Санжировки -витаминный концентрат турниста 4 страница

3. Начиная осваивать или возобновлять в тренировке пируэтный соскок, следует начинать с достаточно позднего темпа (рис. 25-г), при котором гимнаст будет делать поворот не раньше, чем четко осознает наличие достаточной паузы между моментом потери опоры и нача­лом «винтообразующих» действий;

4. Совершенствуя пируэтное движение, следует — опять-таки под контролем сознания! — постепенно укорачивать люфтпаузу,

П Е Р Е К ЛАДИНА

Капризные пируэты

переходя, если это необходимо, к более раннему темпу исполне­ния поворота {рис. 25-6). Технология этой работы весьма сходна с «подтягиванием» движения во время разучивания подлетов или пе­релетов, которые сначала делаются в «недохват», а затем постепенно перестраиваются вплоть до состояния, при котором возвращение на опору становится возможным. При условии владения компактным -поворотом его «подтягивание» к моменту отхода позволяет соответ­ственно увеличить вторую, концевую «люфтпаузу» — между окон­чанием пируэта и приземлением. Тем самым создаются условия и для усложнения поворота, «расчищается место» для более сложных дей­ствий.

Техника люфтпаузы весьма актуальна и в отношении «гладких» кратных сальто. Раннее, еще на опоре, группирование в двойных, тройных сальто назад (случай более типичный, чем сальто вперед), несмотря на широкое распространение этого приема, — признак на­дежной, но посредственной техники (см. рис. 16-а). Эффективность броскового отхода при этом снижается, возникает опасность «задер­гивания» на перекладину, сам отход приобретает смазанный харак­тер. Наиболее же виртуозные исполнители отходят от опоры, выдер­живая осознанную паузу (порядка нескольких десятых секунды) и лишь после этого, но еще на взлете, форсируют «крутку», группиру­ясь. Заметим, что такое исполнение не только гораздо эффектнее обычного, но и, несмотря на задержку с группированием, превосхо­дит его по характеристикам вращения в полете, так как активный бросковый отход выполняется здесь техничнее. Как правило, более выразительной, красивой и рациональной получается в этом случае и финальная люфтпауза, позволяющая на полностью раскрытом теле уверенно идти в приземление.

КАПРИЗНЫЕ ПИРУЭТЫ

Пируэтные соскоки сперекладины, вкоторых основу трудности составлял бы именно поворот, а не его «носитель» — сальто, всегда были довольно редки. И это несмотря на то, что ныне — золотой век пируэтных вращений, так как даже двойные сальто теперь стали де­латься с прямым телом (26,156).Трудно было бы объяснить такое прохладное отношение гимнастов к пируэтам только тем, что это элементы не слишком «солидные» для мастера. Напротив, сейчас, когда двойные сальто, в том числе с поворотами в полугруппировке, уже заметно приелись и стали почти стандартом, виртуозное испол­нение сложного пируэтного соскока выглядело бы наособицу. На-

пример, даже одинарное сальто выпрямившись, но с тройным «вин­том» — элемент, реально не менее сложный и достойный, чем трой­ное сальто. Но и более доступные пируэтные соскоки появляются нечасто. Чем же, все таки, это можно объяснить?

Объяснение сводится, конечно, к тому, что сложные пируэтные соскоки с перекладины по-настоящему трудны в освоении и каприз­ны в исполнении, они гораздо менее надежны, чем другие сальто.

Рассмотрим несколько характерных затруднений, возникающих при работе, например, над двойным пируэтом назад.

Одно из них — усложненная ориентировка в пространстве, не сходная с тем, к чему гимнаст привык в акробатике. Как известно, отход на сальто с перекладины происходит у горизонтали (рис. 25, к.3),и при одинарном «бланше» высшую точку движения гимнаст проходит в положении вниз головой (к. 4). В этой зоне сальто (зона в иг рис. 25) гимнаст и должен наиболее активно делать, а при хорошем одинарном пируэте, фактически уже и закончить весь поворот! Не каждый гимнаст свободно ориентируется в этих условиях, особенно если поворот нужно делать быстро. Не случайно поэтому некоторые мастера хитрят и как бы разбивают двойной пируэт на две неравные части, которые можно было бы условно определить как «полпируэт назад» и «полтора пируэта вперед». В этом случае поворот на первые 180° (более трудный для гимнаста в смысле пространственной ориен­тировки) выполняется относительно медленно, а когда плечи уже поднимаются в сальто к горизонтали, и гимнаст лучше ориенти­руется, воспринимая движение как сальто вперед, следует основная, более удобная для него и более быстрая часть поворота (в зоне г на рис. 25).

