Принцип «калейдоскопа» (продолжение). Размывание смысловых границ «описания мира»
…Вот вы, например, – любите ли вы смотреть на волны? Или, скажем, на огонь? А на облака, стремительно меняющие свои очертания? А на густую листву, волнующуюся под порывами ветра? А на плавные, струящиеся линии песчаных дюн или на непредсказуемые изгибы горных хребтов? Любите? А вы никогда не задумывались – почему? Не задумывались? Ну и правильно, ну и слава Богу, а иначе нам и говорить было б не о чем, иначе вы мгновенно утратили бы всю прелесть такого «смотрения», потеряв ощущение странной, но поразительно живой гармонии, исходящей от этих внешне достаточно хаотичных и лишенных привычной законченности картин.
В чем же заключается очарование такой непредсказуемости и неопределенности? Почему столь притягательна для нас динамика незавершенности и стихийности? Причем во всем – и в музыке, и в живописи, и в отношениях.
Да и только ли для современного человека она привлекательна? Абстрактная живопись и скульптура, импрессионизм и экспрессионизм действительно являются детищем относительно недавнего времени, но ведь еще тысячелетия назад аналогичные неупорядоченные и неорганизованные природные творения буквально приковывали к себе внимание людей.
Древние предсказатели, оракулы, пифии и прочие «вещуны» не случайно вдохновлялись, вглядываясь именно в клубы дыма, в бегущие облака, в струящуюся воду, в замысловатость кофейных или чайных узоров и даже в хитросплетение складок смятого в ладони бумажного листа.
В результате этих не совсем понятных и, на первый взгляд, достаточно абсурдных действий им удавалось вполне реально проникать в совершенно особые пространства, уже очень мало относящиеся к нашей реальности, и получать оттуда абсолютно запредельную и невозможную информацию.
А может, все это просто бред и ерунда? – и все эти предсказания; и эти нелепые, якобы «художественные полотна», состоящие лишь из хаоса разноцветных точек и полос; и эти «дешевые» восторги по поводу волшебного «буйства красок и дикой стихии цвета » во время заката? Ну чем, скажите, вот это, например, последнее из перечисленного, отличается от обыкновенной яичницы? Да ничем! – злорадно подтверждает наш ум.
А все, кто думает иначе, – просто пидарасы , как исчерпывающе убедительно определил всех художников-авангардистов лидер советского государства Никита Хрущев, отдавая распоряжение о сносе их выставки бульдозерами. Чем, впрочем, лишь продолжил «традицию», начатую задолго до него: «Каждый художник, который изображает небо зеленым, а траву голубой, должен быть подвержен стерилизации » (Адольф Гитлер).
И все же, и все же… Отчего-то, как всегда, хохочет наш Дурак, внимая всему этому, да и Уильям Блейк как-то подозрительно посмеивается вместе с ним: «Дурак видит дерево совсем не так, как мудрец », – говорит он.
«Там, где один видит абстракцию, другие видят Истину », – вторит ему Альбер Камю.
«Ни одна вещь не является тем, чем она может быть », – еще более обобщает ту же идею Джордано Бруно.
Давайте именно здесь «притормозим» и все же попытаемся разобраться, а почему, собственно, Дурак видит дерево не так, как все? И как именно, в конце концов, он его видит? А может, и у нас так получится? И, наконец – так ли уж нам необходимо, чтобы это получалось? Чем нас не устраивает обычное дерево, и чем «дерево Дурака » лучше?
Оказывается, все дело в том, что по мере развития ментала в нем постепенно сформировались определенные шаблоны восприятия , своего рода – перцептивные матричные структуры . Хоть вполне возможно, что они были присущи менталу изначально, как бы «по определению», как некая данность (вспомните принцип «Калейдоскопа»). Их задача – организовывать работу ментального механизма вообще . Именно присутствие подобных первичных семантических структур в человеческом сознании позволяет нам (либо заставляет) воспринимать мир таким, каким мы его знаем.
Художникам, например, хорошо известно, что в основе любых пространственных конфигураций заложены либо простейшие плоские геометрические фигуры (круг, квадрат, треугольник), либо столь же простейшие объемные тела (шар, куб, тетраэдр и пр.). Именно умению увидеть их в основании любого, сколь угодно сложного объекта учат начинающего художника.
И если во внешнем природном пространстве человек может лишь угадать их присутствие, то уже свое – «человеческое пространство» он строит исключительно из таких однозначных, незамысловатых и хорошо знакомых менталу форм.
