Нападение на защищенную крепость

Я понимаю, что моя книга — это своеобразное нападе­ние на хорошо защищенную крепость. Современная хри­стианская музыка сегодня очень популярна в церквах, она любима как в евангельских, так и в фундаменталистских церквах. Она прочно укоренилась в жизни многих веру­ющих. Некоторым читать эту книгу будет очень непрос­то, потому что она бросает вызов привычным для них ус­тоям. Некоторые пастора не согласятся с моим мнением, потому что принимают на ура современную музыку. Но я считаю, что ее использование в прославлении и покло­нении является исключительно делом «рук человеческих», и об этом нужно заявить во всеуслышание. Я утверждаю так, потому что, во-первых, этому движению не хватает прочного библейского основания и, во-вторых, оно игнори­рует Божьи предписания относительно поклонения, угод­ного Господу. Использование современной музыки в про­славлении приводит к вражде и разногласиям между членами церкви, провоцирует их на плотский образ жизни, что в равной мере препятствует единению и успешному слу­жению. Я также считаю, что настоящий мотив использо­вания современной христианской музыки на богослужении заключается не в желании привлечь неверующих, как об этом часто говорится, а в желании слушать и играть ту музыку, которая нам нравится. В итоге мы приходим к тому, что лишаем понятие поклонения библейского значе­ния. Поэтому я больше не буду молчать.

Из того, что я уже сказал, читатель может заключить, что я принадлежу к той категории людей, которые считают, что все связанное с современной музыкой — заведомо плохо. В этой книге я рассказываю о том, как я пришел к выво­ду, что увлечение современной музыкой очень опасно и что ее философия не имеет под собой библейского основания. Я знаю, что многие искренние христиане поддерживают это движение. Они убеждены в том, что исполняют волю Бо­жью, и искренне стремятся принести Ему славу. Я также считаю, что и среди современных песен есть много хоро­ших, с доктринально выверенными словами и красивыми мелодиями. Если не исполнять их в роковом стиле, они вполне могут подойти для церковного богослужения.

Я не осуждаю вас, если вы исполняете современную христианскую музыку в своей церкви! Следуя повелению Иисуса, записанному в Евангелии от Матфея 7:1-5 и Еван­гелии от Луки 6:42. я изо всех сил стремлюсь не осуждать других! Иисус сказал, что нам прежде следует вынуть брев­но из своего глаза и только потом мы сможем отчетливо видеть! Я попытался сначала вынуть телеграфный столб из своего глаза, прежде чем призывать к ответу других.

В этой книге я высказываю свои убеждения и даю со­веты, но это не означает, что я хочу сделать их правилом жизни для каждого верующего. Если я буду создавать новые правила, я стану законником, поэтому (следуя при­меру апостола Павла) я не испытываю ни малейшего желания обременять своих читателей предписаниями, которые «имеют только вид мудрости в самовольном служе­нии, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небре­жении о насыщении плоти» (Кол. 2:23).

Это война внутри семьи, война, которую ведут между собой братья и сестры во Христе. Я настоятельно сове­тую всем им не принимать участия в движении, которое вызывает столько разделений и не приносит духовных плодов. Я призываю всех новаторов пересмотреть свои позиции и при помощи этой книги увидеть, что существу­ют лучшие возможности для служения. И прежде чем вы сформируете свое суждение относительно данной книги, я хотел бы, чтобы вы внимательно и без предубеждения прочли ее до конца.

Глава 2

Моя история

Христос спас меня, когда мне было 23 года. До этого поворотного момента я был целиком и полностью погружен в мир рок- и поп-музыки и вел безнравственную жизнь. Но так было не всегда. Мои родители принадлежали к объединенной методистской церкви и были ее активными членами. Меня крестили в младенчестве, и в двенадцати­летнем возрасте я прошел конфирмацию и стал посещать воскресную школу, однако я не был спасен, если рассмат­ривать понятие спасения в его истинном библейском смыс­ле. Я часто бунтовал против церковных учений, и каждый раз, когда мне представлялась возможность сыграть что-нибудь, я выбирал какую-нибудь современную песню типа псевдорелигиозной песни Джорджа Харрисона «Мой доро­гой Господь» или нейтральной «Абрахам Мартин и Джон». С тринадцатилетнего возраста я начал играть в музыкаль­ных группах на синтезаторе, солировать и участвовать в подпевках. Я сочинял песни, ежедневно часами слушал рок-музыку. Моими любимыми исполнителями были Билли Джоэл, Элтон Джон, группы «Deep Purple» и «Chicago». Я поступил в колледж на музыкальный факультет и на протяжении года занимался теорией музыки и композицией, а потом решил заняться изучением журналистики. В кол­ледже я принимал участие в организации концертов таких рок-групп, как «Fleetwood Мае», «America», «Emerson Lake & Palmer», а также Стивена Стилса.