Конечно, такая работа «по винту» снижает качество движения, но простительна в стадии его разучивания. В дальнейшем гимнасту сле­дует, совершенствуя поворот, все более активно делать начало дви­жения, так, чтобы видимого «раздвоения» поворота не было. Но хуже, если движение в таком виде закрепляется и выносится на со­ревнования. Это — суррогат.

Заметим, что потребность в такого рода технических ухищрениях возникает у гимнастов, не обладающих должной пируэтной «обкрут-кой», мало или плохо работавших на батуте. Не случайно такого рода особенности исполнения поворотов чаще наблюдались в прошлые времена, когда вращательная подготовка не была столь основатель­ной. При хорошей вращательной подготовке гимнасту⁹, в принципе,

⁹ Наиболее отточенным в этом отношении мастерством отличаются батутисты.

П ЕРЕКЛАДИНД

Лунная история

все равно в какой фазе и на каком направлении сальто начинать вин-тообразующие действия.

Еще одна любопытная, но очень неприятная особенность крат­ных «пируэтов» с перекладины — их склонность к «перекруту» по сальто. Типичная картина: «гладкое» сальто назад гимнаст делает нормально, но как только оно дополняется сложным быстрым пово­ротом, возникает избыточное вращение с падением назад.

Дело здесь в следующем. Как уже отмечалось, при достаточно ранних темпах на поворот (зоны а-бнарис. 25) начало винтообразую-щих действий в сальто назад падает на разгибание тела (рис. 25, к.к. 2—3). Но разгибание, запускающее действия поворота в сальто назад, функционально связано, в свою очередь, с предшествующим сгибанием тела при броске: чем активнее бросок, тем, как правило, быстрее и последующее разгибание тела, а значит — интенсивнее и стартовые действия поворота. Но эта причинно-следственная цепоч-каимееткакбы и обратное действие: чем активнее гимнасту требует­ся сделать поворот, тем больше он (часто сам того сознавая!), интен­сифицирует все предшествующие ему действия, в том числе те, от которых зависит и вращение по сальто. И «перекрут» готов!

Как же разорвать эту нежелательную связь?

Существует несколько путей. Один из них, пожалуй, самый эф­фективный, мы уже рассматривали. Это работа через люфтпаузу (предыдущий сюжет). Но при этом гимнаст должен вполне владеть быстрыми «винтообразующими» действиями в полете, никакие за­висящими от условий перехода в безопорное положение.

Другой путь — сознательный контроль мощности броскового движения, которое не должно необоснованно усиливаться, несмотря на интенсификацию поворота (21). Путь этот трудный и неблагодар­ный, так как гимнаст вынужден умышленно разрывать естествен­ную связь, существующую в цепочке движений при броске и пово­роте. Но полезно иметь в виду и его, так как понимание взаимозави­симости действий и их эффектов никогда не будет лишним.

Третий путь, достаточно эффективный, хотя координационно и не простой — введение (или усиление) контрдействий на отходе

(23).

Хлопоты при разучивании сложных пируэтов на перекладине не ограничиваются, конечно, перечисленными ситуациями, и эти труд­ности тем значительнее, чем неувереннее гимнаст чувствует себя при исполнении поворотов с помощью безопорных механизмов. Поэто­му наиболее универсальное правило: «обкручиваться и еще раз об­кручиваться! Батут и еще раз батут!».

ЛУННАЯ ИСТОРИЯ

Двойные сальто с перекладины гимнасты стали делать в начале 60-х годов (цирковые турнисты — значительно раньше). Затем пона­добилось около Шлет, чтобы появились смельчаки, делающие двой­ное сальто с поворотом. В гимнастическую историю таким храбре­цом вписал себя японец Мицуо Цукахара, который, надо признать, вообще внес в гимнастическую жизнь немало свежих идей и фактов. В 1972 г. в Мюнхене он первым в мире показал двойное сальто назад с поворотом на 360°, которое по праву получило его имя.