Сравните два мира, нас окружающих: мир природы и «мир цивилизованного человека». Чем они прежде всего отличаются друг от друга? Именно своими визуальными очертаниями, пространственными формами.
Природе всегда присущи формы достаточно сложные, обтекаемые, неоднозначные, живые . Они неизменно красивы особой, неуловимой для сознания гармонией, некой многомерностью своих структур. Причем, все без исключения природные объекты в своей основе содержат уже неоднократно нами упоминавшееся «золотое сечение ».
Зато себя человек окружил мертвым миром своих искусственных созданий – миром незыблемых, застывших, жестких и предельно фиксированных форм. В его творениях, в угоду примитивным прихотям ментала, «золотые » пропорции почти всегда искажены, гармония в них нарушена.
В мире человека преобладают прямые линии и углы, параллельные плоскости, доминирует примитивная зеркальная симметрия. К тому же мир человека – это мир колеса , то есть – круга .
В динамике живой природы круг практически не встречается, ибо в его идеальной структуре изначально отсутствует тенденция к развитию. Действительно, куда развиваться? – если круг – это и есть символ реализации. Как ни странно, но круг – это остановка, завершение, дальше двигаться уже некуда. Именно поэтому природа его избегает, стремясь к динамике жизни, к игре, к непрерывному изменению.
Поскольку ментал сам омертвил мир своего окружения, то все его механизмы сориентированы на восприятие именно такого мира. И теперь становится совершенно понятным, почему человеческий ум, сталкиваясь с пространством нелинейных, неоднозначных отношений и нетривиальных живых форм, словно засыпает и выключается. В таком мире для ментала нет «пищи», он в нем становится абсолютно беспомощным и вполне реально умирает.
Именно к таким состояниям тянутся корни многочисленных древних способов вхождения в транс, таких как наблюдение за игрой теней или солнечных бликов на воде, как пристальное глядение на пламя костра или на полотнище флага, полощущегося на ветру.
Но, умирая (а точнее – засыпая), ментал автоматически освобождает связанную им энергию (то есть энергию жестко структурированную им в соответствии с его перцептивными клише ), а по сути – освобождает из плена «описание Мира», возвращая ему изначальный облик.
Как же будет выглядеть такой Живой Мир? А вы вглядитесь в полотна великих импрессионистов – очень похоже. Сальвадор Дали по этому поводу сказал следующее: «Когда я пишу картины, я чувствую себя сумасшедшим. Единственное различие между мною и сумасшедшим в том, что я не сумасшедший ».
Сейчас мы уже в состоянии открыть для себя совершенно новое пространство – мир визуальных сигналов, не организованных ментальным знанием в узнаваемые и законченные формы. Это мир живого, чистого потенциала, из которого Человек-Творец может создать все. Это свободная творческая энергия, получив доступ к которой, Человек уже вполне реально может конструировать любую действительность.
И все же присутствует здесь одно «но ». Вы обратили внимание – кто именно имеет право на такое Божественное творчество? Правильно – Человек , то есть – человек, но уже «с большой буквы ». Человек, который сумел полностью реализовать свой Человеческий, а по сути – Божественный потенциал. Вы, конечно, понимаете, что мы говорим уже о Дураке.
Только играющая сущность , не заинтересованная ни в каком результате(а просто – принимающая любой результат), для которой начисто отсутствует оценочный выбор, имеет на это право. Более того – такая сущность имеет право уже на Хозяйский выбор , то есть – на выбор игры, на создание игровых площадок и игровых элементов любого масштаба и характера.
Впрочем, подробнее мы об этом поговорим чуть позднее, а пока вернемся к сути нашей темы.
На прошлом занятии мы рассказали о технологии «Калейдоскопа» и предложили вам простейшие приемы для ее освоения. При этом мы сразу предупредили, что в предложенном варианте эта технология работает лишь с нашим психоэмоциональным состоянием. Возможно, что для кого-то этого оказалось вполне достаточно.
Но существует реальная возможность сделать еще несколько шагов в глубь себя и уже вплотную приблизиться к своему Дураку. Наблюдая и ощущая при этом, как вполне реально рассыпается наш «калейдоскопический Мир» на составляющие его «цветные фрагменты-стекляшки » в момент своего «внутреннего скачка» – фазового перехода.