До того как Христос спас меня, о Евангелии мне рас­сказывали несколько человек. В результате я решил по­читать Слово Божье, а когда стал это делать, то осознал, что веду порочный образ жизни. Одной Библии мне было достаточно, чтобы прийти к этой мысли. Мне не нужна была рок-музыка, чтобы заинтересоваться Евангелием! Тогда я еще был неверующим, но уже понимал, что та музыка, которой я увлекался, не имеет ничего общего с Богом. Как-то моя девушка Джуди, которая после стала моей женой, пригласила меня посмотреть фильм «Далекий гром», в котором рассказывалось о великой скорби в конце времен. Посмотрев этот фильм, я понял, что я погибающий грешник и что мне предстоит провести вечность в аду. Теперь я очень сожалел о своем непослушании Богу, рас­каялся в своем прежнем образе жизни и попросил у Бога прощение. Я уверовал в воскресшего Господа и Спасителя Иисуса Христа, который даровал мне силу стать дитем Бо­жьим (Ин. 1:12). Я был рожден свыше, и моя жизнь сразу же стала меняться.

Обличение Святого Духа

Дух Святой обличил меня, и я решил покончить со сво­ей безнравственной жизнью. Благодаря силе Христа, мо­литвам, изучению Библии и общению с другими христи­анами я смог побороть свое пристрастие к рок-музыке, нар­котикам, сигаретам, алкоголю и неупорядоченной половой жизни. Я присоединился к церкви, которую посещала Джуди. Эта церковь была настроена категорически про­тив рок-музыки. Бог в точности знал, что именно это было мне необходимо, чтобы бороться со своей грешной природой, которую оживляла во мне рок-музыка.

Вскоре после моего обращения я получил возможность в первый раз проявить себя на музыкальном поприще как возрожденный человек. Наша церковь вместе с несколь­кими другими церквами участвовала в одной евангелизационной кампании, подобные которой проводились во время ежегодных ярмарок в нашем округе. Каждую церковь попросили прислать по несколько хористов, чтобы ском­плектовать большой хор, который будет петь каждый ве­чер. Джуди и ее мама (руководитель нашего церковного хора) предложили мне поучаствовать в этом мероприятии, так как полагали, что для меня это будет прекрасной возможностью проявить свой талант и в то же время уз­нать много нового о хорошей христианской музыке. Я с энтузиазмом принял их предложение, и Джуди даже была моим аккомпаниатором на первой репетиции, где я пел ба­совую партию громко и в унисон с другими. В хоре пели сотни людей, и я был в восторге от их пения! Регент ска­зал, что ему понадобится бас и баритон для соло — я был готов к прослушиванию! Я искренне радовался тому, что принимаю участие в музыкальной программе, которая яв­ляется частью Божьего дела.

Постригитесь!

После окончания репетиции регент попросил меня и мужчину, который стоя л рядом со мной, подойти к нему. Мой сосед, как я слышал, тоже неплохо пел, поэтому я решил, что регент выбрал нас двоих для прослушивания на солирование. Но не тут-то было!

Руководитель сказал нам, что длина наших волос не соответствует той, которая принята в хоре, и пока мы не пострижемся, он не допустит нас к дальнейшим репетици­ям. Я был сражен наповал и даже хотел спросить его, что он имеет в виду, так как не имел ни малейшего понятия, какая именно длина волос принята у них в хоре. Все это было для меня в диковинку. Я спустился вниз с подмо­стков с ощущением того, что Бог отверг меня. Джуди спросила, что случилось, и я рассказал ей, не удержавшись при этом от саркастического замечания о том, что, скорее всего, регент из зависти велел нам подстричься, ведь сам- то он был почти лысый.

