Принцип максимизации ожидаемой полезности
Продолжая анализ природы ценностей обратимся к феномену полезности. Полезность – это то же самое, что значимость ценности. Но за концептом полезности тянется шлейф известных недоговоренностей. Истоки теории полезности содержатся в «Никомаховой этике» Аристотеля, а также в работах Эпикура. Их идеи были впечатляюще развиты основателями классического утилитаризма И. Бентамом, Дж. С.Миллем, Генриком Сиджуиком. Основополагающие идеи этого учения были сформулированы Иеремией Бентамом[26]. Во-первых, он, сведя благо к полезности, существенно ослабил зависимость аксиологической науки от этики. Во-вторых, Бентам настаивал на необходимости измерений наслаждений и страданий. В данном случае он выступал от имени науки. В-третьих, он поставил задачу максимизации счастья и минимизации страданий для наибольшего числа людей. Основная беда сторонников классического утилитаризма состояла в их приверженности к гедонизму, что выражалось в сведении полезности к наслаждению.
Следующий крупный прорыв в учении о полезности совершили представители австрийской экономической школы К. Менгер, Ф. Визер, Е. Бём-Баверк. Они рассуждали не о ценностях, а о ценности вещи, которая приравнивалась к предельной полезности вещи, устанавливаемой людьми. Австрийские экономисты считали, что полезность измеряется в денежных единицах. Концепт ценности им был неведом, но зато концепт полезности они буквально внедрили в саму экономическую науку. Были созданы предпосылки для концептуального постижения феномена полезности. Но лишь к середине XX столетия, особенно благодаря работам Дж. Хикса, М. Фридмена, Л. Сэвиджа и Ар. Алчиана, было в полной мере осознано, что именно теория полезности является ключом к пониманию выбора среди всех возможных альтернатив наилучших. Таким образом, можно констатировать, что уже полвека тому назад теория полезности была выведена на уровень науки. В этой связи нам остается сделать несколько заключительных замечаний.
Безусловно, тема полезности заняла в современных аксиологических науках достойное место. Но далеко не всегда она осмысливается концептуально, т.е. в соответствии с устройством указанных наук. Часть авторов полагает, что полезность – это особый признак, который имеет место наряду с другими признаками. Показательно, что полезность предлагается измерять в особых единицах, ютилях. Стоит, однако, обратиться непосредственно к аксиологическим наукам, как сразу же обнаруживается, что применительно к ним правомерны только две точки зрения. Следует либо вообще отказаться от концептов польза и полезности, что, впрочем, не соответствует статусу аксиологических наук, либо считать, что польза – это любая ценность, а полезность – это значимость любой ценности.
Характеризуя институт ценностей, крайне важно понимать, что они определяют целеполагание, а оно всегда выступает предвосхищением будущего. Как отмечал Джон Мейнорд Кейнс, предприниматель «должен стараться составить как можно точные предположения о будущем», у него нет другого выбора, кроме как руководствоваться предположениями «если он вообще хочет заниматься производством требующем времени»[27]. Он, на наш взгляд, одним из первых осознал огромное значение феномена ожиданий в науке. Кейнс понял, что понимание экономических процессов невозможно без обращения к концепту ожидания. Это обстоятельство нашло свое отображение в принципе ожидаемой полезности, а также в таких концепциях, как теория адаптивных и рациональных ожиданий. К середине XX столетия феномен ожидания занял в ряде аксиологических наук, особенно в экономике, одно из центральных мест. Впрочем, из этого обстоятельства не были сделаны соответствующие философские выводы. Но именно они интересуют нас в первую очередь.
Сформулируем сразу же основной вывод: все ценности являются ожиданиями, или предположениями. В простейшем понимании это означает, что они относятся не к настоящему, а к будущему. Но не к такому будущему, которое никак не определяется волей людей. Речь идет именно о будущем, которое должно стать результатом волеизъявления людей. В современной науке институт концептов получает в основном семантическую интерпретацию. Концепты отображают, мол, то, что есть и то, что определяется настоящим в будущем. Ортодоксальные сторонники семантического (описательного) понимания концептов склонны порой полностью отрицать институт ценностей, которые не удовлетворяют этому пониманию. Если же ценности не отрицаются, то они интерпретируются семантически. Но по своему статусу ценности имеют не семантический, а прагматический характер. Иначе говоря, они являются ожиданиями. Семантика включается в прагматику, она является ее моментом. Разумеется, будущее превращается в настоящее. Если это случается, то наступает момент описания. Но достигнутое настоящее тут же включается в новый проект будущего. Семантика ставится на службу прагматике. Во всех аксиологических науках прагматика доминирует над семантикой. Статус ценностей в качестве ожиданий довольно необычен. Но его следует принимать таким, каким он является.
