Глава №99 книги «История зарубежной музыки — 4»

К предыдущей главе К следующей главе К содержанию

Затянувшаяся работа над «Трубадуром» не помешала Верди одновременно создавать другую оперу — «Травиату» (1853). После изображения больших народных движений композитор обращается к сугубо психологической, семейно-бытовой драме. Верди познакомился с пьесой А. Дюма-сына «Дама с камелиями» в Париже в конце 1852 года. Пьеса привлекла его жизненностью содержания, остротой постановки вопроса о лицемерии буржуазной морали.
Впервые в истории оперного театра XIX века Верди обращается к воплощению столь современного сюжета, говорящего о печальной участи женщины, задавленной гнетом социального неравенства (traviata означает по-итальянски «падшая женщина»). Неудивительно, что премьера оперы провалилась *.

* Отчасти в этом повинны и певцы: хрипота тенора, исполнителя роли Альфреда, смехотворная полнота исполнительницы — гибнущей от чахотки Виолетты, неудачный Жермон, наряду с необычным современным парижским одеянием актеров, — все это в немалой степени способствовало провалу премьеры.

Успех к ней пришел примерно год спустя. С 1855 года началось триумфальное шествие «Травиаты» по сценам европейских театров (в Петербурге опера поставлена впервые в 1856 году) *.

* Верди дал новую редакцию оперы, обострив в ней действие. Значительным изменениям подвергся II акт (заново разработана сцена и дуэт Жермона и Виолетты, написана ария Жермона и т. п.). На первых порах Верди пошел на компромисс, отодвинув время действия в XVIII век, но вскоре вернулся к первоначальному замыслу.

Психологической глубиной характеристики отмечена музыка оперы. Новизна темы вызвала новаторский подход к использованию ресурсов музыкальной драматургии. В отличие от «броского мазка», свойственного партитуре «Трубадура», Верди в «Травиате» стремится к тончайшей передаче оттенков душевных состояний и мотивировок действия, что вызывает большее использование принципов сквозного развития. Прямое обращение к современной теме, простота, обыденность сюжета выдвинули новые задачи перед, исполнителями.

Вокальная партия Виолетты насыщена таким разнообразием выразительности, которое еще не было знакомо итальянской опере. Здесь совершенствуются далее декламационно-напевные принципы, мастерски примененные Верди в обрисовке Риголетто. Следующие отрывки могут служить примером богатства использования различных приемов пения (parlando, portamento, staccato, паузы, распевные фразы и пр.):

В вокальной партии Виолетты выделяются две темы, приобретающие значение лейтмотивов ее любви к Альфреду:

По характеру они близки друг другу. Первая тема трижды звучит в I акте: сначала в сцене любовного признания на балу (F-dur), затем как воспоминание в устах Виолетты (в той же тональности) и, наконец, как издалека звучащая песня Альфреда (в более высокой тесситуре — As-dur). Эта же тема дважды интонируется скрипкой в финале (в Ges-dur и перед смертью Виолетты, повышаясь,— в A-dur, в высоком регистре при нежнейшем, тихом звучании). Вторая тема сначала проводится в оркестровой прелюдии (E-dur), а потом в 1-й картине II акта, в сцене прощания Виолетты с Альфредом (вновь повышаясь в тесситуре — F-dur) *.

* При проведении лейтмотивов Верди не варьирует характер тематизма, но изменяет колорит и фактуру сопровождения. Это обычный для него прием.