Причем, вполне реально научиться управлять этим процессом и активно участвовать в нем самому, меняя уровень своего сознания в соответствии с характером проводимой игры. А главное, пожалуй, – получая возможность уже не просто смотреть на окружающий мир, а именно видеть его в изначальном и незамутненном менталом качестве. А своим следующим шагом – выстраиваем его заново, в соответствии с игровой потребностью Дурака.
Итак – технология « Нуль-перехода» .
Предлагаемая технология считается окончательно освоенной, если состояние «нуль-перехода » будет формироваться свободно и в любых условиях , оставаясь устойчивым сколь угодно долго. Поскольку одномоментно решить такую задачу нельзя, мы советуем вам нарабатывать это состояние последовательно, через освоение нескольких предварительных его этапов.
1.Сядьте напротив некой однородной плоскости , заполняющей бо́льшую часть вашего зрительного поля. Идеальным вариантом будет грубая ткань с отчетливо выраженной структурой, но сойдет и ковер с цветным орнаментом или даже стена с обоями.
Выберите на этой плоскости некую условную точку, она будет «якорем», удерживающим ваш взгляд от хаотических блужданий. Но в то же время эта точка не должна влиять на фокусировку взгляда, поэтому представьте себе, что это даже не точка, а как бы некий стержень, выходящий далеко за ее пределы, вдоль которого ваш взгляд может свободно «скользить», но ни в коем случае не центрируясь ни на одном его отрезке.
Какое-то время просто удерживайте свое внимание в пределах этого визуального стержня , позволяя взгляду самому настроиться на удобную для него глубину. Следите лишь за тем, чтобы глаза при этом не напрягались.
Вначале, от непривычной неподвижности взгляда, возможно возникновение некоторого дискомфорта или даже ощущения рези в глазах. Это нормальная и естественная реакция, поэтому пока просто «проморгайте» эти ощущения. Но в дальнейшем следует постепенно приучать себя к полной неподвижности взгляда – на этой стадии освоения технологии любое «промаргивание» способно моментально разрушить возникающее и поначалу очень хрупкое новое состояние сознания. Хотя следует сразу отметить – после того, как вы его наработаете, сделаете привычным и устойчивым, вам уже не придется ограничивать себя ни неподвижностью взора, ни запретом на моргание . Но к этому надо подходить очень плавно и без спешки.
Итак, после того как вы сумели центрировать свое внимание в пределах некой визуальной точки , вам теперь надо его «растянуть », «расширить » одновременно на все визуальное поле. То есть – необходимо достичь равномерного распределения внимания по всему полю зрительного восприятия и воспринимать любую точку или зону своего визуального пространства как фоновую, без резкости.
Для этого разделите центральную точку, в пределах которой вы удерживаете свой взгляд, на четыре части и как бы раздвиньте, растяните их крестообразно, обозначив ими верхний, нижний, правый и левый пределы визуального поля. Этот прием поможет вам распределить свое внимание равномерно между периферийными (крайними) и центральными его частями.
То есть – на этом этапе вам необходимо одновременно воспринимать все пространство зрительного поля. Взгляд при этом сохраняет полную неподвижность. А все объекты в поле зрения теряют четкие очертания, становятся размытыми, фоновыми.
Ваша конечная задача – полная размывка визуальных смысловых шаблонов и превращение картинки «описания Мира» в однородный изначальный хаос, всего лишь в фон, который тем не менее содержит в себе огромный внутренний потенциал.
Визуальная картинка при этом превращается в набор цветовых пятен, не имеющих узнаваемых очертаний . Геометрическая правильность форм при этом исчезает, и визуальный ряд действительно становится очень похожим на полотно импрессиониста.
Форсировать достижение этого состояния не надо, ваша задача – просто удерживать свое внимание как можно дольше «деконцентрированным », не выделяя в поле зрения отдельных объектов, а воспринимая все зрительное пространство как единый точечный объект .
При правильном выполнении этого упражнения состояние деконцентрации будет нарастать самопроизвольно, и вход в фазу окончательного «нуль-перехода » может произойти достаточно неожиданно в любой момент. Но этому на первых порах, скорее всего, будут мешать некоторые наши физические и ментальные механизмы.
Обратите внимание на свою позу – она должна быть удобной и ни в коем случае не напряженной. В процессе выполнения упражнения постоянно проверяйте себя на предмет возникновения физических зажимов в различных областях тела. Это же относится и к дыханию. Специально выстраивать его не надо, опыт показывает, что в процессе выполнения техники оно самопроизвольно становится поверхностным и равномерным. Но если вы заметили, что намеренно его ускоряете, либо, напротив, задерживаете – значит, где-то в вас еще присутствует физический зажим.