Принцип максимизации ожидаемой полезности.Проведенный выше концептуальный анализ устройства аксиологической науки показывает, что с ним исключительно органически сочетается принцип максимизации ожидаемой полезности. Логику обоснования этого положения можно представить следующим образом. Аксиологическая теория оперирует ценностями, выражающими природу человеческого сообщества. Каждая ценность сопровождается полем ее значимостей (полезностей). Чем больше полезности, тем более выразительно представлена природа людей. Именно поэтому максимизация является необходимостью, ее не в состоянии избежать ни один человек. Все люди желают быть людьми. Как раз это обстоятельство и выражает максимизация полезностей. Но полезности всегда ориентированы на будущее, а потому они являются ожиданиями. Следовательно, максимизация имеет место не просто по отношению к полезности, а по отношению к ожидаемой полезности. Наконец, следует отметить, что максимизация ожидаемой полезности очень органично выражает содержание не одного из регионов аксиологической науки, а ее как единого целого, как перехода от одних концептов к другим. Такого рода положения называют принципами (от лат. principium – основа, начало). Они являются основаниями теории в большей степени, чем что-либо другое, например, законы или модели, ибо определяют устройство аксиологической науки в целом. О каком бы регионе научной теории не шла речь всегда следует интерпретировать его содержание на основе принципов. Таким образом, именно принцип ожидаемой полезности является основанием, своеобразным интегральным смыслом аксиологической науки, придающим ей стройность и концептуальную зрелость. К менеджменту это относится, пожалуй, в первую очередь.
Дело в том, что конструирование далеко не каждой аксиологической науки доводится до стадии осмысления регулирования поступками людей. В таком случае ограничиваются, например, общими рассуждениями о законах и моделях. В менеджменте же непременно следует определить конкретные пути достижения желаемого для организации практического результата. А это означает, что принцип максимизации ожидаемой полезности задает содержание не только оснований теории, но и концептов, отстоящих от нее на почтительное расстояние. Можно сказать, что принцип максимизации ожидаемой полезности задает концептуальную направленность менеджмента в более органичном виде, чем, например, экономики.
К пониманию статуса принципа ожидаемой полезности ученые шли извилистыми путями. Главной вехой на этом пути стала знаменитая книга Джона фон Неймана и Отто Моргенштерна (1944)[28]. Замечательным достижением этих авторов стала разработка формального аппарата, необходимого для представления принципа максимизации ожидаемой полезности. Но даже при этом условии приходится отметить, что метанаучное осмысление рассматриваемого принципа по сегодняшний день оставляет желать много лучшего. В существующей литературе по поводу и полезности, и ожидаемой полезности, и феномена максимизации высказываются поверхностные критические замечания. Как нам представляется, их авторы недопонимают, что при нынешнем состоянии аксиологических наук принципу максимизации ожидаемой полезности нет никакой альтернативы. Он объединяет в себе основополагающие концепты аксиологических наук. От интерпретации их содержания зависит понимание аксиологических наук, в том числе менеджмента. Разумеется, применительно к каждой аксиологической науке принцип максимизации ожидаемой полезности определенным образом специфицируется. В менеджменте речь идет о максимизации групповой полезности, достигаемой посредством процесса управления. В качестве же полезности избирается тот или иной концепт.
Как видим, понимание концепта полезности прошло несколько этапов, которое кульминировало, в конечном счете, в принципе максимизации ожидаемой полезности. Теперь полезностью считается значимость любой ценности. Представления о полезности как мере наслаждений или степени удовлетворения потребностей отдельного человека устарели.
Максимизация ожидаемой полезности предполагает определение их величин. Природа ценностей такова, что для их выражения необходимо использовать переменные величины. Рассмотрим символьный значок некоторой ценности, xi, он охватывает собой все возможные i-тые иксы, которые отличаются друг от друга не качественно, а лишь количественно. В этой связи вводится представление о значимости того или иного конкретного, допустим, пятого, седьмого, сотого икса. Поле количественных определений ценности задается всеми возможными значимостями, которые обыкновенно объединяют в специальные функции, которые принято называть функциями полезности. Можно было бы вместо функции полезности говорить о функции значимости. Значимость и полезность – это одно и то же. В русскоязычной литературе очень часто значимости называют оценками. Оценки и значимости также не отличаются друг от друга.