Поэтичный портрет Виолетты дан в оркестровой прелюдии. Она начинается с музыки, которая предвещает близкую гибель героини, и сменяется второй любовной темой, звучащей страстно и ярко. Образы смерти и жизни здесь резко противопоставлены. Вступительная прелюдия перекликается с симфоническим антрактом к финалу оперы. Тот же отрывок, что звучал в начале прелюдии, открывает этот антракт, но в более высоком, напряженном регистре (c-moll вместо h-moll). Засурдиненные скрипки divisi, блуждающие гармонии создают необычный, волнующий колорит. Но из антракта исключена тема жизни — его музыка полна горестных вздохов, стенаний, предчувствий скорой кончины. Так протягивается арка от начала оперы к ее концу:

Целеустремленность развития подчеркнута также тональным планом. Опере присущ «бемольный» колорит. Музыка, характеризующая Виолетту и Альфреда, выдержана преимущественно в тональностях F-dur — f-moll, Des-dur — des-moll, As-dur, Es-dur, B-dur. «Спектром» любовных чувств окрашены и застольная песня, и вальс 1-й картины. В основную тональную сферу вовлечен и Жермон. Большинство же нейтральных к драме сцен дано в «диезных» тональностях. Из указанного спектра выпадают и те высказывания героев, в которых они изменяют своей любви (например, обе кабалетты Альфреда во II акте, где выражено чувство гнева, или финальная ария a-moll — прощание с жизнью Виолетты).

Цельность выражения достигается и благодаря различным тематически-образным перекличкам, к которым Верди охотно прибегает. Помимо лейтмотивов, укажем еще на один пример: музыка вальса из I акта сродни музыке, сопровождающей сцену карточной игры на балу у Флоры:

Но в корне различен характер этих отрывков — вальс подчеркивает радость зарождающейся любви, сцена карточной игры подготавливает роковую ссору.

Главное, что придает такое единство выражения всей опере,— это опора на современные бытовые жанры как средство музыкальной характеристики. Причем этим средством обрисована не только обстановка действия, но и мир чувств героев. Обратившись к близкому современности сюжету, Верди шире, чем в других своих сочинениях, использовал выразительную сферу вальса, выявляя в ней психологические оттенки содержания. Яркий образец вальса запечатлен в застольной песне Альфреда. Любопытно сравнить эту мелодию с застольной песней из оперы «Макбет» — насколько свободнее и шире стало мелодическое дыхание музыки Верди!

Разностороннее использование бытовых жанров — основа демократизма музыкального языка Верди. Он прибегает в этом отношении к многообразным приемам. Например, в особо драматических местах применены остро пунктирные маршевые ритмы, напоминающие характер похоронных шествий:

Вместе с тем лирико-драматическая направленность оперы определила возросшее значение свободных ариозных форм и диалогических сцен. Так, ария Виолетты в I акте или арии Альфреда и Жермона во II акте по формальному строению двучастны, но благодаря гибкости переходов скорее приближаются к сценам-монологам. Замечательный образец диалогической сцены, воплощающей драматичное содержание беседы,— дуэт Жермона и Виолетты из II акта. Подобные сцены представляют собой своеобразные духовные поединки, в развитии которых морально побеждает один из их участников (ср. дуэт Амнерис и Аиды). Это имеет место и здесь: в дуэте Жермона и Виолетты три основных раздела (их тональные грани: As-dur, c-moll — Es-dur, g-moll — B-dur), в среднем из них наступает решающий перелом (Жермон: «Плачьте, о бедная!»).

К числу выразительнейших сквозных сцен оперы принадлежит также финал II акта, завершающийся замечательным ансамблем — октетом с хором, и заключительные эпизоды оперы, которые открываются предсмертной встречей Виолетты с Альфредом. Естественно, что в этих развернутых сценах усилилась драматургическая функция оркестра, объединяющего разрозненные эпизоды сценического действия.

Все сказанное является показателем выдающегося мастерства Верди-драматурга, обратившегося к методу реализма. Но в «Травиате» не только раскрылись новые стороны его гения — появление этой оперы знаменовало утверждение нового в музыкальном театре жанра лирико-психологической оперы.

О национальном характере полифонии оперы можно судить по тому, что и Чайковский (в «Итальянском каприччио»), и Берлиоз (в «Ромео и Джульетте»), и Мендельсон (в «Итальянской симфо­нии»), стремясь воспроизвести итальянский колорит, использовали тот же вид гармонических подголосков.