Поначалу бывает очень непросто справиться со своеобразным «внутренним промаргиванием », при котором внешне вы не моргаете, но происходит трудно контролируемое и очень своеобразное внутреннее подрагивание глазных мышц. При этом сознание моментально включается в прежнее состояние, и все приходится начинать вроде бы сначала.
Однако особенно переживать по этому поводу не стоит: во-первых, таких «сбоев» постепенно будет становиться все меньше, а во-вторых, ваше сознание при этом как бы «накапливает» опыт нового состояния, привыкает к нему, и, даже будучи «отброшено назад», оно, тем не менее, все легче и быстрее восстанавливает свое новообретенное качество.
И наконец – главное техническое дополнение. После того, как вы разберетесь в сути всего «сотворяемого» вами и технологически правильно сориентируете себя, возможно (и необходимо) усилить данную технику и ускорить достижение искомого состояния при помощи нашего универсального помощника – «внутреннего смеха».
Развернув точку вашего внимания в целостное визуальное поле, включите КАКОС. Ощутите в себе тонкую вибрацию смеха, являющуюся продолжением смеховой вибрации окружающего пространства. Вспомните, что смех – это прекрасный «отклеиватель» от ментала, надежный его нейтрализатор.
Ваша задача сейчас: распределить свое внимание между ощущениями, возникающими от смеха, и полным, целостным восприятием всего зрительного пространства.
На первый взгляд, включение внутреннего смеха значительно усложняет технологию, но на самом деле – неизмеримо ее упрощает и ускоряет достижение искомого состояния, ибо внимание резко лишается значительной части своей энергии, обычно задействуемой для «склеивания» отдельных зрительных сигналов в смысловые узнаваемые фрагменты «описания Мира». И воспринимаемый мир теперь легко «соскальзывает» в свое изначальное, доментальное состояние протообразов.
В какой-то момент вы поймете, что смех выполнил свою задачу, его можно выключить и углубиться в новые ощущения. А они весьма и весьма необычны… Наряду с изменением визуальной картинки, вы неизбежно испытаете целый ряд непривычных состояний. Появляется совершенно особое ощущение свободного сознания . Растворяется и полностью исчезает все то, что мы зовем эмоциями, зато предельно обнажаются и обостряются ощущения , причем они уже не совсем физического характера, а может даже – и вовсе не физического. Полностью меняется восприятие своего тела – оно словно исчезает, становясь невесомым и будто прозрачным.
Что же дальше? Что касается использования возможностей, открывающихся перед нами через это новое состояние сознания, – то это темы наших будущих бесед. Пока же просто нарабатывайте эту технику и применяйте ее как обязательную фазу (уже на «профессиональном» уровне) для выполнения более общей технологии «Калейдоскопа».
Сейчас мы описали лишь первый, причем достаточно «камерный » этап освоения «нуль-перехода ». Но для активного применения техники этого явно недостаточно.
2.Второй этап освоения технологии предполагает ее отработку уже не просто перед искусственно созданной (или выбранной) визуальной плоскостью, а в любых естественных условиях, но пока еще при условии статичной (неподвижной) картинки.
При этом, в самом начале, вам необходимо превратить объемный трехмерный визуальный ряд в плоскую картинку . Сделать это несложно – достаточно исключить из своего восприятия понятие перспективы и объема . А дальше все будет происходить по уже описанной методике.
Стоит, пожалуй, добавить, что строгие геометрические конструкции визуальных образов более «цепко» удерживаются нашим менталом. Поэтому идеальным вариантом была бы отработка этой части технологии где-нибудь на природе, среди плавных, округлых и естественных форм.
3.Третий этап предполагает возможность включения «нуль-перехода » в любой обстановке и любых условиях, в том числе – в процессе общения с кем-то и при наличии любых движущихся объектов.
Окончательное освоение этого этапа технологии может потребовать достаточно продолжительного времени, но при условии регулярного ее применения и последовательной отработки это произойдет неизбежно, плавно и без особых затруднений.
Для дополнительной тренировки в освоении техники «нуль-перехода» вам предлагаются две таблицы (рис. 1 и 2). На них в произвольном порядке расположены белые и черные цифры от 1 до 24 или 25. Задача заключается в нахождении их по следующей схеме: черная цифра 1 – белая цифра 25; черная 2 – белая 24; черная 3 – белая 23 и т. д. То есть выстраиваем один числовой ряд восходящий, другой – нисходящий.