Однако вскоре я открыл для себя одно из самых боль­ших благословений рождения свыше — это Святой Дух. Хвала Господу! Его присутствие помогло мне исправиться и не обижаться. Я подчинился (что было весьма ново для меня), — сделал стрижку именно такой длины, какой было нужно. К следующему вечеру я снова был на репетиции. В тот день мы больше не обсуждали с регентом данную тему, но эта история впоследствии получила совершенно неожиданную развязку. Недавно я с музыкальным руко­водителем своей церкви отправился на конференцию, по­священную церковной музыке, которая проходила в Юж­ной Каролине. Там я рассказал ему эту историю. Когда я сказал, как звали того регента, он ответил мне, что этот человек тоже присутствует на этой конференции, и даже показал мне на него. Я подошел к нему и напомнил о том, что когда-то произошло между нами. Он сразу же принес мне свои извинения, если его замечание каким-то образом обидело меня, и, думаю, был весьма рад услышать, как Бог использовал произошедшее тогда мне во благо. Беседуя с ним, я больше узнал о его музыкальном служении и по­нял, на какие большие жертвы ему и его жене пришлось пойти, чтобы участвовать в той евангелизационной кампа­нии, где я впервые встретил его. Они действительно были преданными рабами Господа, однако я в своем невежестве причислил этого мужа Божьего к разряду законников. Это был для меня хороший урок!

Какое-то время после моего обращения мне было сложно полностью отказаться от рок-музыки и образа жизни, с ней связанного, поскольку на протяжении мно­гих лет она формировала мое мировоззрение и самооцен­ку. Моя плоть так сильно привязалась к рок-музыке, что рвать приходилось по живому. Некоторые христиане го­ворят, что рок-музыка не оказывает на них никакого воздействия, но со мной все было иначе. Я думаю, это происходило потому, что рок-музыка была тесно связана в моем сознании со всеми моими позорными грехами, и стоило мне только услышать ее, как сразу же у меня в голове всплывали воспоминания об этих грехах. Но Иисус Христос обещал заботиться обо мне, и поэтому я попросил Его заменить старую музыку новой — той, которая была бы угодна Ему. Мои мучения длились дол­го, но, благодарение Господу, через год я начал замечать, как Бог отвечает на мою молитву.

Новая песнь

Что за чудо! Мне стали нравиться величественные гим­ны и простые песни, которые мы от всего сердца пели в церкви. Искренность и чистота этой музыки поражали меня. (Моя любимая классическая рок-музыка теперь ка­залась мне в сравнении с ними очень громкой и неприят­ной.) Я стал петь в хоре. Господь даже даровал мне вдох­новение, и я написал несколько новых песен, которые по­святил Ему. До того как Он вошел в мою жизнь, я напи­сал более пятидесяти песен. Раньше мне очень нравилось сочинять песни, и теперь я хотел это делать для Христа. Я чувствовал, что Он на самом деле вложил в мое серд­це новую песнь.

Однако вскоре я понял, что мне постоянно нужно бо­роться с влиянием музыкального прошлого. Какую бы песню я ни написал, она всегда получалась в поп- или рок-стиле. Я сделал блюзовую аранжировку классической пес­ни Ральфа Кармайкла «Он все для меня», записал ее в размере ⁶/₈ и дополнил характерными для блюза рифами (короткими, часто повторяющимися музыкальными фраза­ми) на фортепиано. У меня вышла отличная ресторанная песня — так я раньше пел в барах. Мне показалось до­вольно странным, что никто в церкви не высказал мне своего сомнения относительно моего творения. Я, конечно, благодарен этим людям за их терпимость, но подойди ко мне кто-то из них тогда и объясни мне все опасности по­добной аранжировки, кто знает, как бы все обернулось в дальнейшем.

