Двадцать шестое ноября. среда.

ШКОЛА РОКЛЭНД; 8:21.

От мистера Сандерса Трипп узнает, что Лайлу перевезли в местную больницу. Он сообщил, что Лайла не пришла в сознание; и да... это правда кома. Трипп хочет его расспросить подробнее, но слишком боится ответов.

В обеденный перерыв он замечает в коридоре Энни и слышит, что она вместе с другой девушкой заберет корзинку, забитую мягкими игрушками, и после уроков отнесет в больницу. В течение всего дня он хочет положить в корзинку записку, но боится, что, прочитав ее, мистер Маркс рассердится еще больше.

КОМНАТА ТРИППА; 19:53.

Трипп сидит за столом, читает в интернете статьи о коме. Люди в коме часто могут слышать, но не могут ответить, так как определенная часть мозга не реагирует на происходящее. Он переходит по ссылке и читает историю о женщине, которая в 26 лет попала в автоаварию и так и не очнулась. Эта история для него стала настоящим ударом.

Дверь комнаты открывается и заходит его мама, не обращая внимания на его состояние.

– Мне пришел ответ из Креншоу. – В руках у нее распечатка. – Рано или поздно, нам придется об этом поговорить, и лучше, если рано.

Он задерживает дыхание и смотрит в экран, пытаясь не разбиться на части.

– Значит, говорить ты не хочешь? Так, Трипп?

– Пожалуйста, мам, отстань от меня.

– Не выделывайся.

Она повышает на него голос и его самообладание рушится. Он встает, отчего стул с грохотом падает на пол и встречается взглядом с мамой.

– Лайла попала в аварию, возвращаясь со свадьбы. Ну, мам? И неизвестно, поправится ли она.

Он отталкивает ее, выходит за дверь и вниз по лестнице, и останавливается на заднем дворе. Земля под ногами холодная, воздух тоже – изо рта идет пар. Нет ни луны. Ни звезд. Вокруг только темень. Почему у него отбирают все, что он любит? Словно на небе черная дыра с его именем, работа которой засасывать в себя все, что он в своей жизни любит.

По обе стороны внутреннего дворика стоят глиняные горшки с осенними хризантемами. Такие забавно симметричные, и почему-то от их вида он злится еще сильнее. Он поднимает горшок и бросает им в забор. И хоть он и слышит такой услаждающий уши грохот, понимает, что все это бессмысленно. Горшки с цветами ни в чем не виноваты. И все-таки он поднимает еще один и швыряет, и еще один, пока так не разбивает все шесть. В конце концов, он садится на нижнюю ступеньку.

Спустя несколько минут он слышит, как за спиной открывается дверь. Его мама выходит на ступеньки и садится рядом с ним, обнимая себя, чтобы согреться. Она видит разбитые горшки, но не ругается из-за них. Наконец она говорит:

– Я позвонила Тине Чэн, маме, с которой познакомилась во время организации прошлогоднего «тихого» аукциона, чтобы спросить известно ли ей что-то про Лайлу. Насколько я помню, она вовлечена в музыкальную программу, поэтому и подумала, что возможно, она знакома с семьей Лайлы.

Трипп даже не шевелится.

– Перед машиной Марксов выпрыгнул олень, Трипп. Я не хочу, чтобы ты винил себя или папу Лайлу в случившемся. Никто в этом не виноват. Это просто несчастный случай.

Трипп принимает это.

– Она поправится?

– Дети быстро поправляются. Держу пари, ей скоро станет лучше.

Он смотрит на разбитые горшки.

– То есть, точно тебе неизвестно.

Она молчит.

– Неизвестно, Трипп. У нее довольно серьезные травмы.

Он выдыхает в воздух тонкой струйкой пара.

– Я хочу съездить в больницу.

Она кладет руку ему на плечо.

– Трипп, очень мило, что тебе хочется ее навестить. Правда, мило. Но... я не знаю... ее папа, наверно, сильно подавлен, а это может расстроить его. Не стоит делать ситуацию еще более напряженной, ты согласен?

Трипп смотрит в черное небо.

Она похлопывает его по ноге.

– Здесь холодно. Идем внутрь.

Он кивает, но с места не сдвигается.

– Знаешь, не стоит ходить и крушить цветочные горшки. – Она пытается улыбнуться. Он снова кивает. – Милый, иди домой.

– Через минуту.

Она заходит внутрь, а он закрывает глаза.

Лайла... просто очнись. Пожалуйста.

БОЛЬНИЦА; 21:06.

– Солнышко, потрогай. Почувствуй, какой мягкий. – Папа Лайлы поднимает ее руку и гладит ей маленького плюшевого медвежонка. – Ты чувствуешь? Если ты меня слышишь, пошевели пальчиками.

Голос окутывает. Она опустилась на самое дно озера, слишком глубоко, чтобы разобрать голос.

– Врач сказал, что отек прошел. Лекарство из твоего организма уже вывели. Тебе надо просто открыть глазки... – Его горло сдавливает. – Милая, пожалуйста...