Эта задача не так проста, как может показаться на первый взгляд, и требует определенного времени для ее решения. Причем, опыт показывает, что скорость нахождения всех цифр остается практически неизменной при любом количестве попыток, то есть – не тренируется.
Это важно. Дело в том, что в нашем случае мы будем решать эту же задачу, но уже несколько по-другому. Для этого мы используем осваиваемую нами технологию, попутно вскрывая еще один весьма немаловажный ее аспект.
«Привяжите» свой взгляд к центральному квадрату таблицы. А теперь «деконцентрируйте » свое внимание , равномерно распределив его по всей площади таблицы. Ее центральные квадраты вы теперь должны воспринимать так же, как и крайние, то есть – столь же нерезко.
Затем вам необходимо превратить все изображение таблицы в однородный фон, в котором будут отсутствовать отдельные узнаваемые смысловые элементы. Для этого предлагается просто удерживать свое внимание достаточно долго «деконцентрированным», ощущая, как происходит при этом постепенная «размывка» ментального контекста визуальной картинки.
После определенной тренировки это у вас непременно получится. А вот дальше начинается самое интересное. Не занимаясь конкретным поиском той или иной цифры, вы теперь вызываете в себе лишь намерение увидеть определенное число нужного цвета – и оно немедленно проявляется , словно вычленяясь на мгновенье из однородного фона.
Если вы теперь вновь попытаетесь решить поставленную вначале задачу, но уже новым способом и сравните время, которое для этого потребовалось, то убедитесь, насколько оно будет отличаться от предыдущих результатов. Эта разница и является показателем успешности освоения предложенной технологии.
Таким же образом, то есть – превращая в фон любое свое пространство: визуальное, звуковое, сенсорное и даже ментальное, – мы можем получать из него какую угодно информацию, в том числе даже «несуществующую» для нашего обычного сознания, а точнее, не отслеживаемую им в своем «нормальном» состоянии.
Рис. 1
Рис. 2
Это очень важный момент, поэтому давайте сделаем на нем определенный акцент.
На протяжении трех уровней нашей школы мы неустанно развенчивали ложную значимость ментала, смеялись над «умниками» и всячески доказывали бесплодность привычных логических способов познания Мира. Однако до сих пор мы ничего еще не сказали о том, что же мы можем противопоставить привычному уму, рассудку и логике. Что мы можем предложить взамен? Каков способ восприятия мира Дураком? Как можно жить, «не думая» и не пользуясь менталом?
Пожалуй, тут самое время вспомнить наш кодекс:
– Зачем мне думать? – смеется Дурак. – Я знаю.
Прямое восприятие знания… Ясное знание… Яснознание – мы теперь получаем реальную возможность не просто прикоснуться к этому механизму, но активно им пользоваться, наполняя свою жизнь волшебным качеством всеведения.
Действительно, если уж мы предложили исключить из своей жизни кукольный ментальный выбор, то чем-то его все же необходимо заменить, оказавшись на пресловутом распутье. До сих пор мы по этому поводу говорили достаточно абстрактные вещи, предлагая заменить выбор интуицией, внутренним голосом и пр. Зато сейчас мы уже с полной определенностью можем уточнить – прямым знанием.
Дурак использует ментал лишь для общения с социумом, но вовсе не для принятия решений, не для создания выводов, не для думания. Ему все это действительно ни к чему – ведь он уже знает . Он стихиен и естествен, так как знать все – это очень естественно .
– А откуда ветер знает, куда ему дуть? – хохочет он.
Многомерная логика Дурака подразумевает изначальное отсутствие различий, а следовательно – выбора. Осваивая предложенную технологию, вы сможете в этом лишний раз убедиться – в создаваемой вами фоновой картине мира выбирать нечего и не из чего; любой ее фрагмент полностью тождествен как другому фрагменту, так и всему фону в целом. А если Дураку все же понадобится нечтодля игры, то из этого непроявленного фона он легко может выделить и проявить своим намерением любой необходимый ему элемент , отыскав его там, где ментальное сознание не видит и не находит ничего .
Более конкретно об этом мы с вами поговорим на следующих занятиях, после того как вы сумеете наработать хотя бы первоначальный опыт нового состояния.