Любопытна история первой печатной публикации этого «ультра-си». В Японии вышел номер журнала, в котором на полный разво­рот — на искусственном фоне голубой лунной поверхности — были разбросаны по дуге позы, будто бы изображающие полет М. Цукаха­ры. Картинка была рекламно-эффектная, но... очень невразуми­тельная, так как авторы публикации, вырезав фигурки кинограммы, расположили их в явно неестественных положениях, исказив при­знаки и траекторного, и вращательного движения. Можно было спи­сать это на гимнастическую некомпетентность дизайнеров журнала, но, скорее всего, то была «военная хитрость»: японцам хотелось сде­лать новому элементу рекламу, не раскрывая при этом его «техноло­гические секреты»...

Однако, эти уловки не только теперь, но уже и тогда должны были вызвать у специалистов лишь улыбку. Дело в том, что если у Мицуо Цукахары и был секрет его «фирменного» сальто, то заклю­чался он в том, что на самом деле замечательный гимнаст просто... не умел еще делать поворот как надо, и сальто его было суррогатным. Спасали только азарт, стремление рискнуть и выиграть.

Цукахара таки выиграл: сальто в его исполнении было, в техни­ческом смысле, из рук вон плохое, но оно было первое, и достаточно было благополучно встать на ноги, чтобы получить свое. Цукахара встал и получил.

Нов чем же пороки «лунного сальто» Цукахары?

Техника и биомеханика поворотов как таковых — тема особая и очень непростая. Напомним лишь, что для их результативного ис­полнения весьма желательно раскрытое положение тела (в идеале — прямое), хотя бы только на время исполнения поворота. Кроме того, наиболее надежна и эффективна техника чистого безопорного пово­рота, начинающегося только после потери контакта со снарядом.

Цукахара нарушал оба этих условия: сгруппировавшись уже к моменту перехода в полет, он отталкиванием от опоры задавал пово-

ПЕР ЕКЛ АД И Н А

36. От «Делчева» к «Гингеру»

рот и, медленно, неуправляемо поворачиваясь вокруг всех трех осей тела, фактически — «кувыркаясь» в полете, демонстрировал свой трюк. При этом группированная поза не менялась на протяжении всего движения, и даже приход на маты происходил без предвари­тельного выпрямления тела. Вообще, знаменитый соскок Цукахары был своего рода «рулеткой»: до самого доскока зрителю (а, скорее всего, и самому гимнасту!) было не ясно, чем это закончится... Ко­нечно, подобные веши должны были щекотать нервы зрителей и су­дей, хотя на мастерство это было мало похоже.

Но победителей не судят. И несмотря на то, что уже скоро на меж­дународной арене появились исполнители технически гораздо более совершенных вариантов двойных сальто с поворотом, словцо «лун­ное» вошло в обиход, как и именной термин «цукахара», распростра­нившийся на все другие двойные сальто с поворотом.

Номы должны знать, что корректное двойное с поворотами долж­но делаться и давно делается совсем не так, как это впервые показал когда-то японский мастер. Прежде всего отметим, что технически виртуозное двойное сальто с поворотом на 360° в прогрессивной фор­ме «пируэт-сальто» раньше, чем Цукахара, демонстрировал в СССР блестящий турнист (впоследствии цирковой артист высшей катего­рии , автор книги «Гимнаст в воздухе», а затем и доктор наук, профес­сор) Николай Сучилин. Ауже через считанные месяцы после дебюта Цукахары двойные с поворотами стали делать многие советские гим­насты, притом сразу показывая более грамотное движение.

Как мы увидим вскоре же (35, 36), с исполнением поворотов в сальто вообще может происходить довольно много любопытного.

АНДРИАНОВСКИЕ ИГРЫ

Выше нам уже доводилось говорить о том, что вращения «по саль­то» и «по винту» связаны лишь общим временем исполнения и неко­торыми косвенными признаками (33). Но давайте рассмотрим здесь еще один конкретный поучительный пример.

Энное число лет назад автор этих строк работал на очередном сбо­ре сильнейших гимнастов СССР и наблюдал как тренируются кан­дидаты на участие в Кубке Европы по гимнастике. Был среди них и тогдашний отечественный и мировой лидер Николай Андрианов. Комбинация Андрианова на перекладине была, в общем, уже обката­на, но что-то неясное оставалось с соскоком — двойным сальто назад с поворотом на 360°. Делал его гимнаст без проблем, достаточно уве­ренно приземлялся, но не было устойчивой картины с поворотом; он,