Часто утверждают, что подлинная наука должна использовать количественные определения, ибо без этого она не может быть точной. В науке надо считать. Это действительно так. Объясняется это статусом концептов, чем они рафинированнее, тем отчетливее функции полезностей. Что касается отдельных полезностей, то они определяются. А операция определения величины значимости непременно включает измерение. Измерение – это момент определения, а не автономный от концептуального содержания теории факт.
После всего сказанного сформулируем важную для менеджмента максиму: непременно определяйте величины значимостей, считайте и подсчитывайте оценки. Но в данном месте нас тут же посещает сомнение. А действительно ли все ценности обладают полем значимостей? Достижения аксиологических наук свидетельствуют о том, что буквально все ценности реализуются на поле некоторых значимостей. Разумеется, в этой связи приходится вводить некоторые единицы измерения. Чаще всего их называют баллами. В аксиологических науках руководствуются балльными оценками. Но баллы бывают самыми различными.
Все изложенное выше относительно значимостей желательно подтвердить некоторыми иллюстрациями. Богатейший материал на этот счет накопили экономические науки. В них чаще всего значимости измеряются в денежных единицах. Но это имеет место в случае, если экономическая значимость считается кардинальной величиной. В случае ординальной (порядковой) экономической полезности денежные единицы измерения полезности несостоятельны. В этом случае вводятся ранговые величины, но и их можно считать баллами. Показательно, что никакого специального технического устройства для измерения значимостей не существует. Тем не менее, значимости определяются и вполне успешно. В качестве прибора выступает товарно-денежный механизм[29].
Обратимся теперь к политологии. Значимость политических партий часто считается прямо пропорциональной числу полученных на выборах в тот или иной государственный орган голосов избирателей. Единицей измерения выступает один голос, подданный за партию, именно он выступает в качестве политического балла. Но системы выборов бывают различными. В соответствии с их особенностями вводятся специфические единицы измерения. Они не являются раз и навсегда данными. Приведем на этот счет пример из области футбола.
Некогда в чемпионате России команда получала за проигрыш – 0 очков, за ничью – 1 очко, за выигрыш – 2 очка. Такой подсчет очков оказался менее эффективным, чем такой, когда за выигрыш начисляется команде не 2, а 3 очка. Согласуется ли такая метаморфоза со статусом аксиологических наук. Разумеется, согласуется. Дело в том, что функция полезности и единицы ее измерения определяются в соответствии с концептуальным устройством наук, в том числе с учетом принципа эффективности. Разумно вспомнить в этой связи как определяются рейтинги фигуристов, теннисистов, представителей других видов спорта. Рейтинги – это все те же значимости, но суммарного, интегрального типа. Спортивные науки также не стоят на месте. То же самое относится и к искусствоведческим наукам. Достижения певцов, музыкантов, мастеров танца – все оценивается в баллах, причем на особо престижных конкурсах тщательнейшим образом.
Часто утверждается, что в отличие от дескриптивных наук аксиологические дисциплины являются неточными, ибо они используют так называемые лингвистические переменные «значимее», «более значимо», «существенно значимее» и т.д. Сторонники рассматриваемого воззрения не учитывает два важных обстоятельства. Во-первых, следует иметь в виду, что если лингвистические переменные не переводятся в числовые определения, то налицо не рафинированные научные концепты, а их суррогатные формы. Во-вторых, в науке давно уже научились преобразовывать лингвистические переменные в числовые определения. В теории принятия решений эта операция совершается очень часто, например, на основе метода, разработанного американским ученым Т. Саати, который рассматривается в следующем параграфе.
Для подсчета ценностей необходимы не только единицы измерения, но и некоторые шкалы оценок. При использовании шкалы прямых оценок каждой значимости присваивается число в некотором интервале – например, от 0 до 1 или от 0 до 10. Шкала пропорциональных оценок предполагает, что числа, присваиваемые полезностям, должны быть прямо пропорциональны величинам этих полезностей U(xi). При использовании шкалы порядковых оценок выполняется требование упорядочения величин значимостей (U(x1) >U(x2) >U(x3)), но не определяется насколько именно одна полезность больше другой. Не станем наращивать список шкал оценок, используемых в аксиологических науках, отметим лишь, что они бывают самыми разными. Несведущему в науках человеку это обстоятельство кажется странным, но лишь постольку, поскольку он не знаком с их устройством.
Особого упоминания заслуживают шкалы оценок, использующие не только положительные, но и отрицательные числа. Иногда утверждается, что значимости так называемых положительных ценностей исчисляются в положительных числах, а значимости негативных ценностей оцениваются отрицательными числами. Так, разумно смелость исчислять положительными, а трусость – отрицательными числами. Такое исчисление, видимо, не исключается. Но обычно все значимости исчисляются положительными числами, однако в акциях с ними используются среди других действий операции сложения и вычитания. В любом случае выигрыши и потери противопоставляются друг другу.
