Глава №135 книги «История зарубежной музыки — 4»

К предыдущей главе К следующей главе К содержанию

Осенью того же 1872 года состоялась премьера другого произведения Бизе. Это — великолепная по краскам и выразительности музыка к пьесе Альфонса Доде «Арлезианка». Композитор насытил спектакль большим количеством музыкальных номеров, порой представляющих собой художественно законченные пьесы (всего, включая мелодрамы, «связки» и частично повторяющиеся куски музыки, двадцать семь номеров). В основном он ограничил свою задачу передачей общей атмосферы драмы, повествующей о гибельной страсти мечтательного юноши, сына фермерши, Фредери к женщине «с сомнительным прошлым» из города Арля (действие протекает на юге Франции, в Провансе). Любовь простой крестьянской девушки Виветты не может излечить его от роковой страсти: во время ночного праздника под звуки фарандолы Фредери кончает самоубийством. Нетрудно усмотреть в этих сюжетных положениях сходство с драматическими перипетиями «Кармен»: Фредери напоминает Хозе, а Виветта служит прототипом Микаэлы; наконец, развязка личной трагедии и тут и там совершается на фоне праздничного веселья. И по музыке своей «Арлезианка» представляет собой непосредственный подступ к «Кармен».

В этом отношении типична для Бизе блестящая и темпераментная трактовка народных сцен, пронизанных радостью бытия: они призваны резче оттенить личную драму. В «Арлезианке» отведено большое место этим сценам, живописующим обстановку действия, крестьянскую среду Прованса.

Развернутая оркестровая прелюдия рисует экспозицию драмы. Увертюра имеет три раздела. Первый дает ряд контрастных вариаций на старинную провансальскую народную мелодию «марша трех королей» (см. пример 188). Следующий раздел — более камерный, «пастельный» по звучанию,— овеян светлой печалью (см. пример 189). Третий раздел начинается приглушенно — проведением темы пагубной страсти Фредери; эта тема далее приобретает трагический оттенок (см. примеры 190 а, б).

Тремя сферами — радостного упоения жизнью, задушевной интимности и трагического отчаяния — Бизе обрисовывает сущность, зерно драмы. Он вторгается своей музыкой в пьесу, подчеркивая действенные моменты, нарастание конфликтов. Чаще всего, как сказано, это связано с выделением картин народной жизни. Таковы антракт ко II акту («Пастораль») и примыкающий к нему крестьянский хор (см. пример 191); полная поэзии вечерней тиши перекличка пастухов (см. пример 192) — привлекает внимание тонкий колористический эффект: хор поет частично с закрытым, частично с полузакрытым ртом; антракт к III акту, передающий звон колоколов (Carillon), и, наконец, заключительная фарандола, мелодия которой — она также народного происхождения — искусно сочетается с темой «марша королей» (см. пример 193).

Следует особо отметить выразительность и красочность оркестра Бизе, его мудрое и лаконичное мастерство *.

* Театр «Водевиль», где состоялась премьера пьесы Доде, имел в своем распоря-жении всего двадцать шесть оркестрантов!

С поразительным совершенством он передает характер звучания народных иструментов или колокольного звона; впервые вводит в оркестр саксофон, а также применяет, как своеобразный тембр, голоса хора, поющего с закрытым ртом; контрастно противопоставляет в «Интермеццо» группы духовых и струнных инструментов, добиваясь тончайшего красочного разнообразия; выявляет идиллический склад музыки Adagietto дуэтом флейт на фоне струнных и т. п. Еле заметными штрихами, индивидуализируя голоса оркестра, не прибегая — в отличие от Вагнера — к смешанным тембрам, Бизе добивается замечательных колористических эффектов. Звучание его партитуры одновременно и красочно и прозрачно («оркестр должен звучать воздушно» — говорил Бизе).

Музыка, обладающая такими выдающимися художественными достоинствами, пережила пьесу Доде, утвердившись на концертной эстраде. Две сюиты из «Арлезианки» — первая составлена самим автором (1872), вторая его другом Эрнестом Гиро (1885) — вошли в золотой фонд мировой симфонической литературы.

Бизе отдавал себе отчет в том, какую большую роль сыграла музыка к «Арлезианке» в его творческой эволюции. Он писал: «Что бы ни произошло, я удовлетворен, что вступил на этот путь, который я не должен покинуть и с которого не сойду никогда. Я уверен, что нашел свою дорогу». Эта дорога привела его к «Кармен».