Итак, возрастая в Господе, я проявлял все больше и боль­ше преданности Ему, и мне доверили почетное право вес­ти служение. Я унаследовал это служение от своего те­стя, настоящего мужа Божьего, который проявлял искрен­нее послушание воле Божьей и был примером для меня. Возможность вести в поклонении и прославлении народ Божий представилась мне впервые. Я дал себе обещание быть сдержанным за кафедрой и уважительно относить­ся к традиционной музыке. Я старался выбирать консер­вативные музыкальные произведения и исполнять их в той же консервативной манере, при этом я использовал в про­славлении сборники гимнов, орган, фортепиано и хор. Наше служение проходило в обычном для американских проте­стантов порядке: музыкальное вступление, гимн, молитва, объявления, хор, причастие, гимн, сольная песня или музы­кальное инструментальное произведение, проповедь, призыв­ный гимн и заключительное слово. Время от времени на воскресных вечерних служениях мы всей церковью пели какую-нибудь современную песню, однако я внимательно следил за тем, чтобы в ней не было даже намека на рок. Мы стремились сделать ударение на вознесении хвалы Богу, а не на манере исполнения или исполнителе. Некоторые солисты (в том числе и я) иногда пели под фонограмму, поступая при этом не совсем последовательно, поскольку некоторые фонограммы были написаны с элементами рока или записаны неспасенными музыкантами.

Вскоре мы с моей семьей переехали в соседний горо­док и стали там ходить в церковь. Богослужения там про­ходили почти так же, как и в нашей прежней церкви, — в консервативной манере. Но нам показалось, что в по­клонении не достает жизни: казалось, что люди поют про­сто по привычке, а не из любви к Господу. Мы с Джу­ди тогда очень хотели, чтобы прославление было искрен­ним и живым, чтобы в пении выражалась близость наших отношений со Христом. Мы обнаружили, что некоторые члены церкви чувствуют то же самое, что и они хотят оживить собрания новой музыкой и новым порядком бо­гослужения. Оказалось, что каждый из нас слышал и слушал современную музыку для поклонения: одни — на вечерах молитвы¹, другие — на концертах современной христианской музыки.

Желание поклоняться

Я считаю, что многие христиане из консервативных церквей переходят в современные потому, что хотят по- настоящему поклоняться Богу. Каждый из нас жаждет более насыщенных и глубоких отношений с нашим Госпо­дом и Спасителем, которые проявлялись бы в «истинном» поклонении (в противовес «фальшивке» — так мы иногда называли традиционные богослужения). И в тот период своей жизни мы считали, что музыка помогает нам при­ближаться к Богу. Сейчас я хорошо понимаю, что мы заб­луждались: если мы желаем иметь близкие отношения с Господом, значит, мы должны ежедневно пребывать в Нем. А если ежедневное хождение с Господом мы хотим заме­нить одним вдохновляющим воскресным богослужением, то, что можно сказать о нашем ученичестве? Не играем ли мы тогда в христианство?

В нашей церкви поменялся пастор. Он был молод, мо­его возраста, родился во время демографического взры­ва (который имел место с 1946 года по 1960 год). В своей прежней церкви пастор дал согласие на то, чтобы во вре­мя воскресного служения играла группа прославления и поклонения. Это нововведение не принесло церкви пользы, а только вызвало разделения. Но, несмотря на это, он одобрил наше предложение изменить богослужение, по­скольку считал, что разделений в церкви можно будет избежать, если осуществлять эти перемены постепенно.

С добрыми намерениями и с огромным энтузиазмом мы провели членское собрание, чтобы обсудить предполагае­мые изменения в музыкальном служении. И здесь я впер­вые столкнулся с сопротивлением традиционалистов, ста­рейших членов церкви и семей, которые посещали церковь дольше всего. Но на каждое возражение у нас, молодых энтузиастов, был готов ответ. Нет, мы не собираемся ста­вить в церкви барабаны. Да, мы по-прежнему будем глав­ным образом петь гимны. Мы оставим пианиста и орга­ниста, которые несут служение сейчас. Все будет прилично и чинно. Мы не убедили традиционалистов, но и они не смогли переубедить нас. Честно говоря, я чувствовал, что они, по большому счету, просто держатся за традиции и не имеют каких-либо библейских оснований для своих воз­ражений. (Я не обращал внимания на тот факт, что мы этих оснований тоже не имели.) А с другой стороны, у нас было множество веских доводов, и мы не собирались от них отказываться. Мы ощущали, что «судьба» на нашей стороне, что перемены в музыкальном служении неизбеж­ны и даже жизненно необходимы для дальнейшего суще­ствования самой церкви.