И опять, при столь ясных связях с формой выражения пред­шественников, музыкальный язык Россини ярко самобытен. Отча­сти это связано с тем, что «Севильский цирюльник» наполнен ритмами и интонациями современной народной музыки. Так, например, головокружительная динамика знаменитой арии Фигаро обусловлена ее близостью к темпу и ритму тарантеллы или сальтарелло с их буйным движением и огненным темпераментом. Для многих сцен характерны вальсовые ритмы (см., например, дуэт Фигаро и графа в первом акте, сцену бритья во втором). Танце­вальное начало пронизывает почти всю музыкальную ткань оперы, придавая ей стремительность, оживленность, «комедийность» темпов.

Наконец, отталкиваясь от типичной композиции opera buffa, Россини достиг в «Севильском цирюльнике» и высокого совершенства драматургии.

В опере сохранена двухактная структура, с характерными фи­нальными ансамблями. Она продолжает традиционное чередова­ние речитативных сцен (secco на клавесине) и песенных завершен­ных номеров: в первых передано стремительное развитие интриги, последние служат преимущественно для выражения чувств. Только ансамбли, в особенности финальные, соединяют в себе музыку и действие.

Но Россини обогатил и преобразил традиционные оперные фор­мы. Стремление композитора к реалистическому воплощению жиз­ненных контрастов и более тонких душевных движений придало его ариям и сценам большую свободу, широту, активное развитие. Это в особенности относится к огромным финалам, с их цепью по­следовательно нарастающих волн. Благодаря умелому чередова­нию разнообразных эпизодов (ариозных, речитативных, сольных, ансамблевых) Россини создает крупную театральную сцену. Со­храняя единство при введении нового материала, подчеркивая кон­трастные элементы, он достигает цельности в развитии действия. Непрерывное повышение драматизма в музыке сопутствует слож­ным сюжетным нагромождениям. Теснейшее слияние музыки и действия типично для финальных, остроумно построенных ансам­блевых сцен оперы. И при этом стройность композиции «Севильского цирюльника», строгие пропорции всех его частей, завершен­ность отдельных номеров напоминают «идеальные» формы опер Моцарта.

Вскоре после «Севильского цирюльника» Россини утратил прежний интерес к комедийному театру. Из шестнадцати итальянских опер, сочиненных Россини в последующие годы, только три имели буффонный характер. Последняя комическая опера, созданная Россини на итальянской почве, «Сорока-воровка» (1817), вы­ходит за пределы жанра buffa. Французская мелодрама Добиньи и Кенье привлекла внимание композитора своими реалистически­ми чертами. Ее сюжет послужил основой для оперы semiseria *,

* Semiseria – полусерьезная.

характерной необычно широкой гаммой эмоциональных оттенков — от грустного и чувствительного до веселой шутки. Музыка оперы отличается особенной отточенностью стиля. Увертюра, тесно связанная с образами оперы, по своим художественным достоин­ствам не уступает увертюре к «Вильгельму Теллю».

Однако не только в творчестве самого Россини «Севильский цирюльник» ознаменовал собой высшую точку в развитии opera buffa. Комедийный театр в целом перестал играть роль одного из ведущих жанров музыкального искусства. В оперной культуре XIX столетия художественно значительные произведения комиче­ского плана почти уникальны. Да и эти оперы — «Проданная не­веста» Сметаны, «Мейстерзингеры» Вагнера, «Беатриче и Бене­дикт» Берлиоза, «Фальстаф» Верди *

* По существу, этими четырьмя произведениями исчерпывается перечень значительных опер в комическом жанре после «Сивильского цирюльника».

— во многом расходятся с эс­тетикой, которую с таким блеском выразил и увековечил Россини.

«Севильский цирюльник» останется навсегда неподражаемым образцом своего рода... — писал Чайковский. — Той непритворной, беззаботной, неудержимо захватывающей веселости, какою брыз­жет каждая страница «Цирюльника», того блеска и изящества ме­лодии и ритма, которыми полна эта опера, — нельзя найти ни у кого».