Осваивая предложенную технологию, обратите внимание на то, как меняется ваше самочувствие, причем даже в тех случаях, когда создать состояние глубокой деконцентрации удается еще не полностью. Тем не менее – при этом исчезают усталость, сонливость, чувство голода. Восстанавливается удивительно ровное и легкое эмоциональное состояние. Впрочем, эмоции как таковые при этом исчезают вовсе. То есть – вы уже вполне реально меняете фазовое состояние своего «внутреннего калейдоскопа », оставляя в предыдущей фазе все свои деструктивные ощущения.
Технологию «Нуль-перехода» возможно выполнять так же и с закрытыми глазами. При этом все свое внимание вы распределяете равномерно по, так сказать, внутреннему визуальному полю , воспринимая одновременно все внутренние цветовые и световые пятна.
Выполнять этот вариант технологии сложнее, поэтому желательно приступать к нему лишь после освоения «нуль-перехода» с открытыми глазами. Правда, стоит сказать, что и состояния, возникающие при этом варианте, ощутимо глубже и необычнее.
Если практиковать деконцентрацию внимания с закрытыми глазами непосредственно перед засыпанием и сохранять полученное состояние в момент засыпания, то мы автоматически попадаем в пространство осознанного сновидения .
Пространство Сказки и Чуда постепенно становится для нас все более привычным и повседневным, а жизнь – все более разнообразной и непредсказуемой, поэтому смело принимайте все возникающие при этом ощущения, сохраняя полную открытость всему новому.
Состояние восьмое,
Чудовищное
Шагал нестарый старик Петя по дороге пыльной, знойной, то и дело пот со лба смахивая, да укрытие от солнца высматривал. Вдали речку небольшую приметил, к ней направился.
А как поближе подошел, видит – переброшен через ту речушку мосток небольшой, а подле него, на вязанке хворосту, сидит бабка ветхая. Петю увидала – обрадовалась, да, с вязанки своей не слезая, запричитала жалостливо:
– Ой, как мне тяжко, сыночек, – приговаривала она, требовательно в глаза старику заглядывая, – как мне тяжко, родненький…
Пожалел бабуленцию Петя, решил пособить ей. Вскинул он вязанку хворосту на плечо да через мост зашагал. А бабка следом поплелась. Шла она за ним да все бубнила без устали на мотив однотонный.
– Ой, какой же ты милый, сынок, ну какой же ты милый…
До самого дома бабкиного доставил старик вязанку ту. А бабулька, на порог усевшись, вновь стонать да охать принялась, платочком от зноя отмахиваясь.
– Ой, как же я пить хочу, – тянула она на одной ноте, глядя на него еще требовательнее, – как я пить хочу…
– Щас, организуем, – засуетился старик, – щас принесу…
Зачерпнул он водицы из ведра деревянного, бабке испить поднес. А та глотнула только да сразу же и скривилась вся.
– Ой, какая же она теплая, – заныла, – ну, какая же она теплая…
– Погодь маленько, – сконфузился старик, – щас попрохладнее, из колодцу принесу…
Бабка глянула на него неожиданно раздраженно и вновь застонала:
– Ой, какой же ты нудный, господи, ну, какой же ты нудный…
Плюнул тогда старик с досады, котомку свою подхватил да прочь подался. Только не успел он далеко отойти, раздался вдруг за спиной его смешок ехидный.
– Да не спеши ты так, сынок, – совсем уже другим голосом позвала его бабка, – не беги от меня, словно от чудища какого поганого.
Знаю все заботы твои, – ясным и совсем нестарым уже голосом говорила она, – ведаю о приключениях твоих. А за участие человеческое совет добрый дать хочу.
Изумился старик, назад воротился, вновь перед бабкой стал.
– Как в город придешь, – говорила она, – меж людей потолкайся, да не просто так, а присматривайся к ним чутче, к речам их прислушивайся… А на кого глаз ляжет, к тому подходи и такой вопрос спрашивай: «А правильно ли я иду?»
От того, как отвечать тебе будут, – продолжала свой совет бабка, – поймешь, к тому ли подошел. А как нужного тебе человека отыщешь – через него дорогу свою дальнейшую и узнаешь.
Пока кумекал Петя над сказанным да с вопросом ответным собирался, бабку вновь будто подменили.
– Ой, как же мне пить хотелось, – прежним голосом заныла она, – как пить хотелось…
Только крякнул старик от чувств нахлынувших, повернулся да все же прочь подался.
* * *
Где в любом городе самое людное место? Ясно где – площадь это рыночная. Туда и направил себя старик нестарый.
