Скоморох-глумословец и смехотворец

исполнитель «позоров», превратился в театрального актера; но воспоминание о первобытном виде скоморошеских глумов и позоров уцелело до сих пор в форме святочных потех и шуток, творимых ряжеными «окрутниками», а равно и в форме потеш-

175

ных сцен и фарсов, шуток и прибауток, импровизируемых и разыгрываемых балаганными лицедеями и потешниками из народа, в форме кукольной комедии, райка, медвежьей комедии и т. п., в которых бьет ключом народный юмор, не стесняющийся при этом и в употреблении крепких словец, — представлений, едва ли во многом отличающихся от соответствующих «позоров» старинных скоморохов, за исключением разве недопускаемого ныне в прежней беспредельной мере цинизма и бесстыдства.

Вспомним, что, начиная с конца XV и в течение XVI и XVII веков, при царском дворе народные потешники: бахари, дом­рачеи, гусельники постепенно вытесняются игроками на орга­нах, скрипках, цимбалах и прочих прибывающих из Западной Европы инструментах, а равно и трубными хорами (в XVII веке); вспомним, что у московских вельмож еще в первой половине XVII столетия мы встречаем дворовых шутов-скомо­рохов или «веселых» игрецов, певцов, плясунов, а во второй половине того же века, под влиянием проникающих в это время в Россию все более и более многочисленных иноземных музы­кальных потешников, и даже иноземных музыкально-театраль­ных представлений, эти дворовые «веселые» заменяются дво­ровыми же людьми — актерами, танцовщиками и оркестровыми (на современный западноевропейский лад) музыкантами, сна­чала подвизающимися на музыкальном и музыкально-театраль­ном поприще вместе с приезжими немецкими артистами и, разумеется, подчиняющимися влиянию последних, но с те­чением времени постепенно приобретающими некоторую само­стоятельность, в качестве представителей зарождающеюся рус­ского сценического и музыкального искусства.

Как бы ни было грубо и элементарно искусство скоморохов, но не должно упускать из виду, что оно представляло единствен­ную, соответствовавшую вкусам народа, в течение многих веков, форму развлечения и утехи, заменявшую ему вполне новейшую литературу, новейшие сценические зрелища. Скоморохи, как показано выше, были древнейшими в России представителями народного эпоса, народной сцены; они же, вместе с тем, были и единственными представителями светской музыки в России, а потому повторяю, что вся первая многовековая эпоха истории русской светской музыки до середины XVII века может быть названа эпохой скоморохов. О том, каков был ха­рактер и стиль музыки скоморохов, мы можем делать одни лишь предположения, так как письменных памятников они нам

176

не оставили, да и оставить не могли: они, конечно, нотных знаков не знали и, следовательно, песен своих не записывали. Предположительные заключения о мелодиях последних можно строить по песням преемников скоморохов — сказителей былин и бандуристов относительно «великой», а также по практику­емым еще в народе играм (на инструментах) и песням плясовым и разгульным — относительно «веселой» их игры. К этому во­просу я возвращусь в другой статье.