поворот, все время... смещался у Николая по времени, да как! За пол­торы недели до отъезда на соревнования поворот получался «ран­ним» — гимнаст быстро поворачивался сразу после отхода в полет (зона бнарис. 25). За три дня до отлета на соревнования пируэт ока­зался уже несколько за высшей точкой движения по траектории (в). Но каково же было видеть, что на самих соревнованиях в Барселоне Николай Андрианов делал свой поворотне просто на втором сальто, а в самый последний момент, незадолго до приземления (начало зоны д)\

Мы не знаем почему или зачем наш чемпион так «играл» с «пиру­этом» (или сам «пируэт» шутил с ним свои шутки). Дело в другом. Пример этот наглядно показывает, что поворот вокруг продольной оси — если только он основан на безопорной технике! — независим от вращения по сальто и может (при условии, что гимнаст свободно вла­деет техникой безопорного «винта»), произвольно смещаться по вре­мени и месту безопорного движения. При этом, строго говоря, ника­кой принципиальной привязки поворота к вращениям по сальто нет и быть не может. Так, в случае с Андриановым поворот вначале попа­дал на первое сальто, затем на границу между первым и вторым, а в итоге — на второе сальто.

Конечно, есть косвенные факторы, заставляющие делать пово­рот в определенной фазе сальто. Один из них — особенности ориен­тировки в пространстве (33), и тогда гимнасту вряд ли удастся так играть временем поворота, как это получалось у Н.Андрианова. Но это уже вопрос привычки и мастерства.

36. ОТ «ДЕЛЧЕВА» К «ГИНГЕРУ»

В 1977 году молодой болгарин Стоян Делчев продемонстрировал подлет в форме полпируэта назад, получивший его имя (справедли­вости ради нужно сказать, что идея этого движения, не будучи слиш­ком оригинальной, многим приходила в голову задолго до Делчева, и многие это движение пробовали, втом числе в нашей стране. Такчто дело не в идее). А уже год спустя немец Эберхард Гингер сделал и свой именной подлет, который, формально говоря, тоже не что иное как полпируэт в вис, но — в другой технической форме. С тех пор соб­ственно «делчевское» исполняется довольно редко, тогда как «гин­гер» вошел в моду и до сих пор используется в практике, хотя и поре­же, чем во времена своего появления.

В чем разница между этими движениями, и почему «гингеровс-кое» сальто оказалось предпочтительнее?

П ЕРЕКЛАДИНА

Полет стоя

Подлет Делчева исполняется с четким делением на фазы по схеме: быстрый полпируэт назад в прямом положении — вращение по саль­то вперед согнувшись ноги врозь — перемах ноги врозь в вис. Движе­ние требует от гимнаста очень уверенного, компактного исполнения поворота, после чего следует не очень приятная фаза вращения по сальто вперед, в ходе которой гимнаст долго не имеет эффективного зрительного контроля движения относительно перекладины.

Подлет Гингера строится иначе. В отличие от «делчевского», его полетная часть как бы не носит четкого пофазного характера: после броска гимнаст еще на опоре начинает поворот в согнутом положе­нии и, стабильно сохраняя это положение в дальнейшем, постепен­но, монотонно поворачивается кругом. Уже вскоре после перехода в полет он может контролировать зрением ход движения и свое распо­ложение относительно опоры. При этом даже при неполном поворо­те он довольно рано получает возможность, возвращаясь в вис, дох-ватиться рукой, одноименной повороту.

Этими особенностями и объясняется, прежде всего, предпочте­ние, которое гимнасты оказывают «гингеру», хотя следовало бы от­метить, что в стилевом отношении «делчев» — сальто более эффект­ное.

Любопытно, что два описанных варианта подлета, будучи суще­ственно различными в своих традиционных формах, практически сливаются по структуре и технике, как только дело доходит до ус­ложнения движения. Так, если представить себе на базе того и друго­го подлетов сальто с поворотом на 540° (элемент, впервые показан­ный в нашей стране А. Погореловым, но приписанный французу Ж. Дефу), то сразу станет ясно, что от наиболее специфических при­знаков того и другого движений придется отказаться и нужно будет перестраивать их технику так, что она придет, фактически, к единой рациональной форме. Эта форма, конечно, — сальто выпрямившись. При этом, если гимнаст идет к полуторному пируэту в вис от «делчев­ского», ему придется делать в прямом положении не поворот кругом, а весь полуторный пируэт и соответственно дольше вращаться в пря­мом положении. Если после этого исполнитель и сделает характер­ный для «делчевского» перемах ноги врозь в вис (для которого оста­ется очень мало времени), он будет носить, скорее, формальный характер. Что до «гингеровского», то необходимость быстрого пово­рота также заставит гимнаста разогнуться и вращаться в прямом по­ложении, так что большая часть подлета будет происходить точно так же, как в «делчевском», а финал может отличаться разве что тем, что гимнаст не будет разводить ноги. В том и в другом движениях будут и

другие черты сходства, о которых мы поговорим отдельно в следую­щем сюжете.