Шел он по базару, гудевшему разговорами да криками зазывал, звеневшему смехом да песнями случайными, плечами с людьми встречными толкался да к обрывкам разговоров прислушивался. А услышать здесь много чего можно было.
– Куплю дихлофос, – доносилось откуда-то из-за повозок, – или продам тараканов. Только чтоб всех сразу, оптом.
– Обиваю двери кожей заказчика, – бубнил кто-то рядом добродушным голосом. – Качественно… Еще никто не жаловался, честное слово.
– …Даже и не думай выходить за него замуж! – наставляла кого-то заботливая мамаша, зелень да овощи перебирая.
– Ну, мамочка, – отвечал ей голос девичий, – я ведь только чуть-чуть и совсем ненадолго…
– …Хороший нынче урожай выдался, изобильный, – говорили меж собой мужики, мешки с телег сгружая. – Яблоки уродились огромные – как никогда.
– Я, вот, давеча, одно такое на стол взгромоздил, – рассказывал один из них, – так не поверишь – стол сломался.
– Это еще что, – не отставал от него другой мужик, – у меня-то яблоки поболе будут. Я, вот, недавно одно такое на телегу положил…
– Да неужто телега сломалась?
– Если бы, а то червяк из яблока вылез и лошадь сожрал.
Удивил Петю разговор этот, подошел он к мужикам да спросил, как его бабка научила.
– А правильно ли я иду, люди добрые?
Те внимательно оглядели его, засмеялись, будто чучело дивное увидели.
– А кто тебя знает, мил человек, правильно ты идешь, или нет, выясни вначале, куда тебе надо, а потом уже спрашивай, – ответили.
А один, должно быть самый умный, так сказал:
– Не знаю, что ты от головы принимаешь, но помогает это тебе плохо. Поэтому иди-ка ты, друг любезный, куда тебе идется. А как будешь следующий раз мимо проходить – так и проходи себе с богом.
Смутился было старик, но ненадолго. Сказал он своему смущению: «Ну и что?» – да дальше отправился.
Неподалеку мальчишка хныкал да отца своего за руку куда-то тянул.
– Пап, ну, пап, ну пойдем в балаган.
– Не сейчас, сынок, сейчас некогда, – отвечал ему папаша, делами своими озабоченный.
– Ну, пойдем… Там, говорят, тетя голая на тигре скачет.
– Скачет, говоришь? Ишь ты! Ладно, пойдем, давно я тигра не видел.
Восхитился старик да хотел уже следом за ними податься, когда вдруг мужика неподалеку приметил, песню жалостливую на балалайке игравшего. Остановился Петя, заслушался, от чувств нахлынувших слезу даже смахнул.
– Что это за песня у тебя такая забористая? – спросил.
– А – блюзом называется, – отвечал ему балалаечник, продолжая каким-то особым способом из трех струн грусть нездешнюю извлекать.
– Что такое – блюз? – заинтересовался старик.
– Блюз, – ответил музыкант, – это когда хорошему человеку плохо.
– А-а, – протянул с пониманием старик и на всякий случай спросил: – Я правильно иду?
Тот хитро прищурился, глянув на старика, да по струнам снова бренькнул.
– Ты идешь? – спросил голосом веселым. – Значит, правильно.
– Он!.. – сразу понял старик. – Выходит, пришел!
* * *
– Страшная сказка, страшная сказка… – задумчиво говорил музыкант балалаечный, чашку с чаем в руках вертя. – Да где ж ее взять – страшную-то?
Чаевничал с ним старик уже немало времени, в гостях у него засидевшись, о себе успел рассказать, о проблемах своих. Подивился хозяин занятию стариковскому – Дурака искать, но помочь, чем мог, пытался.
– О многих сказках с ужасами разными мне слышать доводилось, – говорил он Пете, – но о такой, чтоб и впрямь страшной была, – пожалуй, что нет.
Да и откуда ей взяться, – продолжал, – ведь сказки, они для того и сочиняются, чтоб рассказанными быть. А какие ужасы в рассказанной сказке обитать могут? Только уже случившиеся, пережитые, страсти свои растерявшие.
Вот если бы нашлась в природе сказка, еще не рассказанная, особая, тайная, вот в ней, может, настоящие страхи и сохранились бы… – говорил музыкант да вдруг запнулся на полуслове.
Какое-то время он молчал, то ли вспоминая чего, то ли сказать не решаясь. Затем к самому уху стариковскому склонился.
