Глава шестая КИРА ТАРАСОВА – УЧИТЕЛЬНИЦА

В воскресенье рано утром из Москвы на электричке выехали две девочки с одним большим рюкзаком.

На вид это были девочки как девочки. А на самом деле это были две специалистки, две преподавательницы высокого класса. Одна – русского языка и поведения, другая – опытная неврунистка со стажем, с уклоном в сочинизм.

Преподавательницы не бегали, не скакали, не носились по всем вагонам, а важно обменивались мнениями и делились опытом преподавательской работы. (Люся твердо решила начать знакомить свой четвертый класс с меховыми интернатниками.) И на следующее воскресенье был назначен выезд всей передовой молодежи: Киселева, Спальникова, Трофимова, Кати Лушиной, Карины Мариношвили и др. – в сельскую местность для знакомства с подшефной школой. А школа эта была сельская с научно-фантастическим уклоном.

На станции Интурист девочки с трудом выволокли выцветший рюкзак и, сгибаясь под его тяжестью, пошли по шуршащей платформе.

Из других вагонов вышло несколько одиноких пошатывающихся мужчин. И все они пошли в одну сторону. К дачному поселку.

– Эй, девочки, – сказал один такой дядька. – Давайте я вам помогу!

Он поднял рюкзак и понес его. По дороге он говорил:

– Этот поселок не зря назван иностранным словом – Интурист. Здесь такой воздух целебный. Его скоро в пакетах будут иностранцам продавать. Я как сюда приеду, у меня сразу голова не болит и вся злость проходит. И все обиды. Меня друг-охотник приучил сюда ездить. Он тоже сюда приедет. И многие другие здесь дышат.

Дядька быстро устал и отдал рюкзак девочкам:

– Вы, наверное, цемент на дачу возите. Себя пожалейте.

Ворота были заперты. Калитку им открыл дядя Костя Сергеенко. Он взял у девочек рюкзак:

– Вас ждут уже давно. Вы идите, я рюкзак потом принесу.

– Это кто? – спросила Кира Тарасова. – Меховой укротитель?

– Это снабженец, дядя Костя.

– А собака около него настоящая или интернатная?

– Собака как собака. Шариком зовут. Она поселок охраняет. Идем быстрее.

Меховые ученики сидели в классе. Меховой Механик на своем скрипучем языке преподавал им математику.

Когда девочки вошли, зверята радостно взвыли и встали на партах ногами вверх. Как только вся эта масса взмыла ногами под потолок, Кира Тарасова ринулась вниз, под учительский стол.

– Блюм! – сказал Мехмех.

Зверята сели за парты и заулыбались. Кира Тарасова вылезла из-под учительского стола и робко стала у печки. А в печке сидел Великолепный Мохнурка. Он решил потрогать Киру и черной лапкой дотянулся до нее. Кира как стояла, так ракетой взлетела под потолок и села на край печки.

Если бы сейчас сверху выглянул Плюмбум-Чоки, то Кира просто бы упала с печки на пол замертво. Но Плюмбум пожалел ее и не стал высовываться.

– Объявляется перемена на пять минут, – сказал директор. – После нее будет первое занятие по правдизму. Правильно я говорю?

– Правильно, – сказала Люся. – Это новая учительница – Кира Тарасова. Она будет преподавать новый предмет – сочинизм.

– Прошу учеников покинуть класс, – сказал Мехмех.

И все зверята с сожалением потянулись к выходу.

И вот они уже заплескались, забегали на площадке перед классными окнами и всячески завыхвалялись, поглядывая на Люсю и Киру.

– Вы знаете, что мы платим хендриками? – спросил Мехмех у Киры.

– Да, мне уже сообщили об этом, – ответила девочка.

– Четыре хендрика в месяц – это много или мало?

– Это в самый раз, – ответила Кира.

Хотя она, как и Люся, не имела ни малейшего представления о ценности хендриков. Очень дипломатичными оказались наши девочки. Хоть сейчас с места в карьер отправляй их за рубеж вести дипломатические переговоры.

– Тогда я оставляю вас, – сказал дир. – У меня время ограничено. Я буду готовить эвакуацию.

– Что такое эвакуация? – спросила Кира Тарасова, когда он ушел.

– Не знаю я. Наверное, срочный переезд.

Загудел начинальник, и меховая мелкота ринулась в класс. Звери быстро расселись за партами, и Люся стала читать по Получальнику: Биби-Моки… Бурундуковый Боря… Кара-Кусек… Снежная Королева…

Каждый вставал и кланялся Кире Тарасовой. Мохнурка Великолепный не мог встать. Он просто вывалился из печки, подняв кучу пыли. Подбежал к Кире с вытянутой лапой и сказал:

– Дай пять.

Люся не выдержала такой дерзости и легко стукнула его Получальником по голове. Поднялась такая сажа, будто взорвался жахт. С трудом интарнатники нашли в пыли Мохнурку и снова засунули его в печь.