Приведенный разбор говорит об одной общей важной закономер­ности. Она заключается в том, что технические и структурные воль­ности, вариативность движения возможны только в относительно простых случаях. Но чем выше сложность упражнения, чем рацио­нальнее должна быть его техника, тем меньше остается простора для произвольного решения двигательной задачи.

ПОЛЕТ СТОЯ

Как известно, типичный путь усложнения и повышения эф­фективности полетных, а часто и опорных движений— переход к ва­риантам движения с прямым телом. Это могут быть как «гладкие», «бланшевые» варианты движения, так и элементы с усложненными поворотами, также требующими выпрямления тела. Не являются ис­ключением и движения типа «делчев-гингер» и разнообразные саль­то вперед в вис.

Возникает вопрос: как и насколько должно измениться движе­ние, чтобы его исполнение в прямом или прогнутом положении стало возможным?

Очевидный ответ гласит, что переходя к «бланшевому» варианту, гимнаст должен обеспечить, прежде всего, возможность необходи­мого полного вращения тела в полете, которое в прямом положении протекает относительно медленно и требует компенсации за счет других параметров движения. Такими параметрами являются, как мы знаем, скорость вращения тела в полете и время в полете, прямо связанное с высотой вылета. И это верно. Но этого здесь мало.

Представим себе, что гимнаст, как при обычном сальто в вис пере­ходит в полет в зоне горизонтали, но вращается в прямом положении (рис. 26-а на с. 96). Если траектория в полете будет близка к верти­кальной (хотя и обращена, конечно, в сторону опоры), то при прямом теле гимнаст будет вынужден оставаться все время на значительном расстоянии от опоры (иначе он просто ее зацепит во время перемаха ногами), а значит, и не будет иметь должной гарантии дохвата. По­этому схема построения этих подлетов несколько иная: основная часть вращения и момент прохождения ног мимо грифа («перемах») как бы переносятся ближе к верхней вертикали (рис. 26-6). Это озна­чает, что и накат (19), и броско вое движение должны делаться мощ­нее обычного, переход в полет получается позднее, а вылет происхо­дит по крутой траектории, заметно идущей на перекладину. Благода-

ПЕРЕКЛАДИНА_______________________________________

ря такому построению движения гимнаст подлетает высоко над сна­рядом, не удаляясь от него в горизонтальном направлении. Наиболее показательный, индикаторный момент этого движения—перемах но­гами через перекладину, происходящий как бы в положении стоя (рис. 26-6). Заметим еще раз, что если бы стопы гимнаста миновали гриф при отклоненном назад или, тем более, близком к горизонтальному поло­жении тела, то шансы на дохват у гимнаста были бы минимальными.

Справедливости ради остается отметить, что положение «стоя», при всей его импозантности, тоже — не идеал. Приход в вис из верти­кального положения носит, обычно, достаточно тяжелый, «разрыв­ной» характер, а мах после этого оставляет желать лучшего. Если бы гимнаст имел в полете еще более мощное, быстрое вращение по саль­то, то дохват мог бы произойти в гораздо более эффектном и техни­чески благоприятном положении, более близком к горизонтально­му, но не на уровне опоры, как на рис. 26-а, а гораздо выше. И к этому, конечно, нужно стремиться, совершенствуя движение!

В заключение добавим, что все сказанное относится и к пируэт-ным подлетам типа сальто назад прогнувшись с поворотом на 540° в вис («деф»), а также сальто вперед прогнувшись или с пируэтом в вис (впервые исполненное в нашей стране А.Погореловым, но в запад­ных каталогах именуемое «винклер»).

______________________________________ 38. Задернутое сальто

ЗАДЕРНУТОЕ САЛЬТО

Как известно (69, 73, 92), существует структурная симметрия между большинством движений, исполняемых на махе вперед и на­зад. С этой точки зрения сальто вперед из виса на перекладине долж­ны быть «отражениями» задних сальто мортале. И действительно, «перелицовывая» технику сальто назад, можно получить все необхо­димые компоненты броскового сальто вперед.