– Слушай сюда, Петя, – зашептал ему, с опаской по сторонам озираясь. – А ведь есть… Есть такая сказка… Причем, живем мы в ней все, а вот рассказать ее никто не решается. Все только шушукаются, намеками друга дружку пугают да прямых разговоров шарахаются. Вот как раз в недосказанности людской она и живет, страхами нашими питается и лишь иногда – в кошмарах ночных – наружу показывается.
И впрямь есть такая сказка, – обжигал балалаечник шепотом ухо стариковское, – еще никем не рассказанная… Не нашелся еще такой молодец добрый, чтоб решился о ней миру поведать. Сказка о Царстве Драконьем, в нас живущем. Сказка, что из страха людского соткана, сказка об украденной радости человеческой, сказка о слепцах спящих, сладким сном немощь свою баюкающих…
Слушал старик балалаечника да странное ощущал, будто пыталось что-то из его памяти первобытной вызволиться, но то ли отваги ему для этого недоставало, то ли силы…
– Царство Драконье… – сказал он задумчиво. – Да где же сыскать его можно?
– То-то и оно, что никто об этом не ведает, – сокрушался хозяин. – Водилось раньше в сказках старых нечисти этой без числа. Но стали потом драконы как-то постепенно и незаметно исчезать из сказок. Встретить сейчас такого – удача большая. А вот куда подевались они – о том только слухи ходят…
– Какие такие слухи? – живо заинтересовался старик.
– Разные слухи… – отвечал музыкант. – Одно точно известно – испокон веков было Царство Драконье подземным, и туда попасть было нелегко, и из него выбраться непросто.
А теперь вот, брешут, – вновь перешел музыкант на шепот, – что переселилось то Царство. Что давно оно из-под земли вылезло, да не просто так вылезло – а в нас прямо и влезло… Там и обитает поныне…
Перевел музыкант дух, чаю глотнул да вновь к уху Петиному припал.
– Но самая сложность в том заключается, – с надрывом отчаянным продолжал он свой шепот, – что на самом деле живет Царство Драконье и внутри нас, и снаружи. И там оно, и здесь. И оно в нас, и мы в нем…
И взимает оно с нас дань безжалостную, – говорил он дальше, – да такую особую, что не всем она даже понятна. Одно только о ней и ведомо – чахнут от нее люди, радость жизни теряют да мрут раньше времени. Умирает Мир Сказочный ныне повсеместно… Вырождается…
Умолк балалаечник, молчал и Петя, рассказом его сокрушенный.
– Ну и дела, – подал, наконец, голос старик. – Выходит, что вовек мне в Царство Драконье не попасть, ежели оно и впрямь где-то внутри меня притаилось. Ведь в самого себя не влезешь…
– А в том и нет надобности, – отвечал ему музыкант. – Ищи следы драконьи снаружи – с собой рядом. По ним виновника главного и отыщешь. А где именно ты с ним встретишься – снаружи или внутри, то не столь уж важно.
Есть у меня на примете дракон один, – продолжал он, – обитает здесь, неподалеку, в пещере древней, говорят еще, что сокровище он сторожит старинное, вот с него и начни путь свой. А там видно будет.
* * *
– С него и начни… – бормотал Петя, бредя дорогой указанной. – Конешно… Как бы только он с меня не начал.
– Ничего, ничего, Петя, – как всегда неожиданно раздался в нем голос насмешливый, – на самом деле ты боишься задачи своей не потому, что она невозможна, а наоборот – она невозможна только потому, что ты ее боишься.
– Вот спасибо тебе, – криво усмехнулся старик. – Как только поменял ты слова местами, так сразу же мне легче и стало…
– Глупый, – отвечал ему колпак, – не слова я переставлять пытаюсь, а извилины в твоей голове словами этими заплести по-иному. Вспомни, только когда что-то происходит не так, появляется шанс проснуться. Вспомни – и проснись. Ты всегда боялся драконов? Так просто перестань их бояться! Тем и пробудишься.
Дракон, – наставлял колпак Петю, – это всего лишь атрибут твоего сна. Когда ты просыпаешься – он исчезает. Твой страх – это и есть дракон, это сон твоего разума, который всегда порождает чудовищ. Как пробудить его? Это, как всегда, просто…
Но дослушать его наставлений Петя не успел. Завернул он за скалу, дорогу ему преградившую, да застыл на месте, как вкопанный.