоративного спонсора для одного из наших концертов и вышел на компанию Arthur Andersen. Они отказали нам, ссылаясь на то, что заняты в других проектах и что у них недостает средств для поддержки нашего мероприятия. Я попытался прочесть между строк это заявление и пришел к выводу, что они не разглядели убедительной возможности, скрытой в столь рискованном предприятии. Они не привлеклись.

Поэтому, когда в последующий приезд в Лондон я получил приглашение на официальный обед от человека из компании Arthur Andersen, который принимал решения о предоставлении или отклонении спонсорской помощи, я увидел в предстоящем событии новую возможность. Но мой деловой костюм остался в Голландии, и поскольку на мне были джинсы и кроссовки, я тут же направился в магазин одежды, чтобы обзавестись пристойным гардеробом.

Беседа за обеденным столом неожиданно изменила свое русло, и мы перешли к обсуждению темы, связанной с участием компании в государственной программе по развитию и улучшению ряда школ, классифицированных Министерством образования как "отстающие". Будучи представителем системы образования, я твердо уверен в том, что недостаток внимания, пренебрежение и отказ со стороны учителей, семьи и администрации оказывает разрушительное воздействие на развитие детей. Запуск проекта Newham Project, фигурирующего и под другим названием — Education Action Zone ("Сфера образовательной деятельности"), планировался на сентябрь текущего года, и в нем лично собирался участвовать сам премьер-министр. Изначально я шел на эту деловую встречу, чтобы выяснить свои шансы на получение спонсорской поддержки для собственного проекта. Но к концу обеда оказалось, что меня привлекли их задачи, и я всецело погрузился в их проект.

Предполагалось, что я схожу в одну из "отстающих" школ и познакомлю учащихся с некоторыми классическими произведениями. Мне казалось, что и дети, и учителя придут на мое выступление, чтобы благодаря музыке поверить в собственный творческий потенциал. К тому же представители Arthur Andersen любезно согласились оплатить все расходы, связанные с приездом в школу нашего филармонического оркестра, запланированным на следующий семестр. Кроме того, они изъявили желание стать спонсорами 200 учащихся, которые захотят послушать наш концерт в Лондонском королевском фестиваль-холле. И, конечно же, в ответ на мое участие в его инициативе по развитию образования, менеджеры Arthur Andersen предложили свое спонсорство и взяли на себя оплату выступления нашего филармонического оркестра.

Школа Истли находится на окраине Лондона, в самом преступном и самом мрачном районе Доклендс, и дети составляют там незначительную часть населения. В свой самый первый визит в школу я собирался встретиться с администрацией. Я был немало удивлен, обнаружив, что возраст учащихся не превышает 16 лет. Когда я поинтересовался, с чем это связано, мне объяснили, что 16 лет — это возраст, когда школьники на законных основаниях могут прекращать свое обучение. Тридцать детей с врожденными и приобретенными заболеваниями сидели в инвалидных креслах. Школой руководила неугомонная и неутомимая Мэгги Монтгомери, директриса особого рода, которая с энтузиазмом отнеслась к перспективе посещения ее школы известным музыкальным коллективом международного уровня.

За неимением более подходящего места для первой встречи был выбран спортивный зал. Мэгги призналась, что никогда прежде не решалась собрать в одном месте всех до одного учащихся школы, поскольку необходимо около часа, чтобы рассадить 1100 человек, и к тому же их хулиганское поведение, вполне вероятно, может выйти из-под контроля. К моему сообщению о том, что концерт будет длиться около двух часов, она отнеслась без особого восторга, поскольку, по мнению учителей школы, 15 минут классической музыки представляют для их воспитанников верхний допустимый предел. Но Мэгги предоставила мне карт-бланш, т.е. полную свободу действий, сказав напоследок: "Делайте все, что посчитаете необходимым".

Когда наступил день моего выступления, помимо школьников и учителей, на концерт приехало еще около сотни сотрудников и клиентов Arthur Andersen. Таким образом, наша аудитория увеличилась до 1200 человек. К тому же в школу Истли прибыли телевизионщики ВВС, чтобы сделать предстоящее событие достоянием широкой общественности. Мое выступление совпадало с началом действия национальной программы Education Action Zone ("Сфера образовательной деятельности").

Местная газета Guardian утром того же дня опубликовала статью с громким названием: "Education Action Zone — под угрозой срыва". И пару моментов в двухчасовом концерте вполне могли оправдать прогнозы автора этой публикации. Учителя делали все возможное для поддержания порядка. Когда я вышел на сцену, мне показалось, что усилия педагогов утихомирить своих воспитанников приводили лишь к тому, что напряжение и громкость в зале только возрастали. К концу выступления я был совершенно истощен и подумывал о том, что наш рискованный замысел, говоря по правде, находится на грани срыва. "Я не могу привести сюда оркестр", — сказал я самому себе. Заметив, что я упал духом, продюсер ВВС бодро крикнул мне:

— Бен, вы только что дирижировали одиннадцатью сотнями школьников, исполнявшими на немецком языке "Оду к радости" Бетховена! Это — ycnex!