Однако, функциональная асимметрия (69,73) тела человека нет-нет, но напомнит о себе и здесь.

До сих пор встречаются, например, отдельные исполнители саль­то вперед, особенно двойного, применяющие отход «накатом» (рис. 27-аиз.с. 98). При этом действует стереотип одноименного обо­рота вперед (11), который отдает сальто не только накопленную энергию движения, но и координацию. Что ж, в принципе можно действовать и так, но нельзя не отметить, что в этом случае исполни­тель не только лишается преимуществ, которые имеет бросковое движение на махе назад, но и может потерять крутку. Ведь нетрудно заметить, что при отходе согнувшись ноги гимнаста еще на опоре со­вершают противодвижение в форме курбета (к.к. 1—4). Полбеды, если гимнаст использует пассивный отход (20) и целиком полагается на накат, то есть в момент перехода в безопорное положение не ме­няет ранее принятого положения согнувшись. Если же в момент от­хода сгибание продолжается, то вращение, полученное благодаря большим оборотам, гаситсятш сильнее, чем активнее был курбет.

Техничнее и прогрессивнее бросковое движение на махе назад, которым в норме и исполняются все сальто вперед из виса на пере­кладине (рис. 27-6). Принципиальная схема этого движения — точно такая же, как в аналогичном обороте (10), где наиболее правильной является техника броска ногами с одновременным прогибанием тела и «проваливанием» в плечах (к.к. 1—4).

Отметив это, обратимся к собственно сальто вперед.

Прежде всего обратим внимание на то, что нормальный (у гори­зонтали) отход с выталкиванием (19) здесь возможен только в том случае, если после броска с прогибанием тела (рис. 27-в, к.к. 1—4) гимнаст выпрямляется (к.к. 4—5), то есть выталкивается назад и сра­зу после этого покидает опору (к. 5). Однако это действие довольно коварно. Дело в том, что выпрямиться в этих условиях это значит сгибаться из прогнутого положения до прямого (к.к. 3—5). Но по­скольку это движение выполняется после активного броска, и мыш­цы-сгибатели тела натянуты, его трудно сдерживать, и гимнаст часто

_________ 39. Поворот сгибанием или разгибанием?

проскакивает прямое положение, сразу же переходя к собственно сгибанию (к.к. 4—6). Последнее субъективно воспринимается гим­настом как вполне естественное движение, поскольку нормальная поза в полете при сальто вперед — слегка «закрытая» или с явным сгибанием. Однако, в таком естественном ходе событий таятся не­приятности, так как нужное для отхода выталкивание от опоры сразу после прохождения прямого положения (к. 5) сменяется (при сохра­нении опоры!) притягиванием к ней (к. 6). Результатом такого запаз­дывания с переходом в полет является «задергивание» сальто с опас­ностью прихода ногами на гриф.

Как избежать этой неприятной ошибки?

Главное, наиболее радикальное здесь средство это повышение культуры броскового движения, воспитание навыков тонкой диф-ференцировки основных элементов движения — по времени «удара пятками» при броске, по высоте и направлению маха, по степени прогибания тела и его последующего выпрямления и др. В качестве же более конкретного средства предупреждения или исправления «задернутого» движения может быть рекомендовано исполнение неоформленного сальто вперед (в поролон) в положении прогнув­шись или с осознанным поздним сгибанием тела в полете. Впрочем, на рис. 27-6 показан еще один характерный отход на сальто вперед прогнувшись. Он характерен тем, что гимнаст переходит в полет пря­мо «с броска», без выпрямления тела. Такое действие аналогично от­ходу на сальто назад с активизирующим бросковым движением «на курбете» (20,31). Оно сопровождается более интенсивным вращени­ем вперед (что совсем нелишне в сальто прогнувшись), но при нор­мальном, то есть у горизонтали, отходе в полет также может привести кдвижениюнагриф, фактически — к тому же «задергиванию», толь­ко не на сгибании, а на прогибании тела. Поэтому здесь требуется корректировка времени отхода с несколько более ранним исполне­нием всех опорных движений, начиная от подготовительных дей­ствий (19). Наконец, от столкновения с грифом можно уйти и за счет ухода от него не назад, а вверх (как на рис. 27-6), но это «темп» не столько для соскока, сколько для сальто в вис (37).