Кстати, вы когда-нибудь обращали внимание на то, кто обычно начинает кампанию по внедрению современной музыки в церковь? Музыканты, ориентированные на со­временную музыку! Такие музыканты, как никто другой, заинтересованы в этом. Почему? Потому что в традици­оналистских церквах они, по большей части, не могут найти себе применения. Многие из них очень хотели бы послу­жить Богу своими талантами. Однако когда церковь при­нимает современную музыку, ситуация меняется в корне. Те, кто раньше возглавлял традиционное музыкальное служение, не принимают перемен и уходят, и тогда музы­канты-новаторы берут музыкальное служение в свои руки. Настает черед музыкантов-традиционалистов чувствовать себя невостребованными.

В то время как я был полон энтузиазма по поводу использования современной музыки в церковном служении, Джуди начала сомневаться в целесообразности перемен. Изучая Библию, она прочитала, как израильтяне стали по­клоняться Богу при помощи языческих обрядов, вместо того чтобы использовать установленные Богом ритуалы. За это Бог сурово осудил Израиль. В то время Джуди считала, что современную музыку можно слушать для себя, если она нравится, но поскольку она тесно связана с мирскими идолами — сексом и имиджем, — во время поклонения в церкви ее играть нельзя. Тогда мне следо­вало бы к ней прислушаться, но к тому времени я уже попался на крючок.

Влияние мира

Джуди также обратила внимание на тот факт, что не­которые люди, которые были ответственны за современное поклонение и сценки в церкви, находили вдохновение в миру. Они были полностью открыты для мира. Разве в будущем это не могло стать источником опасности для народа Божьего? Но эти люди были настолько любящи и терпимы к другим! Как она могла усомниться в их мо­тивах? Джуди не могла разобраться в этом противоречии, сомнения терзали ее. Она пыталась предостеречь меня, но я ее не слушал.

Итак, наша церковь решила осуществить переход от традиционного к комбинированному музыкальному служе­нию. Сделать это попросили меня. Однако через три месяца мне предложили новую работу, и нам пришлось переехать в Денвер, в штате Колорадо, поэтому я так и не смог завершить начатое. Церковь продолжила преобразо­вания после нашего отъезда и в процессе этих преобра­зований лишилась нескольких преданных членов.

В Денвере мы искали церковь, которая бы, с одной сто­роны, была консервативной в вопросах веры, но в то же время не осудила бы меня за приверженность к современ­ной музыке. К тому времени у нас уже было три ребен­ка: первому из них было тринадцать, второму — десять, а третьему — восемь лет. Сначала мы сходили в большую межденоминационную церковь, которую посоветовал нам по­сетить один мой хороший друг из Огайо. В этой церкви основное внимание уделялось привлечению неверующих, поэтому группа прославления в ней была профессиональ­ной и играла на высшем уровне. Все связанное с музыкой там было первоклассным, особенно музыкальная аппаратура, освещение и ход самого служения. Этот факт расположил меня к этой церкви, но Джуди с детьми очень не понрави­лось то, что богослужение было больше похоже на представ­ление. Когда мой отец приехал к нам из Пенсильвании погостить и мы пригласили его в эту церковь, он тоже остался не доволен этой новой волной в поклонении. Но я предпочел проигнорировать и это предостережение. Одна­ко при этом я понимал, что церковь должна устраивать всех членов семьи, и мы продолжили поиски.

Следующая церковь, в которую мы отправились, тоже была межденоминационной. В ней было около ста членов. Пастор был моего возраста. Прежде он был баптистом, но теперь он не называл свою общину баптистской, полагая, что так ему легче будет привлечь ищущих. Он все свои силы прилагал к тому, чтобы привлечь людей, которые, столкнувшись с лицемерием в фундаменталистских цер­квах, перестали посещать церковь вообще, — так называ­емых невоцерковленных людей. Нам очень нравилось, что он учил любить всех людей без всяких условий, что он на самом деле любил Бога, а не проявлял показную религи­озность.