И Кира приступила к уроку:

– Дорогие ученики! Нужно всегда говорить правду. Впервые правду стали говорить в Древней Греции…

Кира еще в первом классе школы поняла, что впервые все начали делать в Древней Греции: добывать медную руду, создавать глиняную посуду, приручать скот, сочинять мифы Древней Греции.

– Если маленький гречик приходил домой и мама спрашивала, где он был, он всегда говорил только правду: «Я, мама, был у реки и ловил раков». Хотя ему ничего не стоило соврать: «Мама, я был у Васи Петрова и смотрел телевизор».

Люся Брюкина, вытаращив глаза, слушала эту невероятную лекцию о правдивости и о телевизоре в Древней Греции и не знала, что ей делать: стоять или падать. А Кира продолжала:

– Потом, в средние века, правда перекочевала к славянам. Когда маленький славянчик приходил домой и мама спрашивала, где он был, он говорил только правду: «Я лазил в колодец, потому что у меня туда рукавицы упали». Хотя он запросто мог присочинить: «Мы вместе с Анжелкой Левенсон были на кружке «Умелые руки» и вышивали крестиком. Еще у нас есть газета «Пионерская правда». Но, по правде говоря, мы ее не читаем, потому что она очень серьезная и воспитательная.

Но тут Кира и Люся заметили, что к дому подъехала машина «Волга» и из нее вышли две гражданки с портфелями и один гражданин.

– Комиссия, комиссия! – заволновалась меховая малышня.

– Ой, – сказала Люся Кире, – сейчас нас закрывать будут.

– Я им закрою! – ответила Кира. – Ишь раззакрывались!

Две гражданки с портфелями и гражданин вошли в класс. Одна гражданка была высокая, почти длинная. Казалось, что это была тетя на тете под одним пальто. А вторая была низенькая, с круглыми, как по циркулю, щеками. И другие части тела у нее тоже были как по циркулю. А гражданин был их тихий начальник.

Ученики встали на задние лапы. Комиссия слегка шарахнулась к двери.

– Блюм! – сказала Люся.

И они опустились на парты тихо, как в театре теней.

– Кто-нибудь из старших есть? – спросила высокая комиссия.

– Никак нет! – четко, по-военному ответила Кира.

– А где они?

– В министерстве! – отчеканила Кира.

– Как в министерстве? В каком министерстве? – заволновалась комиссия. – Это мы приехали из министерства. Из министерства обучения детей.

– А они поехали в министерство воспитания и обороны.

– Кто поехал?

– Наш генерал-барсук.

– Бред какой-то! – сказала сдвоенная в длину гражданка. – Генерал-барсук… министерство воспитания…

А сдвоенная в толщину добавила:

– Совершенно сумасшедшее учебное заведение.

– Не совершенно сумасшедшее, а совершенно секретное! – отпарировала Кира.

– Это почему так? – тихо спросил их начальник.

– Как, вы не знаете? – наступала Кира.

– Не знаем.

– Девочка Кира! – дернула Киру за платье Цоки-Цоки. – И мы не знаем.

Тогда Кира сказала торжественно-секретным шепотом:

– Это особая Звериная Разведывательная Школа – ЗРШ. И не просто ЗРШ, а ЗРШ при ГГШ.

– Что значит при ГГШ? – таким же секретным, но менее торжественным шепотом спросила комиссия.

– При Главном Генеральском Штабе.

Члены комиссии стали хвататься за стенку, потом сели в разных местах класса. И потребовали объяснений.

– Как, вы не знаете? – снова спросила Кира. – Например, в Симферополе есть особая дельфинья школа. Дельфинов учат находить подводные лодки, спасать раненых в море, играть в баскетбол, петь, топить диверсантов. Знаете?

Комиссия сказала, что знает. Но как-то неуверенно.

– Во время войны были школы для собак. Они находили мины, передавали почту, охраняли склады. Знаете?

– Знаем, – шепотом ответил дяденька.

– Вот и у нас такая же школа.

Теперь за головы схватились потрясенные интернатники.

– Но ведь сейчас нет войны! – неуверенно сказала круглощекая женщина из комиссии.

– А мы и не учим их воевать. Мы учим их разгадывать военные тайны. Сегодня мы проходим «Проникновение в генеральский штаб противника через печные дверцы».

Тотчас же из печки высунулся Мохнурка Великолепный с горелой деревяшкой наперевес и начал строчить по комиссии:

– Тра-та-та-та-та!

Комиссия отступила.

Сверху из дыры в потолке наполовину высунулся руконогий Плюмбум и заскрипел:

– Отдавайте секретные сведения!

– У нас их нет! – в ужасе закричала круглощекая тетя. – Мы не взяли!

Кира торжественно подошла к доске и более подробно стала рассказывать о задачах и целях ЗРШ:

– Впервые зверей в военных целях стали применять в Древней Греции. В стан противника при помощи катапульты забрасывали ящики и целые мешки дрессированных мышей. Мыши кусали врагов, залезали к ним под латы и обращали противника в бегство. В Индии были боевые слоны… Зверей и птиц использовали для военной хитрости славяне. Княгиня Ольга с помощью дрессированных голубей сожгла город древлян.