Дискурс
Хотелось бы подискутировать с Вами по поводу принципов. Не возражаете?
Разумеется, нет. Позвольте высказать Вам комплемент. Лишь самые глубокие умы интересуются принципами, а не сиюминутными выгодами.
Спасибо. Но, честно говоря, я собираюсь если не опровергнуть Вашу точку зрения, то, по крайней мере, поставить ее под сомнение. Начнем с того, что Вы не объяснили, откуда берутся принципы.
Значит, Вы не поняли меня. По-моему, я достаточно отчетливо выразил свою точку зрению. Принципы являются результатом тщательного анализа устройства той или иной науки. Находится самое важное положение теории, и именно оно ставится во главе нее.
Опять неясно сказано. Что это значит, самое важное? Существует ли соответствующий критерий?
В контексте нашего обсуждения это означает, что есть положение, которое позволяет определенным образом интерпретировать любой другой концепт теории. Сравните, например, принцип с законом. Тот или иной закон всегда выражает связь определенных переменных. Он относится именно к этим, двум, трем или, например, шести переменным. Остальные же переменные находятся вне поля его влияния. Принцип же относится ко всем переменным. Заметили отличие принципа от закона?
Заметил. Но, тем не менее, Ваша позиция по поводу значения принципов мне по-прежнему представляется ошибочной. Я привожу мой решающий аргумент. Слушайте внимательно. Вы считаете, что принцип является результатом аналитической работы. В нем, мол, сконцентрированы все самые весомые концепты. Но затем выясняется, что эти же концепты нуждаются в дополнительной интерпретации. Получается логический круг: принципы содержат то, что они призваны разъяснить.
А если математики, исходя из аксиом, доказывают теоремы, то они тоже вращаются в логическом кругу?
Видимо. Означает ли Ваша ссылка на авторитет математики, что Вы не нашли ответ на мое возражение?
Я ищу этот ответ. На мой взгляд, Ваше возражение не учитывает уроки развития современных наук. Если же обратиться к ним, то обнаруживается, что выделение принципов является отнюдь не тривиальным и к тому же необходимым шагом. Мы выделяем принципы, затем шаг за шагом, как бы доказывая теоремы, реализуем их потенциал, снова уточняем принципы и т.д. Логического круга нет, ибо постоянно совершается рост знания, прийти в ту же самую точку, из которой мы вышли, в развитой науке оказывается невозможным. Теория выступает как развертка потенциала принципов.
После Ваших разъяснений осталось множество неясностей. Особенно это касается процесса измерения полезностей. Вы утверждаете, что полезности должны измеряться, но как? Типичный процесс измерения состоит в том, что с измеряемым феноменом сравнивается некоторый эталон. Их признаки сравниваются друг с другом. Тут все понятно. Но в аксиологических науках ситуация выглядит существенно по-другому. Нет приборов, нет эталонов. Может быть, и измерения нет? А Вы пытаетесь доказать обратное?
В случае ценностей в роли измерительного устройства выступает сам человек. Именно он дает те или иные оценки.
Но это очень трудно понять.
Не скромничайте, Вам под силу понимание самых сложных вопросов.
Выводы
1. Основатели утилитаризма (И. Бентам, Дж.С. Милль) стремились придать полезности научный вес, но этот замысел им не удалось реализовать.
2. Даже в наши дни полезность часто понимается метафизически, как всего лишь один из признаков товаров. В действительности же полезность есть значимость всех тех ценностей, которые фигурируют в теории.
3. Все ценности являются ожиданиями.
4. Принцип максимизации ожидаемой полезности наиболее полно выражает суть концептуального устройства любой аксиологической науки, в том числе менеджмента.
5. Применительно к каждой аксиологической науке принцип максимизации ожидаемой полезности определенным образом специфицируется.
6. В менеджменте максимизируется ожидаемая полезность, достигаемая в процессе управления организацией.
7. Поле количественных определений ценностей представлено значимостями, или полезностями, или оценками. Значимости, полезности, оценки – это одно и то же.
8. С каждой ценностью связана некоторая функция полезности.
9. Чем в более рафинированном виде представлены ценности, тем точнее исчисляются их ценности.
10. В социальных науках, в том числе в менеджменте, роль социального прибора выполняет сам человек. Его невозможно заменить техническим устройством.
Основные концепты
Полезность
Утилитаризм
Ценности как ожидания
Принцип максимизации ожидаемой полезности
Оценка