Прославление уже имело современную форму, так как пастор не хотел вызывать у посетителей никаких ассоци­аций с традиционным баптистским служением. Сначала я просто играл на синтезаторе в группе поклонения и про­славления, а впоследствии стал руководителем этой груп­пы. Пастор стремился к тому, чтобы у нас была «рок-цер­ковь», и на самом деле некоторые наши служения прово­дились только под рок-музыку. Однажды в воскресенье утром мы сыграли совершенно хулиганский хит группы «Grand Funk Railroad» под названием «Что-то чудеснень-кое», но при этом пели слова «спасительной» переработки Марка Фарнера, который изменил текст так, что Иисус становился объектом любви поющего. (Менять слова и ос­тавлять мелодию — обычная практика в движении за со­временную христианскую музыку.) Мне этот стиль импо­нировал, он перекликался с той музыкой, которую я слу­шал в прошлом и которая мне когда-то нравилась. Одна­ко Джуди была возмущена и вышла из церкви прямо во время нашего неблагочестивого выступления.

Хвала Господу за ее духовную чуткость! Она почувство­вала в церкви дух бунтарства и безнравственности. Пыта­ясь создать в церкви атмосферу радушия, пастор учил, что Бог принимает человека таким, какой он есть, что было главным доводом в пользу современной христианской му­зыки. Этот пастор однажды распространял билеты на кон­церт группы «Doobie Brothers», уверяя, что, если бы Иисус жил в наши дни, Он пошел бы на этот концерт, потому что проводил время с грешниками. Подобное учение привлека­ло в церковь людей, которые хотели присутствия Божье­го в своей жизни, но не хотели меняться. Джуди видела в этом лицемерие и чувствовала опасность как для наших детей, так и для нашего брака. В конце концов, ей удалось убедить меня, и мы оставили эту церковь.

Подходящая церковь?

И вот наконец мы решили, что Господь привел нас в нужную церковь. Казалось, что и в служении (в том чис­ле и в музыкальном), и в жизни церкви все было сбалан­сировано. Учение было здравым, и установления проводи­лись должным образом. Пастор снова был моим ровесни­ком. но более консервативным, нежели предыдущие три. Проповеди Слова Божьего были замечательными. В музы­кальном оформлении собрания сочетались и старые вели­кие гимны, и новые песни в стиле «Маранафа мьюзик». Там была группа прославления, но барабан и гитары играли тихо и не заглушали звучания остальных инструментов. Пел не один человек, а группа мужчин и женщин. Мне по­казалось. что пели они с настоящим благоговением. «Ну наконец, — думал я, — мне всегда хотелось, чтобы в музы­кальном служении был баланс нового и старого».

Руководителю группы нужен был клавишник. Я снова начал играть, а когда руководителю пришлось переехать, меня попросили занять его место. Итак, я стал отвечать за подбор репертуара и организацию утреннего воскрес­ного служения для паствы, насчитывающей более 500 членов. Я писал специальные музыкальные аранжировки, проводил еженедельные репетиции, подбирал вокал, пел и играл на синтезаторе. Наша группа состояла из пяти-семи певцов и приблизительно десяти музыкантов.

Обычно прославление на богослужении занимало двад­цать пять минут и состояло из песен поклонения и про­славления, которые перемежались небольшими молитвами. Я всегда старался включать в репертуар хотя бы один гимн. «Блок» поклонения (по-светски выражаясь) был со­ставлен таким образом, чтобы одна песня сменялась другой без всяких пауз. Это было важно для создания соответ­ствующего настроя. Мы также использовали огромный на­стенный экран и проектор для текстов песен. Бог благо­словил нас отличным компьютером и замечательной аппа­ратурой. Мы добились успеха в поклонении и прославле­нии. Когда руководитель нашей деноминации посетил нашу церковь, он сказал, что наше поклонение — «лучшее в Колорадо».

В то время на мою жизнь сильное влияние оказали «Promise Keepers» — известное мужское движение, штаб- квартира которого находилась в Колорадо. «Promise Keepers» в основном играли рок, в частности, классический рок 70-х годов. Я был на их огромных евангелизационных концертах, где играла группа «Men's Band» звукозаписы­вающей компании «Маранафа».