Комиссия слушала с глубоким вниманием. Только один член комиссии – гражданин в очках – слушал с пятого на десятое. Потому что в нем самом зрел вопрос:

– А почему с разведывательными зверями работают дети?

Тут вмешалась Люся:

– Потому что они детей лучше всего понимают. А взрослым они не верят.

Кира не дала ей долго говорить. Снова перехватила инициативу:

– А есть у вас секретные документы: пропуска, удостоверения? Есть у вас пропуск в нашу зону? Имеете вы право задавать вопросы нам, сверхсекретным специалистам? Вон видите, наш специальный сотрудник дядя Костя на своей тележке привез рюкзак учебных гранат. Мы сейчас будем учиться их бросать во все стороны.

– Не во все стороны, – поправила Люся, – а в учебного противника.

– Может, нам вызвать летучий отряд проверяющих медведей? – спросила Кира как бы между прочим.

– Нет, нет, не надо, – сказала циркульная тетя. – Не надо вызывать летучий отряд проверяющих медведей. Мы все поняли. Это не наше ведомство. Мы уходим.

Комиссия быстрыми шагами ушла и запихнулась в машину, которая пулей вылетела с секретной территории… Сразу в класс с шумом ворвался генерал-барсук:

– Спасибо, дорогие учительницы! Я все слышал! – Он стал трясти руки Люсе и Кире. – Теперь они долго не приедут. Я им вслед не стал даже забыванты включать. Вот это обманизм! Высший класс!

Звери от восторга встали на партах на передние лапы. А Мохнурка Великолепный выскочил из печки и, растопырив лапы, побежал к Кире обниматься. Еле-еле Фьюалка успела перехватить его и снова направить в печку.

– Я себе генеральскую форму сошью! – закричал Мехмех в восторге. – Брюки красные, пиджак с погонами и фуражку.

Но Кира вдруг обиделась:

– Я всё правду говорила. Есть такие школы.

– Конечно, есть! – согласился Меховой Механик. – И пушки есть, и самолеты, и бомбы. Этого добра у людей хватает.

– А у вас ничего такого нет? – спросила Кира. – И военных нет?

Бурундуковый Боря потянулся к Кире с вопросом:

– Девочка Кира, а что такое военный?

– Это такой… дядя в брюках… с погонами… со звездочками… с фуражкой…

– А военный дельфин тоже со звездочками?

– Нет, он без звездочек…

– Значит, он не военный?

– Нет, он военный… – запуталась Кира. – Просто он мокрый… Он выполняет команду военных.

– Какую?

– Например, взорвать, подводную лодку. Он берет в зубы бомбу и плывет к чужому кораблю. Бомба прилипает, а потом через час взрывается. Раз! – и корабль потонул.

– Зачем? – спросил Бурундуковый Боря.

– Он, наверное, старый был, ненужный! – пояснил Сева Бобров.

– Как ненужный?! Нужный! – закричала Кира.

– Зачем же его тонуть? – спросил Иглосски.

– Он же не наш, вражеский!

– А враги наши? – спросил Боря.

– Наши, а то чьи же, – сказала Кира.

– Раз враги наши, значит, и корабль наш, – уяснил Иглосски.

Кира совсем запуталась. Люся тоже.

– Девочка Кира, – сказал дир. – У нас в стране никогда не бывает войны. И они ничего про нее не знают, не видели.

– Я видел, я видел! – закричал Мохнурка. – У дяди Кости по телевизору. – Он снова выскочил на середину с головешкой: – Руки вверх! Трах-тах-тах! Сейчас я всех пересчитаю! Ура! – Он показал таким образом свою полную осведомленность в военном деле.

– Пожалуйста, расскажите им про войну, – попросил дир. – Дайте им пару уроков.

Кира с Люсей посмотрели друг на друга. Нет, с этим делом им ни за что не справиться. Тут нужен кто-нибудь из мальчишек. Лучше всего Киселев. Он у них в классе самый военизированный мальчик. А может быть, и дедушка Киры Тарасовой. Он не только про войну знает, но даже и сам воевал.

– У нас один мальчик есть, – сказала Люся. – Его фамилия Киселев. Он в смысле войны очень образованный. У него даже карты всех военных сражений есть.

– Вот и хорошо! – сказал дир. – Посражаемся.

– Как посражаемся? – удивилась Люся.

– А так, в карты. Пики, трефы, бубны. Меня дядя Костя научил. Мы с ним часто по вечерам в карты играем.

Видно, и сам директор Меховой Механик ничего не знал про войну, несмотря на свое высокое военное звание – генерал-барсук, начальник военной школы ЗРШ при ГГШ.

Такой потрясенной и тихой родители Киры Тарасовой никогда свою дочь не видели. И она ничего им не рассказала. А кто бы ей поверил? Родители знали ее как облупленную. Только поражались, как у них такая воспиталась? Лампасы… генералы… пожары… парашютные войска… медведи в скафандре… конгресс водопроводчиков в Женеве так и сыпались на их головы. Им только звериной школы не хватало!