Все мои сомнения развеялись, когда Мэгги прислала мне пачку стихотворений, написанных ее учениками на уроках английского языка после моего визита. Мы напечатали одно из них в программке нашей филармонии:

Влияние, оказанное Беном

Он пришел. Мы смеялись, он играл. Мы прислушались.

ОН ПОБЕДИЛ!

Трепетный, оживленный и яркий, он сумел

Изменить к лучшему атмосферу школы и подарить

Доверие. Волнение

Переполняло всех нас (нам — от семи до одиннадцати),

Когда звучала музыка — от Моцарта и до Бетховена.

Многие считали, что

Мы не поймем эту музыку, но когда он

Играл на черном фортепиано, вся школа

Воодушевилась. Он говорил о том хорошем, чего мы можем достичь,

Даже будучи отстающей школой. Он помог мне понять, что

Учеба важна для всех, а не только для способных.

И тем, и другим учиться несложно.

Он оказал феноменальное воздействие на нашу школу,

[так!]

Спасибо Бену, который помог мне и всем ученикам

Школы Истли.

Карл Криппс, 14 лет

Я тоже написал письмо детям, копию которого, благодаря стараниям Мэгги, получил каждый учащийся школы.

21 сентября 1998 года

Дорогие ученики школы Истли!

Я замечательно провел с вами время, и думаю о новой встрече с вами, которая состоится раньше, чем через месяц.

Помните, я рассказывал вам о крупном заголовке одной газетной статьи, опубликованной в самый первый день проекта Neham Project? Статья называлась "Education Action Zone — под угрозой срыва ". Я сказал вам тогда, что такой заголовок служит примером мышления, "направленного вниз по спирали". Неудивительно, что на следующий день эта же газета опубликовала отзыв женщины, присутствовавшей на выступлении и написавшей, что, по ее мнению, ситуация с проектом безнадежна и что Arthur Andersen тратит свои деньги впустую, пытаясь помогать школам. "Направленные вниз спирали" окружают нас повсюду. Очень легко попасть под их влияние и обзавестись привычкой мыслить аналогичным образом.

Признаюсь в том, что тоже немало сомневался, но мое видение ситуации было совсем иным: впервые все ученики школы собрались в одном месте — в спортивном зале. Собрать всех до единого учеников — затея весьма непростая. Ваши учителя проявили чудеса организаторской работы, а вы содействовали им своим доброжелательным и веселым отношением. Вы затихли задолго до того, как все началось, а затем пели, смеялись и слушали, в то время как неистовый пришелец из мира музыки на протяжении двух часов выступал перед вами на сцене. Под занавес концерта, после того как вы дружно прокричали: "С днем рождения, Жермен!" и запели фрагмент из Девятой симфонии Бетховена на немецком языке, мы проанализировали с вами прелюдию Шопена и отрывок из произведения Моцарта, сыгранный мной на фортепиано. "ВОТ ЭТО ДА! Неплохо!" — сказал я тогда.

Прошло ли все идеально? — Нет! Было ли в зале так тихо, как следует? — Нет! Уделял ли я достаточно внимания каждому из вас во время концерта? — Нет! КАК ОЧАРОВАТЕЛЬНО! Это было чудесное начало!

И теперь у нас есть шанс в ближайшее время увидеться снова. На этот раз к нам присоединится оркестр в полном составе! Я невероятно рад тому, что у вас есть возможность услышать его звучание и посмотреть на то, что происходит, когда я им дирижирую. Я знаю, что вы будете тронуты, восхищены и удивлены!

Предлагаю вам поразмыслить над тем, каким образом лучше поддерживать тишину в зале во время выступления оркестра, чтобы каждый из вас мог наслаждаться музыкой и каждый музыкант имел возможность играть прекрасно? Надеюсь, что вашим поистине удивительным учителям не придется периодически вставать со своих мест и налаживать дисциплину в зале. Они любят музыку и тоже хотят ее послушать. Как вы думаете, реально ли, чтобы учителя сидели в зале, ни о чем не беспокоясь, а только слушали?

Как бы там ни было, я с нетерпением смотрю в будущее, ожидая новой встречи, чтобы исследовать вместе с вами мир музыки и рассказать вам о его законах и тайнах. И мне кажется, что Arthur Andersen великолепно справится со своей миссией и поможет нам успешно воплотить все задуманное. Не так ли?

Увидимся 22 октября. А пока обратите внимание, изменится ли что-то в вашей жизни, если вы начнете ставить окружающим вас людям оценку А. Не за какие-то особенные заслуги, а просто так — в качестве подарка.

С теплом и любовью! Ваш друг

Бенджамин Зандер