Здесь я хочу сделать еще одно признание. Был еще один мотив, почему я стремился использовать как можно больше современной музыки в поклонении и прославлении. Внезапно все церкви начали исполнять рок на своих слу­жениях, однако делали это весьма посредственно. «Неуже­ли они не понимают, — думал я, — что неверующие про­сто засмеют их неуклюжие попытки и перестанут посещать церковь?» Я считал, что если уж играть в церкви рок, то играть его на высшем уровне. И я знал, как этого добить­ся. Все мое прошлое было связано с роком, поэтому я точно знал, как исполнять подобную музыку. «Кроме того, что я знаю, как играть рок, я еще знаю, как нужно петь старые гимны», — подумал я и прочно утвердился в мысли, что Бог «призывает» меня стать мостом между традиционной и современной музыкой в церкви.

Под моим началом музыкальное служение в церкви по­степенно превратилось из смешанного, когда исполнялось несколько гимнов и несколько современных песен, в чи­сто современное служение. Свой выбор музыкальных произведений я основывал на том, что предлагали зву­козаписывающие компании «Интегрити Хосанна мьюзик» и «Маранафа мьюзик». Мне особенно нравилась музы­ка для поклонения и прославления «Интегрити», потому что в ней красивая мелодия сочеталась с хорошими сло­вами, прославляющими Бога и Иисуса Христа, и подходи­ла для исполнения на богослужении.

В нашей группе всегда были музыканты, которые очень любили экспериментировать с музыкальными стилями и часто балансировали на грани дозволенного. Они тяготели к «пограничной» музыке, которая еще не выходит за рамки общепринятой, но уже немного «режет» слух «среднеста­тистическому слушателю». Некоторые певцы хотели ис­пользовать в прославлении и поклонении новую музыку компании «Вайн-ярд», в которой было много повторов и боя. Тексты песен были явно харизматическими и не должны были звучать в баптистской церкви. Наш обыч­но спокойный барабанщик играл на электрической удар­ной установке, благодаря чему мы могли регулировать громкость, но он и теперь пытался играть свою партию как можно громче. Наш гитарист обожал классический рок и использовал любой шанс, чтобы сыграть сольную партию и вставить гитарный рифф, в чем обычно не было ника­кой необходимости. Наши еженедельные репетиции час­то превращались в рок-н-ролльные «джем-сейшены». Я был руководителем группы и мог бы поумерить пыл своих ребят, но вместо этого я просто удовлетворял свой голод по рок-музыке. Откровенно говоря, мне это просто нра­вилось! Но сейчас, когда я оглядываюсь назад, я вижу, как тяжело было держать в узде этого хищного зверя рок-музыку.

Итоги

В данный момент своего повествования мне бы хотелось остановиться, сделать глубокий вдох и подытожить, какими соображениями я руководствовался, присоединяясь к движению за современную христианскую музыку в служении поклонения и прославления. Во-первых, я не только хо­рошо разбирался в этой музыке — она мне нравилась. Из-за отсутствия серьезного образования я всегда чув­ствовал себя ущербным рядом со «священными» музыкан­тами. А использование современной христианской музы­ки дало мне возможность стать самым профессиональным музыкантом в церкви и использовать свой талант для Бога. Во-вторых, теперь я должен признать, что сама дол­жность музыкального руководителя чрезвычайно льсти­ла моему самолюбию. Уважение и признание, оказываемые мне, подсознательно напоминали мне то признание, кото­рое я имел до обращения, когда был рок-звездой, но я не отдавал себе в этом отчета, потому что новое признание было «христианским».

В-третьих, пастора церквей, в которых я был, очень хо­тели, чтобы эта музыка звучала в их церкви. Я поддался их влиянию. Я рос в семье военных, и мне с малых лет внушали, что власть имущих нужно уважать. Я считаю, что церковное руководство несет немалую долю ответствен­ности за принятие и широкое использование современной христианской музыки в церкви. Конечно же, за свой вы­бор я сам несу ответственность и не пытаюсь переложить свою вину на других. Однако в церквах очень многие люди, подобно мне, следуют за пастором в том направлении, в котором он ведет (ведь пастор — это пастырь, пастух). Если пастор хочет изменить музыкальное оформление со­брания, кто станет спорить с ним? Я не стану.